Читать книгу Страшные сказки. Осенний сборник историй - Евгения Чеширская - Страница 9

Меня разбудил противный дребезжащий звук сработавшей сирены – вставай, работать пора, болезный. Я, как положено по уставу, подскочил с кушетки, напарника своего растолкал, чемоданчик с лекарствами прихватил и пошел к диспетчеру. А та глазами на меня похлопала – сама бледная, растерянная, руки в кулаки сжаты – говорит: «Вызов поступил. Парень, 26 лет, упал спиной на вилы, перевязали, но надо в больницу», и адрес называет тот самый, от которого у меня тоже мигом глаза на лоб полезли. Опять, значит, началось…

Дело в том, что в нашем захолустье, где я последние 20 лет фельдшером на выезде работал, промеж деревень и сел было одно… место нехорошее. Блуждающая деревня, как ее называли местные, или «хрень какая-то» по определению нашего водителя Сереги. А оно и правда – хрень, по-другому не скажешь…

Я тогда еще молодым был, только пришел в нашу больницу, а там уже байка про деревню эту ходила, да такая, что вчерашний скептически настроенный студент – я, то есть – ржал просто без остановки. И люди-то в ней пропадают, и сама деревня то показывается, то вдруг пропадает, и огни над полем в том месте, где она показаться должна, видели… В общем, чушь, как она есть. А тех, кто в нее верил, я даже стыдил – как так-то? Медики, образованные люди, с высшим образованием – а туда же, бабкиных сказок испугались? Старшие коллеги только головами качали, сам, мол, узнаешь, когда время придет. Ну, и по доброте душевной, а может и на место меня поставить, на следующий же вызов в странную деревню меня и отправили.

Как сейчас помню – девушка, 19 лет, утопление. Мы с коллегами – такими же новичками, вчерашними студентами – летели как в последний раз, врубив сирену и обгоняя по трассе дальнобойщиков, и все равно боялись не успеть. Оно-то вытащить ее – вытащили, а все равно страшно, в каком она там состоянии, как много успела наглотаться воды, и, главное, первую помощь ей кто-то оказал вообще? Ответов у нас не было, а пожилой фельдшер, к которому приставили нашу бригаду на первое время, только головой качал, мол, не от том думаете, желторотые, но отвечать на наши прямые вопросы отказался, демонстративно отвернувшись в окно.

На подъезде к деревне задумались – область у нас, конечно, большая, но… В соседнюю деревушку с поэтичным названием Грязи, мы мотались не раз, в 10км, в соседнем селе, даже успели познакомиться с дедулей-божьим одуванчиком, которого очень не любила собственная коза, раз от раза роняя пожилого человека на землю до ушибов, а порой и переломов. А вот о том, чтобы в промежутке между ними была…было… в общем, чтобы там еще одна деревушка на пару десятков домов торчала – такого почему-то никто вспомнить не мог. Мы едва не пролетели нужный поворот, потому что даже указателя в ту сторону не было.

Еще подумать успели, как нужный дом-то искать будем, потому что адреса в этом поселении тоже не в почете были, но этого, к счастью, и не понадобилось – жители принесли пострадавшую прямо на городскую площадь, ну, тот маленький грязный кусочек натоптанной земли, который теоретически мог бы ей быть.

Девушка и правда выглядела паршиво. Видимо кто-то все же пытался ее спасти, судя по характерным синякам в районе грудины, но в сознание она не приходила, да и дышала тяжело, с присвистом, и с каждым разом пауза между вдохами была все длиннее… Ох, и перепугались мы тогда! Начали реанимационные действия, строго по учебнику – повернуть, надавить, ввести раствор… ну, вы поняли. И вроде порозовела наша больная, да только все равно, стоило от нее «дышалку» – ручной аппарат вентиляции легких – убрать, как она обратно в свое хрипящее состояние проваливалась. Видимо, все же отек легких… «Надо везти в стационар», дружно решили мы, переглянувшись.

Старший коллега за нашими спинами скептически хмыкнул. Казалось, его вообще не волнует ни состояние девушки, которая умирала на наших руках, ни то, что именно мы с ней делали. Он стоял около машины не двигаясь, держался за дверцу, будто бы опасаясь отпустить ее, и категорически отказывался сделать хоть шаг по направлению к людской толпе. Мы тогда списали все на го доверие к нам и, немножко, на лень. Но… Когда мы с носилками уже подходили к машине, он вдруг отшатнулся в сторону и пробормотал что-то похожее на «не довезете». И оказался прав. Только вовсе не в том смысле, который вложили в эту фразу мы.

