Читать книгу Мечты сбываются? - Евгения Дикова - Страница 5

Катя вздрогнула от того, что кто-то трясет ее за плечо. Оказалось, что она задремала в автобусе и не слышит вопящий из сумочки мобильник. Оставались считанные дни до ухода на пенсию заместителя главного конструктора, и Катя усиленно входила в курс дела, что не отменяло ее повседневных должностных обязанностей. Частенько приходилось оставаться на работе после окончания рабочего дня, да и выходные тоже практически перестали быть выходными. Хорошо хоть с детьми помогали: то родители, то тетя Надя, да и соседка-подруга Ирина тоже иногда выручала. Сейчас, в середине субботнего дня, Катя ехала домой, чтобы наконец-то провести с детьми хотя бы несколько часов, погулять по заснеженному парку, потом сесть в маршрутку и доехать до любимого кафе, чтобы съесть по паре шариков мороженого. Уже больше месяца, пожалуй, с Нового года у них не было таких простых радостей, а сейчас февраль… Катя наконец-то достала из сумочки телефон, неприятное предчувствие забилось синей жилкой у нее на шее. Номер был незнакомый, Катя нажала на прием. Это был ее муж Виктор. Он сухо сообщил, что его мать с гипертоническим кризом на скорой отправили в больницу, а потому необходимо съездить привезти вещи – отправляясь в больницу, Мария Сергеевна, мать Виктора, была не в состоянии взять с собой что-либо кроме полиса. «Я надеюсь, ключи у тебя целы?» – почему-то язвительно поинтересовался Виктор. Ключи у Кати, конечно же, были целы – Виктор, уезжая, не забрал их, а отдать их свекрови не предоставлялось удобного случая. Дома у свекрови она не была полгода, да и вообще общались они всего пару раз, когда Катя вместе с детьми звонила с поздравлениями на день рождения и на Новый год. Желания пообщаться с внуками она не проявляла, а у Кати в последние месяцы не было ни сил, ни времени для никому не нужных, похоже, светских визитов и звонков. Отношения со свекровью у Кати всегда были нормальными, не теплыми и доверительными – нет, скорее, нейтральными. Внуками Мария Сергеевна особо не интересовалась, они и в гостях-то у нее были раз пять от силы, да и она у них немногим более того. Впрочем, Катя всегда была рада именно таким отношениям: не лезет в их жизнь – и замечательно, многие приятельницы жаловались, как раз наоборот, на назойливую внимательность матерей супругов, которые буквально поселялись в квартире молодых, особенно с появлением ребенка, не давая молодой маме ни поспать, когда ребенок наконец-то перестал кричать и уснул, ни уединиться с мужем в выходной.

Только сейчас почему-то из каких-то глубин подсознания всплыла ситуация, о которой Катя и не вспоминала раньше никогда. Года четыре назад, когда Ритуське было четыре года, а Никитке – всего два с половиной, Катя очень сильно отравилась. Ее знобило, тошнило и рвало, от сильной слабости кружилась голова и чернело в глазах. Виктор был в командировке, а значит, помочь не мог, родители болели гриппом, а тетя Надя, только два дня назад выписавшаяся из больницы после операции, была еще слишком слаба для того, чтобы, по крайней мере, целый вечер провести с двумя активными маленькими детьми. И Катя позвонила свекрови. Но та посидеть с детьми хотя бы несколько часов отказалась, объяснив это тем, что у нее на этот вечер запланировано посещение театра, которое она не хотела бы отменять. В тот день Катю выручила соседка, с которой они приятельствовали по причине наличия у обеих маленьких детей. Лида, так звали соседку, зашла к Кате, чтобы узнать рецепт творожной запеканки, которой Катя угощала Лиду и ее близняшек несколько дней назад. Увидев Катино состояние, Лида принесла все необходимые лекарства – у Кати дома был лишь активированный уголь, а потом, не слушая слабые возражения Кати, забрала Риту с Никиткой до позднего вечера к себе домой.

