Читать книгу Уязвимая - Евгения Кузьминых - Страница 1

Евгения Кузьминых

Уязвимая

«Я так хочу найти силы, чтобы отказаться от тебя… но не могу, у меня не получается. Умом я всё понимаю, но сердце не отпускает тебя».

Глава 1

Стены содрогнулись от очередного взрыва. Удушающий смог, окутывал Город Спасения, где я жила, с людьми оказавшим сопротивление внеземным захватчикам, прибывшим на Землю из другой звёздной системы.

Перезарядив оружие, бросилась туда, откуда слышались выстрелы из автоматов, покинув пост. Дорогу не разобрать, всё окутала тьма, но выдержка защитника не оставляла. Крепче сжимая пистолет, я – Тина Брайн, неслась навстречу скорой смерти.

«Умереть – но сохранить стены!» – главное правило защитников. Моего отряда.

Новый удар, прогремел позади. Звук настолько громкий, что заложило уши. Инстинктивно повернулась и увидела, как мой пост, на границе северо-восточной стены, пылал ярко-красным огнём. Клубы чёрного дыма поднимались, врезаясь в ночное небо.

Почудилось, как внутри перевернулся какой-то ком.

«Что бы стало, если бы не рискнула покинуть дежурство, без разрешения лидеров? Тоже превратилась в пепел, как древесина поста?»

Резко остановилась. Ладони намокли, и пистолет начал выскальзывать. Грудную клетку что-то сжимало в тиски, отчего больно дышать.

Потрясла головой. Глубокий вдох, попыталась избавиться от подступившей тошноты.

Выстрелы окружали, нападавшие наступали.

Отмахнувшись, от странного явления тела, смешалась с защитниками. Строем подошли к центральным воротам, и мне, наконец, удалось разглядеть тех, кто нарушил наши границы. Несколько сотен солдат, скрываясь под длинными плащами с глубокими капюшонами, убивали жителей города.

«Отчуждённые» – прошептала.

Отчуждённые – люди, по не понятным причинам, отказавшиеся присоединиться к Спасению, и постоянно атакующие его стены.

«Нельзя позволить им прорваться!»

Вдохнула воздух, пропитанный гарью, тут же выпустила. Горло раздирал кашель, но он нисколько не мешал выполнить главную задачу моего отряда.

«Всё что у нас есть, это город. Так не позвольте никому завладеть им!» – стучал в голове приказ одного из трёх лидеров.

Выставив пистолет на изготовку, понеслась на отчуждённых. Они двигались по дороге, ведущей как раз к жилым ангарам спасённых. Должна была уберечь безоружных и беспомощных людей.

Заметив приближение, один из отчуждённых кинулся в мою сторону. Дважды выстрелив из пистолета, смотрела, как только что выпущенные пули осколками осыпались на землю, отражённые чёрной мантией.

Неужели плащи – это броня, оберегающая их от пуль? Как я могу защитить город, если для отчуждённых мой пистолет не представляет угрозы?

На раздумья времени не было, поэтому, так и не опуская оружия, продолжила стрелять, до тех пор, пока пули не закончились. Как только пистолет опустел, машинально убрала его в задний карман штанов.

Сжала руки в кулак, сделала шаг в сторону захватчика. Конечно, знала, что у меня нет никаких шансов, против отряда отчуждённых, но поступить по-другому не могла.

Дуло пистолета, направленного на меня. Затем глухой звук от выстрела и сильный свист в ушах. Между мной и несущимся ко мне отчуждённым мелькнула тень. Мгновение – и меня оттолкнули на мощёную дорогу, ведущую вглубь города.

Обжигающая боль пронзила грудь. Последнее, что увидела, были горящие синим огнём глаза моего спасителя.

Очнулась уже в лечебнице.

Белая холодная палата, переполненная защитниками, лежавшими на рваных матрасах. Кровоточащие раны испускали смрад. Смешиваясь с воздухом, пропитанным лекарственными препаратами, он отравлял.

Так пахнет смерть, мелькнуло в голове.

