Читать книгу Достать журавлика. История «вечного мальчика» - Евгения Фабр - Страница 3

Грузовик нёсся по пустынной дороге в сторону города. Антон и Вика сидели в кабине тесно прижавшись друг к другу. Корзина с провизией стояла в ногах, мешая усесться вольготнее. Антон чувствовал тепло, исходившее от девушки, и думал о том, что Ленка не вызывала у него такого желания. В отношениях с Ленкой скорее были тоска, безысходность и жалость к самому себе, убогому калеке. Свой первый сексуальный опыт Антон получил в больнице, когда дела его твёрдо пошли на поправку. Старый доктор, узнав о случившемся от самой виновницы происшествия – медсестры Олеси, сказал, что это даже хорошо.

– Положительные эмоции мальчику нужны, но, милочка, не увлекайтесь: он же почти ребёнок.

– Ага, ребёнок, – огрызнулась медсестра. – Еле потом отбилась от бугая. Гнев медсестры был напускным, потому что ещё не раз она навещала Антона в палате во время своих ночных дежурств.

В первый раз Антон был в смятении, но позже он с нетерпением ждал очередного дежурства медсестры. Олеся недавно развелась с мужем и, не будучи теперь связанной никакими обязательствами, с удовольствием посвящала любвеобильного мальчика в тонкости интимных отношений с женщинами не только в теории, но и на практике. Антон оказался старательным учеником и вскоре, несмотря на полученные серьёзные травмы, овладел наиболее интересными приёмами доставления радости одинокой женщине.

Теперь, сидя в тесной кабине, он, как бы невзначай, слегка касался рукой крепкого бедра Вики, а на поворотах и ухабах наваливался на неё всем телом, делая вид, что не может удержать равновесие. Вика не отстранялась, но и не поощряла обольщающие манёвры парня. Эта игра становилась всё интересней и интересней.

– Ребята, а у вас пожрать ничего нету? – прервал водитель лёгкие «кавалерийские» наскоки Антона. – А то из корзины так пахнет, что я скоро захлебнусь, как в анекдоте «собственной слюной». С утра не жрал.

– Анекдот расскажешь, тогда дадим, – пошутил Антон.

– Да есть, есть, – воспользовалась Вика моментом, чтобы отодвинуть слишком активного ухажёра. Она решительно полезла в корзину и достала пакет с пирожками и краснощёкими яблоками, которые бабушка, только ей известным способом, хранила с прошлого года на чердаке их деревенского дома. – Здесь столько всего, что неделю можно есть, – удовлетворённо сказала она, опять накрывая снедь белой тряпицей.

– Слушай, а с чем пирожки? – спросил водитель, дожёвывая последний кусок и закусывая его яблоком. – Вкуснотища! Я таких никогда не ел. Зёрнышки какие-то, правда, мягкие.

– Черёмуха, – засмеялась Вика. – Только моя бабушка умеет печь такие пирожки. Она ягоды черёмухи как-то долго парит в печке, а потом делает джем.

– Какая у нас будет бабушка! – обрадовался Антон.

– А что ты так радуешься? – спросила Вика. – Бабушка-то моя.

– Была твоя, будет наша, – твёрдо ответил он и поцеловал девушку в щёку.

Вика не смутилась и не попыталась отстраниться. В тесноте кабины это было невозможно.

– Куда мы пойдём ночью? – Неожиданный вопрос слегка озадачил Антона: «А действительно, куда?»

– Не волнуйся, без крыши не останемся, – пробурчал он после небольшой паузы. – Сейчас водила закинет нас в лесничество. Это по пути. Там у отца свой домишко есть. А завтра от лесника позвоним твоим родителям. Нечего им неизвестно где по ночам шастать, дочь без крова оставлять, – добавил он с напускной серьёзностью.

Машина свернула с шоссе на накатанную лесную дорогу, и вскоре дорога вывела к домикам лесничества. Шофёр притормозил перед оградой из берёзовых жердин, за которой в темноте были видны неподвижные силуэты лошадей. Опустив низко головы, они стоя дремали и лишь изредка взмахивали хвостами, отгоняя ночную мошкару.