Катя очнулась от воспоминаний, пронесшихся в голове за какие-то пару секунд, от голоса Виктора, принявшего ее молчание за покорное согласие и невозмутимо раздающего указания. Выяснилось, что нужно не только привезти в больницу вещи, но и обеспечить маме нормальное домашнее трехразовое питание, поскольку питаться больничной едой мама наотрез отказывается. Тон Виктора возмутил Катю до глубины души, он не просил помочь, а требовал, приказывал и раздавал команды, кажется, ни секунды не сомневаясь, что все будет исполнено.

– А ты не забыл, что я работаю? – холодно поинтересовалась Катя. – Сегодня я, конечно, съезжу к Марии Сергеевне в больницу, но навещать ее каждый день и уж тем более три раза в день я вряд ли смогу, я работаю, – еще раз повторила Катя.

– Ах, она, видите ли, работает, – зло прошипел Виктор, – отпросись или отпуск возьми, в конце концов, случилось бы что-нибудь с твоей матерью или теткой, ты бы так и сделала, а тут выделывается!

Последняя реплика Виктора окончательно вывела Катю из себя. Виктор, конечно же, был прав в том, что для своих родителей и тетушки Катя сделала бы все от нее зависящее, да и для свекрови (хоть та никогда не была для нее по-настоящему близким человеком) готова была на многое просто потому, что это бабушка ее детей. Но сейчас обида на Виктора заглушала все прочие эмоции. Позвонив, он даже не поинтересовался, как она, как дети, впрочем, не интересовался он ни разу за это время, даже на Новый год детям не позвонил, лишь оставил коротенькое поздравление для них на ее страничке в одной из соцсетей. И Катя, неожиданно для самой себя, сухо спросила:

– А как же Лена?

Елена была младшей сестрой Виктора. Жила она неподалеку от больницы, в которую госпитализировали Марию Сергеевну, к тому же Лена была журналистом-фрилансером и имела значительно более свободный график работы по сравнению с Катей.

– Лена уехала в подмосковный пансионат кататься на лыжах, и ее не будет еще неделю, – так же сухо ответил Виктор.

Катя была возмущена до глубины души таким отношением мужа, предлагающего ей взять отпуск или отпрашиваться с работы каждый день, в то время как его сестрица с очередным любовником отдыхает в пансионате. Впрочем, Катю возмутила, конечно, не сама просьба навещать свекровь в больнице. Да и то, что Ленка вряд ли сдвинется с места, чтобы кому-то помочь, в том числе и своей матери, даже будучи в Липецке, было Кате давно известно, а про то, чтоб прервать свой отдых, Елена тем более помыслить не могла. Но вот просьба, оформленная в виде приказа, да еще и с нескрываемой издевкой в голосе – этого Катя не могла перенести, она снова твердо и сухо повторила:

– Сегодня в больницу к Марии Сергеевне я съезжу, но навещать ее три раза в день не смогу, – и нажала на отбой.

Остаток пути до дома Катя проделала с тяжелым сердцем. Дети, конечно, уже достаточно большие, чтобы понять, что их лыжная прогулка срывается не из-за маминой прихоти, а потому что бабушке в больнице нужны внимание и помощь. Вот только так давно они не проводили вместе выходные, да и по вечерам от силы час выкроить удается – уроки проверить, да в лото или шашки иногда поиграть. С порога Катя услышала радостные детские голоса, что-то оживленно обсуждающие, сердце заныло сильнее от того, что своим сообщением об отмене прогулки сейчас омрачит эту радость. К ней тут же подскочил Никитка, совсем как взрослый, помог снять пуховик и заговорщически прошептал, что ему нужно что-то сказать. Катя с Никиткой вошли в их комнату, и мальчик, едва прикрыв дверь, выпалил:

– А можно мы сегодня не пойдем в парк? – и тут же торопливо, не дав Кате ответить, снова перейдя на шепот, стал объяснять, что у Маринки, которая тоже должна была идти с ними на эту прогулку, сломалась молния в сапоге, что сапоги тетя Ира отнесла в ремонт, а других у Маринки нет. Никитка выдохся и умоляюще посмотрел на мать, и та, улыбнувшись, кивнула в знак согласия.

