Читать книгу Сарматские хроники. Спецназ поневоле - Евгения Говоркова-Никифорова - Страница 6

… – Mata! Mata! – близнецы ворвались в юрту, треща, как сороки.

– В чём дело??? – Аглая оторвалась от мелкой починки одежды и приняла строгий вид.

– Она прогнала нас, кричала, что мы выродки и проклятое отродье!… Ярополк vahu13, он стал просить, чтобы не ругалась, так она его ударила!… Fud os14!… – наперебой затараторили дети.

К Оргиной привычке мешать в речи сарматские и русские слова привыкнуть было непросто…

…Ярополк был боярским сыном. Значит, если речь зашла о нём, то «fud os», грубо обругавшая её детей, – это Чеслава. Аглая вздохнула – как же надоели эти разборки! К тому же, Ярополка угораздило сдружиться именно с их с Майпрангом близнецами. Радомир был не против, а вот Чеслава бурно проявляла недовольство. Но говорить подобные слова детям – это перебор!… Аглая отложила шитьё в сторону и поднялась на ноги. Разборки – чтоб их!!!

Из боярской юрты слышался плач Ярополка, и доносилась гневная ругань Чеславы.

– Здрава будь, боярыня! – спокойно произнесла Аглая, входя внутрь.

– А-а! Явилась! – внимание и злоба жены Радомира мгновенно переключились на неё.

– Ты зачем детям пакостей наговорила? Что за надобность такая была? – Аглая всё ещё пыталась сдерживаться.

– Пусть твои щенки подальше держатся! Не место волчьим ублюдкам в моём доме и подле моего сына!

– Ты, Чеслава, соображай, что говоришь! И дом твой цел, и сын твой жив только благодаря волкам! И вообще, дети-то причём???

– Это ты соображай, что говоришь! Благодаря волкам жизнь моя рухнула! В прежние-то времена ты бы, паскуда, в чернавках у меня бегала, конюшню чистила, а вожак твой давно бы червей кормил, головы лишившись…

– Ещё раз семью да детей моих обидишь – пожалеешь! – шагнув к скандалистке, Аглая одной рукой сгребла её за грудки.

Боярыня тихо ойкнула, почувствовав у рёбер тонкое острие клинка.

– Сыну своему спасибо скажи, что не тронула! – Аглая отпустила примолкшую женщину. – Где муж твой?

– Не знаю!!! – зло огрызнулась Чеслава. – Со вчерашнего дня не видела!

– В смысле??? – озадаченно взглянула на неё Аглая.

– Ушёл…

Выйдя из боярской юрты, Аглая медленно шла по посёлку, пытаясь осмыслить услышанное. Ушёл! Куда, интересно, Радомир мог уйти? И с какой стати???… Только этого и не хватало! Драккара нет уже четвёртый

день, теперь этот провалился, как сквозь землю, даже жена не в курсе…

Чтобы успокоиться и поразмыслить, Аглая решила прогуляться.

– Орга, я по лесу проедусь, за детьми присмотришь? – сарматка радостно кивнула.

Она вообще не видела особого различия – свои-чужие. Дети её обожали и всегда собирались у неё целой компанией.

– Тебе травки привезти какие-нибудь? – Аглая знала об увлечении подруги врачеванием.

Орга на пальцах объяснила, что именно из «травок» её интересует.

Корсак оседлал для неё лошадь – любимого гнедого. Табунщик до сих пор чувствовал себя неуютно в её присутствии, хотя она давно дала понять: что было – то было, да быльём поросло. Вот и сейчас, сделав дело, постарался побыстрее уйти.

