Читать книгу А если снова с чистого листа - Евгения Черноусова - Страница 3

За столом ни единого доброго слова в адрес покойного не прозвучало. А ведь кое-кто из земляков Володю признал. Севшая рядом с Альбиной бледная худенькая женщина сказала, что с четвёртого класса с ним училась, он к ним попал, когда на второй год остался. Вон напротив бабка с трубным голосом – эта отцу сестра родная. И даже покойная хозяйка дома, в котором Бережков три недели прожил, ему троюродной тёткой приходилась. И все вроде бы царствия небесного ему желали, а потом, забывшись, называли паршивцем. А добром поминали его бабушку, которая всю жизнь трудилась, дочь подняла, внука вырастила, а умирала в одиночестве. Так что Альбина встала потом и сказала, что знала покойника всего несколько месяцев, но спас он её от смерти, за то и взялась она его дохаживать, тем более, они в какой-то отдалённой степени родства или свойства, в девичестве она Бережковой была, и папа её отсюда родом. Тут все оживились и сочлись родством. Родни в Бережках не обнаружилось, но знакомые отца нашлись, бабка с трубным голосом по школе его помнила.

На следующее утро Альбина погрузила в такси свои скромные пожитки и отправилась в Уремовск. Ей с утра нездоровилось, поясницу тянуло. С опаской подумала, как бы не стало хуже в дороге, ведь срок подходил уже через неделю. Когда вышли на трассу, водитель прибавил скорость, она наконец-то нашла удобное положение и стала задрёмывать. Вдруг он громко сказал: «Коробочка!» и резко свернул в сторону. Машина прыгнула с обочины через придорожную канавку, к счастью, неглубокую, и поскакала по полю. Послышался какой-то треск, водитель крикнул: «Ложись!» и вывалился на пашню, открыл заднюю дверь и стал тянуть Альбину на себя. Она выставила наружу ноги, и тут её окончательно скрутило.

Дальнейшее помнилось смутно, что-то кричал в телефон таксист, шумно дышала от боли она, потом, вроде, отпустило, потом над ней склонился полицейский и спросил, может ли она идти, на что ещё один голос отреагировал матом. Потом её грузили на носилки, и её опять скрючило. Но она всё-таки успела сказать, что всё для роддома у неё в сумках.

Через какое-то время скорая помощь остановилась, и носилки с грохотом вкатились в вестибюль. Альбина долгое время лежала, а потом повернулась на бок и попыталась сесть. С криком к ней подлетела медичка в розовой пижаме, призывая не двигаться, на что она фыркнула:

– Мне здесь рожать? И прямо в пальто?

Носилки снова куда-то поволокли. Ей помогли с них слезть и предложили сесть на кушетку. Медичка взяла её бумаги, села оформлять, а потом сорвалась с места и убежала.

– Эй, тут кто-нибудь будет работать?

– Женщина, вы у нас тут не одна.

– Мне самой у себя ребёнка принимать?

Позже выяснилось, что родильное отделение в Ефимовске и вовсе пустым оказалось. Пациенток ни души, а из персонала одна санитарка. Потом прибежала дежурная акушерка и успела-таки принять роды. И с чего это при последней госпитализации ей говорили, что в её возрасте, да с таким крупным ребёнком, да ещё первые роды естественными быть не могут – только кесарево!

Назавтра пришла другая санитарка, очень говорливая особа, и вывалила на неё все новости. По поводу её доставки сюда сказала, что было нападение на местного туза, фамилию которого Альбина пропустила бы мимо ушей, ей без надобности, только ведь фамилия эта Веневитинов! Не Славкин ли родственник? Да нет, не должно, они с Катькой его богатства бы не упустили. Туз почему-то ехал без сопровождения охраны, одной машиной. Санитарка предположила: «С чужой бабой, вот и скрытничал». Две машины взяли его машину «в коробочку», то есть сжали с двух сторон, не давая ехать. Альбинин таксист оказался опытным, из бывших военных, очень вовремя ушёл в сторону, иначе эти джипы его машинёнку бы раздавили. Они и так ему вслед из автомата пульнули. Повезло, только дверцу пробили. Те, на кого напали, все ранены и в тяжёлом состоянии, их в Новогорск санавиацией вывезли. Насчёт здешнего родильного отделения сказала, что местные роженицы предпочитают заранее ложиться в свой областной перинатальный центр, но чаще даже едут в Уремовск, он по расстоянию ближе, Ефимовский район граничит с Уремовской областью. А здесь рожают только по экстренной, бомжихи, цыганки и бедняки. Вот и сейчас нет никого… почти. Как-то она с последней фразой запнулась, но Альбине некогда было вдумываться в этот словесный понос.

А ночью она проснулась от детского плача. Тихий, отдалённый и однообразный какой-то. И безнадёжный. Она в боксе лежала с сыном, вскочила к нему. Спит её богатырь. Посмотрела в телефон: да она его только час назад кормила! А спать невозможно, душу рвёт этот плач. Вышла в коридор и пошла на звук. Вот и источник её тревоги, свет горит в боксе. В кроватке тихо плачет ребёнок. Ой, какой маленький, наверное, личико вдвое меньше Илюшиного. Как под гипнозом, даже не задумываясь, взяла на руки кроху и села на кровать, предназначенную для матери этого ребёнка, но на которой даже не было постельного белья. Распеленала, сменила памперс, снова запеленала и приложила к груди. Вот удивительно, как отличаются младенцы по запаху. У сыночка запах молочный, а от этой бедняжки пахнет лекарственной горечью, но отторжения не вызывает. Кстати, о запахе, только сейчас поняла, что в Артуре больше всего её раздражало. Отвращал запах, причём возникло это с первого дня беременности. И виноват в этом, пожалуй, её Илюшенька. Это он чужого мужика отвергал. Хотя его биологического отца Альбина вспоминала тоже с чувством гадливости.

Заснула малышка. Альбина поспешила назад, к себе в палату, к сыночку. Отключилась моментально, стоило только привалиться к подушке.

Утром появилась заведующая отделением. Ну, какое отделение, такая и заведующая. Роженица третий день госпитализирована, а врачей ещё в глаза не видела. А эта дама сходу стала ей какие-то бумаги подсовывать.