Читать книгу Межзвездный полет - Евгений Владимирович Сивков - Страница 4

Началось все с того… В юношеском возрасте я во многом был похож на своих сверстников. Мое отличие состояло лишь в том, что я удивительным образом мог совмещать отличную учебу, занятия в спортивной секции, чтение книг, неизбежные драки со сверстниками, мамин огород, увлечение музыкой и девчонками. Но было и еще что-то, поначалу неуловимое и, в тоже время, очень значимое. То, что позволяло мне осознавать свою «особенность» уже в детстве.

Когда пришла пора выбирать дорогу жизни, не скажу, что я блеснул оригинальностью – я выбрал востребованную в 90-х годах прошлого века профессию бухгалтера. И я не сколько об этом не жалею – уже тогда я мог заработать себе на хлеб и даже с маслом…

Но дело было не в этом. С каждым годом тоска по несбыточному множилась и росла во мне колонией бактерий, помещенных в питательную среду. Карьера, жена, дети, карьера, старость, смерть – эта предопределенность становилась для меня все тягостнее с каждым годом. Большинство из нас не задумываются над тем, что их жизнь бежит по заданному с рождения маршруту.

Даже если вы неожиданно бросили работу и ухали искать Шамбалу (1) не стоит думать, что вы вышли из колеи – на самом деле вы все также катитесь по площадке вселенского боулинга – иногда сходите с дорожки, бывает, сбиваете пару кеглей, если повезет – выходит страйк. Я интуитивно верил, что такой маршрут есть и у моей судьбы, только в моем случае я был уверен – он выведет меня за рамки нашего мира. Понятно, что все мы «там» обязательно окажемся… Но я ощущал, что со мной это произойдет в реальности, в рамках этой земной жизни.

Впрочем, к 37 годам все было не так однозначно. К этому времени яркая и пленительная звезда предчувствий частично скрылась за облаком житейских реалий, а работа заняла львиную долю моего времени. Именно тогда, понимая, что мне необходимо переключаться, я занялся путешествиями. Мой сосед по лестничной площадке обошел с металлоискателем уже полстраны, и постепенно его хобби вошло и в орбиту моих интересов. Я всегда любил собирать грибы – находить монеты оказалось делом гораздо более азартным, хоть и малоприбыльным. Старинные карты поселений России служили нам в этом хорошим подспорьем. Многих деревень уже давно не существовало – приходилось залезать в такую глушь, что только смый лучший советский джип – двух дверная «Нива» – мог выдержать испытания российским бездорожьем.

В одном из таких пропащих мест, посередине осени, нам повстречалась группа людей, одетых в такие же охотничьи комбинезоны, как и мы. По существу, их отличие заключалось только в том, что вместо металлоискателей в руках у них были непонятые приспособления из железной проволоки. В основном это были просто стальные прутья, согнутые под прямы углом, часто на их конце имелись спиралевидные окончания. Были и другие приборы, напоминавшие мне амперметры.

В лесу, когда ты встречаешься с незнакомыми людьми, настороженность, приемлемая даже в городских условиях, не редко берет верх над любопытством.

Но часто случается и по-другому…

Уже через час, найдя совместными усилиями подходящее для привала место, мы сидели за общим костром, делясь впечатлениями и воспоминаниями. Оказалось, что незнакомцы являются экспедицией, идущей исследовать аномальную Пермскую зону. Не скажу, что информация об этом месте была для меня новинкой. Помнится, когда- то это была «раскрученная тема» – якобы в этом периметре то пропадали, то появлялись люди, с промежутком в несколько десятилетий. Мое удивление заключалось в том, что спустя 20 лет после шумихи в прессе, еще находились такие «чудики», которые готовы были тратить свое время и деньги на такой экзотический вид туризма. Впрочем, последующие впечатления поменяли мое отношение к ним, на прямо противоположное. Так случилось, что с Костей (руководителем группы поиска) мы оказались самыми убежденными противниками пагубного для человеческого мозга употребления алкоголя. Все остальные уже давно разбрелись по палаткам и машинам, а мы, чувствуя единение душ на почве «не возлияния горячительных напитков», продолжали душевный разговор.

