Читать книгу Навигатор. Код имплементации: 40. Часть 2 - Евгения Кретова - Страница 3

1

Застыв у гермопереборки, Артем, Наташа и Тим наблюдали, как завершается стыковка клириканской «Исмы».

– Продольное перемещение по ходовым знакам, – голос Кира шелестел из динамиков. На инфотабло дежурного приближались огни шлюзовой камеры чужого корабля, его черный рукав с подвижным горловым люком. Длинные щупы подхватили круглые бока стыковочного модуля, подтянули к «Фокусу» и закрепили в пазах. – Стоп… Захват… – С тихим шипением сцепились замки и разъёмы технологического оборудования и систем жизнеобеспечения «Фокуса» и «Исмы». Мигнул значок завершения проверки герметичности стыка. – Завершение стыковки. Добро пожаловать на борт.

Искин сообщил:

– Санитарный режим, код ноль двенадцать. Прошу пассажиров прибывшего борта пройти в санитарную капсулу стыковочного модуля.

Ребята переглянулись:

– Готовы? – Артем нажал кнопку допуска в шлюзовой сектор, шагнул внутрь и неторопливо прошел в центр, замер напротив шлюза номер два гамма.

Тим встал у его левого плеча, Наташа замерла справа. При появлении патруля – троих офицеров в клириканской форме – медленно выдохнула и распрямилась, заправила за ухо светлую прядь. Артем выдвинулся чуть вперед.

– Артем Пауков, – коротко представился при их приближении, – руководитель проекта «Фокус».

– Трин Паравель, старший офицер галактического патруля, транспортное управление, – клириканец сверкнул серебристо-зелеными глазами, протянул Артему тонкую пластину адмиции. Тот неторопливо подключил ее к своему креонику, перебросил данные. – Ваш борт задержан для выяснения причин опасного маневрирования на участке два-триста семьдесят восемь-ноль-сорок семнадцатого подсектора. Как я могу опросить капитана фрегата?

Он выжидательно уставился на Паукова, будто собираясь прожечь дыру в его переносице.

– Капитан фрегата Ульяна Рогова вызвана на Тамту. Ее обязанности Первого навигатора в настоящий момент исполняет навигатор-дублер Наталья Фатеева, – он кивнул на Наташу. – Учитывая статус фрегата как передвижной лаборатории и исследовательского борта, обязанности капитана с правом вынесения итогового решения исполняю я.

– Хорошо, пусть так, – клириканец сделал пометку в планшете. – В таком случае вопросы будут адресованы вам, господин Пауков. Прошу пояснить причину опасного маневрирования в подсекторе семнадцать.

Офицер говорил тихо, подчеркнуто спокойно, но Наташе все равно было не по себе. Помня наставления Артема, она пыталась успокоиться: представляла васильковое поле за дачей, за которое они убегали с соседскими девчонками – купаться в невероятно холодном озерце. Его питали бившие из-под земли родники, и вода в нем не прогревалась даже в самые жаркие июльские дни. Бабушка ругала их, рассказывала, что ноги судорогой, что утонуть можно, и что мол-де кто-то тонул уже. Но они все равно бегали. И, затаив дыхание, заходили в кристальную воду.

– У нас исследовательский экспериментальный борт. Проведение различных маневров, в том числе не прописанных стандартной навигацией, входит в наше техническое задание, – Пауков пожал плечами, заложил руки за спину. – Программа исследований и испытаний согласована с руководством Космофлота.

Клириканец с сомнением покосился на сопровождавших его офицеров:

– Разве это дает вам основание передвигаться в секторе без учета соответствующих требований безопасности полетов? Ваши маневры не были согласованы с диспетчерской семнадцатого подсектора.

– Повторяю. Программа испытаний прописана в нашем техническом задании. Карта испытаний имеется у диспетчеров сектора… Для проведения маневров мы выбрали самый отдаленный сектор, дальние транзакции, находящиеся вне навигационных маршрутов… Способ маневрирования не связан с прохождением транзакционных переходов, что не предполагает согласования с диспетчерской сектора дат и точных координат испытаний.

