Читать книгу Цвет страха. Рассказы - Евгений Владимирович Кузнецов - Страница 11

Милиционер убил… Убил милиционер…

Все всё сейчас об этом.

Дескать, сотрудник милиции – а убил!..

Я – развожу руками:

–– Так потому и убил, что сотрудник!

Все, опять же: ещё и майор – а убил.

Я – пусть и сам себе:

–– Так потому и убил!

И все – с особенным возмущением: он был притом и начальник – а убил.

Я – своё:

–– Потому и убил! Потому!

Наконец руководство там у них высокое, не генерал ли, о своём этом подчиненном – уж почти самую истину: он был… «хорошим оперативником»!

Он – тот, кто убил, он – тот, кто убийца. (Убил он троих и ранивший ещё скольких-то…)

–– То-то и оно…

…И тут я ощущаю в себе досаду.

Досаду. Такую особенную, такую странную… какой никогда раньше не испытывал.

–– Ведь я это уже говорил!

Говорил. То есть – писал. И даже издал. И уж несколько лет тому назад.

А что.

Человек если стремится стать – радикалом, военным, тем сотрудником… вождём, командиром, начальником хоть каким, то из них каждый второй для того, чтобы – чтобы насиловать.

С той, с той целью и становятся, половина, революционерами и прочими всяческими радикалами, чтобы под предлогом – под предлогом! – какой-нибудь высокой идеи и цели или профессиональной специфики – убивать, истязать; хотя бы – как-то мучить.

В «силовики» идут, чтобы насиловать.

Конечно, конечно – большинство из таких в этом не признаются даже сами себе; разве что тайно.

Этот же – потому и был оперативником именно хорошим, что он в среде преступной как рыба в воде. Этот же – и оружие имел для насилия именно преступно добытое.

Обо всем этом, говорил я, надо написать в букваре; по крайней мере – в учебнике вузовском. Только бы не забывать уточнять: что не все таковы, а – половина.

Само собою – нужно тут же и объяснить, почему всё это так. – Все рождаются и живут для выделения энергии и, для выделения всё большей и большей энергии, – обязательно противоположно разными.

Я это говорил.

Так было, есть и будет.

Я это говорил.

Но… всё так и остается. Как я говорил…

Поэтому, в частности, сейчас так и формулирую: убил и стрелял. – То есть по существу.

Тот «милиционер-майор-начальник-оперативник» убил – убил сначала в себе последнее лицемерие и осторожность и уж после этого – после этого занялся своим истинным прижизненным назначением: стрелять, разумеется – в людей, разумеется – прицельно…

Я тогда об этом говорил – и состояние у меня, помню, было, словно я это говоримое… рассеиваю по всему вселенскому воздуху, по всему человеческому пространству.

А теперь во мне – та досада. Не испытываемая мной ранее.

Словно я говорить-то говорил – а был в это время накрыт каким-то стеклянным непроницаемым колпаком.

Или: я говорил – а все вокруг были скрыты от меня за невидимой, но реальной стеной…

И что же мне делать?..

А надо повторить!

Надо сказать ещё громче.

И надо ещё громче повторить!

Ярославль. Май 2009