Читать книгу Шкатулка счастья - Евгения Дмитриевна Кузнецова - Страница 1

Я не знаю конца счастливее этого.

1

Она была маленькой, невзрачной, с выцветшими словами: «Для ласковых слов и нежных признаний». Теперь осталось только: « ..я лас…в…х сло.. … приз…ий». В нее всегда складывали что-то особенное, нужное душе.

Детей часто притягивает что-то необычное, старое. Может быть, именно поэтому Соне всегда хотелось заглянуть внутрь коробочки. Девочку притягивал не только вид шкатулки, но и то, что ее очень любила мама, часто бравшая шкатулку в руки. В ее глазах в эти моменты читались воодушевление, радость. Соня называла эту коробочку «шкатулкой счастья», потому что мама всегда становилась счастливее, взяв в руки эту коробочку.

– Мам, покажи, что в шкатулке счастья, – часто говорил ребенок, но всегда отвечали отказом или непонятными словами.

–Еще рано, ты не поймешь, – часто говорила мама.

– Я пойму! Хотя бы скажи мне что там?

– В «шкатулке счастья»? – мама улыбалась, услышав вопрос, и всегда одинаково отвечала, – в ней счастье.

Разговор так и заканчивался. Тогда четырехгодовалая малышка бежала к папе: «Папа! Ты знаешь, что в шкатулке счастья?!». Папа знал и говорил дочке: «Знаю. Там время счастья». Этот ответ тоже мало что говорил девочке, но она не расспрашивала дальше.

Шкатулка стояла высоко, достать было нельзя. Вопрос, загадка – вот что было для Сони в шкатулке. Она не могла решить его очень долго, пока не подросла и не смогла достать до полки. Случилось это, когда ей было уже 16 лет.

Мама с папой были на работе, девочка пришла из школы. В этот день у всех школьников измеряли рост. Соня доросла до 164 сантиметров. В голове девочки мелькнула мысль: «Шкатулка счастья». Девочка взяла стул, поставила его рядом с полкой, на которой стояла заветная коробочка, и встала на него. Пальцы дотронулись до пыльной крышки. Соня взяла шкатулку в руки. У нее захватило дух. Она держит ее! Эту самую коробочку, до которой хотела дотянуться все это время. Сейчас! Сейчас она ее откроет! Там должно быть что-то удивительное, что-то невообразимое! Что-то, что есть счастье! Соня села на пол и затаив дыхание открыла коробочку.

Она ожидала увидеть счастье, что-то необычное, но ничего подобного в коробочке не оказалось. В ней лежала бумага: пожелтевшая, в клеточку, в линейку, помятая. Она была исписана чернилами разных цветов. По почерку было понятно, что это записи нескольких людей. Но Соня не стала разглядывать эту бумагу. Ей стало так обидно, что все эти годы загадка, вопрос, тайна – простая старая бумага. Она закрыла коробочку и поставила на место. «Как так? Почему тогда мама всегда улыбалась, доставая ее? Какое время счастья может быть в ней? В этой бумаге?!». Соня решила дождаться родителей и задать им пару вопросов о шкатулке.

С порога она кинула им: «Какое счастье может быть в бумаге?! Какое время счастья? Почему вы меня обманывали? Это же просто старая коробочка с бумагой!».

Родители переглянулись. Мама спросила у дочки: «Да, бумага, ты еще маленькая, чтобы понять». Папа недовольно мотнул головой: «Она же дотянулась до полки, значит, выросла. Сонь, ты смотрела, что это за бумаги? Нет? Тогда все понятно. Давай мы с мамой сейчас поужинаем, а потом ты нам принесешь шкатулку счастья?». Соня кивнула, буркнув: «Шкатулка старой ненужной бумаги». Родители поужинали, тихо переговариваясь, а Соня сидела в своей комнате. Ей было до сих пор обидно.

–Может, еще не надо? – мама все пыталась переубедить папу.

– Ну, мы же договорились: как достанет, так прочтет, – папа улыбнулся.

– Да, но…

– А, и еще, я выиграл спор! Ей 16, она открыла шкатулку, но даже не стала читать. А по нашему условию, значит, что мы ей разрешим прочесть. Да и куда тянуть-то? Очнись, 16! Ей 16.

– Вот, если бы это был не спор, то я была бы против.

– Спор есть спор. Соня! Неси шкатулку счастья!

Соня принесла коробочку, поставила ее на стол и села на стул.