Сегодня была одна из самых жестоких атак. На этот раз отчуждённые подобрались к нам вплотную. Они ещё никогда не взрывали стены города.

«Надеюсь, что вскоре мы покончим с ними!» – подумала, озираясь по сторонам.

В палате стояла ужасающая тишина. Защитники безмолвно с каменными лицами дожидались прихода лекаря. Но почему я то и дело морщилась от странного жжения в груди? Оно ощущалось как раз на той области тела, куда пришёлся удар человека, спасшего меня.

Бросило в жар, когда поняла, что сейчас чем-то отличалась от соседей по палате.

Сделала вдох – жжение в груди усилилось. Прикоснулась к месту удара, нащупала небольшую отёчность.

« – Боль» – прошептала.

Окутала пелена. Голова закружилась, в висках глухой стук, словно некие оковы сжимали их. Прижала ладони к лицу, хотела унять жар, но это не помогло. В глазах рябило от яркого света. Зажмурившись, откинулась назад, пыталась унять боль вырывающегося из груди сердца.

Мучения закончились так же резко, как и начались.

Когда снова посмотрела на защитников, они были, как обычно, спокойны. Заметила, что во мне появилось ещё одно ощущение, знала и его тоже – беспокойство.

Страх и отчаянье, также присутствовали. Не могла доверять своим мыслям и ощущениям. Разве такое возможно? Я же не умела чувствовать. Скорее всего, это всё мне казалось. Точно, всему виной отчуждённые. Меня отравили, и то, что сейчас происходило, это не правда. Да и в Городе Спасения чувств не было, а любое проявление их каралось смертной казнью. Люди не умели чувствовать. Эту способность у нас отобрали внеземные ещё тогда, когда прибыли на нашу планету, чтобы захватить.

Но тогда почему в эту минуту я так сильно отличалась от соседей по палате? И откуда мне известны незнакомые ранее чувства?

Давящая атмосфера отчаянья и боли угнетала. Захотелось как можно скорее покинуть стены лечебницы. Чтобы спрятаться и постараться прийти в себя. Главное пока скрыть от всех, что я заражена чем-то.

План по побегу развалился сразу, как только встала с кровати. Каждое движение отражалось глухой болью. В груди неистово жгло, словно горела изнутри. Как-то не привычно осознавать, что во мне что-то происходило. Как будто тело больше не принадлежало мне.

Двигалась аккуратно, боясь потревожить остальных. Пытаясь бороться со всеми новыми ощущениями, искала свою одежду. Надеюсь, никто не заметил суматошных движений тела.

Форму нашла в прикроватной тумбе, где она лежала аккуратно сложенной стопкой. Естественно, спасённые позаботились о ней: прожжённые дыры зашиты, а грязь отстирана. Этим они благодарили нас, защитников, за то, что мы охраняем стены города.

Пистолет на месте. Проверила магазин – пусто. Трясущимися руками надела форму. Мышцы тянуло, и я не могла совладать даже с застежкой у куртки.

– Тина Брайн, вижу, ты в форме, – услышала за спиной грубый мужской голос.

Вздрогнув, повернула голову. Позади стоял высокий чернокожий мужчина. По его белоснежному костюму сразу поняла, что он лекарь.

– Да, – соврала, пряча за спиной лихорадочно трясущиеся руки.

Не ожидала, что смогу скрыть истину от лекаря, но мне просто хотелось как можно скорее покинуть палату.

– Найди Эли Ло, она выдаст тебе мазь, которая ускорит заживление гематомы, – вскользь сказал он, уже идя к следующему больному.

Кивнув ему на прощание, покинула палату. Лекарь не мог не поверить, ведь в нашем городе нет тайн и обмана. Все говорили друг другу правду. Как выяснилось, все, кроме меня.

Вышла в кристально-белый коридор лечебницы. Деревянные лавки совсем не вписывались в этот холодный пейзаж.

Медленно идя по белоснежному полу в сторону широкой лестницы, рассматривала наддверные таблички: «Ожоговая», «Костная», «Кожная», ища среди них комнату Эли Ло.