Артем вспоминал, точно ли нет такого требования в транспортном кодексе. Вроде не было. Смотрел на патрульного настороженно. Тот криво усмехнулся.

– Мне думается, подобные маневры должны проводиться на специализированных полигонах… Почему вы не реагировали на требование об остановке борта? – Трин Паравель прищурился.

Пауков выдохнул, откашлялся.

– Мы отрабатывали маневр. Отозваться на требование вашего патруля и прервать испытания – это выбросить коту под хвост несколько недель подготовки, настройку оборудования, продлевать действие путевого листа, объяснять руководству причины неисполнения технического задания в установленный срок…

Артем повел бровью, замолкая, уставился на офицера. Тот исследовал его лицо. Серебристо-зеленые глаза улыбались недоверчиво.

– То есть вы пренебрегли правилами передвижений в открытом космическом пространстве умышленно? – он саркастически хмыкнул.

Артем понял, что перегнул палку, повторил:

– Мы реализовывали программу испытаний…

– И в ней так и написано: «Плевать на требования патрульной службы»? Позвольте мне взглянуть на этот чудо-документ, а заодно узнать, за чьей он подписью, – Трин Паравель жалил взглядом. На губах играла презрительная усмешка.

Артем, вызвал по креонику Авдеева:

– Рубка, подготовьте копии путевого листа и карту маневров.

– Есть приготовить копии путевого листа и карты маневров…

– И путь сразу передадут на борт «Исмы», код выделенного канала связи два ноля семнадцать, – подсказал клириканец и неторопливо окинул взглядом сопровождавших Артема Наташу и Тимофея.

Артем мрачно подхватил:

– Передайте копии на «Исму». Код канала два ноля семнадцать.

– Так точно, – Кир отключился, мысленно похвалив себя, что вовремя подключился к стыковочному шлюзу и по мере открытия легенды уже подготовил к выгрузке и путевой лист, и карту маневров.

– А пока готовятся документы, прошу обеспечить возможность осмотра судна.

Артем изобразил удивление:

– Это у вас естественно-испытательский интерес? – он заложил руки в карманы, посмотрел искоса. – Или это как-то связано с задержанием борта?

Клириканец невозмутимо отозвался:

– Совершенно верно. Естественно-испытательский интерес, связанный с задержанием борта. Вы станете возражать? – в голосе Трин Паравеля послышалась угроза, правая рука застыла над панелью креоника – вызывать подкрепление.

Артем изобразил подобие улыбки:

– Да нет, собственно. Но я прошу уточнить процессуальный статус ваших действий.

– Досмотр транспортного средства, пункт два раздела тринадцать кодекса об административных правонарушениях на транспорте, – сухо сообщил офицер.

Пауков кивнул, приглашая офицеров пройти вперед.

2

Клириканец неторопливо прошел мимо Паукова, бросил взгляд на Наталью.

– Я бы хотел начать с личных помещений экипажа, – проговорил.

– Да пожалуйста, – Артем равнодушно пожал плечами. – Хоть с реакторного отсека… Я только отметочку сделаю в протоколе, что патрульная служба в данном случае действует с превышением полномочий. Осмотр кают экипажа относится к личному досмотру и с заявленным нарушением никак не связан, – он криво усмехнулся. – Вы, господин Паравель, если ищете что-то конкретное, то скажите уж сразу, не томите, как говорят у нас, на Земле, – он выразительно выделил последнее слово. – А то некрасиво как-то получается.

Трин Паравель неторопливо повернулся к нему, склонил голову к плечу. Тонкая черная полоска вертикального зрачка утонула в серебристо-зеленом перламутре глаз.

– Думаю, я переживу, если даже вы обжалуете мои действия, – он нагловато ухмыльнулся, кивнул на гермопереборки. – Показывайте, господин Пауков.