– Открой, – сказала мама.

– Вот, смотри, это бумага. Старая бумага! Мама…– Соня протягивала ей содержимое коробочки.

– Аккуратнее! Дай мне эту бумагу, – мама взяла листы, положила их обратно в шкатулку и перевернула ее вверх дном.

– Мам, зачем?

– Чтобы все было по порядку. Смотри, сейчас, если ты откроешь ее и начнешь читать, то делай это с первого листа. Так правильнее, по хронологии. Здесь письма, открытки, просто записи. Тут что-то похожее на историю нашей с папой жизни. Это как рассказ, про нас, про существующих людей, он не выдуман, от этого тебе будет еще интереснее читать, если решишь. Я люблю эту шкатулку, потому что в ней воспоминания, закрепленные на бумаге. Ты очень точно назвала эту коробочку шкатулкой счастья, когда была маленькой. Будешь читать?

– Да!

– Давай тогда завтра?

–Ну, ма-а-ам, – Соня взяла шкатулку в руки.

– Пусть сейчас начнет, а то ты ее интерес сейчас если не удовлетворишь, то не уснет, – папа подмигнул дочке.

– Ладно, но, Сонь, не долго, – мама вздохнула.

2

Соня пришла в комнату, села на пол и открыла шкатулку. Она взяла последний совсем пожелтевший листок бумаги. Это было письмо, написанное маме от Екатерины:

«Здравствуй, плохо, что ты не смогла приехать на зимние каникулы. Я скоро буду в городе, на два дня. Можем встретиться. Конечно, проще было бы позвонить, но я не хочу. Я потом скажу, когда приеду».

«А мама про тетю Катю не говорила ничего… Я и не знала, что она из другого города. Встретились они? А, да, вот фотографии. Какие они маленькие… Маме тут лет 16, у нее такие же длинные волосы, как и сейчас… а вот челки у мамы сейчас нет. И тетя Катя маленькая, но она ничуть не изменилась. Весело улыбается. Зачем мама распечатала эту фотографию? Счастья… счастья… Она была счастлива в этот день…». Соня отложила в сторону конверт и взяла следующий. Он тоже был от Екатерины:

«Ангел, ты просто ангел! Но. Ангел, прошу, верни мне свое письмо, которое забрала, когда приезжала в гости. Ну не дело это. Так нечестно! Не хочешь же ты стать падшим ангелом. И да, почему приехала всего на два дня? Это же так мало! В следующий раз оставайся подольше. Приедешь ко мне на день рождения? Это будет четверг. Я знаю, это рабочий день, но ты же можешь ради меня пропустить два дня в школе? Ничего же за эти два дня не изменится. И мне 18 будет, поэтому я бы хотела, чтобы ты приехала».

Соня рассмеялась, но она была согласна, что мама в какой-то степени ангел. Она очень любила своих родителей. Теперь ее мучил вопрос, что это за письмо такое было, которое мама забрала. Ответ лежал следующим в стопке писем и фотографий:

«Катюш, я думаю, что скоро буду в твоем городе. Надеюсь, ты будешь рада. Как у тебя дела? Не грустишь? А то в последнее время мне твое настроение не нравится. Радуйся, Катюш! Лето же! Каникулы, можно гулять долго-долго, и мы будем гулять! Я бы хотела.… Ну, скажешь потом. И поноешь мне о своем Сашке. Я скучаю по тебе, по твоим сравнениям, по твоим прекрасным глазам! Как я люблю, когда ты злишься, это забавно! я не упущу случая рассердить тебя при встрече».

Девочке стало жалко подруг, что они мало теперь общаются. К счастью, раз в год они обязательно встречались, а в течение года общались по соц. сетям. Соня не поняла, зачем маме захотелось забрать это письмо, она решила у нее спросить, но завтра. Уже было поздно, а завтра девочке надо было идти в школу. Соня с сожалением убрала письма обратно в шкатулку и легла спать.

***

Родители все также сидели на кухне. Маме всё казалось, что рано еще дочке открыть шкатулку счастья. Папа же думал, что вполне уже можно и давно пора:

– Почему она не может узнать о твоей жизни? – он улыбнулся.

– Ну, там не только моя жизнь, знаешь ли, твоя там тоже есть. Вот Андрею было все равно на эту шкатулку. А ей так нужно всё знать, -мама нервно барабанила пальцами по столу.

