Читать книгу Трое на пути в Хель-гейт - Евгений Владимирович Кривенко - Страница 6

Толуман очнулся: он лежит на кровати, вокруг белые стены и какая-то аппаратура. На лице маска, но дышится легко, только кружится голова. Он приподнял руку и, хотя та тряслась, сдвинул маску – дышать сразу стало труднее. Где Елена? Попытался привстать, но все поплыло перед глазами…

Когда снова открыл глаза, голова лежала на высокой подушке, маски не было. В стороне сидела медсестра, перелистывая журнал.

– Где я? – хрипло спросил Толуман.

– У нас в больнице, – сказала медсестра и встала. – Сейчас позову доктора.

Доктор был невысок, вид усталый, однако заговорил бодро.

– Пришли в себя? Поздравляю со вторым рождением. Надышались всякой гадости, но мы вам устроили гипервентиляцию легких, так что все обошлось.

– А как Елена? – выговорил Толуман. Гортань будто жгло кипятком.

– Девушка, что была с вами?.. – Доктор почему-то отвел глаза.

Толуману стало жутко. Он увидел, что на нем больничная пижама, и спустил ноги с кровати.

– Отведите меня к ней!

– Вам нельзя вставать, – всполошилась медсестра, но Толуман схватил доктора за халат.

– Отведите! – прохрипел он.

Доктор не сделал попытки освободиться. – Хорошо, – спокойно сказал он и кивнул медсестре: – Поддержите больного с другой стороны.

Ноги Толумана заплетались, но ему помогли дойти до соседней палаты. Он узнал девушку только по дерзкой челке. До подбородка укрыта простыней, с посиневшим лицом и закрытыми глазами… Мертва!

– Мы тоже давали ей кислород, – услышал Толуман слова доктора, словно издалека. – Но видимо надышалась фосгена, такой выделяется при горении пластика. В этом случае человек все равно умирает. Она прожила несколько часов…

Голос совсем отдалился, и, только повиснув на докторе, Толуман устоял на ногах. Как добрался до своей кровати, уже не помнил. Последнее, что видел – печальные глаза Елены в сером тумане…

Наверное, прошла еще ночь. Виделись какие-то отвратительные сны, но проснулся почти нормальным, только гадкий привкус во рту. Поразмышлял, стараясь выкинуть Елену из головы, а то сразу начинало трясти. В компании «Россия-Восток» ему больше нечего делать. Отследить ее деятельность он не сможет – вполне вероятно, что кроме восстановления рудника и разведки дороги, займутся и нелегальными изысканиями. За один день на него было совершено два покушения – что пожар возник не случайно, сомнений не было. Слишком все сошлось: его поместили одного, с упаковками ядовитого пластика внизу. Это он, а не Елена должен был наглотаться фосгена. Кому это нужно и зачем – непонятно, но надо рвать когти.

– Я выписываюсь, – сказал он доктору, когда тот пришел с визитом. – Моя одежда сохранилась?

Несмотря на уговоры, натянул испачканные брюки и свитер прямо на больничное белье и пошел в главный корпус к управляющему. С болью глянул на стойку, где сидела уже другая девушка. На этот раз у гражданина Самгина бегали глаза, но старался говорить благожелательно.

– Жаль, что не хотите остаться, но я вас понимаю. Будете заявлять о случившемся? Мы хотели бы провести расследование собственными силами. По предварительной версии, произошло короткое замыкание.

Толуман усмехнулся: все это мерзко, но Елене уже не поможешь

– Не буду. Надеюсь, вы оплатите мне эти дни и еще за причиненный ущерб.

Управляющий довольно улыбнулся.

– Конечно, у вас ведь страховой случай. И мы выплатим солидную компенсацию, скажем… – Он подумал и назвал сумму.

Немало, видно не хотят, чтобы этим делом занялась администрация Автономии.

– Я согласен, – сказал Толуман. – Кстати… что будет с телом девушки?

Самгин пожал плечами: – Уже похоронили. Взорвали грунт под могилу, отец Маркел провел отпевание, семья получит компенсацию.

Толуман скрипнул зубами, но сдержался.

– Ладно, я улетаю. Подожду только, пока переведут деньги.

– Хорошо, – кивнул управляющий. – И еще… вас хотел видеть отец Маркел.

– Пусть подойдет, я буду в глайдере. Пока не очень хорошо себя чувствую.

Не будет бегать за этим типом.

Из глайдера было видно закопченное здание гостиничного корпуса. Прилично сэкономили на отделке, видно использовали дешевый китайский пластик. Эх, Елена! Росла у матери-одиночки, в колледже увидела лучшую жизнь и захотела посмотреть мир, а заодно подработать. Наверное ей не хватало ласки, как она обнимала его!.. Он вытер кулаком слезы.

«Я найду этого ублюдка!»

К глайдеру шагала долговязая фигура – отец Маркел. Блеклые глаза в глубоких впадинах внимательно оглядели Толумана.

– Неважно выглядите. Но понятно, после такого пожара. Все-таки жаль, что так быстро нас оставляете.

Толуман пожал плечами: – У вас неспокойно: то стреляют, то пожар. Целее буду.

– Ну-ну, – неопределенно сказал отец Маркел. – Приятно было познакомиться, гражданин Варламов. Надеюсь, еще встретимся.

Будем надеяться, что нет. Но вслух сказал: – Взаимно. Желаю удачи.

Отец Маркел крякнул, потер руки и ушел, крупно шагая. А Толуман остался сидеть с открытым ртом: эти мосластые руки он видел в том странном сне!.. Да, с сюрпризом оказался отец Маркел. И холодной змеей в сознание заползла мысль: а не он ли стоит за обоими покушениями? Хотя зачем ему это надо?

Вынул кристалл, но у того обычная прозрачность и температура – похоже, охота пока закончилась. Толуман запросил взлет с выходом из зоны воздушного контроля на восток. Полетит к матери в Первомайский, там и запасная одежда есть. Набрав высоту, включил автопилот, и тут зазвонил встроенный телефон. Женька Исаев, из администрации края.

– Чего не отвечаешь, Толуман? Хорошо вспомнил, что можно позвонить на глайдер.

– Привет. У меня телефон накрылся. А сейчас лечу как пташка небесная.

– Отлично. Я по делу. Звонили из «Northern Mining», у них возникла проблема с пилотом. А из Канады скоро прилетает один… одна из директоров. Что-то вроде инспекции. Я знаю, ты вроде начал работать с корпорацией «Восток», но на всякий случай решил позвонить…

– Уже не работаю, – быстро сказал Толуман. – Не сошлись насчет условий труда. Так что буду рад. А женщина красивая?

И тут же уколола совесть: уже забыл про Елену?

– Да кто ее знает, – с досадой сказал Женька, – помешаны на этой приватности. Так что я позвоню в «Northern Mining», чтобы с тобой связались? Ты ведь с ними работал.

– Позвони, пожалуйста. «Спотыкач» за мной.

Давненько не сидели в Магадане за бутылкой этого зелья.

Высокие заснеженные горы проплыли под глайдером, а вскоре показалась долина реки с россыпью юрт и домиков – прииск Первомайский. Толуман опустил глайдер близ юрты матери, здесь о правилах не вспоминали. Она тут же вышла: волосы под капором, будто еще замужняя женщина.