Артем, пропуская клириканца вперед, покосился на Наташку. Два сопровождавших его офицера шли следом. Наташа и Тим замыкали процессию.

Двойная гермопереборка с пультом дежурного, коридор в технические помещения, камеры для хранения отходов и очистные сооружения, слева – проход в медлабораторию и медблок, справа – камбуз и техотсек. Круглое помещение кают-компании.

Клириканец с интересом оглядывался:

– А там что? – кивнул на второй ярус.

– Жилой сектор, каюты, – пояснил Пауков и шагнул к ближайшей винтовой лестнице. – Не передумали еще?

– Меня интересует каюта капитана Роговой.

Пауков отвернулся от оперативника, направился вверх. Бросило в жар и следом накрыло ледяной волной – он сообразил, что Ульяна отдыхала у себя после прибытия. Там ее «свежие» следы. Мокрое полотенце наверняка сушится на спинке кресла, расческа брошена на кровати, загружен для санобработки комбинезон, в котором ее нашли в манипуляторе.

«Черт возьми», – в голове роились планы, как выкручиваться, но ни один не подходил. Ни один не вызвал доверия даже у него. А у этого дотошного клириканца – тем более.

Трин Паравель уже поднимался по узкой винтовой лестнице, дышал отрывисто в спину:

– Какая из кают принадлежит госпоже Роговой?

Артем указал на светлую дверь. Сердце колотилось так, что закладывало уши. Клириканцы подошли вплотную. Паравель оглянулся на замершего у поручня генетика:

– Господин Пауков, вы откроете сами или мне применить Протокол 100? – перламутровые глаза холодно блеснули.

Артем ввел на панели допуска код. Дверь мягко отъехала в сторону, пропуская патрульных внутрь. Наташа, бросив короткий взгляд на Паукова, прошла следом. Артем медлил, обдумывая, можно ли заблокировать троих клириканских офицеров патрульной службы в каюте Ульяны, заглушить внешнюю связь и рвануть из сектора раньше, чем патрульный корвет сообразит, что произошло? Конечно, это все никуда не годилось. Но…

– Как давно госпожа Рогова выходила с вами на связь? – Паравель невозмутимо вышел из каюты. Артем отметил его разочарованный и озадаченный вид.

– После отбытия с господином Теоном на «Тамту» – ни разу, – не моргнув глазом, соврал Артем.

Клириканец вышел в коридор, вцепился в хромированные поручни. Пауков покосился на Наталью: девушка с каменным лицом посторонилась, позволив двери встать на прежнее место, прислонилась к ней, и – пока клириканцы переговаривались между собой – подмигнула генетику.

– Хорошо, покажите мне другие помещения, – клириканец порывисто развернулся и направился к соседней каюте.

3

Здесь было прохладно. Прохладнее, чем в жилой зоне. Темный, будто живой свод искрился электрическими разрядами. Загораясь, они дождем стекали по витым жилам-проводам, уходили в недра реакторного отсека, к сердцу «Фокуса».

Здесь пахло туманом, сырым песком и йодом, а в вязкой тишине, словно дыхание спящего великана, шелестели нейроимпульсы корабля-биоморфа.

Узкая, чуть более метра шириной платформа с диагностическим оборудованием по краям, парила над пропастью в несколько десятков метров. Прижавшись к стене, Ульяна не могла отвести взгляд от центрального нейроузла фрегата: кристаллические нити квазинейронов, собранные в двойную спираль размером с пятиэтажный дом, свисали подобно гигантскому сталактиту.

Конечно, Ульяна видела его прежде – на схемах и чертежах – Вася Крыж и Пауков не раз рассказывали об устройстве «Фокуса», о структуре его клайбионика, об особенностях нейроплазмы. Но одно дело теоретически представлять, другое – наблюдать. Видеть своими собственным глазами, как светящийся столб, похожий на гигантскую нить ДНК, уходит вниз, под рубку и жилую зону, под лаборатории и технические помещения.