– Корсак! – Аглая тронула его за рукав, и сармат остановился, вопросительно взглянув на неё. – Ты поглядывай по сторонам, ладно? Что-то не то происходит: Радомир пропал, Майпранга нет до сих пор…

– Понял. Пастухов своих в дозор поставлю окрест. Сама осторожнее будь…

…Лес находился от побережья довольно далеко – даже верхом не меньше получаса. Пустив гнедого рысью, Аглая продолжила размышления. То, что Чеслава уже доконала своими выходками, быстро отошло на второй план. Всё остальное тревожило гораздо больше. Драккар должен был вернуться ещё позавчера, край – вчера; больше, чем на два-три дня сарматы в море не уходили, делая короткие вылазки, а потом быстро и незаметно скрываясь в укромной бухте. Аглая, конечно, допускала, что могли возникнуть какие-то непредвиденные обстоятельства, но сейчас её, как всегда, угнетало бездействие: она вынуждена сидеть и ждать, даже не зная, что происходит. Хуже нет – ждать и догонять! Исчезновение же Радомира окончательно выбило её из колеи…

…Лес встретил женщину приветливым шелестом ветвей и щебетанием птиц. Лес она любила, хотя этот, разумеется, отличался от её когда-то привычного. Она спешилась и повела коня в поводу. Гнедой прядал ушами, но вёл себя спокойно, да и Аглая не опасалась особо – некого: крупные хищники здесь не водятся, чужаки не заезжают, а местных она знает всех наперечёт. Вдыхая лесные ароматы, подогретые лучами солнца, уже перевалившего за полдень, она не спеша шла по знакомой тропинке, приглядываясь к местным растениям. Она никогда не была сильна в ботанике, но Орга достаточно подробно объяснила, что ей требуется, даже показала некоторые травки. В крайнем случае, сарматка просто посмеётся над её бестолковостью…

…Набрав целый мешочек всевозможных стеблей и листочков и вдоволь нагулявшись, Аглая собралась было в обратный путь, как вдруг сверху по тропинке послышался топот копыт. Она повертела головой по сторонам – к сожалению, укрыться негде, сама бы ещё спряталась, а вот коня точно девать некуда! Вскочить в седло и ускакать тоже было не очень удачной идеей: тропинка шла под уклон, а лес в этом месте густотой не отличался, так что она в любом случае будет, как на ладони… Да и чего бояться? Наверняка, из местных кто-то… Но на всякий случай она взялась за рукоятку кривого половецкого клинка, который всегда таскала с собой, отправляясь из дома.

Через пару минут пятеро всадников появились в поле зрения, и были это… не местные. Богатая одежда и конская упряжь, незнакомые лица… Женщина сильнее сжала рукоять сабли – убегать поздно! Она просто стояла на тропе и наблюдала за их приближением, а чужаки ехали неспешно, шагом, и разумеется, давным-давно её заметили.

Предводителем отряда был молодой мужчина явно ромейской15 наружности. Он ехал впереди и держался в седле прямо и уверенно. Пышное одеяние и манеры выдавали человека знатного и влиятельного, остальные были одеты проще и слушались его с полуслова-полувзгляда. Вот и сейчас, не доехав до Аглаи буквально несколько метров, всадник остановился и поднял правую руку вполоборота к своим спутникам, те тоже мгновенно стали.

Незнакомец пару мгновений пристально разглядывал молодую женщину, потом склонил голову набок и прищурился. Губы его тронута еле заметная улыбка. Аглая, не разделяя его веселья, сохраняла серьёзную мину, красноречиво не убирая руку с рукояти сабли. Неплохо было бы, конечно, поздороваться, но, насколько она помнила, во все времена это первым делал мужчина.

Византиец тоже, по-видимому, был знаком с правилами этикета. Улыбка его стала шире, и он приветливо сказал несколько слов на своём наречии. Аглая скособочила радостную физиономию и пожала плечами.

– Понимала бы я ещё по-вашему… , – процедила она с досадой, пытаясь припомнить занятия по латыни на первом курсе института и кое-какие фразы из местного диалекта.

На лице мужчины отразилось недоумение, быстро сменившееся, впрочем, лукавым прищуром.

– Зато я по-вашему не только понимаю, но и говорю, – кивнув, произнёс он на вполне сносном русском, разве что с небольшим акцентом.

Сюрприз! Аглая уставилась на византийца, с интересом ожидая продолжения.