– Привет, сын, – сказала она. – Похоже, у тебя приключения, одет во что попало, словно от пожара спасался.

– Привет, ма, – сказал Толуман, прикидывая, что можно рассказать, а чего не стоит. – Так и есть. Потом расскажу.

Но когда привычно умылся над тазом и попил чаю с вкусными лепешками, в подробности пускаться не стал. О перестрелке в горах рассказал кратко, дескать наткнулись на черных золотоискателей. О пожаре и того короче, опустив Елену. Обманывать мать рогну было бесполезно, но умолчания иногда проходили. Зато подробнее рассказал об имперской компании и своих опасениях насчет аппаратуры для чтения мыслей. В общем, иметь дело с этой корпорацией больше не хочет и возвращается к работе на «Northern Mining». Оттуда позвонили, так что завтра летит в Усть-Неру и ночным автобусом в Магадан. А вот о том, что увидел в бреду, рассказал подробно, как-никак касается рогн.

Мама слушала, отпивая чай из голубой фарфоровой чашки. Потом поставила чашку и поглядела на огонь в камине.

– Странно, слишком последовательно для бреда. Скорее это наведенный сон, посланный старшей рогной – той, что не сумела освободить девочку. Ты смог увидеть его, потому что был в измененном состоянии сознания. Это ужасно, нас и так мало, а орден охотится за детьми с Даром, отрывает от родителей и прячет в приюты. Наши старшие не имеют туда доступа, и они вырастают дикими рогнами. И все же сон сфокусирован не на девочке, а на этом… испытуемом.

Толуман поежился, будто несколько снежинок из тех, что кружились на улице, залетело в юрту.

– А что за странный храм? О культе Трехликого я знаю, но тут ликов больше.

Под глазами матери легли глубокие тени.

– Думаю, ты рассказал мне не все, – медленно произнесла она. – Но похоже, это твои мужские дела. Ладно, я скажу тебе то, чего большинство не знает. Мы, рогны, тоже почитаем Триединого Бога. Только в отличие от христиан вторым лицом считаем Ту, кого называем Предвечным светом. Долгое время этот культ был тайным, но ныне появилась Ее живая икона – Огненный цветок в Москве. Недаром там служат рогны, и недаром храм возводится возле собора Христа Спасителя, Ее сына. Но для большинства христиан это пока ересь. А три других… это просто мелкие демоны, только не путай их с даймонами. Хотят власти над людьми и поклонения. В Откровении от Иоанна сказано, что они придут, и это означает близость Армагеддона.

Толуман вздохнул:

– Три лика, потом еще три, демоны и даймоны, Армагеддон – все слишком запутано. У меня больше практические заботы. Эта имперская корпорация может близко подобраться к месторождению платины, но я не смогу их контролировать. И так хватало забот с канадской «Northern Mining», тоже крутятся в том районе. Надо скорее оформлять участок в собственность.

Мать покачала головой: – У тебя просто не хватит денег. Сколько это будет примерно стоить?

– Если выкупать тридцать шесть квадратных километров, то понадобится около трехсот миллионов рублей, – уныло сказал Толуман.

– Вот видишь. Даже если я заложу свою долю в прииске, мы не наберем столько. Не думай, что рогны имеют свой банк. Надо дожидаться твоей сестры Кэти, у нее и деловой опыт есть.

– А ты уверена, что она в курсе?

– Конечно, – грустно улыбнулась мать. – Твой отец рассказал ей, уж за этим я проследила. Но она очень занята в «Trans-Zone», я знаю это через ее подругу, канадскую рогну.

– Написать или позвонить я не могу, – сердито сказал Толуман. – Адрес и номер телефона под защитой закона о персональной информации. Но через приятеля в Колымской администрации узнал, что она прилетит сюда зимой. «Trans-Zone» заканчивает строительство перехода на Колымской трассе, и его будут принимать в условиях самых жестоких морозов.

Мать слегка улыбнулась.

– Молодец, – сказала она. – Вот тогда и встретитесь.

– А почему ты улыбаешься, мама? – недоверчиво спросил Толуман.

– Да так, вспомнила кое-что. Ладно, отдыхай, завтра тебе в Усть-Неру. А потом ночью в Магадан?

– Да, – хмуро сказал Толуман. – Небось, не высплюсь.

С моря, бухты Нагаева, дул ледяной ветер. Толуман стоял, сунув руки в карманы куртки, и смотрел, как подъемный кран опускает на пирс ярко-желтый глайдер. Грузчики начали отцеплять стропы, и тут на причал морского порта выехало такси. Из него вышла женщина, наверное владелица глайдера. Толуман зябко передернул плечами и пошел навстречу.

Женщина высокая, с него ростом. В длинной юбке, капюшон парки откинут, и ветер чуть колышет рыжеватые локоны. Зеленые глаза смотрят насмешливо, скулы слегка выдаются. Красивая, хотя и холодновато-надменной красотой, это вам не бесхитростная Елена.

– Толуман, – представился он по-английски. – А вы, наверное, мисс Лора Моуэт? Меня послали из «Northern Mining» встретить вас.

Женщина ответила на неплохом русском.

– Вы ведь местный? Лучше будем говорить по-русски, у меня родители из русских эмигрантов, но мне надо практиковаться. И тоже зовите меня просто по имени, Лора. – Она протянула руку: пожатие по-мужски крепкое, говорит уверенно. – Мне нужно в магаданский офис, а потом в Усть-Неру.

– Сначала в отель?

– Зачем? – пожала плечами Лора. – И так потеряла уйму времени в самолетах. Хотела прилететь пораньше, но через Китай долго. – Она указала на глайдер: – Умеете управлять этой штукой?

– Да, – сказал Толуман. – У меня тоже есть, только поменьше.

– Ну, этот набит геологической аппаратурой. Поехали?

– А вещи?.. – Но водитель такси уже нес к ним чемоданы. Поставил их в багажник, получил деньги и уехал, пожелав счастливого пути.

Глайдер (тоже экспедиционного класса) так и стоял на поддоне, Толуман с опаской открыл водительскую дверцу, но управление оказалось типовое – естественно, все китайской сборки. Он закрепил чемоданы багажной лентой и сел за штурвал.

Лора уселась рядом, бесцеремонно взяла руку Толумана сильными тонкими пальцами и приложила к сканеру. – Машина, введи в память нового водителя.

Осветились шкалы приборов, индикатор батареи показал полный заряд. Толуман слегка потянул штурвал, зашумели турбины, и глайдер приподнялся на воздушной подушке.

Таможенная площадка оказалась свободной, не то что после прибытия очередного китайского судна. Толуман помог Лоре заполнить декларацию (транспортное средство ввозилось, как собственность «Northern Mining»), таможенник вышел и сверил номера, а в багажник только заглянул.

Выехали из порта. – Пока будете в офисе, поеду зарегистрирую машину, – сказал Толуман.

– Хорошо, – отозвалась Лора. – Только попросите российские номера, а канадские пока спрячьте в багажник. Вот сертификат, что глайдер соответствует нормам Российского союза. Все расходы я оплачу.