– А сейчас чем вы занимаетесь? – вздохнув с облегчением от столь удачно разрешившейся ситуации, поинтересовалось Катя.

Никита рассказал, что они готовят сюрприз к сегодняшнему вечеру, попросил, пока не готово, не подсматривать, улыбнулся, как всегда смешно сморщив носик, а потом как-то резко поник и с надеждой в голосе, не отводя от матери взгляда спросил:

– Ты ведь будешь сегодня вечером дома, мам?

У Кати ком подступил к горлу, и она, потрепав сына по вихрастой голове, попутно отметив, что пора уже снова идти в парикмахерскую, пообещала, что сегодня вечером она точно будет дома.

Обедать и даже пить чай Катя не стала, чтобы не мешать детям, перед которыми она и так чувствовала вину, готовить сюрприз. Снова одевшись и взяв ключи от квартиры свекрови и деньги для предстоящих покупок (не с пустыми же руками идти в больницу), Катя вышла на улицу. А на улице пошел снег, и ветер начал усиливаться, и Катя, пройдя всего пару десятков метров, зябко поежилась и, тут же наступив на занесенную снегом полоску льда, стала стремительно падать. Но почему-то не упала. Не успев удивиться, Катя услышала мужской голос:

– Добрый вечер, Катя, – проговорил обладатель голоса, все еще придерживая ее за плечи.

Катя попыталась обернуться и чуть было опять не упала, снова поскользнувшись на льду.

– Давайте попробуем еще раз, – вновь проговорил обладатель голоса с едва уловимой иронией в голосе. – Добрый вечер, Катя!

Катя наконец-то обернулась и увидела рядом с собой Алексея, младшего из тех двух мужчин, благодаря которым в их доме появился кукольный домик из кухонного шкафчика. Алексей стоял и задорно, совсем по-мальчишески улыбался, а Катя, увидев его, отчего-то смутилась и пробормотала

– Спасибо, что не дали мне упасть, – Катя попыталась улыбнуться, но, видно, усталость и переживания последних часов дали о себе знать – улыбка получилась вымученной, и Алексей это сразу уловил.

– У вас что-то случилось? – молодой человек вопросительно посмотрел на Катю, она отрицательно покачала головой.

– Извините, Алексей, я пойду, у меня сегодня еще много дел.

– А давайте я вас подвезу! – вдруг предложил Алексей.

Катя от неожиданности даже остановилась. Если бы не примерно десятилетняя разница в возрасте, она решила бы, что за ней хотят приударить, или как там сейчас у современной молодежи называется. А Алексей уже взял инициативу в свои руки, причем в прямом смысле. Взяв Катю под руку, он начал мягко, но настойчиво подталкивать ее в сторону припаркованной неподалеку машины. Ошеломленная таким напором, Катя вначале не знала, как реагировать, потом, почему-то смущаясь, как школьница (вот оно, длительное отсутствие мужского внимания), произнесла:

– Алексей, но у вас ведь наверняка были свои планы на этот вечер, зачем же…

Но он не дал ей договорить.

– Планы были, но неожиданно сорвались, – подойдя к машине и открывая перед Катей дверь, Алексей пояснил, – сейчас я должен был находиться на долгожданной встрече, но увы…

Алексей закрыл Катину дверцу и быстро, почти бегом обойдя машину, уже усаживаясь на водительское место, продолжил:

– Сегодня должна была состояться встреча одноклассников, но сорвалась – наверное, больше чем у половины из тех, кто должен был прийти, неожиданно что-то случилось: от внезапно заболевшего ребенка до заглохшей за городом машины, и встречу решили перенести. Так что на сегодняшний вечер я свободен, словно ветер! – резюмировал Алексей и, обращаясь к Кате с обезоруживающей улыбкой, добавил. – Я в вашем распоряжении, мадам! Нам куда?