Антон выпрыгнул из кабины. Вика подала ему корзину и собиралась спрыгнуть вслед за ним, как он подхватил её на руки и мягко опустил на землю.

– Бывай! – крикнул он водителю, захлопывая дверцу. – Налево по шоссе и выедешь прямо на центральную площадь.

Антон взял Вику за руку и повёл в сгущающуюся темноту леса.

– Побереги ноги – поперёк тропинки коряги, – предупредил он Вику.

Вика шла немного позади, спотыкаясь и тихонько попискивая. Наконец они остановились перед небольшим рубленным домиком. В предрассветной мгле он походил на сказочный пряничный теремок: резные наличники на небольших оконцах, витиеватые столбы, поддерживающие навес крыльца – всё располагало к продолжению романтической истории с волшебным принцем. Антон нырнул под крыльцо и из потайного места извлёк ключ от массивной деревянной двери.

– Вот и наш ночлег!

Из дверного проёма пахнуло живой хвоей, запахом печной золы и сухих трав, пучками развешенных под потолком.

– Как здорово! – воскликнула Вика, разглядывая скромный интерьер «пряничного домика». Поёживаясь от утренней прохлады, она подошла к небольшому камину.

– Можно затопить, а то я замёрзла, – попросила Вика.

Антон сзади обнял её за плечи.

– Для тебя что угодно. Через пять минут всё будет готово, – заторопился он, откалывая от чурбачка лучину. – Давай, наконец, поедим, – предложил он, – а то на одних пирожках долго не протянем.

Вика выкладывала готовую снедь на стол исподволь поглядывая на Антона. «А парень-то красивый», – подумала она, разрывая на куски жареную курицу.

– А руки здесь помыть можно? – спросила она, вытирая бабушкиной тряпицей жирные пальцы.

– Можно. Только водопровода здесь нет: рукомойник. Я сейчас принесу воды из колодца. – Антон схватил вёдра и выскочил наружу.

В отсутствие него Вика внимательнее осмотрела их временное пристанище. Здесь всё было по-деревенски добротно и аккуратно: большая комната разделена на две зоны – жилую и спальную. Огромная деревянная кровать располагалась в алькове, занавешенном шторой из плотной цветастой ткани. В шкафу она нашла чистое бельё и подушки. Вика развернула льняные простыни с тиснённым рисунком. «Видать, папа Антона любит себя», – подумала Вика. Такого дорогого постельного белья она никогда не видела. Дома пользовались обычным ситцевым, которое после первой же стирки превращалось в мятые тряпки, комкалось и скатывалось во время сна.

– Осваиваешься? – спросил Антон, заходя в дом с полными вёдрами.

– Ага. Здорово здесь! Мне нравится, – ответила Вика. – Только где будешь спать ты?

Искренняя наивность Вики обескуражила Антона. Он озадаченно взглянул на девушку. О таком развороте событий он как-то не подумал.

– Лягу на полу. В кладовке должен быть надувной матрац и спальник, – ответил он, наливая в рукомойник воду. – Если нужен туалет, то дверь в сенях налево. Направо – кладовка.

Вика вышла в сени осмотреть «удобства». Оказалось всё вполне прилично.

– Утром закачаю воду из колодца, и всё будет ок, а пока обойдёмся рукомойником.

Приключения прошедшего дня и этой нескончаемой ночи окончательно утомили Вику. Единственное, чего ей сейчас хотелось больше всего, это лечь спать. Наскоро поужинав, она задёрнула штору и нырнула под одеяло. Непривычно жёсткие простыни приятно холодили тело, отсвет затухающего пламени камина метался по стенам избы. Было тепло и уютно. Вика закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон. Странно, но её совершенно не пугало присутствие почти незнакомого парня. Она спала крепким безмятежным сном юности.