– Знаешь, Стас, я уже 10 лет по стране мотаюсь, повидал всякое, не сочти меня шизиком, но за это время мы потеряли трех человек… Вот, он идет – по спутнику ты его отслеживаешь – бац, и нет сигнала.

– Так вы по болотам всяким шастаете, по утесам – утонул человек или навернулся со скалы – электронику замкнуло… к тому же, аномалии электромагнитные в разных местах – научный факт.

– Не знаю, Стас, сейчас, исходя из научно- житейского подхода можно почти все объяснить. Поверь моему опыту – все эти случаи были не где-нибудь на маршруте, а именно в аномальных зонах – у меня нет сомнений – там находятся порталы… куда они ведут – в параллельные миры или на другие планеты нашей вселенной, можно спорить … один человек, его звали Виталий через пять лет вернулся… – я многозначительно молчал.

– Рассказывал такое… в этом мире ему места больше не нашлось … спился … суицид.

Помню, что тогда, я старательно пытался убедить себя, что мне этого всего не нужно, что завтра все пройдет, но уверенность, что траектория моей жизни находится на крутом повороте на утро только окрепла.

Не стоит говорить, что все свободное время в течении последующих двух лет жизни я проводил вместе с Константином в исследовании аномальных зон на территории нашей страны. В результате я побывал в шести из них и выяснил, что как минимум 20 мест в России, где сверхъестественное, по сообщениям очевидцев, проявляет себя чаще всего.

Впрочем, с нашими экспедициями ничего аномального не случалось, если не считать таковым, кручение рамок и заметное отклонения в показателях электромагнитных полей, что показывали приборы. Скажу честно, к тому времени, я уже начал заметно охладевать к походам – да, у меня появились друзья, я мог интересно провести время, но мне тогда казалось, что все это уже не приближает меня к свой цели. Возможно, чувствуя это, Костя, как- то раз, когда мы опять засиделись на пикнике, поведал мне историю, о которой я уже был наслышан:

– Михаил был профессором, доктором технических наук, преподавал раньше в МИФИ (4), он лет пять ходил с нами, как говорится: «от звонка до звонка», – не пропускал ни одной экспедиции, наверное, даже я, так не верил во все это.… Под конец, он стал говорить, что уже почти собрал прибор, который позволяет проходить порталы, мы собирались вместе испытать его, но потом он пропал, сотовый не отвечал. Когда мы пришли к нему домой, жена с порога… нет, она держалась в рамках приличий, но лучше бы это был трехэтажный мат. Все что мы смогли узнать о нем, это то, что он уволился с работы…. В конце концов …

– Отряд не заметил потери бойца, – невпопад перебил я собеседника.

– Заметил…смирился… – рассеяно закончил Костя.

Не скажу, что тема «чокнутого профессора», прилично заезженная в современных медиа, меня тогда сильно воодушевила. Как я уже говорил, в тот момент я испытывал очередной «кризис веры», поэтому поиски Михаила Борисовича Верштейна (это полное имя профессора) проводил, хоть и не спустя рукава, но без особого вдохновения. Возможно, отсутствие излишней нервозности во многом помогло мне во время визита к его жене – душным июльским утром я стоял на пороге квартиры, когда после продолжительного звонка дверь открылась:

– Здравствуете, – казенным голосом сказал я, махнув перед собой красным удостоверением, купленным в переходе, – главный отдел безопасности ФСБ проводит расследование о научно-подрывной деятельности вашего мужа. Недавно всплыли некоторые подробности. «Советую вам быть предельно откровенной, во избежание прохождения процедур освидетельствования на полиграфе», – скажу честно, я сразу же начал корить себя за столь грубый наезд – у пожилой женщины затряслись руки, подавшись назад, она замотала головой.

Тем не менее, через двадцать минут я уже обладал всей совокупностью необходимой мне информации, и, выходя из квартиры, держал в руке пыльный пластмассовый футляр, размером с коробку из-под обуви. Договориться со своей совестью мне удалось, путем вручения жене профессора сорока тысяч рублей за изъятые материалы.