– Что ж, добрый день, красавица! Не ожидал я встретить в этих краях столь привлекательную молодую особу. Да ещё в одиночестве, в лесу…

Опа! Зубы заговаривает! Аглая напряглась так, что костяшки пальцев, сжимающих рукоять оружия, побелели…

– И тебе день добрый, славный господин! Рада видеть! Что одна прогуливаюсь – так места у нас здесь тихие, спокойные. А ты, вижу, человек благородный, вряд ли женщину обидишь. Чего ж бояться?…

Мужчина усмехнулся.

– Верно мыслишь, не обижу! Только уж и ты не заруби ненароком, – он кивком головы показал на клинок, в который вцепилась Аглая.

Та нахмурилась: один-один! Незнакомец, похоже, привычен к словесному «пинг-понгу». Нужно держать ухо востро!…

Византиец между тем спешился и сделал пару шагов в сторону Аглаи, выставив перед собой пустые ладони.

– Не вооружён. Не обижу. Намерения добрые… Марк Ласкарис16, – он склонился в лёгком поклоне, приложив руку к груди.

– Аглая Люпус17, – чопорно представилась она, в последний момент вспомнив нужное слово.

– Люпус??? Древний род, наверное…

Ей показалось, или в глазах Марка промелькнула лёгкая насмешка?

– Невероятно древний! – с жаром подтвердила женщина, пристально рассматривая нового знакомого.

Что-то не давало ей покоя, но, разволновавшись, она никак не могла сосредоточиться. Высок, широкоплеч, чёрные кудри подстрижены по местной моде, карие глаза в обрамлении тёмных ресниц, ямочка на подбородке, заметная даже несмотря на небольшую аккуратную бородку… СТОП! Аглая, не сдержавшись, вытаращилась на византийца – почти точную копию погибшего парня с камары. Разве что этот постарше…

– Мы знакомы? – с интересом спросил Марк, от которого не ускользнула перемена в лице собеседницы.

– Да так… Скорее нет… , – окончательно растерялась та.

В этот момент луч солнца упал на грудь византийца, отразившись в крупном медальоне, висевшем поверх тёмно-лилового хитона. Аглая остолбенела – так и есть: солнце пополам с полумесяцем в окружении золотых вензелей! Погибший юноша совершенно точно приходился Марку родственником…

Переведя дух, она стала лихорадочно соображать, как можно использовать полученные сведения, и вообще – хорошо это или плохо.

– А куда сейчас направляется благородная Аглая Люпус? – прервал её размышления византиец.

– Домой…

– О, так нам по пути! – обрадованно-настойчиво воскликнул новый знакомый, сделав знак рукой остальным всадникам. – Значит, поедем вместе! Вы позволите?

Подсадив Аглаю в седло, он сам легко взлетел на своего скакуна вороной масти и через пару секунд поравнялся с ней. Процессия шагом двинулась по лесной тропе в сторону побережья.

– Ну, и как дела наши здесь? – задал неопределённый вопрос Марк Ласкарис после непродолжительного молчания.

– Хорошо. Всё в порядке… , – так же неопределённо отозвалась Аглая, силясь понять – о чём её, собственно, спрашивают?

– Вы, я вижу, девица знатных, благородных кровей, – спутник кивнул на старинный золотой браслет и богато украшенные ножны сабли. – И я хочу с Вами посекретничать!

(«Только этого и не хватало! Но за девицу – спасибо!»).

Вслух Аглая, разумеется, ничего не сказала, но, приняв важный вид, благосклонно кивнула.

– Ходят слухи, что появились в этих местах чужаки, – невозмутимо продолжил Марк, глядя вперёд. – Года три, как появились. Живут, ведут себя, вроде, тихо да разумно… А по всему выходит, будто скифы то последние, да ещё и воины-волки, волкодлаки… Но я думаю – сказки! Откуда бы им взяться, волкодлакам…

Аглая судорожно сглотнула, вцепившись в повод гнедого и изо всех сил стараясь не выдать паники. «Скифами» греки и византийцы величали абсолютно всех кочевников, проживавших на северном побережье Чёрного моря, но не это главное. Мало того, что их, похоже, «рассекретили», так ещё и несправедливо оклеветали: насколько ей было известно, волкодлаками заморские жители называли оборотней18… Так и не взглянув на неё, византиец тихо и вкрадчиво продолжил:

– А вот ещё слухи… Будто завелись в этих водах пираты, да не простые. Простыми-то пиратами море кишмя кишит, а эти особенные: откуда берутся, куда прячутся – неведомо! Корабль, говорят, у них мудрёный, будто змей-дракон, в волнах незаметный… Боятся их, как огня, и купцы мирные, и разбойнички морские…

У Аглаи защемило сердце и перехватило дыхание.

