Читать книгу Сарматские хроники – 3. Новые горизонты - Евгения Говоркова-Никифорова - Страница 4

… – Что-то ты, брат, добычи приносишь всё меньше и меньше! – Никита хлопнул волка по плечу. – Али дичь в здешних лесах перевелась?

– Может, и перевелась! А может, просто удача хвостом повернулась! – невозмутимо пожал плечами Скилур.

– Чем же это ты так перед ней провинился? – хитро взглянул на него приятель. – Другие-то охотники, почитай, кажный день с полной сумой приходят! Али ты не на ту дичь охотишься?…

– Не твоё дело – вот и не лезь! – вскипел сармат и повернулся, чтобы уйти.

– Да погоди ты… , – Никита примирительно удержал его за плечо. – Прости, коли за живое задел ненароком… Вижу я – сам не свой ходишь, того гляди – дров наломаешь…

– Уже наломал… , – опустил голову Скилур, и молодого русича немного напугали враз потухшие глаза волка.

– Ну, выкладывай! – насупил брови Никита. – Будем думать, как дрова обратно собрать…

…Их дружба повелась с самого прибытия из похода, зародившись ещё на борту драккара. Почти ровесники, они сошлись на удивление быстро. Скилур ещё какое-то время пытался «держать дистанцию», но вся его нарочитая холодность вдребезги разбилась о невероятную доброту и весёлый нрав русского парнишки. Было непонятно, как такой человек, как он, убивавший в своей жизни разве что комаров да надоедливых мух и даже кошке ни разу не давший пинка, вообще оказался в княжеской дружине!…

Проживал он теперь в одном шатре с Нилом и Матрёной, радуя бездетную пару, которая здесь, на чужих землях, неожиданно обрела не только друг друга, но и сына, пусть и приёмного. Обгоревшие руки Никиты, хоть и зажили отменно при лечении Ятрагора, однако не давали той крепости и надёжности, что необходима воину и охотнику. Зато обучивший его гончарному делу Нил не мог нарадоваться на ученика, а следом за ним талант молодого русича оценили и жители близ лежащих посёлков…

***

… – Наверное, там за морем и природа другая, и люди… , – задумчиво проговорила Гелия.

– Люди всякие – и здесь, и там! – ответил Скилур. – Природа – да, другая. Там степь…

Они сидели на тёплом песке в укромном уголке, скрытом от посторонних глаз густыми зарослями ракитника. Над морем разливался яркий солнечный свет, мелькали там и сям силуэты чаек.

– Ты хочешь вернуться? Туда, за море… , – девушка вопросительно посмотрела на волка.

Он смутился – как всегда, от её пристального взгляда так близко – и поспешно отвёл глаза.

– Нет… Там земля предков… А здесь стая, здесь то, что осталось от моего народа… Здесь… , – он опять медлил, подбирая слова. – Родители…

– Это ведь приёмные родители? – уточнила Гелия.

– Да… Настоящих нет очень давно, – опустил глаза Скилур. – А сейчас вожак назвал меня своим сыном!

– Да, это великая честь! – согласилась византийка. – Я видела вашего вожака – тогда, во дворце. Майпранг. Славный воин… А что твоя мать? Та, что приёмная… Про неё ходят какие-то невероятные слухи! Говорят, она колдунья!…

Скилур вскинул на неё изумлённо-возмущённый взгляд, и жёлтые глаза его яростно сверкнули:

– Враньё! Не колдунья она!!!… Она не волчьего роду-племени, в распятого бога верует, как и твой народ… Вожаку жизнь спасла, мне жизнь спасла – многих спасла… Живёт в стае, как своя…

– Как же это она – не волчица, чужачка, а с вожаком шатёр делит, и не как наложница, а как жена? Разве не против это обычаев ваших? – тихо спросила Гелия, стараясь не выдать своего волнения.