Оказалось, что Михаил Борисович, действительно создал этот прибор, о назначение которого его жена имела крайне смутные представления, лишь предполагая, что он как-то связан с увлечением мужа аномальными зонами.

На данный момент Михаил находился на лечении в психиатрическом диспансере. Алевтина Ивановна – так звали жену профессора – объясняла его болезнь с тем, что он связался с «этой сектой» (так она называла Константина и его команду). Когда я расспросил ее подробнее, то выяснилось, что в последний год перед госпитализацией профессор уволился с работы, стал злоупотреблять спиртным, часто и на долго отлучался из дома, а в конце концов начал бредить наяву.

Дома я открыл футляр и достал из него прибор, являющий собой тяжелый параллелепипед, сделанный из странного металла темно- синего цвета. На верхней панели прибора находилась встроенная светодиодная лампочка и две кнопки черного и красного цвета. Поверх красной находилось откидной колпачок из прозрачной пластмассы.

С нижней стороны устройства располагался контейнер, вмещающий в себя шесть больших цилиндрических батареек.

После того, как осмотр был закончен, я без каких-либо последствий нажал на черную кнопку. Сходив в магазин и заменив батарейки, я повторил попытку – агрегат начал тихонько вибрировать, но лампочка не подавала признаков жизни.

К этому моменту у меня уже имелись некоторые мысли по устройству прибора, и я решил продолжить испытания в месте, для работы в котором он непосредственно предназначался. Ближайшая аномальная зона находилась на территории Москвы, в национальном парке Лосиный остров. И хотя, по показаниям наших биолокаторов (2), это место не отличалось совсем уж запредельной энергетикой, для испытания оно вполне годилось.

Когда я подъезжал к парку, лампочка прибора наконец-то отозвалась – сначала она начала редко моргать желтым светом, по мере приближения к цели, промежутки между вспышками становились все меньше.

Примерно через час ходьбы по лесу я вышел на лесную опушку, отмеченную нами как место наибольшего сосредоточения силы. К этому времени сигнал перерос в ярко-желтое непрерывное свечение. Трудно сказать, почему я тогда пошел на эту авантюру, но по большому счету решение было принято еще дома – большой палец моей руки откинул колпачок, а указательный нажал на красную кнопку…

Голубоватая вспышка света, снег, холод, пронизывающий ветер, страх – это все, что, мне запомнилось из моего первого путешествия. Видимость составляла не больше 5 метров, температура … ее можно охарактеризовать двумя словами – смертельно холодно. Уже через несколько секунд я с отчаянием давил на красную клавишу – проход на Землю не открывался… Мне было хорошо и спокойно, когда неприятные ощущения прошли, я перестал ощущать свое тело – все оказалось правдой – смерть от переохлаждения одна из самых приятных, особенно на заключительном этапе…

Очнувшись, я понял, что нахожусь опять на лесной поляне – вечерняя прохлада уже опустилась на лес, легкий ветерок шелестел листьями. Несколько минут я не мог подняться – меня колотила нещадная дрожь.

Только со временем мне удалось встать на ноги и начать свое неуверенное движение в сторону машины. Спотыкаясь и пошатываясь, я брел по лесной чаще, держа в руке агрегат с потухшей желтой лампочкой…

Первым итогом моего безрассудного эксперимента явилось то, что я неделю провалялся в больнице с воспалением легких.

Второй заключался в том, что последующие 8 месяцев я посвятил серьезному поиску и комплектации оборудования для дальнейших экспедиций.

(1) Ша́мбала – мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах, в том числе в Калачакра-тантре.

Концепция Шамбалы первоначально была частью классического индуизма и связывалась в Махабхарате с местом рождения Калки, будущей аватары Вишну. Впоследствии концепция была привнесена и переосмыслена в Махаяне. В современной эзотерической традиции эта концепция впервые отражена Еленой Блаватской.

(2) Биолокация – методики, позволяющая человеку посредством индикатора – рамки или маятника – определять наличие каких-либо предметов или объектов в пространстве, получать ответы с «уровня информационного поля».