– Так вот я и мыслю: воины-волки и пираты те сказочные – не одно и то же? Что скажешь, Аглая ЛЮПУС? – с этими словами византиец наконец повернулся к ней и настойчиво взял из её рук повод гнедого…

***

…– Майпранг! Вожак!…

Он открыл глаза и уставился в ярко-голубое небо. Всё тело ныло, как после хороших тумаков, адски болело левое плечо…

– Слава богам! – пробасил кто-то сбоку.

Майпранг скосил глаза. Рядом сидел Богдан и встревоженно вглядывался в его лицо.

– Да жив я, жив! И даже почти здоров… , – волк не без труда принял сидячее положение и поморщился от боли в плече. – Где мы?

Богдан хитро прищурился:

– А то не признал?

Майпранг огляделся:

– Да неужто… Ты-таки нашёл его!…

Остров… Тот самый, на котором волчья стая зализывала раны тогда, после шторма… Как Богдану удалось отыскать его – загадка, но этот волшебный клочок земли уже второй раз спасал им жизнь…

– Ты, кормчий, нешто с богами морскими сговорился? – усмехнулся вожак.

– А может, Арес ваш с кем из них дружбу водит? – в тон ему ответил водник.

Майпранг плохо представлял себе, чтобы Арес водил с кем-нибудь дружбу, но то, что они в очередной раз уцелели, действительно походило на чудо…

– Как выбрались-то?

– Да как! Пока они там с князем разбирались, мы и улизнули потихоньку. Драккару ведь только отойти подальше – его и не видать, тем более под солнышко закатное…

– Выходит, не убил я князя… , – задумчиво-удручённо произнёс воин.

Потом вскинул жёлтые глаза на водника:

– А ты, кормчий, молодец! Это ж надо – лодью вражескую вручную протаранить!

– Да чего уж там! – проворчал Богдан, но было видно, что похвала ему приятна. – Без руля вот мы остались – это плохо…

Искалеченный драккар стоял неподалёку, уткнувшись одним из носов в песчаный берег. У судна не хватало не только руля – было ещё поломано несколько вёсел, а в кормовой части правого борта зияла безобразная дыра, оставленная княжеским тараном…

– И всё же таранить не научились! – удовлетворённо заключил кормчий. – Высоко взяли, потому мы до берега и дотянули, воды не начерпали. Но сломать могли, аккурат пополам…

Майпранг мрачно смотрел на судно. Драккаром он очень дорожил, искренне относился к нему, как к живому существу, поэтому сейчас, несмотря на безусловную радость по поводу чудесного спасения, в душе его вскипала ярость. Надо же было так изувечить корабль!!!…

– Подлатать сможешь, Богдан? – вожак с надеждой посмотрел на водника. – Не век же нам здесь куковать – надо и до своих как-то добираться! На берегу, понятное дело, по-хорошему возьмёмся…

Кормчий пожал плечами:

– Дело-то понятное… Попробуем…

…В неравном морском бою они понесли и людские потери. Четверо волков отправились в сады предков, принеся свою жизнь в жертву. Арес привечает кровь, пролитую в бою… В тот день он должен был остаться доволен…

Особенно жалел Майпранг Скилура. Он успел привязаться к мальчишке и никак не хотел ему такой участи. Единственное, что утешало – это славная смерть в бою, не об этом ли мечтает каждый волк-воин…

Но быть может, не так рано…

***

…– Так что скажешь, Аглая Люпус? – Марк Ласкарис повторил вопрос, глядя на неё с неприкрытым интересом.