По обе стороны коридора палаты: ощущала запах медикаментов и горелой плоти, слышала стоны, вырывающиеся в коридор. Отчуждённые не пощадили нас. Сколько смертей принесло это нападение?

Коридор заканчивался, и я уже начала переживать, что не так поняла имя своего лекаря, или вовсе пропустила кабинет Эли. Неуверенность завладела мной. Беспомощно озираясь по сторонам, замерла на месте. Дрожь окутала тело. Что делать? Вернуться или продолжить поиски?

Дала себе пару минут, чтобы собраться с мыслями. Благо в коридоре была одна, и никто не увидел, насколько я потеряна. Закрыла глаза. Глубокий вдох… выдох…

Это действительно помогло. Зайдя за поворот, окончательно успокоилась, увидев заветную дверь с табличкой «Эли Ло», которую протирала седовласая женщина в грязно-зелёной форме.

– Отойди, – попросила.

От неожиданности она выронила из рук тряпку.

Опередив спасённую, подняла её с пола.

– Тебе не стоило делать этого, – прошептала она.

Взгляд ярких голубых глаз впился в меня. Она словно хотела что-то сказать, но боялась или не могла подобрать слов.

– Что ты имеешь в виду? – спросила, возвращая ей потерю.

– Разве ты должна была помогать мне?

– Нет, – ответ был неуверенным.

Она ещё раз впивалась в меня взглядом переполненным сожалением и вырвала из рук серую тряпку.

̶ Ты совсем не готова… ̶ промямлила она, отходя.

«К чему?» ̶ хотела спросить, но не смогла вымолвить и слова.

Эта женщина, словно обладала гипнозом, и я попала под её влияние. Безмолвно наблюдая, с какой уверенностью она покидала этот коридор, бормоча что-то себе под нос.

Что-то в ней смутило меня. В движениях тела, в мимике и глазах, было то, чем она отличалась от всех знакомых людей города.

Только когда шаги её стихли, словно пришла в сознание. Тряхнула головой и нерешительно постучала в нужную дверь. Не думала, что среди спасённых были сумасшедшие.

Не дождавшись ответа, дернула за круглую ручку, и вступила в полукруглую комнату стены, которой переполнены полками с книгами. Большое окно пропускало тёплые лучи раннего солнца, от этого всё внутри казалось уютным и светлым.

Напротив окна стол, а на нём большой монитор компьютера.

Заметила по правую сторону ещё одну дверь. Недолго думая, подошла к ней. Подергав ручкой, убедилась, что она закрыта. Зеркало, висящее рядом с дверью, отвлекло меня.

Зеркало с мой рост. В его отражении увидела девушку невысокого роста, с пушистыми короткими русыми волосами. Овальное, слегка вытянутое лицо, прямой нос. В принципе, ничего особенного. Но глаза… Я до сих пор точно не могла определить, какого они цвета. В них что-то синее, серое и даже оттенки зелёного. Таинственность и непокорность скрывалась в этих глазах.

Оторвавшись от отражения, приблизилась к зеркалу. Задрав футболку, удивлённо рассматривала синий с кровоподтёком синяк.

Он был похож на отпечаток чьей-то ладони.

Пытаясь освежить в память вчерашний вечер, мысленно прокручивала события нападения. Но ничего, кроме ярко-синих глаз, так и не смогла вспомнить.

Наверное, от перенапряжения голова закружилась. Закрыла глаза и почувствовала, как провалилась во мрак.

Ручей с кристально-чистой водой, его поверхность отражает голубое небо и зелень цветущих деревьев. Со всех сторон этот могучий ручей окутан травой, такой сочной и яркой.

Присев подле берега, украдкой бросаю взгляд на своё отражение. На ровной поверхности отражается узкое лицо, круглые глаза светятся счастьем, щёки горят алыми красками, а от улыбки на левой щеке появилась небольшая ямочка.