Чувствуется деловая хватка. Так что Толуман высадил гостью перед темно-зеркальными дверями филиала канадской компании «Northern Mining» и поехал в транспортное управление. Там без проблем зарегистрировал глайдер, сменил номера и, ожидая Лору на служебной стоянке, скептически оглядел себя в салонном зеркале.

Замшевая куртка так и пропала, пришлось обойтись бесформенной китайской. Хотя причесал волосы и подравнял бородку, вряд ли произвел впечатление на элегантную иностранку.

Наконец дверь открылась, и вышла Лора. Ее сопровождал сам директор, чуть не изгибаясь перед молодой женщиной. Наверное важная птица в своей Канаде, хотя похоже, нет и тридцати.

– Теперь в Усть-Неру, – объявила Лора.

– Только заеду в гостиницу за вещами, – сказал Толуман.

Подхватив в номере сумку, вышел на парковку. День пасмурный, но без дождя, серые облака достаточно высоко. Толуман пристроил сумку рядом с чемоданами Лоры (лучше бы на заднее сиденье, но там полсалона занимала пресловутая аппаратура), и снова сел за штурвал.

– Сколько до Усть-Неры? – спросила Лора. – К вечеру доберемся?

– По дороге около тысячи километров, – ответил Толуман. – В Колымской автономии большие расстояния. Но мы полетим, это часа три. А то на автобусе ехал всю ночь.

Намека на недосып Лора как будто не услышала:

– У вас есть лицензия пилота?

– Для глайдеров, – кратко ответил Толуман. Без такой лицензии полеты были запрещены, хотя в малонаселенных местах это сходило с рук.

Он еще раз глянул на индикатор зарядки, вызвал диспетчера и приложил свою карточку к сканеру.

– Запрашиваю вертикальный взлет и полет по маршруту Магадан – Буордах – Усть-Нера. – Покосился на Лору: – Заодно покажу местные горы.

Получив летные данные, огляделся: знаки разрешали взлет и посадку в дневное время. Выбрал на дисплее «вертикальный подъем» и потянул штурвал на себя. Набирая ход, застонали турбины, слегка вдавило в сиденье, и глайдер взмыл в небо. На заданной высоте выдвинул крылышки и полетел на север.

Ушли вниз дома, отдалилась синеватая гладь моря. Вскоре под машиной оказались горы: затененные каньоны среди скал, снежные поля, фиолетовые осколки озер. Лора забросила руку за спинку сиденья и равнодушно глядела вниз – вряд ли пейзаж сильно отличался от канадских.

Толуман подал Лоре слуховую гарнитуру и поинтересовался: – Что собираетесь делать у нас?

– Геологические изыскания, – небрежно ответила Лора. – А скорее проверка, как их выполнили ваши специалисты?

В Колымском крае были проблемы с геологоразведкой, толком не восстановили после войны, а старые месторождения золота исчерпывались. Так что администрация обрадовалась предложению канадской «Northern Mining» – всё лучше, чем китайцы, а то пусти козла в огород… Толуман вздохнул: долгое время гадал, не раскроют ли заодно и его секрет? Но больше Лору спрашивать не стал, а спустя час впереди замаячили снежные горы

– Горный массив Буордах, – пояснил Толуман. – Самый высокий в этих местах. Когда-то в окрестностях добывали немало золота…

Внезапно приятный мужской голос сказал по-английски:

– Сзади приближается летающий объект.

Похоже, это говорил автопилот глайдера. На кабину упала тень, и Толуман глянул вправо: белый глайдер с затемненным фонарем скользил в их сторону. Толуман плотнее охватил рукоятки штурвала и выполнил маневр ухода (по совету матери прошел расширенный курс летной подготовки). Чужой глайдер отнесло прочь, из-под него ослепительно сверкнуло солнце.

– Кто это? – обеспокоено спросила Лора.

Толуман оторвал взгляд от странного глайдера и посмотрел на нее. Ноздри чуть раздулись, глаза потемнели, на бледных щеках появилась краска – не надменный, а скорее привлекательный вид. Он отвел глаза.

– Не знаю, какие-то воздушные хулиганы. Такое сближение рискованно вне зоны автоматического контроля полетов.

– Летающий объект в опасной близости сзади, – объявил тот же мужской голос.

Толуман глянул на шкалу кругового локатора: дистанция всего сто метров… восемьдесят!

– Пристегнитесь вторым ремнем, – сказал он сквозь зубы. Как правило, обходились одним, глайдеры слыли безопасными. Одной рукой накинул ремень, а другой потянул штурвал на себя.

Турбины взвыли, скалистые гребни и заснеженные цирки пошли вниз.

– Нас догоняют, – сказала Лора.

И в самом деле, чужой глайдер сначала отстал, но теперь догонял снова. Нахлынула злость.

– Похоже, гоночный. Кто же это, в конце концов?.. Глайдер, ближняя связь на общем диапазоне!

Тут же повторил это по-английски, а дальше постарался говорить спокойно:

– Эй! На другом глайдере, прекратите нас преследовать, иначе сообщу в милицию.

Ответа не последовало – то ли не услышали, то ли проигнорировали. И к диспетчеру обращаться бесполезно, они вне зоны воздушного контроля. Толуман повернулся к Лоре:

– Это не по вашу душу?

– Не знаю, – ее глаза стали цвета темной зелени. – Может быть, соперничающая корпорация. Если они прознали…

Что прознали? Но Лора не договорила, чужой глайдер снова повис на хвосте. Хотя скорость была предельной, Толуман стал тянуть штурвал на себя. Турбины протестующе застонали, горизонт пошел вниз и исчез. Со всех сторон их окружило небо, они словно падали в серые облака. Потом земля появилась снова, став вертикальной стеной и продолжила медленно поворачиваться. На короткое время они повисли головами вниз к голубому озеру в кольце осыпей, и показалось, что машина сейчас врежется в них. Но озеро стремительно ушло назад, земля снова оказалась под машиной, а впереди белой птицей скользил чужой глайдер.

– Ну и ну! – хрипловато сказала Лора, поправляя сползшую юбку. – Не знала, что такое можно вытворять на глайдере.

– Так мы не уйдем! – со злостью сказал Толуман. – Если и развернемся, они все равно догонят. Чего им надо? Ты должна больше знать о корпоративных войнах… – Он осекся, от возбуждения обратился к гостье на «ты».

Лора пожала плечами и отвела с лица волосы. Белый глайдер начал разворот, и Толуман взял правее, снова до предела увеличив скорость.

– Ну, сбивать нас вряд ли станут, – голос Лоры звучал спокойно. – На гражданские глайдеры запрещено ставить оружие. Но можно приблизиться, оглушить из парализаторов, а когда глайдер совершит автоматическую посадку, допросить под гипномодулятором. Потом стереть кратковременную память, и никто не узнает, даже мы про все забудем.

Ничего себе! А он-то думал, что сериалы о корпоративных войнах сплошное вранье!

Лора слабо улыбнулась:

– Толуман, извини, что в это втянула. Но я не предполагала, что так обернется… А ты здорово водишь глайдер.

Тоже перешла на «ты»! Паника отступила: неохота праздновать труса, когда тобой восхищается красивая женщина.

– Ладно, – сказал Толуман. – Попробуем держаться подальше от этих уродов. Парализаторы не действуют дальше ста метров.

Только откуда они возьмут это оружие, оно лишь для милиции? Хотя за деньги можно всё.