Скорая исправно катилась по дороге в сторону больницы. Водитель крутил руль, мы с напарником по очереди менялись над дышалкой и следили за показаниями приборов. Девушка была стабильна, но… Когда скорая проехала примерно половину пути, она вдруг захрипела, выгнулась дугой, глаза распахнула, руками по воздуху забила, а изо рта у нее фонтанами стала вырываться грязная речная вода. Мы в панике заметались по кабине, не понимая, что происходит и как нам реагировать, водитель, вопреки инструкции, ударил по тормозам, и только старший наш коллега смотрел на все со странным выражением лица и удивительным спокойствием во всей позе.

Девушка подергалась-подергалась и снова затихла. Совсем. Ее глаза, в которых и раньше мало что выражалось, стали похожи на… рыбьи. Такие две пустые, затянутые пленочкой плошки. Ну, и по медицинским приборам результаты жизнедеятельности были нулевые. Мы устало и печально переглянулись, жалея несчастную и представляя, какое количество бумаг нам придется заполнить. А ведь еще родственников надо будет предупреждать…

Но не успели мы опечалиться до конца, как случилось… Тело девушки, абсолютно мертвое и абсолютно реальное, вдруг начало… испаряться! Медленно, как бы нехотя, оно пропадало с носилок, пока не исчезло совсем! Я даже руками по койке пошлепал, сам не знаю, зачем – ничего. Ни следа недавней утопленницы!

Больше на вызовы мы в ту смену не ездили, передав все вызовы двум другим бригадам. Мы пили. Много. В основном – чистый медицинский, слегка разбавленный водой, чтобы не спалить гортань. Потому что к ТАКОМУ нас не готовили ни ВУЗы, ни жизнь. Хотя, как потом оказалось, наш случай вовсе не был редкостью – другие бригады уже давно привыкли ко всем странностям.

Да и мы со временем… притерпелись. Запомнили правила, смирились с тем, что каждый вызов в блуждающую деревню заканчивается чьим-то трупом у нас на руках, который исчезает, стоит только отъехать от деревни на определенное расстояние. На самом деле ни реанимация, ни какие-то наши действия – вообще любые, я однажды в сердцах даже пнул мужика, баюкающего оторванную руку, так, что тот свалился лицом в первый снег – никак не влияли на происходящее.

Этих «больных» даже можно было не заносить в машину скорой, не тратить сил, потому что те, кому это было нужно, сами оказывались в ней, как только мы трогались с места, а те, кому скорая по каким-то причинам была не положена, до этой самой скорой вообще не доходили, буквально проваливаясь через узкую койку и днище машины на улицу.

На самом деле эта деревня сама по себе почти не причиняла хлопот. Только выезжать на звонки нужно было обязательно, иначе они просто не прекращались, повторяясь с интервалом в каждые 30 секунд противным, дребезжащим звуком старого радио. Почему и как это выходило, никто не знал, но вообще-то это тоже было странно, так как уже лет 5 по всему зданию больницы стояло новое, современное оборудование, включая и громкоговорители.

А вот то, что появление деревни несло в себе… Это уже было решительно не нормально. Потому что людей в той деревне было немного, но каждый умудрился умереть по-своему, некоторые прям с особой фантазией. И если с жителями блуждающей деревни мы ничего не могли сделать, то последующие вызовы… Так как жертвы повторялись, очень скоро мы даже вывели закономерность: утопленница – жди сезона утопленников всех мастей, погорелец – значит время пожаров, чахоточный, которого я сперва даже испугался, до того он погано выглядел – привет, эпидемия вирусов всех мастей.

К счастью, деревня появлялась нечасто, зато после нее мы всегда знали, к чему именно готовиться. И гадали – призрачные жители предупреждают нас или… это их рук дело? И вот, спустя полтора года затишья, она снова объявилась. Парень, травма позвоночника, упал на вилы. Значит в самое ближайшее время покоя нам и травматологам не будет – разбитые носы, сломанные конечности, тяжелые аварии на производстве…

Ну, а что поделать? Такая работа.