Такая красочная картинка, похожая на яркую вспышку, на миг ослепила меня. Открыв глаза, заметила, что всё так же стояла у зеркала и смотрела на своё напуганное отражение. Но что-то изменилось…

Мои глаза, они перестали быть пустыми … Чувства завладели. И я видела их, и ощущала в своём разуме. Но самое страшное, откуда-то знала о них всё. И как ни пыталась избавиться от этого, ничего не выходило.

Попыталась улыбнуться – ямочка на левой щеке. Я точно видела её раньше. Только не помнила этого. Словно забыла что-то важное и дорогое.

Могла ли я быть у того ручья? Ведь я выросла в этом городе, не покидая его стен.

Чувствовала, что должна что-то вспомнить, но не могла… А может, просто не хотела.

Отступая от зеркала, ещё раз разочарованно оглядела комнату. Маленький солнечный зайчик, бегал по комнате. Он то поднимался, то на миг исчезал. И когда он блеснул около компьютерного стола, словно маня, во мне что-то колыхнулось. Некая сила побудила меня, и вот я уже сидела на кожаном кресле, уставившись в чёрный монитор. Дотронулась до экрана, сначала он замерцал, а уже затем на нём высветилось моё имя.

Сомнение и страх не позволили бы мне узнать, что это означает. А любопытство напротив, подтолкнуло. Стоило нажать на своё имя, как появилась надпись: «Тина Брайн – I Зачистка – Защитник – Не опасна – Чистая».

От компьютера отскочила, как от войска отчуждённых. Хотя нет. Я бы никогда не стала убегать от захватчиков. Мой долг оберегать стены этого города.

Но тогда почему сейчас мне так страшно?

Борясь с удушающим чувством, всё же додумалась закрыть всю информацию о себе. И в несколько шагов обогнула комнату. Дверь открылась раньше, чем я схватилась за ручку. Ели сдержалась, чтобы не воскликнуть.

Дорогу преградила стройная брюнетка с короткой стрижкой. Большие зелёные глаза, выглядывающие из-под такой же, как костюм, белой маски были пусты, как и у всех жителей Города Спасения.

– Добрый день, Тина. Я твой лекарь, Эли Ло, – поприветствовала она меня.

Кивнула ей.

– Кто тебе разрешил входить сюда? – окинула она меня недобрым взглядом.

– Постучалась, никто не ответил, и я вошла.

Эли обогнула стол и уставилась на монитор. Показалось, что она совсем забыла обо мне.

Убедившись, что всё в порядке, Эли подняла на меня свой тяжёлый взор.

– Не забывай правила Тина, – протянула она. – Иначе мне придётся доложить об этом лидерам.

Внутри всё отлегло. Она не заметила моего безрассудного любопытства.

Сверившись с наручными часами, Эли приблизилась.

– Тина Брайн, на центральной площади сейчас начнётся собрание, – сказала она, сунув мне стеклянную баночку в руки с такой силой, что я пошатнулась. – Тебе тоже следует быть там.

Вытолкнув из комнаты, она с грохотом захлопнула дверь.

Повертев баночку мази, спрятала её в нагрудный карман. Как жаль, что вот так же не могу скрыть внутри эмоции, рвущиеся наружу.

На площадь вошла с каким-то странным предчувствием. Жители города уже собрались на высоких трибунах, окружавших небольшой подиум, где сейчас стояли лидеры Города Спасения.

Опустив глаза, направилась мимо трёх братьев в сторону своей трибуны.

Проходя людей, отличавшихся друг от друга лишь разным цветом формы, вглядывалась в их пустые лица. В них нет ничего… Они все, как бесчувственные куклы, не отрывая глаз, следили за своими лидерами.

Неужели я одна из них? Ведь также беспрекословно следую каждому слову лидеров. Ношу эту бесформенную одежду, чтобы не выделяться. И до сегодняшнего дня не задумывалась о том, почему в глазах людей всего лишь пустота.