– По крови они связаны – одним клинком ранены были во время поединка ритуального, – пояснил Скилур. – Арес допустил это – значит, такова его воля, не против он союза этой женщины с волками. А сердце и душа вожака давно ей принадлежат, без остатка…

Гелия опустила глаза, пытаясь скрыть навернувшиеся слёзы. Ну, конечно! Ритуальные поединки, клинки и кровные клятвы! Она не имела обо всём об этом ни малейшего понятия – чужие обычаи, чужой народ, чужие боги… Но как унять сердце, что рвётся к нему, сидящему рядом и не знающему, ЧТО на самом деле творится в её душе???…

Скилур действительно и не подозревал об этой буре. Он сидел, вперив жёлтые глаза в далёкие морские волны где-то на границе меж небом и водой, и гонял в голове невесёлые мысли…

…Разумеется, он не всё сказал Никите: признался, что есть зазноба, но кто она и откуда – даже не обмолвился… К чему? Чтобы на смех его подняли? Или хуже того – наказали за то, что пустил в сердце ту, что НИКОГДА не будет принадлежать ему???… Она и не ведает о его терзаниях – улыбается, смеётся, болтает о пустяках всяких!… Только сегодня посерьёзнела отчего-то – про стаю спрашивает, про родителей…

…Не в силах совладать с нахлынувшими чувствами, он протянул руку и приобнял её за плечи, несмело, почти робко придвигаясь ближе… Оттолкнёт – значит, оттолкнёт! И правильно – знай своё место!!!…

Гелия замерла на мгновение, а потом прильнула к нему всем телом, пряча лицо на его широкой груди…

– А может, и не враньё… , – тихо произнёс он. – Может, и впрямь женщинам, что в распятого бога веруют, магия тайная известна, чтобы сердце волка в полон взять, да не отпускать уже…

Он хотел что-то ещё сказать, но мягкие губы на его губах забрали все слова и обратили их в лёгкий дым, развеяв по тёплому ветру…

***

…А во дворце Романа Дука царило оживление: ждали дорогих гостей – консуляра соседней с востока провинции Феодора Аргира, и хозяин возлагал на его визит большие надежды.

Сухопарый чопорный Феодор приехал в сопровождении сына, Ипполита, и многочисленной пышно одетой свиты.

– Давненько, давненько не виделись!!! – радость принимающей стороны казалась настолько искренней, что даже тонкие губы Аргира растянулись в подобие улыбки.

– Приветствую тебя, Роман Дук! – гость церемонно поклонился. – Многие лета тебе и твоей семье!…

Столы ломились от изысканных кушаний, между блюдами стояли изящной работы кувшины с терпкими винами и разнообразными напитками. Два консуляра вспоминали лихие военные кампании, пикантные придворные истории и даже каких-то общих доблестных предков…

– А что, Феодор, не поддержать ли и нам древние традиции – не стать ли нам ещё ближе? – произнёс вдруг Роман, неспешно дегустируя вино.

И пояснил в ответ на вопросительный взгляд гостя:

– Я мыслю – не породниться ли нам? У тебя сын – красавец да молодец, у меня – дочь подросла… Приданое богатое дам! И продолжим род древний во славу императора и Ромейского царства!!!

– Что ж, я не против! – прищурился с улыбкой Феодор Аргир. – Наши семьи издавна в согласии жили!

– Ну, тогда – за детей наших и их благодатный союз! – поднял кубок Роман Дук…

***

…Поздним вечером, когда гости с подобающим случаю комфортом были устроены на ночь, он вызвал к себе Антония.

– Ну, что думаешь? – консуляр выжидающе смотрел на слугу – он частенько советовался с доместиком, хитрость и предусмотрительность которого не раз помогала выйти «сухими из воды» в самых разнообразных ситуациях.

– Мудрый ход, мой господин, – кивнул Антоний. – Вот только…

– Что? – поднял брови консуляр. – Говори! В таких делах мелочей не бывает!

– Гелия!

– А что Гелия?

– Даст ли согласие Ваша дочь на этот брак?