Катя назвала адрес. Ехали почти всю дорогу молча, снег усилился, и обстановка на дороге стала напряженной. Когда машина остановилась возле дома свекрови, Катя, поблагодарив Алексея, стала прощаться, но тот стал настаивать, что довезет ее и до больницы тоже. О том, что ей предстоит ехать в больницу к свекрови, Алексей успел выведать у Кати в те немногие моменты пути, когда они разговаривали. Катя вначале стала возражать, а потом махнула рукой – что ж, может, мальчику и вправду совсем нечего делать и скучно. Идя от машины к подъезду, Катя набрала номер мобильного Марии Сергеевны, чтобы узнать, не нужно ли привезти еще что-то помимо озвученного Виктором. Позвонила она, как выяснилось не зря – список увеличился в несколько раз, и через несколько минут, войдя в квартиру, Катя, прижав трубку к уху, разыскивала крем для рук, сборник детективов, очки и еще массу нужных и не очень вещей. Дальше со списком того, что нужно купить, Катя с Алексеем заехали в супермаркет и, лишь выйдя оттуда нагруженные покупками – от йогуртов и фруктов до туалетной бумаги определенной фирмы, направились в больницу. Приемные часы начались минут пятнадцать назад, и в холле больницы возле сохранившихся с советских времен обитых коричневым дерматином кресел уже суетились люди, пришедшие навестить своих родных. Кто-то надевал бахилы, чтобы подняться в палату, кто-то звонил по мобильному и поглядывал в сторону лестницы в ожидании родных, а кто-то, исподволь бросая встревоженные взгляды на уже спустившихся близких, шуршал привезенными пакетами с фруктами или домашней едой. Катя осмотрелась в поисках свободного кресла, чтобы поставить пакеты с продуктами и вещами и достать из сумочки мобильник, но в самом дальнем от входа кресле увидела сидящую свекровь. Натянув на лицо улыбку, Катя поспешила к ней.

– Что-то ты слишком долго, Катюша, – проговорила Мария Сергеевна, поджав губы, едва лишь они поздоровались.

– Так снег же, – возразила Катя, указывая на виднеющееся в конце коридора окошко и думая по себя: «Что же сказала бы свекровь, если бы я приехала не через десять минут после начала приемных часов, а минут через сорок – пятьдесят? А именно так и получилось бы, если бы не Алексей…»

Но ее размышления прервал недовольный голос Марии Сергеевны, проворчавшей:

– Могла бы и такси взять.

– Так я и так… на такси, – немного растерянно возразила Катя.

Но свекровь только недовольно передернула плечами и стала рассматривать содержимое принесенных Катей пакетов.

– А что же ты никакой домашней еды не принесла? – свекровь в недоумении уставилась на Катю.

От таких слов Катя даже опешила, а придя в себя, попыталась объяснить, что узнала о том, что Мария Сергеевна в больнице, всего лишь около двух часов назад, большую часть этого времени проведя в дороге.

– Ладно, – Мария Сергеевна поморщилась, – надеюсь, хотя бы с завтрашнего дня ты будешь приносить мне нормальную еду, ты не представляешь, какая гадость была сегодня на обед!

Катя постаралась объяснить, что в связи с переходом на новую должность ей приходится задерживаться на работе, работать в выходные, и отпроситься сейчас тоже возможности нет. Обещала постараться приезжать по вечерам, привозя молочные продукты, фрукты и что-нибудь еще, что можно есть, не разогревая. Свекровь поджала губы, демонстративно со словами «мне подачки и одолжения не нужны» встала и, даже не попрощавшись, царственной походкой направилась к лестнице. Кате на глаза навернулись слезы и начали предательски выкатываться из-под ресниц. Кое-как справившись с собой, она направилась к выходу, но успев пройти лишь несколько шагов, услышала оклик:

– Девушка, девушка!

Уже успевшая отвыкнуть от такого обращения, Катя не сразу поняла, что обращаются к ней. Обернувшись, она увидела, что ее догоняет сухонькая старушка, которая сидела на соседнем кресле в шумном окружении трех мал-мала-меньше внуков или правнуков и молодой женщины, по-видимому, их матери.

– Девушка, миленькая, – снова обратилась старушка к Кате, – это ваша мама?

Катя отрицательно покачала головой.