Оголенный нерв ее Флиппера.

Мозг корабля в масштабе один к ста тысячам – это одно, а живая, дышащая конструкция перед глазами – совсем другое.

Дух перехватывало: вот эта махина управляется с легкостью квадрокоптера! Миллиарды команд ежесекундно. И создал, придумал это все Артем. Ее Артем!

– Ндаа, впечатляет, – прошелестел Ираль.

Ульяна вздрогнула – забыла, что он рядом.

Голубовато-синие импульсы стекали с верхних ярусов вниз и снова поднимались обратно. Полупрозрачные пучки сигналов разбегались по хрупким на вид жилам. Сотни, тысячи команд, подчиненных единственной задаче – выжить в открытом космосе. В полутьме казалось, что световыми бликами насыщен воздух, что они протекают так близко, что едва не касаются лиц гостей.

– Невероятно, – изумленно прошептала девушка.

Протянула руку, пытаясь поймать отблеск на ладонь, словно снежинку.

Стоило ей вынести руку за пределы ограждения, как колонна клайбионика утробно загудела и окрасилась угрожающе-красным. Короткий звуковой сигнал. Пространство вокруг технической платформы уплотнилось. Пальцы девушки увязли в чем-то невидимом и липком. И будто током ударило.

– Это что? – Ульяна одернула руку, растерла странную субстанцию между пальцев.

Ираль потянул девушку за рукав подальше от бортика, настороженно огляделся:

– Не знаю. Крыж сказал ничего не трогать. Думаю, тебе бы тоже не понравилось, если бы кто-то начал копаться в твоих моз…

Он не успел договорить: темнота вокруг клайбионика вспыхнула оранжевым, ослепив от неожиданности. И тут же – боль в барабанных перепонках. Грудную клетку сдавило, дыхание сорвалось. Ульяну сложило пополам.

У корня центрального нейроузла сформировались шаровые молнии, плавно подплыли к ней. Застыли на мгновение у края платформы.

– Не двигайся, – прохрипел Ираль.

Огненные шары рванули вперед, врезались в клириканца и, ужалив, отступили за перила.

– Рихта джаль, – клириканец осел, чертыхаясь.

Ульяна стояла на четвереньках и не могла пошевелиться. Втянув шею, наблюдала, как огненное поле, плотное, словно гель, остановилось у бортика, как заполняется все новыми электрическими разрядами. Будто волчья стая, они ждали команды вожака, чтобы вцепиться в глотки тех, кто посмел потревожить их.

– Не шевелись, – прошептал через силу Ираль.

Ульяна и так не шевелилась, дышать боялась. Взгляд цеплялся за колышущееся огненное море.

Короткий выдох и, будто по команде, рвануло на нее.

– Назад!

Голос Ираля сорвался. Время растянулось. Девушка отчетливо видела, как мчатся на нее электрические разряды, она даже могла разглядеть в их глубине крошечные, размером с бенгальские огни, искры. Сердце недоверчиво сжалось:

«Это же Флиппер. Он не сделает нам больно, – Ульяна по-детски наивно улыбалась, тянула руку вперед. – Флиппер, это же я».

Ираль скорее почувствовал, чем успел увидеть, как выстроившиеся единым фронтом электрические шары метнулись к землянке. Истошно заорал и одновременно дернул девушку на себя, отбросил от бортика и загородил собой.

Высокую фигуру клириканца будто охватило огнем. Разряды впивались в темную форму, оголенные руки, жалили зло и безжалостно. Ираль кричал. Его тело билось в судорогах, вздрагивало от разрядов. Клайбионик в центре зала гудел, электрические волны одна за другой летели к людям.

– Флиппер, не надо! Пожалуйста! – Ульяна закрыла лицо руками, вжалась в дверь.

Ее голос, подхваченный плотным, наэлектризованным воздухом, отразился от темных стен, рассыпался вместе с жалящими снопами.

Все стихло.