– Пятидесяти метров, – спокойно поправила Лора. – Заряд частично рассеивается по металлическому корпусу.

Этого он не знал… О, черт! Опять подобрались слишком близко. Ну, погодите.

Уже близко был зазубренный снежный хребет. Толуман провел глайдер меж двух скальных жандармов так низко, что взвихрилась поземка, и повел штурвал от себя. Скалы и снег понеслись вверх черно-белым кружевом.

– Толуман!.. – испуганно сказала Лора.

Обычно автопилоты глайдеров достаточно примитивны: круиз-контроль, расхождение при опасном сближении и автоматическая посадка. Хотелось бы поглядеть, как обычный пилот-любитель осмелится копировать рельеф, слетая с хребта, как огромной снежной горы. Он с ребятами соревновался в этом не раз, и как только никто не разбился…

Но преследователи и не пытались повторить маневр. Спокойно прошли поверху, а когда Толуман выровнял глайдер над белой от пены рекой, начали снижаться…

Стало стыдно – пытается произвести впечатление, как мальчишка! А потом накатило бешенство. Ну, погодите!.. Вой турбин ушел за порог слышимости, машина словно уткнулась в стену, во все стороны полетела галька. Глайдер проехал пластиковой юбкой по каменной россыпи и замер. Толуман рванул рычаг экстренного покидания машины – отлетели ремни безопасности, двери мгновенно откинулись вверх.

– Оставайся сидеть! – крикнул он.

Выпрыгнул из машины и, оскальзываясь на камнях, открыл багажник. Несмотря на ленту, все перемешалось, к счастью его сумка оказалась сверху. Толуман рванул застежку и увидел тусклый блеск металла. Со щелчком соединил деревянное ложе и ствол «Сайги», а обойму загнал, уже поворачиваясь.

Вовремя, белый глайдер шел прямо на них! По телу прошел озноб, но Толуман вскинул карабин. Взять НИЖЕ мишени – слившихся в полупрозрачный круг лопастей левой турбины!

Сухой треск, еще и еще. Каждый раз удар в плечо – это вам не современное оружие. Толуман для верности выстрелил и по второй турбине, выдернул опустевшую обойму и загнал новую. Если не повредил турбины, будет стрелять по кабине.

Но глайдер застонал как раненая птица, накренился и завернул к реке. Не переставая стонать, описывал круг за кругом, быстро теряя высоту – автопилот перешел в режим аварийной посадки. Толуман затаил дыхание. Сейчас автопилот боролся за жизнь пассажиров, да и Толуману не хотелось, чтобы они погибли. Глайдер в последний раз дернулся и пропал за гребнем морены. Донесся скрежет, видимо все-таки сели.

Толуман перевел дыхание и вернулся к откинутой двери кабины. Ноги слегка подкашивались, но старался держаться небрежно, словно каждый день приходилось отстреливаться от злоумышленников. Надо же, во второй раз! Хотя где-то читал про закон парных случаев…

– Оставайся здесь, – сказал он. – Я пойду, гляну, что с ними.

Лора нахмурилась.

– Надо было применять оружие? А если они разбились?

Странная жалость со стороны женщины, которую собирались парализовать, а потом допросить в полубесчувственном виде. И кто знает, что сделать еще?

– Я стрелял по турбинам горизонтального хода. Даже без них автопилот посадит глайдер на воздушную подушку, хотя будет жестковато. Ладно, я пошел.

Прыгать в туфлях по камням было неудобно. Вырядился, как на прогулку, в другой раз надо надевать ботинки. Но добрался до гребня морены и выглянул, прячась за валуном.

Белый глайдер накренился на осыпи, как только не перевернулся? Вокруг суетились две фигурки, вроде никто не ранен.

Толуман поспешил обратно: – Не разбились, бегают вокруг. Надо срочно улетать, у них тоже могут быть винтовки.

Глаза Лоры потеплели.

– Что же, спасибо. Я у тебя в долгу. А ты всегда возишь с собой оружие?

Толуман успел глянуть на свой камень: красноватый, но не холодный, а почему-то теплый. Он сел, пристроил винтовку рядом, и двери опустились.

– Приходится. Тут есть медведи, могут вести себя недружелюбно. Да и черные золотоискатели попадаются.

Взлетели, и сверху стал виден глайдер преследователей. Толуман поспешил снизиться – вдруг тоже начнут стрелять, – и машина заскользила в облаке брызг над речкой.

– Ну, погодите, – сказал он. – Доберемся до Усть-Неры, сообщу в милицию.

– Не надо, Толуман, – Лора вынула телефон. – Я позвоню в офис компании, а они поднимут на ноги полицию.

Надо же, спутниковый телефон – у Толумана на такие штучки денег не было.

Переговорив, Лора замолчала, а Толуман стал думать о пережитом приключении. Собственно, их уже три за последние дни – явный перебор. Хотя… уже какое-то разнообразие. Раньше совершал подвиги лишь в виртуальной реальности, но приятнее, когда тебя похвалит живая женщина. Правда, Лора кажется недоступно-элегантной, не то, что Елена… Толуман вздохнул.

Он поднял глайдер на крейсерскую высоту, и наконец речная долина вывела в долину пошире, с островами на синей ленте реки. Россыпь домиков на берегу – Усть-Нера.

– А здесь куда? – спросил Толуман.

– К офису нашей компании. Ты должен его знать.

Знает, конечно, только «офис» – громко сказано. Толуман не стал ползти по улицам (на мелкие нарушение правил в поселке закрывали глаза) и опустил глайдер прямо у барака, отделенного от реки чахлыми лиственницами. Лора стала поправлять перед зеркалом волосы, растрепанные после кульбитов Толумана. Он скептически улыбнулся, вряд ли Спицын обратит внимание на прическу гостьи из Канады.

– Сейчас здесь только один сотрудник. – Толуман вышел и галантно поднял дверь для Лоры. – Стережет образцы, хотя большую часть уже отправили в Магадан… Только подожди, я сначала сам загляну.

Надо выяснить, в какой стадии подпития находится Спицын, может вообще непрезентабелен?

Странно, дверь приоткрыта и валяются какие-то бумаги… Толуман осторожно вошел.

Полный разгром! Бумаги и образцы пород валяются на полу. Стулья перевернуты, ящики шкафов выпотрошены. Толуман прошел к двери в жилые помещения – и здесь то же самое. Ни следа Спицына.

Толуман вышел: плескали о берег речные волны, глухо шумели лиственницы, и все вдруг показалось мрачным.

– Никого, – сказал он Лоре. – Похоже на ограбление, надо вызывать милицию. Тебе не стоит входить.

Лора прикусила губу и осталась сидеть.

Участковый приехал быстро, хотя дел у милиции в поселке прибавилось. Походил по комнатам, вышел и закурил, глядя на реку.

– Будем искать, кто набезобразил. Хотя сам знаешь, народу всякого понаехало. Следов крови нет, может твой Спицын у какой-то бабы отсыпается. Помещение я пока опечатаю.

– Мне нужно внутрь, – заявила Лора. – Офис принадлежит «Northern Mining», а я совладелица.

Участковый с любопытством глянул на женщину: – Это уж как начальство скажет.

Лора тут же вынула телефон, явно всех поставит на уши.