В нашем Городе Спасения все люди носили форму. Спасённые ходили в одеяниях грязно-зелёного цвета, а защитники – неприметного серого. Правда, были и привилегированные группы, выделяющиеся из серой массы. Лекари ходили во всём белом, а вот Элитные войска всегда одеты во всё чёрное. Но, все они такие же бесчувственные, как защитники и спасённые.

– Доброе утро, жители Города Спасения, – громкий голос Уры отвлёк меня от размышлений.

Подняв голову, посмотрела на наших лидеров. Только во время общих собраний я могла без опасений смотреть в их холодные и стеклянные глаза.

Молодые темноволосые мужчины, одновременно похожие друг на друга и так сильно отличающиеся.

Понятия не имела, какого они возраста, но точно знала, что когда внеземные вторглись на планету, им было чуть больше десяти лет. А это значило, что сейчас им немного больше тридцати.

Старший среди них – Ура Янг. Именно он начал сегодняшнее собрание. Среднего роста молодой темноволосый мужчина. Карие глаза, как всегда угрожающе смотрели на жителей Спасения. Бледное вытянутое лицо и тонкие губы, искривлённые в злой ухмылке. Ура был одним из тех лидеров, что вызывали в душе трепет волнения. Буквально пару дней назад я и представить не могла, что происходило со мной, когда видела Уру.

Сейчас понимала, что при взгляде на старшего лидера в душе просыпался страх.

Да и эта угрожающая татуировка пугала: тонкие чёрные осколки рассыпались по правой стороне его лица. Разве может такой лидер вызывать какие-то чувства, кроме страха?

– Сегодня ночью наш город выстоял перед очередным нападением отчуждённых с левого побережья, – холодный голос Уры эхом разносился по высоким трибунам площади.

Защитники, сидевшие рядом, молча внимали каждому слову. Их пустые глаза и безмятежные лица тревожили: ведь я не видела ни страха, ни горя. Разве жители города не чувствовали того же, что и я? Почему они не могли осознать, что сегодня ночью несколько отрядов защитников города были убиты? Они не понимали, что такие же люди, как они, погибли, защищая стены этого города.

– Такого нападения с их стороны ещё не было, – Ура мерил подиум широкими шагами. – Мы не можем допустить, чтобы они снова атаковали нас.

Его серьёзный голос взволновал. Сердце ёкнуло раньше, чем он добавил:

– Больше никакого спасения, только смерть.

Смысл его слов сразу дошёл до меня: они заставят нас пойти на убийство.

Меня затрясло. Провела взмокшими ладонями по плотной джинсовой ткани брюк.

Нужно дать ещё один шанс тем, кто, по какой-то причине отказывается присоединиться к нам. Разве, пойдя на убийство, мы не поступим так же, как отчуждённые? Да мы и не спасали никого из них. С самого начала, между нами была борьба. Так может, нам всё же не стоит торопиться?

Да что происходило со мной?

Ещё пару часов назад, я сама была готова вступить в борьбу с захватчиками, а теперь жаждала милосердия.

Мои же мысли поражали, но избавиться от них не могла. Ночное столкновение с отчуждёнными что-то изменило. Наверное, они заразили каким-то газом, действующим на мозг?

Да ещё и эти ярко-синие глаза незнакомого спасителя никак не шли из головы.

Ища поддержки, посмотрела на Питера. Пристальный взгляд пронзил меня.

Питер Янг, второй лидер нашего города и непосредственно мой руководитель. Почему-то он всегда интересовал меня. Поэтому украдкой я наблюдала за ним. При виде Питера внутри всегда что-то происходило. Сердце начинало биться сильнее, коленки предательски дрожали, а от бархатистого голоса с лёгкими нотками хрипотцы дыхание замедлялось, и всё внутри наполнялось каким-то теплом. До сегодняшнего дня я не понимала, что происходило со мной. Но теперь знала…

И вот сейчас, когда увидела Питера на трибуне с братьями, сердце затрепетало. Внутри словно взорвалась бомба, и осколки осыпали тело, заставляя его дрожать.