– Значит, свекровь, – и, не дожидаясь подтверждения, продолжила, – так я сразу и подумала, – задумчиво проговорила она и потом быстро, почти безо всякого перехода продолжила. – Ты вот что, дочка, ты не иди у нее на поводу. Я ваш разговор слышала, а эта мадам за полдня сегодня всю палату и всех медсестер уже с ума свела, – и пояснила, – мы с ней в одной палате лежим. А кормят здесь вполне съедобно, – продолжала словоохотливая бабуля, – на обед вот лапшу давали, котлету с пюре и компот, на завтрак каша была рисовая и сыр с хлебом, я вот и своим говорю, что нечего каждый день ходить, но мои-то хоть живут тут в десяти минутах ходьбы… В общем, держись, дочка, и не иди на поводу, у меня у самой свекровь такая была, – закончила пожилая женщина, погружаясь в воспоминания.

Катя попрощалась с пожилой женщиной, а на глаза вновь навернулись слезы, которые она тщетно пыталась остановить, пока шла к машине, и ее красные глаза сразу же заметил Алексей. На его вопрос «что случилось?» Катя почему-то рассказала не только о сегодняшней сцене со свекровью в больнице, но и об отъезде мужа, о новой должности, из-за которой уже несколько недель не удается проводить достаточное количество времени с детьми, о сегодняшней сорвавшейся прогулке в парке и походе в кафе. Некоторое время ехали молча, а потом Катя заметила, что едут они не по направлению к ее дому, куда Алексей обещал ее отвезти. «Быть может, пока я была в больнице, Алексею кто-то позвонил, у него изменились планы, и он хочет высадить меня на автобусной остановке?» – размышляла Катя и, в конце концов, спросила об этом у своего спутника. Алексей же, загадочно улыбнувшись, попросил подождать пару минут, и вскоре они остановились возле симпатичной кофейни, Алексей галантно открыл дверцу машины и, предваряя вопрос, который уже читался в Катиных глазах, с улыбкой проговорил, взяв Катю под руку:

– Пойдемте, Катя, пойдемте.

Катя уже открыла рот, чтобы возразить и объяснить, что в кафе она хотела пойти вместе с детьми и для детей, как Алексей, будто читая ее мысли, продолжил:

– Я понимаю, что вы хотели сходить в кафе с детьми, но ведь вам тоже нужно отдохнуть, а детям можно упаковать сдобу или пирожные с собой.

Катя, которая с самого утра не только ничего не ела, но даже не смогла выкроить минутку, чтобы выпить чая или кофе, сдалась.

В кафе оказалось спокойно и уютно, тихо звучала ненавязчивая музыка, а выбор тортов и пирожных поразил Катино неискушенное воображение, впрочем, поразить ее было несложно – в кафе она даже с детьми выбиралась нечасто. Откинувшись на спинку невероятно удобного диванчика с чашечкой ароматного кофе, Катя поняла, что Алексей прав, и ей действительно нужно отдохнуть, усталость последних часов, дней и месяцев сковала ее тело тысячами цепей, не давая даже пошевелиться. Алексей оказался приятным собеседником, веселил Катю компьютерными байками, причем выяснилось, что он работает начальником компьютерного отдела, да не где-то, а в той же фирме, что и Катя, чему они оба немало посмеялись. Отсмеявшись, Катя поинтересовалась, как же могло случиться, что, работая вместе, они ни разу не пересеклись.

– Ну, я ж как-никак начальство, – рассмеялся Алексей, – вот я и отдыхаю в кабинете, пока мои подчиненные трудятся в поте лица, а если серьезно… Устранять все сложные поломки, ставить софт мы с ребятами стараемся, когда никого нет: утром, до работы или, что чаще, вечером, после ухода всех сотрудников. А по мелочи – сменить картридж в принтере, подключить выдернутый при помощи швабры стараниями уборщицы кабель – с этим, действительно, мои ребята сами справляются, мне лишь координировать остается, за серверами следить да программки иногда кое-какие писать, в основном, для облегчения жизни бухгалтерии, а для этого не то что наш этаж, кабинет обычно покидать не надо, – немного смущаясь, пояснил Алексей.