– Андрей, может и хотел прочесть, да кто-то сказал, цитирую: «Вот исполнится тебе 16, тогда прочтешь». Исполнилось, но что на это? «Вот исполнится 20, тогда прочтешь». Сейчас ему как раз столько и стукнуло, а ведь ты так и не спешишь дать ему шкатулку в руки. Соне почему-то разрешила…

– Я не разрешала. Я проспорила, – мама скрестила руки на груди и надулась.

– Да, условия ты выполняла всегда, ну, кроме одного, – папа улыбнулся. – Кто-то так и не отдал мне проспоренную коробку конфет…

– Завтра куплю, – усмехнулась мама.

– Е –е –е – е! сколько лет прошло? 23?

– Около того…

– Так. Еще пари?

– Какое? Явно есть подвох, – в маминых глазах блеснул огонек азарта.

– Смотри, если Сонька прочтет за неделю или меньше все, что лежит в шкатулке, то я выиграл. А если больше, то ты.

– Условия я приму. Если я проиграю? – мама заинтересованно смотрела на супруга.

– Андрею дашь прочесть тоже. Хватит его мучить. Извелся весь. Вот для него та еще загадка эта коробочка.

– Он меня возненавидит…

– С чего это? Узнает. Чего ты боишься, а? Вот опять себя раньше времени накручиваешь, хотя еще ничего не случилось. Если я проиграю, то коробку конфет не возвращай, – папа засмеялся и поцеловал маму в лоб.

– Ну тебя! – мама легонько стукнула мужа по плечу. – Если я наконец-то выиграю, то… ты поговоришь с Андрюшкой, а то он чего-то таит.

– А, тоже заметила? Ладно. Пошли спать. Надо бы отпуск взять, к Андрею съездим в Питер, а то тяжело ведь одному. Конечно, он уже привык, да и не первый год учится, но все же.… На новогодние поедем?

– Ха. Смешной ты. Ему домой хочется, а ты на новогодние зовешь. Вот, можно на выходные.… Ну, праздники будут скоро. Четвертое ноября – пятница, вот и съездим на три дня к нему.

– Хорошо.

3

Соня пришла домой после школы, поставила чайник, взяла коробочку и продолжила чтение. Следующим оказалось не письмо. Это был листочек в клетку, исписанный мелким трудночитаемым маминым почерком. Некоторые буквы стерлись, но с трудом можно было прочесть написанное:

«Когда-нибудь это обернется против меня. Я пишу это, а потом мой ребенок найдет и прочтет. И я не знаю, как он отреагирует и что мне скажет. Он будет задавать мне вопросы, а я даже не смогу сказать ответ… Я не знаю, сколько будет тебе лет, мой родной, но я явно очень тебя люблю, возможно, тебе больше уже, чем мне сейчас.… Не сердись, я постараюсь быть мамой лучше, чем другие мамы, чем моя мама».

«Сколько же ей тут? Так, тетя Катя на год старше, значит ей где-то 17-18… Ну, Андрею она читать этого не дала, так что … не больше, чем тебе сейчас, мам», – Соня взяла следующий листок. В дверь позвонили.

Девочка открыла, зная, что это пришла Ксюша, лучшая подруга мамы. Она часто к ним приходила в гости. Соня завидовала такой дружбе: мама с Ксюшей могли часами разговаривать, смеяться, и казалось, что они могут и молчать, но все равно поймут друг друга.

– Сонь, что делаешь? Мама скоро придет? – Ксюша протянула ей пакет с печеньем и сладостями. – Иди чайник поставь.

– Ксюш, она сегодня придет часов в шесть… Тебе ее долго ждать. Чайник уже поставила.

– Ну, я подожду. – Ксюша невозмутимо прошла на кухню. – Что это ты тут разложила? – она взяла листок бумаги, который Соня хотела читать следующим. – А, все – таки она дала тебе эту коробочку. Ну, много прочла?

– Этот еще не читала.… Ну, я вчера вечером начала. Письма два, может три…

Ксюша развернула лист бумаги. Это было письмо, адресованное маме в Москву, от нее самой.

– Ксюш, читай вслух! Удачно ты пришла! – Соня села рядом.

– Видимо, мы с тобой интересно проведем время. Ты почитаешь, а я вспомню. Давай, открывай конфеты!