Пришлось ехать в гостиницу. Номер у Лоры был двухместный, и то удалось забронировать только через администрацию Автономии. Лора поморщилась при виде второй кровати, но делать было нечего, и Толуман затащил чемоданы в номер.

Пообедали в ресторане, народу пока было немного. Толуман поводил Лору по Усть-Нере, стесняясь убогости поселка, но смотреть было не на что: памятник жертвам ГУЛАГа и музей, куда Лора не пошла. Когда вернулись, спросила:

– Ты вообще чем занимаешься?

– Снабжение прииска, но это больше в зимнее время. Иногда выполняю поручения «Northern Mining».

Лора фыркнула: – Учишься?

– В институте Магадана, перешел на четвертый курс. В основном дистанционно, хотя и в городе часто бываю.

– Ну-ну, – неопределенно сказала Лора. Взяла номер телефона Толумана, и на этом расстались.

Вечером Толуман постоял у окна в своей квартире, глядя, как гаснет кровавая заря над горами. Вспоминалась Елена, и было тоскливо.

Утром позвонила Лора и раздраженно сказала: – Я получила… дозволение разобраться в офисе. Ты мне сегодня не нужен. До завтра.

Все-таки не идеально владеет русским языком. Но чем тогда заняться? От неожиданной мысли чаще забилось сердце: а вдруг удастся пригласить Лору домой? Хотя вряд ли красивая иностранка снизойдет до него, провинциала, но кто знает? Он оглядел захламленную квартиру, надо прибраться!

Так что пару часов наводил порядок и чистоту, а напоследок даже сменил постельное белье. «Ты что, надеешься затащить Лору в постель?» – ехидно спросил внутренний голос. В награду за домашние хлопоты решил слетать на рыбалку в любимое место…

Речная струя серебрилась, исчезая потом в темном омуте. Такой же серебристый хариус выпрыгнул из воды, схватил мушку, и Толуман подсек. Упруго сопротивляясь, хариус вылетел из родной стихии на песок. Уже пятый, на сегодня хватит.

Он снял трепещущую рыбу с крючка и огляделся. Синяя гладь реки, песчаные пляжи, зубчатые горы с пятнами снега. Прямо курорт, если забыть о ледяной воде. А главное, вокруг никого – можно отдохнуть после недавних стрессов, да и с Лорой не просто.

Как же, никого!

Голубой глайдер появился над рекой, повис в воздухе, а потом упал за ближние лиственницы. Толуман чертыхнулся, отступил к своему глайдеру и коснулся «Сайги». Но из-за деревьев вышла обыкновенная девушка: джинсы, голубая рубашка (под цвет глайдера, неприязненно отметил Толуман), чуть вздернутый носик и темные волосы.

Он вынудил себя улыбнуться и снял руку с приклада «Сайги». – Вы прямо с неба свалились.

– Здравствуйте, – сказала девушка застенчиво. – Я вам не помешаю? Просто увидела, что ловят рыбу. Я здесь недавно, какая рыба тут водится?

Говорила несколько странно, будто с акцентом, но Толуман успокоился и вернулся к костру.

– Хариус, – ответил он. – Если подождете, угощу ухой.

– Спасибо, – сказала девушка. Симпатичная, но какая-то невыразительная, не чета Лоре: серые глаза, мягкий овал лица, лишь подбородок озорно выдается. – Кстати, меня зовут Элиза.

– Толуман, – буркнул он, начиная чистить рыбу. Картофель уже булькал в котелке.

Девушка присела на корточки. Толуман побросал рыбу и приправы в котелок и достал из багажника складной стул. – Садитесь.

– Спасибо, – стеснительно сказала Элиза. – Извините, что навязалась.

– Ничего, – пожал плечами Толуман. – Для одного ухи многовато.

Больше Элиза не разговаривала, поглядывая то вокруг, то на Толумана. Но уюта прибавилось, девушка придала лесной поляне обжитой вид. Скоро уха была готова, Толуман разлил ее по мискам и нарезал хлеба. Сесть пришлось на корягу, сгодится потом для костра.

Элиза попробовала осторожно, а потом стала уплетать за обе щеки.

– Вкусно! – сказала наконец. – Никогда не пробовала ухи. И еще непривычно, что мужчина готовит.

Толуман удивился: – Из каких же вы краев?

– С юга, – вздохнула девушка. – Вот придется привыкать.

Наверное, семья приехала подработать на реконструкции колымской трассы. Не особо интересно, да и чувства смешанные – и досадно, что потревожили на рыбалке, и приятно от неожиданной компании… Девушка поставила миску, еще раз поглядела на Толумана и с вздохом поднялась.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Я еще полетаю, осмотрюсь немного.

– До свидания, – рассеянно сказал Толуман.

Элиза ушла за лиственницы, и вскоре оттуда свечкой взлетел голубой глайдер. Хватило такта не приземляться под носом. Толуман хотел наловить рыбы домой, но передумал. Посидел, глядя на потухающий костер, а потом залил его и забрался в машину.

Подлетая к Усть-Нере, увидел на въезде голубое пятнышко, похоже тот самый глайдер. Когда снизился, то рядом увидел гаишную машину. Толуман, как и положено, опустился на придорожную площадку и въехал в поселок уже на воздушной подушке. Гаишник скептически разглядывал сероглазую девушку.

– Вот, – обернулся он к Толуману. – Остановил, хотел поближе посмотреть на аппарат, а у нее и документов нет. Конечно, можно без гражданской карточки, если сильно религиозная, но права-то нужны.

Толуман глянул на глайдер: небольшой, с повышенным диаметром турбин горизонтального хода – гоночная «Ямаха-игл», редкая птица в этих местах.

Элиза робко глянула на Толумана: – Я хотела только посмотреть на поселок.

Все-таки глаза красивые. Толуман вздохнул, везет ему на чужие проблемы.

– Палыч, я ее немного знаю. Зовут Элиза, приезжая. Может, на первый раз предупреждение?

Палыч хмыкнул: – Что приезжая, понятно. Номера Южнороссии, как только сюда добралась?.. Ну ладно, если ручаешься. Только за штурвал я ее не пущу.

– Я отведу, куда скажет. Свой возьму на буксир.

– Ладно, – пожал плечами гаишник. – С тебя причитается.

– Улыбочку! – обратился он к девушке. Нацелился милицейским блокнотом, делая фото, и вывел на дисплей бланк предупреждения. – Имя, отчество и фамилия?..

Но тут у Толумана зазвонил телефон, и пришлось отойти в сторону.

– Заезжай в офис, – голос Лоры звучал раздраженно. – Я набрала барахла, одна не справлюсь.

– Хорошо, – ответил Толуман. – Через полчаса-час. Возвращаюсь с рыбалки.

Лора что-то буркнула, но Толуман не стал слушать и вернулся к нарушительнице. Палыч уже заканчивал.

– Приложите сюда пальчик в знак согласия… Готово. При следующем нарушении большой штраф, а глайдер поместим на штрафстоянку… Поучи ее, что ли, пусть сдаст на права, – обратился он к Толуману.

– Ладно, – согласился он. Еще какая-то Элиза на его голову.

– Ну, поехали, – сказал он. – Сначала ко мне, у меня пособие по вождению завалялась.