Неспешный разговор, чашечка ароматного кофе и вкусный десерт помогли Кате расслабиться и отключиться от всех волнений, но через некоторое время она начала посматривать на часы. Алексей правильно истолковал причину ее взглядов и спросил:

– А сколько лет вашим детям?

Катя ответила, и Алексей искренне удивился:

– Подождите, получается, что дочка родилась, когда вы были еще студенткой второго или третьего курса?

– Почему? – настал Катин черед удивляться. – Мне было двадцать шесть.

– Не может быть! – вновь воскликнул удивленный Алексей. – Я думал, что вам сейчас не больше двадцати шести – двадцати семи.

– Не льстите! Вам-то самому сколько? – спросила Катя и тоже была удивлена – Алексею оказалось немного больше, чем она предположила в момент их первой встречи – не двадцать пять, а двадцать семь. Катя улыбнулась. – Что ж, раз вы записали меня в ровесницы, давайте перейдем на «ты», мне официальности на работе хватает.

Алексей согласился, добавив, что Катя выглядит моложе многих его ровесниц.

– Льстец! – с укором проворила Катя, но комплиментов она не слышала уже очень давно, и потому в душе ей было все равно приятно, пусть даже это и не было правдой.

Вскоре Катя заказала пирожные, чтобы взять с собой для детей, и они вышли из теплого нутра кофейни в холодный снежный февральский вечер. Но даже снег и усилившийся ветер не испортили Катиного хорошего (благодаря Алексею) настроения. До дома добрались на удивление быстро, и, поблагодарив Алексея за помощь и приятный вечер, Катя зашла в подъезд и почти бегом взбежала на свой этаж. Дети сразу же бросились к ней, стоило ей переступить порог.

– А у меня для вас сюрприз! – проговорила она, улыбаясь и протягивая пакет с пирожными.

Заглянув в пакет, дети радостно взвизгнули, и Рита тут же унеслась ставить чайник, премудрость кипячения воды в электрическом чайнике и заваривания чая она освоила еще около года назад, когда у них в школе объявили карантин, связанный с эпидемией гриппа, и Рите приходилось целыми днями сидеть дома одной. Суп на обед Катя оставляла для нее на режиме подогрева в мультиварке, а вот чай в термосе по какой-то непонятной причине не прижился, и Катя, переборов свой страх, решила научить дочь заваривать чай самостоятельно.

Пока Катя переодевалась, вскипел чайник, и дети уже успели достать чашки и позвать Ирину и Маринку. Некоторое время все наслаждались вкусными пирожными и ароматным чаем, а потом Никитка с набитым ртом, вдруг вспомнив о чем-то, сказал, что у них для нее тоже сюрприз и, выскочив из-за стола, побежал в комнату. Сюрпризом оказалась настольная игра, которую дети сделали за сегодняшний день, точнее, даже две игры. «Так вот чем они так увлеченно занимались, когда я приезжала днем домой», – с улыбкой и некоторой гордостью за своих детей подумала Катя. А Никита, быстренько допив чай и проглотив остатки пирожного, уже демонстрировал сделанное. Одна из игр оказалась классическим лото, где в качестве картинок использовались разные геометрические фигуры нескольких цветов, которые дети рисовали по трафарету, вырезали из цветной бумаги и наклеивали на картон. А для второй – «Мемори», или «Парочки» – дети просто сделали второй комплект игровых карточек, правда, общее их число из-за этого стало семьдесят две, что было, пожалуй, многовато, о чем со смущением поведал все тот же Никитка, но проблема быстро решилась, когда Катя предложила, играя в эту игру, убирать половину фигурок или половину цветов. Остаток вечера все провели вместе, играя в игры, сделанные детьми, и все неприятности сегодняшнего дня показались Кате несущественными. «Все хорошо, что хорошо кончается», – подумала Катя, впрочем, тут же поправив себя, сказала мысленно, что в ее с детьми жизни все хорошее только начинается, и в который раз за этот вечер улыбнулась.