Не боясь наказания, рассматривала второго лидера. Смуглая кожа, тёмные, слегка волнистые волосы и почти чёрные, но такие выразительные глаза. Рослый (он самый высокий из братьев) и хорошо сложенное тело. Чувственные пухлые губы и правильные черты лица делали его очень привлекательным. Ровную, прямую шею и сильно выступающий кадык окутывали языки пламени, снисходившие по оголённым плечам к самым запястьям. Сложенные у груди руки напряжены, от этого его бицепсы казались ещё больше.

Сегодня он как никогда хмурый, отчего на его лбу проступили морщины. Глаза цвета ночи, как всегда, пусты и холодны. На его лице не читалось ничего, но взгляд не такой угрожающий, как у старшего брата. Наверное, поэтому сейчас мне так неловко.

Нужно, как-то избавится от чувств и от нездорового влечения к Питеру. Иначе добром это не кончится.

– Сегодня вам, защитникам, выпала честь поработать на благо нашего города, – торжественно объявил Ура.

Оторвав взгляд от Питера, посмотрела на Уру. Его лицо словно светилось: тонкие губы расплылись в довольной улыбке, а глаза блестели от счастья.

От удивления, привстала. Но, тут же опомнившись, вжалась в деревянную лавку.

Не верила своим глазам, Ура, тоже мог испытывать чувства.

По его злорадной ухмылке поняла, что сейчас он скажет нечто ужасное.

– Все защитники, достигшие совершеннолетия, могут вступить в ряды добровольцев и во главе с моими братьями дать ответный бой нашим врагам, – прогромыхал Ура.

Закрыла глаза.

Понимала, что подхожу по возрасту. Мне как раз недавно исполнилось двадцать шесть. И теперь я совершеннолетняя, имею право носить оружие и покидать стены города (правда, второго никогда не делала).

– Мы уничтожим отчуждённых! – продолжил Ура. – Люди Спасения не должны умирать!

«– Ну как же, зато отчуждённые должны погибнуть – мелькнуло в голове. – Наверное, все забыли, что они такие же люди, как и мы».

Открыв глаза, нашла взглядом Питера, но он отвернулся и о чём-то разговаривал с Артуром.

Артур Янг очень похож на своих братьев такими же тёмными волосами и смуглой кожей. Отличали его от остальных лидеров ярко-голубые глаза. Волосы, как всегда, взлохмачены на макушке. Шею и руки Артура окутывали графитового цвета кольца странной татуировки. Угловатое лицо хоть и было пустым, но точно не выглядело угрожающе. Он самый мягкий руководитель, если сравнивать с братьями.

Столько времени смотрела на эти рисунки, украшавшие тела наших лидеров, но только сегодня мне захотелось узнать, какой смысл в них заложен.

Знала, что главное отличие Элиты нашего города от простого народа, – это татуировки. Но они же должны что-то означать?

– Все те, кто решил присоединиться к отряду добровольцев, можете подойти к нам, – по трибунам разнёсся суровый голос Питера. – Остальные могут вернуться на свои рабочие места.

Первым площадь собраний покинул Ура, оставив своих братьев на трибуне дожидаться добровольцев.

Заёрзав на лавке, оглянулась по сторонам. На площади началось движение. Люди начали расходиться, не рискнув прильнуть к отряду добровольцев.

Увидев следящий за мной взгляд Питера, я смущённо опустила глаза.

Мне хотелось покончить с захватчиками, но почему-то не желала участвовать в их массовом убийстве.

Наверное, я слаба, раз боюсь запачкать руки кровью. Может быть, поэтому многие защитники, с которыми делила свою комнату, называли меня отчуждённой.

Они считали меня лишней. Говорили, что я занимаю не своё место в этом городе.

Да, порой и сама замечала, что чем-то отличалась от остальных. Не могла выполнять приказы лидеров, постоянно срывала задания. Наверное, просто не годилась для жизни среди защитников, мне бы больше подошла роль спасённого.

Решив, что точно не иду на задание, поднялась со своего места и уверенно направилась в сторону выхода.