Расстелив спальник, Антон вернулся к столу. Пошарив рукой в глубине посудного шкафчика, извлёк початую бутылку водки. Отпив прямо из горлышка несколько глотков, он поставил её на место. От усталости спать не хотелось. Он вышел на крыльцо и закурил «Kamal». Это были его любимые сигареты с жёлтым верблюдом на пачке. Была и любимая зажигалка фирмы «Bic» обязательно чёрного цвета, которую он всегда носил с собой. Утренний туман клубился у ног, то заворачиваясь змейкой, то вытягиваясь в ленту, и исчезал где-то среди зарослей молодых сосенок. Сегодняшнее спонтанное знакомство рушило его планы. Он уже не хотел ехать ни в «турне» по области, ни на конкурс молодых музыкантов, но отказаться и подвести ребят, было нечестно.

Девочка Вика нравилась ему всё больше и больше. Круглые щёчки, незамутнённые похотью глазки влекли его больше, чем девицы, с которыми он последнее время имел дело. Антон бросил недокуренную сигарету в росистую траву. Окурок злобно зашипел и, напоследок вспыхнув, погас. Он вернулся в дом, прошёл за занавеску. Первые утренние лучи заглядывали в окошко, освещая голову Вики. Она спала, по-детски подложив обе ладошки под щёку, как учили в детском саду. Солнечный луч играл на её каштановых волосах. Веки спящей подрагивали во сне. «Наверное, что-то снится», – подумал Антон и, задёрнув занавеску, решительно вышел из алькова. Не раздеваясь, он лёг поверх спальника. Антона подкупала доверчивость девочки. Ему вдруг захотелось стать для неё любимым и тем единственным, о котором мечтает каждая девица на выданье. В тот момент ему казалось, что он никогда не сможет её обмануть или обидеть.

С Ленкой они спали давно. После опыта, полученного в больнице, Антон стал по-другому смотреть на женщин. Если раньше это было что-то назойливое и приставучее, то теперь женщины стали для него источником физической радости и наслаждения. За те полгода, что он провёл между полноценной жизнью и перспективой стать беспомощным инвалидом, он сильно изменился. Куда делись детская резкость и категоричность? Теперь он стал мягче и как бы округлее. Вот и с Ленкой: после долгой разлуки он не показал ей язык, как делал это обычно, а смело поцеловал в щёку, чего раньше никогда не делал, считая это проявлением телячьих нежностей. Весь вечер он как-то странно смотрел на неё. Как хитрый змей-искуситель он слегка поворачивал голову и исподлобья сверлил её лучистым пронзительным взглядом, будя в ней доселе неведомые желания. С трудом опустившись перед ней на колени, Антон с комом в горле от подступивших рыданий, молил Ленку о жалости и снисхождении к страстным желаниям «калеки». Обнимая и целуя её ноги, он всё ближе подбирался к заветным местам девушки. И Ленка сдалась.

Родители Ленки с младшим братишкой на выходные укатили на рыбалку, и Ленка была предоставлена самой себе. Взвесив все за и против, она решила, что когда-нибудь это должно было случиться, так пусть уж с Антоном, за которого она втайне надеялась выйти замуж. Их большой двухэтажный дом и положение его отца привлекали внимание почти всех потенциальных невест их города. Ленка в очереди была первой, поэтому она решила держать своё первенство до конца. В дальнейшем она пожалела о своём решении, потому что события стали развиваться не по намеченному ею плану. Когда встал вопрос об отчислении Антона из института, встревоженная Ленка прибежала к нему домой.

– Что ты делаешь? – кричала она. – Ты же останешься без диплома!

– Ну, какой из меня агроном, – ласково шептал он на ухо Ленке, запуская руки ей под майку, скрывающую чудный аппетитный пупок. Нам ведь, итак, хорошо. И потом, диплом – это ещё не профессия.

– Ладно, ты прав. Тогда переведись на факультет сельскохозяйственного машиностроения. Не нравится, тогда – технология ведения сельского хозяйства. Это же управленцы! Экономический, наконец!

– Эпюры, сопромат, экономика! Ну, какой из меня экономист? Вот музыка – это да! – провёл он пальцами по обнажившимся рёбрам Ленки.