Активировал в своем глайдере режим следования и сел за штурвал «Ямахи-Игл».

– Меня вообще-то учили водить глайдер, – хмуро сказала Элиза, садясь рядом. От нее исходил приятный цветочный аромат. – Только пройти экзамен не получилось.

– Ну, тогда быстро сдашь на тренажере у Палыча, – сказал Толуман, от раздражения переходя на «ты». – Только правила подучи. И с полетным режимом осторожнее, хотя в Усть-Нере с этим пока либерально. А вообще нужна лицензия пилота.

Толуман повел «Ямаху-Игл» в наземном режиме, его собственный глайдер последовал. «Ямаха» слушалась как перышко, такую опасно доверять молодой девице. Транспондера4 нет, или не активирован, вот девушка и резвится в воздухе. Но Толуман обошелся без комментариев, сбегал домой за книжкой и вручил Элизе.

– Куда теперь?

Элиза перестала разглядывать захламленный двор и вздохнула. – По дороге на запад, – скучно сказала она.

Проехали Усть-Неру, миновали мост над могучей Индигиркой. Через некоторое время девушка указала вправо, на дорогу к заброшенному поселку Ольчан. – Мне туда.

Толуман хмыкнул, но повернул.

– Остановите, пожалуйста. Тут ГАИ нет?

– Тут вообще никого нет, – удивленно сказал Толуман.

– Тогда я сама доеду. Когда вы меня поучите?

Вроде сказала, что умеет водить…

– Может, завтра. Только не знаю, как у меня будет со временем. Можно твой телефон?

Элиза подала карточку – странный шелковистый материал, а номер обычный, не спутникового оператора.

– Если у меня будет время, позвоню, – сказал Толуман. Вышел и некоторое время смотрел, как «Ямаха-игл» ползет над разбитой дорогой. Странно, стихия такой машины воздух. Наверное, семья добралась сюда самолетом, а глайдер с вещами перегнал перевозчик… Толуман машинально достал кристалл, и опять странно – приятно-розового цвета, никогда такого не видел. Ладно, надо спешить к Лоре, так что забрался в свой глайдер и полетел.

В дверь пришлось стучать, и было слышно, как отодвигают ящики.

– Дверь не запрешь, замок выбит, – пожаловалась Лора, поправляя засученные рукава блузки. – Твой Спицын так и не появился. Я тут набрала несколько ящиков, помоги погрузить в глайдер.

Ящики были тяжелые, набиты камнями и бумагами. Толуман вспотел, затаскивая их в машины.

– Остальное разберу завтра, – устало сказала Лора. – Это уже менее важно.

Что же успели откопать геологи из «Northern Mining»? Постоянно контролировать их не получилось.

– Только куда все это девать? – продолжала Лора. – Не хотелось бы в отель, да и не уместятся в номере.

– Можно ко мне, – хмуро сказал Толуман, – поставлю на балконе.

– Подожди немного. А, вот и они.

Появился милицейский глайдер и стал под лиственницами. Участковый помахал рукой.

– Посторожат, – с облегчением сказала Лора. – И хорошо бы задержали этого Спицына.

Толуман хмыкнул, впервые видел такую услужливость милиции, обычно их не дождешься… Турбины протестующее заныли, поднимая груженые глайдеры, а дома пришлось таскать ящики снова – хорошо, что квартира всего на втором этаже.

– Поведешь мой глайдер? – спросила Лора. – Мне надо в отель, привести себя в порядок, а потом хорошо бы поужинать. Я зверски проголодалась.

Толуман переоделся и отвез Лору в гостиницу. Ожидая на стоянке, стал размышлять. Отыскали ли что-то важное геологи из «Northern Mining»? Куда девался Спицын? Откуда Лора так хорошо знает русский язык: порой ввернет такие обороты, какие в учебниках не встретишь? Где живет Элиза, ведь Ольчан заброшенный поселок?.. В общем, голову сломишь.

Наконец вышла Лора, опять холодно-элегантная, но злая.

– Эта соседка меня доконает, – пожаловалась она. – Всю ночь храпела, а сейчас сидят с мужиком и выпивают.

– Народу понаехало, – рассеянно отозвался Толуман. – Строят переход через Тёмную зону, колымскую трассу расширяют…

Чтобы ублажить Лору, в ресторане заказал строганину, отбивные из жеребятины и кумыс. Гостья из Канады отнеслась к якутским блюдам скептически, но понемногу распробовала, а от кумыса повеселела.

– Неплохо, – сказала она. – Только обратно в номер не хочется. Здесь можно снять квартиру или хотя бы комнату?

Толуман задумался. – Поселок переполнен… – начал он, и тут вспомнил Елену, а сердце застучало сильнее. На обычное ухаживание Лора, скорее всего, только фыркнет. А вот если… Он набрался смелости: – Можешь остановиться у меня. Квартира однокомнатная, но я могу спать в кладовке. Я всегда так делаю, когда приезжает мама.

Лора оглядела его, слегка розовая от кумыса.

– Ну-ну, – протянула она. – Воображаю, какие сплетни пойдут в «Northern Mining».

Выпила еще чашку и усмехнулась. – Но я не замужем, пускай болтают. Похоже, ничего другого не остается. Поедем, возьму свои вещи.

Толуман перевел дыхание: неужели стало везти с женщинами?

По счету заплатила Лора, отмахнувшись от Толумана. – Надеюсь, ты не будешь брать с меня за постой?

По квартирке Толумана прошлась, все разглядывая.

– Не так плохо для холостяка, – изрекла она. – Бывает хуже.

Хорошо, что попотел над уборкой.

– Постельное белье свежее, только вчера взял из прачечной. Вот полотенца.

Он постелил себе в кладовке, а Лора распаковывала чемоданы. – Хоть есть, где все повесить, – сказала она.

Отгорела кровавая заря, улеглись. Толуман старался не высовывать носа из кладовки, вот и Лора погасила ночник. Темнота, тишина…

Но заснуть не удавалось – надо же, рядом лежит привлекательная женщина. Только близок локоть, а не укусишь. Надо завтра побольше комплиментов, а то и коснуться ненароком, как она среагирует? Он ворочался, стараясь не скрипеть раскладушкой.

Наконец и Лора включила ночник.

– Не спится, – пожаловалась она, – наверное твой кумыс виноват. Слушай, иди сюда, поговорим. Не разговаривать же через всю комнату? Не бойся, я не буду тебя соблазнять.

У Толумана чаще забилось сердце. Он лег в пижамных штанах, чтобы не появляться перед элегантной женщиной в одних трусах, а теперь набросил куртку, подошел и сел на кровать.

– Расскажи об этих краях, – попросила Лора. – Поселок какой-то неухоженный. В Канаде хватает безлюдья, но в обжитых местах цивилизованнее.

Толуман глянул на Лору: волосы красиво рассыпались по кружевам ночной рубашки. Сквозь тело прошла горячая волна. Он быстро отвернулся и стал рассказывать об истории освоения Колымского края…

– Что сидишь ко мне спиной, – обиженно сказала Лора. – За день не насиделся? Повернись… а лучше ложись рядом, конечно поверх одеяла.

У Толумана пересохло во рту, похоже Лора сама не против любовного приключения. Она отодвинулась к стене, и он лег рядом, но говорить расхотелось из-за волнения. Лора привстала, опираясь на локоть.