Открытой враждебности он не проявлял, однако его наигранная доброжелательность, разумеется, тоже доверия не внушала. Аглая уже догадалась, что перед ней – глава местных земель (правитель, наместник – что-то в этом роде) или его правая рука. Как говорится, жили-жили спокойно – и на тебе, пожалуйста!

Византиец ехал шагом, по-прежнему держа её гнедого в поводу – не удрать, не ускакать! Да если бы даже и ускакала – что дальше??? Поселение сарматов не спрячешь, не укроешь. Посередине его красуется привычная куча хвороста, увенчанная мечом, и если местные крестьяне с этим мало-помалу смирились, предпочитая просто не заглядывать по возможности в посёлок, то Марк вряд ли отнесётся спокойно к язычеству на своих христианских землях. А если византийцы каким-то хитрым образом набредут на потайную бухту – пиши пропало! Бог знает, что они подумают, увидев знакомую камару, на носу которой красовалась свежая заплатка…

…И надо же им было появиться именно тогда, когда нет ни Майпранга, ни Радомира, ни хотя бы Богдана, а из воинов-волков в наличии только Корсак! Как защитить стаю???… Властьимущие византийцы вряд ли будут церемониться с горсткой язычников, расположившихся без разрешения в их владениях…

Поразмыслив недолго, чтобы не затягивать паузу, Аглая решила идти ва-банк. Либо пан, либо пропал…

– Марк, – осторожно начала она. – Молодой юноша, хорошо одет, очень похож на тебя, только моложе и без бороды… Ты его знаешь?…

Две лошади остановились, как вкопанные. Мужчина медленно перевёл недоверчивый взгляд с дороги на неё, лицо его стало серьёзным, без тени улыбки и напускной доброжелательности:

– Где ты видела его?

– Кто он? – не отставала Аглая – в конце концов, она задала вопрос первая!

– Мой младший брат, Тиберий Ласкарис… , – тихо ответил Марк.

Вот влипли – так влипли!… Она лихорадочно пыталась сообразить, что это – козырь в рукаве, или окончательный провал…

– Где ты его видела??? – повторил византиец, повышая голос.

– Марк, выслушай меня, пожалуйста! – Аглая изо всех сил старалась держаться спокойно – эмоции сейчас абсолютно лишние!

– Слушаю! Но я хочу услышать правду!!!

– А зачем мне тебе врать, если я сама завела разговор? – пожала плечами Аглая. – Тиберий погиб, Марк… Это правда!

Мужчина тронул пятками бока коня, вновь медленно двигаясь вперёд, и дёрнул повод гнедого. Он, не отрываясь, смотрел на дорогу, и на побледневшем его лице ходили желваки.

– Как это случилось? – наконец спросил он, снова старательно не глядя в сторону Аглаи.

– Мы нашли камару на отмели с пробитым бортом, её вынесло морем. На палубе было два мёртвых тела…

– Два тела??? Когда камара уходила в море, на её борту было почти два десятка человек!!!

– Судьба остальных мне неизвестна. Я говорю только то, что знаю сама, – Аглая старалась держать себя в руках.

– И кстати, кто это «мы»??? – Марк подозрительно покосился на неё.

– Мы – это воины-волки! – вздохнув, подытожила Аглая.

Пришпорив коня, так что тот взвился на дыбы, византиец рванул вперёд, увлекая её за собой. Остальные последовали за ними. Четверть часа бешеной скачки прошли в полном молчании. Вылетев на морской берег, Марк соскочил на землю и буквально сдёрнул Аглаю с лошади:

– Показывай!!!…

Увидев залатанную камару, надёжно укрытую в потайной бухте, византиец порывисто вздохнул. Потом подошёл к судну и, прикоснувшись ладонью к борту, упёрся в него лбом и прикрыл глаза. Аглая стояла поодаль в окружении его подручных. Её пока и пальцем не тронули, но она шкурой чувствовала, что такое везение может закончиться в любой момент.

Когда Марк возвратился к ним, его карие глаза превратились в две щёлки, полные ненависти.

– И ты хочешь меня уверить, что воины-волки к этому не причастны? – процедил он, мотнув головой в сторону камары.