– Никто же не мешает тебе заниматься музыкой. Вон сколько инженеров, врачей, физиков стали музыкантами: Никитин, Розенбаум… ну и другие. – Ленка попыталась вспомнить кого-нибудь ещё, но так и не вспомнив, махнула рукой. – Зачем же бросать начатое дело? – возмущённо продолжала она, оттолкнув Антона и натягивая почти снятую майку.

– Какая ты скучная. Всё о делах, да о делах. Нет бы тихо предаться любви, или, наоборот, с безумной страстью, как ты это умеешь. А давай поженимся, – неожиданно предложил Антон.

– Поженимся? – переспросила Ленка. – А дальше что? Ты без образования и ничего не умеешь делать. Какой-то никчёмный музыкантишка. Я – студентка. Потом пойдут дети. Знаешь, на гитаре хорошо бренчать на школьной дискотеке, а во взрослой жизни нужно что-то более существенное. Посмотри, какое сейчас время! Все фирмы открывают. Люди деньги зарабатывают. Столько возможностей!

Это был их последний разговор. Больше они не виделись. Начался сезон активных свадеб и юбилеев и их немногочисленный музыкальный коллектив почти не вылезал из поездов и автобусов.

Мысли всё кружились и кружились, пока Антон не уснул беспокойным сном. Ему опять снился белый журавль в небе. И когда снился этот сон, он вновь переживал тот день и ощущал внезапную боль, и просыпался мокрый от пота и страха.

Вика в джинсах и маечке раскладывала на тарелках еду. Расписной электрический самовар кипел на столе.

– Днём поплывём на озеро, – допивая чай, сообщил Антон, – там и переночуем. Здесь всё есть: палатка, надувные матрасы, спальники. Уверен, что такой красотищи, как там, ты не видела.

– Как же мы всё это потащим? – удивилась Вика.

– Лодка стоит здесь, на протоке. На ней и пойдём.

– А может остаться здесь, – нерешительно предложила Вика.

– Сюда в любой момент может отец с компанией нагрянуть. Скандал будет.

Лодка медленно плыла среди белых лилий и жёлтых кувшинок. Антон едва шевелил вёслами.

– Ну как, красиво? – спрашивал он, будто хвалился своим сокровищем.

– Красиво. А тихо-то как! – восклицала Вика.

Полуденное солнце пекло невыносимо, и она сняла джинсы и майку, оставшись в одном кружевном белье.

– А ты раздевайся совсем. На воде хорошо загорается, – предложил Антон, скидывая свои любимые джинсы-«бананы». – Здесь же никого нет.

– А ты?

– Я не считаюсь, – ответил Антон и, склонив голову на бок, посмотрел на Вику тем самым пронзительно интригующим взглядом.

– Вот как попросишь руки у моих родителей, так и разденусь совсем.

– А без этого никак?

– Никак, – отрезала Вика.

– Посмотрим, – улыбнулся Антон и быстрее заработал вёслами.

Лодка причалила к деревянным мосткам. Антон крепко привязал её к торчащему железному колу и стал выносить вещи на берег.

– Ты пока оденься, а то комары закусают. В начале лета они очень злые. Наверное, голодные, – предположил Антон и шлёпнул Вику по упругой ягодице.

Вика от неожиданности ойкнула и пустилась догонять убегающего Антона. Он, наступая босыми ногами на прошлогодние сосновые шишки, смешно подпрыгивал на бегу, пока Вика не оказалась рядом. В этот момент Антон обернулся, сгрёб её в охапку и поцеловал в губы. Вика замерла и в следующее мгновение безвольно опустила руки. Кружево лифчика сползло, обнажив сосок и маленькую грудь. Антон, удерживая Вику за талию, продолжал целовать жаркое обнажённое тело.

– Больно же! – вскрикнула Вика.

– Прости, я не хотел, – сказал он, поправляя упавшую лямку лифчика. – Оденься, закусают, – отворачиваясь, коротко бросил он.

Пока Вика крутилась у разгоравшегося костра, Антон поставил палатку. Душистым лапником устелил пол, бросив на него спальные мешки.

– Вот и готово. Успели всё сделать до темноты. Сейчас поужинаем и поедем кататься на лодке.

– Темно же.

– Зато красиво.