Оранжево-красное марево, застывшая сеть разрядов. На их фоне – окаменевшая от боли фигура Ираля, вся в огне. Руки широко расставлены, голова запрокинута, спина изогнута дугой. Клириканец замер на краю платформы в паутине тонких полупрозрачных ворсинок, длинных, похожих на ядовитые щупальца медузы цианеи. Точно таких, какие возникли из ее, Ульяниного, тела во время нападения Паля Сабо. Там, в каюте номер шестьсот четырнадцать.

Мгновение, и поле вокруг клайбионика схлопнулось и обиженно замолчало.

Ираля отбросило назад. Пролетев несколько метров, он с силой ударился затылком об обшивку. Шумно выдохнул.

– Ираль, – Ульяна жалобно позвала, с опаской оглядываясь на стекающие по жилам «Фокуса» голубовато-синие разряды.

– Нормально все, – клириканец пошевелился, открыл глаза.

Тяжело сел, опустил на скрещенные руки голову, дышал шумно и молчал. Бисеринки пота выступили по кромке темных волос. Плечи судорожно вздрагивали. Он то и дело тряс головой, будто смахивая с нее надоедливую руку. Ульяна заметила, как подрагивают кончики его пальцев.

Тыльной стороной ладони вытер лоб, протяжно выдохнул.

– Что это было, Ираль? – прошептала Ульяна.

– Нам здесь оказались не рады, – клириканец уставился перед собой, безразлично пожал плечами, прислонился спиной к обшивке и прикрыл глаза. Пробормотал: – Хуже мне было только у Фламиньонов.

Прислонился затылком к стене, прикрыл глаза.

Сквозь полуопущенные веки наблюдал, как землянка искрилась оранжево-синим – цвета возбуждения и любопытства. Иногда ему это мешало – так отчетливо видеть чувства других. Сейчас он был благодарен способности.

Ульяна придвинулась к нему ближе.

– Я не об этом, – прошептала над ухом.

К синему прибавился коричнево-черный, цвет страха, опасности. Ираль приоткрыл глаз, прищурился. Девушка настороженно его оглядывала.

– Эти волокна… Я видела… – прошептала.

– О чем ты? – Ираль рассеянно улыбнулся.

– Я видела, как от тебя отделялись тонкие нити. Как живая паутина… Это она прекратила атаку клайбионика, – Ульяна упрямо поджала губы.

Клириканец покачал головой:

– Не понимаю, о чем ты.

Ульяна выпрямилась, насторожилась. Ираль чувствовал, как ее заполняет угольно-черной пылью страх и недоверие. Посмотрел исподлобья:

– У каждого есть свои секреты, – прошептал. – Ты ведь тоже не все рассказала команде «Фокуса»… И Пауку.

Ульяна опешила:

– Что?

– Имплементация. Ты ведь уже чувствуешь ее последствия…

Дверь прошелестела, распахиваясь за ее спиной. В просвете показалась всклокоченная голова Крыжа:

– Э, вы тут как, не замерзли?

– Да не особо, – Ираль неторопливо встал, оправил китель. Жесткий взгляд скользнул по лицу девушки. Он протянул ей руку ладонью вверх: – Пойдем?

Она вложила узкую ладонь в его руку, перехватила запястье. Клириканец потянул ее вверх, помог подняться на ноги. На мгновение их лица оказались так близко, что она могла разглядеть собственное отражение в его золотистых глазах.

– Я все-таки докопаюсь до твоей тайны…

Клириканец разжал пальцы, высвободив руку капитана, усмехнулся:

– Только если ты откроешь свою, – сделал приглашающий жест, пропуская в рубку.

Ульяна вспыхнула, проскользнула за узкую дверь.

Ираль еще раз окинул взглядом клайбионик корабля-биоморфа. Вопросов ему сегодняшнее происшествие прибавило. Проблема – кто сможет ответить на них.

«Боюсь, тут даже Паук не помощник», – подумал, выходя через узкий технический проход вслед за капитаном фрегата.