Потом вдруг, на секунду потеряв самообладание, ощутимо встряхнул её за плечи:

– Где его тело??? Говори!!!…

– Похоронено на утёсе! – во рту Аглаи чувствовался металлический привкус крови от прикушенного от неожиданности кончика языка.

– Как… похоронено? – осёкся Марк.

– С почестями. Как и подобает знатному воину!

Византиец покрутил головой и недоверчиво уставился на неё. Было заметно, что он пытается собрать мысли воедино.

– Веди! – наконец произнёс он.

И добавил, обратившись к спутникам:

– С нами не ходите. Встаньте дозором и будьте настороже!…

***

…С утёса открывался замечательный вид на морскую гладь, убегавшую к горизонту.

– Хорошее место… , – тихо сказал Марк, стоя у могилы брата. – Тиберий любил море… И в этот раз морем пошёл, хотя должен был берегом… Говорил я ему…

Аглая благоразумно помалкивала.

– Как он умер? – византиец повернулся к ней.

– Не знаю, Марк. Ранен он не был, кровь на одежде только чужая. Наверное, море их убило – солнце да жажда. Напали на них, остальных перебили, а они вдвоём не смогли с камарой справиться да до берега добраться. Тем более, без вёсел да с дырой в носу…

– Что было на камаре… кроме тел? – мужчина задумчиво смотрел на курган из камней.

– Да что было? Хлам всякий! Ничего ценного… , – Аглая пожала плечами. – Оружие мы при них оставили – негоже воинов без оружия хоронить. Медальон у брата твоего был, такой же, как у тебя. Тоже оставили…

– Хочешь сказать, что воины-волки мародёрством не занимаются??? – ехидно поинтересовался византиец.

– Почему? Занимаются. Только обирают, в основном, врагов своих, в бою убитых…

– А здесь, выходит, они и ни при чём??? – зло вскинулся Марк.

Ну, вот! Мочало – начинай сначала!!!…

– Я не знаю, Марк, как поступают ТВОИ воины, – ровно произнесла Аглая, но в её голосе зазвучали металлические нотки. – Может, они недругов своих убивают, а потом с почестями хоронят. Но волкам это точно ни к чему! Честный бой – добыча, так они живут. А грабить воинов, в бою павших, которые им и врагами-то не были, не станут!

– Ну и язык у тебя, Аглая… Люпус! – Марк посмотрел на неё и неожиданно усмехнулся. – Зубы такие же острые?

– Одну глотку перегрызть – хватит! – буркнула она.

Мужчина прищурился:

– Ты же не волчица! Выглядишь иначе, веры, смотрю, нашей, христианской… А волки-воины – язычники, наёмники да душегубы…

– Жизнь – штука весьма необычная, Марк Ласкарис…

Византиец вновь с интересом на неё взглянул, потом, на мгновение прикоснувшись рукой к каменному кургану, выпрямился и быстро зашагал к тропинке, спускавшейся вниз с утёса.

– Ладно, пойдём! – произнёс он, не оборачиваясь.

А когда Аглая нагнала его и пошла рядом, спросил:

– Где же стая ваша? Что-то не видно никого… Или в засаде сидят, а тобой, как щитом, прикрываются?

– В море ушли… и пропали. Четыре дня уже нет, долго… Что-то случилось, наверное… , – тихо ответила Аглая.

В горле комом стояла тревога за Майпранга и остальных, и сейчас, когда немного схлынули страх и замешательство от встречи с византийцами (по сути, недругами!), она накатила с новой силой. Марк молча бросил пару коротких взглядов на враз помрачневшую молодую женщину, а та вдруг остановилась, как вкопанная, и он изумлённо обернулся.

– Хочешь стаю волчью посмотреть, Марк??? Иди – смотри! – неестественно звонко заявила Аглая, сверкая круглыми серо-зелёными глазами. – Мы не прячемся и в засаде не сидим… Иди – вон он, посёлок языческий! Бабы там да дети-волчата, мужчин горстка – табунщики мирные… Иди! Земля твоя, вера твоя, а мы – чужаки, истребить всех подчистую!!! Защитить, всё одно, некому!!!…

Слёзы уже готовы были брызнуть из глаз, когда мужчина, шагнув к ней, мягко взял её за плечи и пристально заглянул в лицо.