«Я пишу тебе первый раз в Москву, хотя ты знаешь, что люблю письма. Как тебе там? Мне сегодня снова приснилось, что ты уезжаешь, а я остаюсь. И так обидно, что ты меня оставляешь. Прилети на выходные, а? Я, надеюсь, это возможно.… Да и ты один раз только прилетала. А до зимних еще долго. Не хочешь приезжать домой, живи у меня два дня. Ты же знаешь, что тебе всегда рады. Я имею в виду «домой» – к родителям, а не в город. Ну, пожалуйста. Я скучаю».

– Она прилетела? Скажи, что прилетела, Ксюш, – Соня с надеждой смотрела на нее.

– Сонь, обстоятельства бывают разные.… Да, она прилетела, это были счастливые два дня, а потом обратно. Твоя мама мало что говорит, но, когда говорит – шокирует. И надо бы обидеться, ругаться, а ты не можешь. Да, ты покричишь, но потом обнимешь и скажешь, какая же она дурочка и что без нее ты не сможешь.

– Ксюш, ты сердишься на маму?

– Нет, за что я могу сердиться? – Ксюша рассмеялась.

– Ну, вот, смотри…– Соня протянула исписанный карандашом лист бумаги Ксюше.

«Так трудно сказать, что мы встречаемся. Вот никому так трудно не было. Я не знала, какая будет реакция. Но то, что будет недовольна, удивлена и все перевернется – это я ожидала. Я люблю Ксю сильно, не могу без нее. И вот… не хочу ее терять никогда. Легче стало, зато, это, наверное, единственный раз, когда я не послушаюсь ее. Сделаю, как я хочу, не знаю, чем обернется, но … увидим…Хоть бы все было хорошо. Это два самых дорогих мне человека, я не хочу их терять».

Ксюша молчала. Она не видела этот листок раньше.

– Эй, ты сердилась? – спросила тихонько Соня.

– Я впервые вижу это, хоть и читала все, какие лежат в шкатулке. Я не сердилась, я не понимала. Да, все перевернулось, это как что-то лишнее, как от безысходности взявшееся. Я не одобряла. Совсем.

– Но вы же вместе до сих пор, – Соня улыбнулась.

– Вместе. Ну а как? Это же дружба. Друзья – навсегда, а отношения могут и разрушиться. И что? Менять что-то надо?

– Что из всего вышло? – Соня убрала листок.

Ксюша засмеялась и посмотрела на Соню:

– Вышло как? Ну, вот ты сидишь передо мной, а я перед тобой. Твоя мама не потеряла ни меня, ни твоего папу. Она же упрямая, если хочет – получит. И знаешь, я думала, что так не будет. Ну, вот не могло так стать! А стало. Она и в самом деле сделала по-своему. Получила свое. Она счастлива, каждый раз мне говорит это, несмотря на свои взрослые проблемы.

– Так это…

Ксюша снова засмеялась.

– Я желаю ей счастья. И рада за нее.

– А ты счастлива, Ксю?

– Конечно, у меня есть всё, – сказала Ксюша, немого отведя взгляд.

– А… а папа счастлив? – Соня посмотрела на стопку не прочитанных писем, записей, взяла верхний конверт. Он был не подписан. В нем лежала фотография. На нем были счастливые родители девочки. – Здесь им по…

– 17, – Ксюша улыбнулась. – Давно это было. Эх, Сонька, не пропускай жизнь!

– Они счастливые… Можно мне оставить эту фотографию себе?

– Это ты должна спросить у мамы, но я бы не брала. Еще Андрею надо прочесть…

– Ладно, налить еще чай? – Соня взяла чайник.

– А давай, скоро уже придут, – Ксюша взяла следующий конверт. Он тоже не подписан. Там лежали фотографии. Много-много фотографий. С Ксю. Она просматривала их и улыбалась, иногда смеялась.

Соня налила чай и села рядом.

– Дай посмотреть…

– Почитай пока следующее, сейчас досмотрю и отдам.

– Там.… Там дальше письмо от папы.

– Ну и прочти его. Я пока в воспоминаниях утону, – Ксюша отмахнулась от девочки и продолжила смотреть фотографии. – Хорошо, что она их напечатала, так даже приятнее!

«Привет! Ты прилетишь на выходные? Я дочитал все тома. И знаешь, ты проспорила мне. Я не разлюбил тебя за два года. Вот ничего не изменилось. Прилетай на два дня, прошу. Я скучаю. Хатико уже не может вытерпеть, я жду. Я не знаю, что и как там у тебя. Расскажи. Хоть что-нибудь. Я хочу, чтобы ты была рядом. Прошу, прилетай. Я встречу. Я люблю тебя. Да, я знаю, что скоро уже зимние каникулы, но я не могу. Не могу. Любимая, прилети, прошу.