– Достаточно того, что это согласие дал я. Ты так не считаешь? – склонил голову Роман.

– Вашей дочери вряд ли понравится роль разменной монеты! – осторожно возразил доместик.

– Моя дочь никогда не пойдёт против интересов семьи! Понятие о чести у неё в крови! К тому же, брак с Ипполитом Аргиром – для неё очень достойная партия! Уж ЭТО она должна понимать! Да и родительское слово – не пустой звук!…

– Я смею полагать, мой господин, что этот союз даст Вам ряд веских преимуществ, – доместик позволил себе посмотреть в глаза хозяина.

– Ещё бы! – прищурился Роман. – Как только брак будет заключён, я поделюсь с Феодором некоторыми своими планами относительно провинции Вриениев. Мне нужно его войско и поддержка при дворе. Род Аргиров всегда был в милости у императорской семьи!

Губы доместика тронула лёгкая улыбка:

– Да, мой господин! Однако я осмелюсь предположить, что Феодор тоже может… проявить интерес к соседним землям…

– И, скорее всего, проявит! – усмехнулся Роман Дук. – А вот для этого и существует брачный договор!… И волки-воины!!!

Антоний вскинул на него изумлённый взгляд:

– Мой господин, Вы всё же хотите… перетянуть язычников на свою сторону???

– Ну, это может и не получиться – сам же говорил об их верности и чести! Но вот ЗАСТАВИТЬ волков делать то, что нам нужно, мы вполне в состоянии… Где там твой цыган?…

***

… – Ну, и когда мы, наконец, в поход сможем выйти, как мыслишь? – нахмурился Майпранг.

Они с Богданом стояли на небольшом пригорке, наблюдая за «барашками» пенящихся волн. Всегда яркое, лазурное море сейчас хмуро темнело, к горизонту переходя в черноту и почти сливаясь с нависающей над водой мрачной тучей. Кормчий скосил глаза – пытающийся сохранить внешнюю солидность и авторитет, в душе волк оставался прежним мальчишкой и чуть не подпрыгивал на месте от нетерпения, свирепо сверкая глазами в сторону непогоды.

– Сам видишь, вожак! Штормит! – пожал плечами водник. – К чему нам лезть в это пекло???

– Да уж третий день, как штормит! – насупился Майпранг.

– Ну, мы над стихией не властны! – развёл руками Богдан. – Погоди, завтра-послезавтра уляжется погодка!…

– … и успеешь ты в своё море выйти! – ворчливо добавила Аглая, подходя и запахивая куртку от пронизывающего ветра.

Майпранг мрачно взглянул на неё:

– Да будь твоя воля – и в шатре бы привязала!

– И привязала бы! – согласно кивнула женщина. – Ничего плохого в том нет, если воины-волки некоторое время на берегу побудут – с семьями да с детьми!

Богдан усмехнулся – у него в шатре уже бегало двое ребятишек, и Орга ходила, тяжёлая третьим. Сарматка не так категорично и прямо, как Аглая, изъявляла свои желания, но когда она заглядывала ему в лицо своими колдовскими карими до черноты глазами, сердце бывалого водника стучало как заведённое, а по телу разливалась сладкая истома. Он понимал: хоть и были привычными бесконечные походы волков-воинов за добычей, волчицы, как и любые женщины, тосковали и радовались каждому лишнему дню, который их мужчины проводили дома…

– Что это там? – вдруг прищурился сармат, напряжённо вглядываясь в высокие морские волны.

Богдан с Аглаей, как по команде, повернулись в ту же сторону. Среди пенящихся валов в тёмной воде мелькало что-то, нарушавшее уже привычный вид штормящего моря.