– Успокойся! Никто никого истреблять не будет! – серьёзно сказал он. – Да и земли это не мои, а Аркадия Вриения, консуляра19 здешнего. Я уж, скорее, катепан20, воин и его правая рука…

– Воевода, значит… , – отрешённо произнесла Аглая, глядя куда-то сквозь него.

– Ну, может, и так…

С утёса они спустились в молчании. Марк сделал знак своим разбить лагерь, и скоро на небольшой поляне вблизи песчаного пляжа выросли два походных шатра. Аглая направилась в посёлок – требовалось предупредить Ятрагора о визите непрошенных гостей, да и близнецы уже загостились у Орги…

…Вечером, уложив детей спать, она придалась невесёлым размышлениям. Итак, они обнаружены, карты открыты… Да и глупо было бы надеяться, что местный правитель абсолютно будет не в курсе того, что происходит на его землях! Наверняка, среди аборигенов нашлись и соглядатаи, и доносчики. Не будет, видно, сарматам и здесь покоя…

Деликатное покашливание у входа в юрту вывело её из раздумий. Выглянув, Аглая с удивлением обнаружила там одного из спутников катепана.

– Господин просит Аглаю Люпус о визите, – с церемонным поклоном промолвил византиец.

Пожав плечами, Аглая вернулась в юрту и, проверив мирно спящих близнецов, накинула на плечи шерстяную накидку, расшитую на сарматский манер, а потом вернулась на улицу и последовала за посланником к временному лагерю.

Приехавшие византийцы, кстати, весь день вели себя довольно мирно. К сарматам они не совались, лишь нанесли краткий визит в недалёкую деревню «аборигенов». Обо всём об этом Аглае подробно доложили волчата-подростки, как всегда неплохо справившиеся с задачей разведчиков.

Марк расположился у входа в свой шатёр на расстеленном прямо на земле плаще. Перед ним на каком-то квадратном подобии скатерти стоял кувшин с вином и кубки, лежали нарезанные ломтями мясо и сыр, немного хлеба, какие-то фрукты. Жестом он пригласил Аглаю присоединиться, отпустив слугу. Тот, постелив для молодой женщины свой плащ, немедленно растворился в густеющих уже сумерках. Марк молча наполнил кубки тёмно-красным вином.

– Тиберий был хорошим братом… , – произнёс он, глядя куда-то в стремительно темнеющее вечернее море.

– Они приняли славный бой, Марк, и вдвоём только выжили… Ненадолго, правда… Очень жаль, что так вышло! Светлая память твоему брату!

Аглая поднесла к губам кубок – вино было отменным…

– Там, на камаре, было что-то важное? Ведь неслучайно ты спросил? – поинтересовалась она, выдержав небольшую паузу.

Марк поднял на неё удивлённый взгляд.

– С чего ты взяла? – слишком поспешно и резко спросил он.

– Да так… Показалось…

Они сидели молча и потягивали вино, глядя в море, по которому уже призрачно серебрилась лунная дорожка.

– Ходят слухи, – продолжил разговор Марк. – Что у волков-воинов вожак необыкновенный. Заговорённый, что ли? Воин искусный, каких не видали, стратег… Будто поражения в рукопашном бою не знает, а клинками владеет так, словно и не человек вовсе… Правда это?

– Ты, Марк, всё на слухи какие-то ссылаешься! Возьми, да сам всё проверь-посмотри… Хотя нет, проверять Майпранга я бы тебе не советовала…

– Кого?

– Майпранга! Так имя его, вожака волчьего…

– Что оно означает?

– «Лунный Барс»…

– Занятно… Мы вот как поступим, Аглая. Стаю я не трону. Пока. А вожак, как объявится, пусть в городе меня навестит – потолковать надо. В ваших же интересах… Не трону я его! – поспешно воскликнул византиец, заметив, как сверкнули в темноте глаза Аглаи. – Ни к чему мне это! Сама понимаешь, если понадобится – и так управу найдём…