– Ты специально расстегнул пижаму, чтобы соблазнять одинокую женщину? У тебя красивое тело.

Толуман опомнился и хотел застегнуть пуговицы, но Лора повернулась на бок, положила ладонь на его грудь и снова опустила голову на подушку.

– Так-то лучше, – умиротворенно сказала она. – Бог знает, сколько не лежала в постели с мужчиной.

От ее ладони по телу пошло тепло. Скоро и в паху разлилось горячее томление. Ладошка Лоры скользнула ниже и после заминки перебралась на пижамные штаны…

– Ого! – весело сказала она. – Вот почему ты перестал разговаривать, тебе хочется совсем другого. Ладно, забирайся ко мне под одеяло. В конце концов, мы взрослые люди и можем поиграть, если обоим хочется.

У Толумана зашумело в ушах. Он молча встал, скинул куртку, а потом и пижамные штаны. Лора оглядела его блестящими глазами и тоже потянула через голову ночную рубашку.

Красивые маленькие груди, и еще… Переливчатый зеленый камень на цепочке между грудей.

– Ты носишь драгоценности в постели?

– Это имитация изумруда, – беззаботно отмахнулась Лора, – настоящий я держу в сейфе. Просто забыла снять. Мне приятно чувствовать его на груди, а тебе он не помешает.

В голове Толумана что-то щелкнуло, будто наконец сошлись кусочки паззла.

– Эй, что с тобой? – удивилась Лора. – Только что был в полной боевой готовности, и вдруг опал.

От резкого спада возбуждения накатила дурнота. Толуман наклонился за пижамными штанами.

– Послушай, – выговорил он. – Я уже видел такой изумруд, правда по телевизору, но потом мама рассказывала…

– Ну и что? – раздраженно спросила Лора.

– Тебя не удивляет, что мы похожи? Скулы и всё такое, даже глаза близкого цвета. Посторонние наверное принимают нас за брата и сестру. Дело в том, что мой отец, Евгений Варламов, какое-то время жил в Колымском крае, пока не вернулся в Канаду. Твое настоящее имя случайно не Кэти?..

– ЧТО? – Лора потянула на себя одеяло. – Твой отец Юджин Варламов?.. Я чуть не трахнулась со своим братом? Вот умора!

Она действительно истерически расхохоталась, а Толуман никак не мог попасть ногой в штанину

– Ну, – наконец выговорила «Лора», все еще всхлипывая от смеха, – я дозналась, что у отца была интрижка со здешней рогной. Но что в результате у меня появился братик, он скромно умолчал.

– Если бы ты назвала настоящее имя… – неловко сказал Толуман. Он наконец оделся, но не знал, что делать дальше. – Отец немного рассказывал матери о своей семье. Или хотя бы сказала, что ты связана с «Trans-Zone»…

– В последние годы я больше занималась делами «Northern Mining», – уже спокойнее сказала Лора, хотя скорее уж Кэти. – Но и в «Trans-Zone» в совете директоров. Я давно решила поехать в Россию под другим именем, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так что создала виртуальную личность Лоры Моуэт… Кстати, и ты мог бы сразу назвать фамилию. В Канаде больше в ходу имена, так что мне и в голову не пришло спрашивать.

Она потянулась за ночной рубашкой. – Отвернись, и так видел свою сестру голой! Хорошего помаленьку.

Да, понятно, откуда в речи «Лоры Моуэт» русские обороты. А вот с ним отец так и не поговорил… Кэти промокнула глаза рукавом.

– А было бы забавно, если мы занялись сексом. Со своим открытием мог и подождать. Хотя… потом было бы неловко, я все-таки не извращенка. Вот, понадеялась на ночь любви, а вышла встреча родственников. Да сядь ты, наконец. Братья и сестры вообще иногда спят в одной постели, хотя с Ивэном мне это не нравилось.

Стало приятно: оказывается, «Лора» все-таки положила на него глаз. А она привстала, разглядывая Толумана.

– Действительно, похож на отца, теперь я вижу. Наверное, твоя бородка меня с толку сбила. У них был пылкий роман?

– Все сложнее, – сказал Толуман грустно. – Может, потом расскажу. Хотя мне грех жаловаться.

– И каково это, иметь матерью рогну? Я бы испугалась такого братца, но у меня самой подруга рогна.

– Вот как? – удивился Толуман. – А мать?.. Мне ведь не передалось Дара, так что воспитывала как обычно. Даже строже: не хотела, чтобы я вырос маменькиным сынком.

– Знаешь, я ведь хотела разыскать ее. Но теперь…

– А… – сказал Толуман. Голова стала более-менее соображать. Он коснулся коробочки на столе, и вспыхнул красный огонек. – Это система от подслушивания, как-то пришлось вести конфиденциальные переговоры.

– Не из «Northern Mining» поставили? – с беспокойством спросила Кэти.

– Нет, выпросил у Колымской администрации.

– Тогда еще проверка, раз уж не удалось в постели… – Кэти хихикнула. – Ты знаешь, зачем я здесь?

– Конечно, – сказал Толуман, наконец осмелившись сесть рядом. Красивая у него оказалась сестра, хотя и слишком деловая, а вот с сексом не повезло. – «Путь в волшебную страну начинается меж двух островерхих сопок», – процитировал он.

– ЧТО? – опять вскинулась Кэти. – Ты и это знаешь?

– Извини, – неловко сказал Толуман. – Ты знаешь, мама очень любила отца. Она талантливая рогна и овладела искусством… дальновидения. Ну и порой подглядывала за его жизнью.

– Выходит, и за мной тоже, – хмуро сказала Кэти.

– По-моему, она стеснялась этого, – мягко сказал Толуман, – но ничего не могла с собой поделать. Кое-что рассказывала мне, чтобы не рос совсем уж безотцовщиной. Но, по-моему, она избегала наблюдать за тобой и Джанет. Только за ним, да и то нечасто. Все-таки она считалась законной женой, пусть и второй, у нас таких называют одьулун.

– Вот так? – удивилась Кэти и, помолчав, сказала: – А вообще, я могу ее понять. Совсем недолго замужем, а потом снова одна. Передай ей, что я не в обиде.

– Спасибо, – сказал Толуман. – Так что я знаю о месторождении. Мы ездили туда летом на лошадях, и было трудновато. Потом на деньги, что присылал отец, купили глайдер. Мама сказала, что я должен научиться летать, как отец.

– У тебя неплохо получается, – вздохнула Кэти. – Но полетим на моем, там установлена аппаратура, с помощью которой я смогу оконтурить месторождение

– Ты знаешь, – сказал Толуман, – я испугался, когда узнал о геологах. Вдруг на него наткнутся.

– Ну… – Кэти обхватила колени руками. – Когда я приобрела вес в «Northern Mining», то стала подталкивать их к сотрудничеству с Колымской администрацией. Пример отцовской «Trans-Zone» был на виду, так что на это пошли. Сотрудничество действительно оказалось выгодным, но у меня была и своя цель – приглядывать за ситуацией. Так вот, через своего человека я узнала об имперской компании «Россия-Восток» и стала соображать… Москва теперь вольный город, открыт доступ к любым архивам. Еще в начале прошлого века появились сведения о платине в хребте Черского, но тогда поиски оказались безуспешными. Позже советские геологи провели более тщательные исследования, однако СССР распался. А вдруг власти новой Российской империи наткнулись на какие-то забытые результаты?.. Короче, я поставила всех на уши (Толуман улыбнулся) и уговорила заключить контракт на разведку с Колымской администрацией, чтобы у меня был повод приехать. При этом постаралась, чтобы наши геологи обошли тот район стороной.