– Лодка… Ей-богу, лодка! – воскликнул кормчий. – И человек!!!…

Аглая пригляделась: ну, лодкой это сооружение назвать можно было с большой натяжкой – скорее уж, обломок лодки, каким-то чудом ещё державшийся на поверхности бурлящей воды. И… да, человек!!! С пригорка было хорошо видно сгорбленную фигуру, отчаянно пытавшуюся удержать на плаву то, что осталось от судёнышка…

– А ведь недалеко, вожак! – промолвил Богдан, не сводя глаз с бедолаги. – Вдоль берега держится, молодец!…

– Думаешь, помочь получится? – вновь прищурился Майпранг.

– Ну, попытаться стоит – что мы, не люди? – пробасил водник. – Если до бухты до нашей доберётся – вытянем, у нас там волна небольшая!…

…Путь с пригорка до отмели занял не более пяти минут. Кто-то из волков уже был здесь, очевидно, тоже заметив терпящего бедствие. Кампания по его спасению была развёрнута немедленно, тем более, как сказал Богдан, ветер менялся прямо на глазах, и человека запросто могло унести в открытое море даже при сравнительно небольшой волне.

Аглая, не принимая активного участия, тем не менее, торчала неподалёку, и не подумав уйти в укрытие, как приказал было Майпранг. Мрачный взгляд, который он бросил на неё, не предвещал ничего хорошего, однако она решила остаться: во-первых, заело любопытство – кому это приспичило выходить в море в непогоду, да ещё и вблизи их посёлка, а во-вторых, вполне могла потребоваться чисто медицинская помощь…

…Ветер меж тем крепчал, словно сама природа старалась всеми силами помешать сарматам. Все попытки добросить верёвку с «кошкой» на конце, чтобы зацепить и притянуть к берегу разбитую лодку, заканчивались неудачей. Волны даже здесь, на безопасной отмели, не давали подойти ближе, грозя утянуть на глубину самих спасателей. Очередной порыв ветра откинул лодчёнку ещё дальше от берега, а набежавший вал, закружив судёнышко, разбил его в щепки…

– Всё! Хана́! – сокрушённо махнул рукой Богдан, однако в следующее мгновение саженях в тридцати от берега среди пенящихся волн показалась голова. – Стой, вожак!!! Куда???…

– Держи!!! – Майпранг, уже обвязав верёвку вокруг пояса, сунул её конец в могучие руки кормчего и ринулся в бушующее море.

Аглая замерла, сжав кулаки и закусив губы… Нет, она когда-нибудь сама его прикончит!!!… Сколько можно рисковать жизнью и балансировать на тонком лезвии над бездонной пропастью???… Одна минута… Другая…

– Тяни, братцы! – бас Богдана перекрыл рёв уже откровенно беснующегося ветра, и волки-воины бросились на помощь кормчему.

Морская стихия нипочём не желала отдавать добычу, но усилия мужчин всё же увенчались успехом: в пенных волнах показались две головы, с каждым рывком верёвки приближающиеся к берегу. Аглая выдохнула – если так будет продолжаться, то медицинская помощь скоро потребуется ей!!!

– Жив??? Жив!!!…

Спасённый бедолага, вытащенный на сушу, пошевелился и слабо застонал. Рядом стоял Майпранг, тяжело дыша, отплёвываясь и стряхивая с мокрой одежды бурые космы водорослей.

– Тяжёлый… парень! – процедил он, глядя в упор на распластавшееся на мокром песке тело.

Аглая подошла поближе. Вытащенный из воды был действительно очень молод – наверное, ненамного старше Скилура. Рваная рубаха, подпоясанная кушаком на цыганский манер, прикрывала мускулистый смуглый торс. Поношенные порты, заправленные во вполне справные сапоги, смоляные кудри, крючковатый крупный нос и круглая золотая серьга в правом ухе добавляли сходства с цыганом.