Вот никого из девушек так не любил, мне охота постоянно находиться рядом с тобой, ощущать твое тепло, обнимать тебя, вдыхать запах волос. Если бы ты сейчас была рядом, то…Ну, выразить, кроме как этим я не могу свою любовь, поэтому я просто поцеловал бы тебя и обнял. И ты бы снова свернулась как маленький, миленький лисенок…. Была бы ты рядом.… А я просто обнимал бы тебя и улыбался. И осознавал, что ты сделала меня безмерно счастливым. Надеюсь, я делаю хоть что-то полезное своим наличием. Люблю тебя».

Ксюша продолжала смотреть фотографии, Соня не стала ей мешать и продолжила чтение писем от папы.

«Не хотелось тебя отпускать, да ты и сама знаешь.… Вот как я буду еще две недели без тебя? Да, я знаю, что потом ты прилетишь на неделю.

И не спорь, но ты даже не представляешь, какой ты хороший человек! Ты эгоист? Нет! Будь ты эгоистом, ты бы не стала слушать проблемы других людей. Лично меня ты два раза из петли вытащила. При этом, ты еще помогаешь людям: даешь им правильный путь. И оба раза я немного ныл тебе про свою жизнь, будь ты эгоистом – послала бы меня. Ан нет. Выслушала, сказала свое мнение, и меня это вытащило. Я понял, что кому-то есть дело до меня. Хоть чуть-чуть. Но есть.

Я люблю тебя за многое, что даже не опишу…. Но эта любовь к людям… это…просто…нечто. Ты недавно говорила, что у тебя море недостатков. Да, море. А я походу утонул. И к тому же, я не перестаю удивляться тебе каждый день. Вот просто не могу перестать это делать. Я бы сейчас не писал это, а обнял бы тебя и сказал это всё. Я буду повторять много-много раз, что тебя можно любить за многое. Пока ты сама не поймешь, что это так».

Ключ повернулся в замке. Пришла мама. Ксюша отложила фотографии и пошла встречать подругу. Соня дочитывала письмо. Оно тронуло ее: «А ведь они счастливые…». Мама зашла на кухню, Соня положила письмо и посмотрела на неё внимательно.

– Что ты так на меня смотришь? – улыбнулась устало мама.

– Мам, можно взять эту фотографию себе? – Соня показала понравившийся снимок.

– Бери… Только потом, когда Андрей прочтет.

– Ладно.

– Садись! Чай уже тебе налила, – Ксюша поставила маме кружку с чаем на стол и придвинула конфеты. – Я же знаю, что ты давно не ела шоколада, часа два. – Усмехнулась.

– Сонь, иди к себе в комнату со шкатулкой, мы с Ксюшей поговорим, – мама устало посмотрела на дочку.

– Ладно, – Соня собрала письма и ушла.

4

– Ну, что скажешь? Говори ты, я устала что-то, – мама медленно развернула конфету.

– Я тут смотрела вместе с Сонькой фотографии… Весело, поехали куда-нибудь на выходные? Какой-нибудь город рядом?

– Не Москва.

– Питер?

– Хм, можно, к Андрею зайдем…

– Так решено? В эти выходные в Питер. – Ксюша улыбнулась.

– Ага, может, мне удастся полюбить этот город…

– Знаешь, если за шесть поездок не полюбила.… Не твой значит…

– Ну да, мне повезло, живу в своем городе, – мама улыбнулась. – Да, в своем! Как я ломала себя тогда в Москве… И ритм нравится, и вроде часовые пояса на моей стороне, а вернуться хочется домой.

– Да, помнишь, как ты на первом курсе прилетела первый раз ко мне?

– Такое забудешь, – мама засмеялась. – Я еще тогда чуть не опоздала на самолет.

– Меньше надо было спать! – Ксюша засмеялась.

– Да вы все меня отпускать не хотели… всё время пыталась не опоздать…

– Ну, успевала же…

– Знаешь, сложно было. Хотелось самой остаться…

«Как я хочу домой, к нему. Просто лежать в обнимку. И ничего не надо… Завтра улетаю домой на зимние каникулы…. Сначала к родителям, потом уже кутить. Не перебрать бы, да я же дома буду, как я люблю свой дом. Еще надо будет встретиться с Ксюхой…».