– Я с ними работал, – вставил Толуман, – тоже был обеспокоен. Но кажется, они не дошли до этих мест.

– Что-то могло просочиться, – вздохнула Кэти. – Я поняла, что нужно действовать. И была права: офис разграблен, а ведущий специалист исчез. Я думаю, его уже нет в живых. Допросили, а потом избавились. Да и нас преследовали.

Неприятный холодок прошел по спине. Чтобы отвлечься, Толуман сказал:

– А ты деловая. Сразу всех ставишь на уши.

– Ты знаешь, – снова вздохнула Кэти, – мне было всего восемнадцать, когда погиб отец. По сути, он заложил фундамент деловой империи. Конечно, появились желающие ее растащить. Мне пришлось одновременно учиться и заседать в советах директоров двух крупных компаний. Если бы не рогна, с которой отец меня познакомил, меня бы сожрали. А так побаивались, и я выкрутилась. Только вот на личную жизнь времени не осталось… Это хорошо, что мы встретились, хоть кому-то могу доверять. Будь ты любовником, я даже во время секса думала, не платят ли тебе мои недруги?

– Ну и порядки у вас в корпорациях! – удивился Толуман. – Не беспокойся, я буду тебе помогать. Я помню отцовскую мечту.

– А, – улыбнулась Кэти. – Но об этом поговорим потом. Слишком много всего навалилось, у меня голова болит. Давай спать.

– Спокойной ночи, – сказал Толуман, вставая. Но долго не мог заснуть и несколько раз слышал, как в своей постели фыркает Кэти.

Завтрак готовила она, посмеиваясь.

– Вспомнила, как готовила отцу ужин в Эдмонтоне. Нет бы тогда сказал, что у меня братик в Колымском крае. Стеснялся, наверное… Кстати, на людях по-прежнему называй меня Лорой. Хотя похоже, маскировка не помогла.

– Какие планы на сегодня? – спросил Толуман.

– Еще полдня на разборку в офисе. Ты будешь мешать, так что пока свободен. Можешь поискать себе любовницу, раз уж со мной не вышло, – Кэти опять фыркнула. – А завтра начнем облетать район.

Уехала на своем желтом глайдере, а Толуман поразмыслил, да и позвонил Элизе. Хотя и смешно представить эту девчушку в роли любовницы.

Та явно обрадовалась: – На том же месте? Хорошо, буду через час.

Но Толуман оказался первым. Опять ясный день, опять синеет вода, и зелень лиственниц стала свежее. Кострище придавало поляне обжитой вид. Когда глайдеров станет больше, наверняка всё загадят.

На этот раз Элиза опустилась прямо на поляну, вполне грамотно. На ту же голубую блузку накинула нарядную парку – да, тут тебе на юг.

– Я почитала книгу и сделала упражнения, что прилагаются, – оживленно сказала она. – Но кое-что непонятно…

Достала из глайдера планшет не совсем обычного вида (как отполированная пластина из кварца) и вывела изображение. – Вот здесь, например…

Ее волосы скользнули по щеке Толумана, и он вздрогнул, как от электрического разряда. Синтетику носить не надо… Разобрали на планшете задачи, а потом перебрались через невысокий хребет к дороге на Ольчан и стали упражняться в торможении (глайдеры тормозились хуже обычных машин, почему и было ограничено движение в городах). Когда начали отрабатывать обгон и расхождение с препятствиями, выяснилось, что Элиза плохо чувствует габариты: она смела несколько веток, воткнутых Толуманом вместо конусов, а напоследок помяла пластиковую юбку его глайдера.

– Из-вините, – выговорила она, чуть не плача.

– Ничего, – вздохнул Толуман. – Это починят в пять минут.

Попытку Элизы всучить деньги на ремонт пресек, и та, все еще красная, распрощалась.

– Лучше буду тренироваться на ветках.

Толуман подождал, пока ее глайдер скроется за поворотом, и тоже поехал, но не к Усть-Нере, а вслед за девушкой: что она там делает в Ольчане?.. Однако за поворотом глайдера не оказалось, а в лесочке Толуман уловил движение, и спину обдало морозным холодом – медведь!

Он резко затормозил, но это оказался не медведь. На дорогу перед глайдером вышел огромный черный пес. Остановился, в упор глядя на Толумана и заворчал. Красный язык, белые клыки, желтые блюдца глаз. Толуман облизнул пересохшие губы и стал потихоньку сдавать назад. «Сайгу» из багажника не достать, да и нельзя стрелять в таких. Все знали, что происходило в Москве после исчезновения Тёмной зоны.

Но пес не преследовал, и Толуман аккуратно развернулся. Краем глаза заметил, как в небо словно упала голубая капля – Элизе надоело изображать возвращение в Ольчан. А ведь девчонка еще загадочнее Лоры будет…

Кэти закончила разбираться с хламом, и Толуману досталось тащить всего два ящика.

– Они подобрались близко, – сказала она дома, убедившись, что горит красный огонек. – Есть образцы минералов, сопутствующих платине. Конечно, это косвенные признаки, но надо спешить. Вылетаем сегодня.

– Сначала поставлю твой глайдер на зарядку, – ответил Толуман. – А вечером полетим в Первомайский, оттуда удобнее исследовать район. Колонка для зарядки на руднике есть.

– Первомайский, – задумчиво сказала Кэти. – Отец говорил, что я побываю там.

Толуман вздохнул: отец разговаривал с ней, рассказывал сказки, а ему нет…

Глайдер Кэти подключил к своей колонке, а собственный пришлось отогнать на общественную. Возвращался пешком и вдруг стал как вкопанный: а Кэти проверила сейф Спицына? Забыл сказать о нем, стал слишком беспечен. Хотя немудрено, столько всего свалилось… Так что повернул к бараку.

Милицейского глайдера не было – естественно, не станут они долго ублажать взбалмошную иностранку. Потянул дверь – так и осталась открытой. Вошел в темноватое помещение, но свет включать не стал, еще примчится милиция. Так… сейф почти не замаскирован, только скрыт картой Колымского края. Не похоже, что ее трогали.

Толуман снял карту и набрал незамысловатый шифр: «3003», высота главной вершины в массиве Буордах, где только вчера пролетали. В сейфе оказалась початая бутылка водки и единственная бумажка. Толуман развернул, и сердце екнуло – картосхема, и что-то отмечено крестиком. Всмотрелся… и на душе отлегло, крестик был далеко от его места. Может, наткнулись на золото и Спицын решил это утаить?..

Сзади что-то шевельнулось. Толуман стал оборачиваться, но на голову будто обрушился мешок с песком. Ноги отнялись, и осел на пол. Вокруг обрисовалось пятно света, а выше что-то маячило… кажется, человеческое лицо, но скрытое маской. «Не то…», – смутно услышал он, и на голову свалился другой мешок. На этот раз все померкло.