А когда его веки дрогнули, по спине Аглаи пробежал непрошенный неприятный холодок – настороженный взгляд чёрных глаз из-под густых бровей придал его лицу, несмотря на бледность, хищное жестокое выражение…

***

…Он лежал в одном из многочисленных расписных шатров, укрытый шерстяным одеялом. Его не только спасли, но и напоили горячим бульоном, и оставили под наблюдением местного знахаря – жуткого старика с проницательным взглядом ярко-голубых глаз…

Сарматы… У воинов в стае были другие глаза – от светло-ореховых до тёмно-карих, почти чёрных, на манер цыганских… Янтарными глазами, цвета разогретого солнцем мёда, мог похвастать только местный вожак, Майпранг. Проклятый волк!!!…

Тобар зло сплюнул. Вожак бросился в морские волны и вытащил-таки его, стремительно теряющего силы и уже почти захлебнувшегося, но его вины это нисколько не умаляет. Майпранг убил его отца и достоин только страшной мести, а никак не прощения!!!

Цыган усмехнулся и положил правую руку под голову. Да, он немного перестарался! Не ожидал, что шторм усилится, не рассчитал свои силы и чуть не погиб. Но оно того стоило!!!… Зато теперь он – посреди вражеского стана, и без труда выполнит задуманное!!!

Тобар снова усмехнулся и прикрыл глаза. Месть свершится и очень скоро!!!…

***

… – Что произошло? – недоумевала Гелия. – Что могло случиться, раз мне нужно возвращаться домой, да ещё так срочно???

– Ничего плохого не случилось, дорогая! – лицо тётки озарила тёплая улыбка, собравшая вокруг глаз добрые морщинки. – Ничего, уверяю тебя! Вот письмо – твой отец всё там объясняет. Мы так рады за тебя, дорогая!…

Двоюродные сестрицы за её спиной загадочно улыбались, подпихивая друг друга локтями. Гелия взяла письмо осторожно, словно в конверте могла таиться какая-то опасность, и вопросительно взглянула на тётку. Та снова ободряюще улыбнулась:

– Иди в свою комнату. Прочти – и побудь одна, наедине со своими мыслями. Такие решения должно принимать сердцем и душой, и зрители для этого не нужны…

Девушка почти бегом поднялась по лестнице. Войдя в свою небольшую уютную спальню, она бросила письмо на стол и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной и не сводя глаз с конверта. В сердце зрела тревога…

– Счастливая… , – мечтательно выдохнула одна из сестриц ей вслед…

…Она бездумно глядела в потолок, лёжа на кровати и не в силах пошевелиться. Левая рука свесилась почти до пола, выпустив из ослабевших пальцев исписанный красивым отцовским почерком лист бумаги. Перед распахнутыми глазами всё ещё плыли строки…

«Дорогая и обожаемая дочь!… Оказал честь… Традиции предков… Ипполит Аргир… Прекрасная партия… Законное супружество перед Богом и людьми… В любви и согласии… Приезжай как можно скорее…»…

Гелия со вздохом повернулась на бок – «ватные» руки и ноги не хотели двигаться, а тяжёлая голова упорно гнала прочь любые мысли. Она не знала, сколько пролежала так, и встрепенулась только, когда раздался осторожный стук в дверь.

– Гелия, детка… У тебя всё в порядке? – в голосе тётки, раздавшемся из-за двери, явно слышалось беспокойство.

Девушка подняла голову, с удивлением заметив, что яркий день за окном уже клонился к вечеру. Внезапно чувства и эмоции вновь наполнили её, захлёстывая тёмной волной отчаяния. Распахнув дверь, она молча проскочила мимо изумлённой тётки, не успевшей произнести ни слова, и помчалась по лестнице вниз…

***

…Руса́лии1 в этот раз праздновались особенно пышно – весна наступила дружно, балуя теплом и яркими красками, необычными даже для этих южных мест, и год обещал быть урожайным…

…Византийцы любили праздники. Помимо религиозных Пасхи и Троицы, они с удовольствием вспоминали древние традиции и языческие торжества, ничуть не мешавшие христианским. И с таким же удовольствием приобщали к своему шумному веселью сарматов.