Соня убрала этот листок в сторону, ей хотелось найти что-то милое, что писал еще папа. А попадались только записи мамы. «Ну, что же… почитаем мамины записи».

«Снег! Здесь совсем не такой снег! Дома! Я дома! Тут пахнет зимой! И на самом деле холодно! Завтра последний день года, и там, думаю, поеду к Ксю, а там и к нему… Ну, хотелось бы. Я так скучала по зданиям, по улочкам, по людям… Не хочется назад, в этот «муравейник». Ну что поделаешь, еще четыре года, привыкну еще. Начинать всегда тяжело».

«А мама не очень-то любила Москву…другой город. Может, мне поехать к Андрею учиться в Питер? Ой, как много исписано, и как-то размашисто, неаккуратно, нервничала, когда писала», – Соня смотрела на новую запись. Она совсем не была похожа на предыдущие. Видимо, мама плакала, когда писала эти строки, были заметны разводы на бумаге:

«Я улетаю обратно. Обратно. Я научилась ценить счастье. Это так тяжело: выдержать. Это …мучительно. Еще четыре с половиной года. Хоть бы мы смогли это выдержать. Ревнует, я волнуюсь, меня сворачивает каждый раз от беспокойства. Я как больной, которому помочь не может никто. Никто. Я только чувствую боль, но она не моя, а его. И плакать-плакать по вечерам, чтобы хоть как-то пережить внутреннюю горечь, а…боюсь, я боюсь потерять его. Еще надо сдать сессию. Первую сессию, а я так устала! Как хорошо, что есть его поддержка, только вот…я отстраняюсь. Надо будет заново строить отношения.».

Соня услышала, как ее зовет мама, поэтому пришла на кухню.

– К Андрею съездить хочешь на эти выходные? – мама вопросительно на нее посмотрела.

– Мм-м… да, хочу. А кто еще поедет?

– Я, папа, Ксю, ты.

– Я поеду! – Соня очень скучала по брату.

– Хорошо, тогда не забывай об этом, в эти выходные, ага? Через три дня, Сонь.

– Мам, да поняла я, -Соня села на стул.

– Ладно, – мама собрала со стола фантики, выкинула их, убрала посуду. Ксю достала какую-то тетрадь и положила ее на чистый стол.

– Ксюш, что это? – Соня заинтересованно посмотрела на тетрадь.

– Это мой подарок, иди, Сонь.

– Маме?

– От мамы, иди, дай нам повспоминать, – Ксю улыбнулась.

– Ой, вот опять вы себя старите! Вам даже 45 нет!

– Ну, представь, что тебе 40… – мама хитро посмотрела на дочь.

– Не, так не бывает. Столько не живут! – Соня посмотрела на маму и задумалась.

– Ну вот. А нам говоришь, что мы еще не старые! – Ксю засмеялась.

– Дочь, да такая же будешь, ты и в 20 скажешь, что это ужасно много. Я тоже так считала, а вот сейчас смотрю и думаю: «Какая это глупость!». Радуйся жизни, – мама улыбнулась и потрепала Соню по голове.

– О-о-о, ты-то успела порадоваться! – Соня посмотрела на маму. Она думала, что эта фраза не произведет никакой эмоции, только обычную приятную мамину улыбку. Но почему-то мама посмотрела на нее взволнованно, ей потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с этой эмоцией.

– До какого момента ты прочла? – спросила она, нервно барабаня пальцами по столешнице.

– Там ты… улетала в Москву после зимних каникул.

– Скучно ведь, не надоело читать? – мама посмотрела на дочку, и той показалось, что у нее просят вернуть шкатулку обратно.

– Не скучно, я дочитаю…

– С собой в Питер ее тогда возьми, Андрей прочесть тоже хочет… – мама взволнованно села за стол.

– Я пойду, – Соня вышла, она не понимала, что же так маму волнует. Она пошла в комнату, но услышала, шаги и звон ключей, радостно подумав: «Папа!», – она вернулась к двери. Папа уже зашел, девочка с разбега обняла его.

– Ну, привет! – отец подхватил дочку на руки.

– Пап, почему мама так разволновалась? – прямо спросила Соня.

– Сонь, с самого начала расскажешь, тогда скажу. У нас Ксю?

– Да…пап, а мы в эти выходные поедем к Андрею в Питер.