Воины-волки относились к подобным развлечениям двояко. С одной стороны, занятые в недавнем прошлом в основном борьбой за выживание, подчас кровопролитной, тогда они и в редкие свои «выходные» часто всё веселье сводили лишь к хорошей выпивке и мимолётному отдыху, готовые в любой момент снова схватиться за оружие. Небольшое разнообразие вносили кровавые поединки да набеги на мелкие деревни за наложницами.

С другой стороны, местное население, окончательно признавшее сарматов «своими», особенно после успешных совместных «военных кампаний», упорно стремилось разделить с ними бескорыстное веселье. Крестьяне перемещались с праздничным застольем и хороводами поближе к сарматскому становищу, приходили с подарками и выражали искреннюю радость, если их затеи удавались.

Ятрагор поначалу не одобрял подобной «дружбы». Арес мог быть недоволен своими воинами: их удел – война, битва, борьба, а не пляски и хороводы с крестьянами, поклонявшимися распятому богу! Но время шло, а древнее божество недовольства не проявляло, досыта насытившись, видимо, кровью прошлых лет…

…Да и Майпранг оказался смышлёным и дальновидным вожаком! Он не препятствовал связям своей стаи с местными, позволив даже несколько смешанных браков (разумеется, Аресу в те дни приносились богатые жертвы!). Однако несмотря на непривычно мирную жизнь, своим воинам, потомственным волкам, он не давал никакого спуску – тренировки проходили регулярно, иногда даже жёстче и серьёзнее, чем раньше.

Время от времени к волкам присоединялись бойцы Марка Ласкариса, пожелавшие обучиться древнему мастерству рукопашного боя. Бывало, и сам катепан наведывался в сарматское становище. Ему давал уроки сам Майпранг, и посмотреть на спарринг двух предводителей обычно сбегалась вся стая. Марк учился быстро – сказывались давние навыки рукопашных схваток, привитые практически с детства, и дух здоровой конкуренции. Несмотря на то, что в искренней дружбе двух вожаков уже никто не сомневался, они продолжали соперничать в доблести и воинском мастерстве, не упуская случая взять верх…

… – На сколько дней в море пойдёте? – Марк пригубил разбавленное водой вино, утоляя жажду после очередной «тренировки».

– Как получится, катепан, – Майпранг был непривычно задумчив. – И так на берегу лишнюю седмицу проторчали! Сам видел, что с погодой творилось…

– А воины-волки что, тоже русалии празднуют??? – византиец проводил изумлённым взглядом нескольких сарматов, которые в компании крестьян направлялись к накрытым неподалёку импровизированным столам, где уже разворачивалось настоящее веселье.

– А у воинов-волков выбора особого нет! – сверкнул глазами вожак. – С волками жить – по-волчьи выть. Эта поговорка, как оказалось, в обе стороны работает!…

– А это ещё кто? – Марк кивнул на высокого жилистого молодого человека с настороженным взглядом и хищным крючковатым носом, топтавшегося у праздничных столов. – Давно ли вы цыган привечаете???

– Да его никто особо не приветил! – пожал расписанными татуировками плечами Майпранг, надевая кожаную рубаху. – Спасли его – третьего дня из моря штормового выловили. Оклемается – и к своим уйдёт!

– Ты что ли выловил? – прищурился Марк.

– Тебе-то что? – подозрительно покосился волк.

– Да поговаривали, что буря не только над морем в тот вечер была, а и в шатре твоём!

– Что, аж в городе слыхать было??? – сварливо пробурчал Майпранг.

Марк расхохотался.

– Конечно! – утирая слёзы, вымолвил он. – Люди по городу ходили и друг друга спрашивали: кто, мол, орёт???

Майпранг тоже не сдержал ухмылки.

– Ладно, так и быть, – нарочито серьёзным тоном произнёс он. – Попрошу, чтобы впредь орала потише!

– Да я и сам попрошу! – шутливо нахмурился Марк. – А то слыханое ли дело – полгорода перебаламутила!…