Но что-то заставило меня передумать. Развернувшись на полпути, подошла к подиуму, где стояли лидеры.

– Хочу записаться в добровольцы, – уверенно произнесла, поздно удивившись своим словам.

Питер сделал вид, что не услышал: уткнувшись в планшет, он что-то набирал на нём.

Тело дрожало. Начала сомневаться в своём решении.

Артур оценивающе посмотрел. Его тяжёлый взгляд сканировал каждый сантиметр моего тела. Лицо напряжено, он словно обдумывал что-то про себя.

– Она твоя, – произнёс Артур, отвлекая Питера от его занятия.

Артур перевёл взгляд на добровольцев, подошедших к подиуму и решивших также, как и я, выйти на задание против отчуждённых.

Питер, оторвавшись от экрана планшета, скользнул по мне своим безразличным взглядом.

– Ты первая, – то ли утверждал, то ли спросил он.

Не зная, как реагировать на его слова, качнула головой.

Питер кивком пригласил на подиум и снова уткнулся в планшет.

Спрятав дрожащие руки в карманы, поднялась и встала позади лидера.

– Не думал, что ты настолько глупа, чтобы отправиться на задание, с которого никогда не вернёшься, – гневно прошептал Питер.

Боль пронзила грудь.

Еле сдерживая слёзы, стояла в рядах защитников, примкнувших к отряду добровольцев.

Мой разум кричал, чтобы отказалась от этого, но сердце говорило, что именно сейчас я на своём месте, именно там, где и должна была быть с самого начала.

– Тина, ты должна всегда следовать зову сердца.

Чувствую лёгкое касание к своему плечу. Затем чья-то рука дотрагивается до моей головы и зарывается в волосы.

Откликаюсь на эти прикосновения.

Повернувшись к темноволосой женщине, смотрю в её карие глаза.

– Слушай сердце, – шепчет она.

Её лицо знакомо, а голос, как забытая мелодия, звучит где-то внутри меня.

Мы сидим на широких ступенях перед резной дверью, ведущей куда-то внутрь дома.

– Что бы ни случилось, Тина, всегда следуй зову своего сердца, – повторяет она, обнимая.

На себе ощущаю тихое биение её сердца. Чувствую приятный и такой знакомый запах, исходивший от неё. Она пахнет чем-то родным… Моим…

– Тина, слушай маму, ведь она всегда права, – вторит ей мягким баритоном мужчина.

Отстранившись от матери, пытаюсь рассмотреть его, но всё меркнет в моих глазах.

Перед тем как уйти во мрак, услышала лишь шепот, эхом отражающийся во мне:

– Где бы ты ни была, и что бы ни случилось, сердце всегда приведёт тебя к нам, к твоим родителям.

Мои родители. Совсем не помнила их. Двадцать лет прошло с того момента, как я потеряла родных. В моих воспоминаниях нет ничего, что могло бы меня связать с жизнью до захвата.

Сюда попала в шесть лет. Я выросла в этом городе. На моих глазах возводились его стены. И раньше никогда не задумывалась о своей семье. Живы они или нет?

До сегодняшнего дня даже не думала о прошлом, а сейчас увидела лица мамы и папы. Почувствовала их присутствие, словно только что видела вживую.

Но почему именно сейчас воспоминания о них вернулись? Со мной что-то происходило.

Этой ночью что-то надломилось во мне…

Глава 2

Волосы развевались на ветру. Чёрные тучи окутывали синее небо, поглощая облака, и всё вокруг заполняла тьма. Сделала глубокий вдох, воздух перенасыщен озоном. Чувства обострены до предела.

Оглянулась по сторонам. Ряды добровольцев пополнило несколько сотен защитников города, а вот спасённые так и не рискнули присоединиться к нам. Не удивительно, их совсем не готовили для таких заданий.

Самой не верилось, что я решилась на такой необдуманный шаг. Но что это? Долг перед городом или тому виной жуткая путаница в моей голове?

Ненароком бросила взгляд на добровольцев. В их лицах пустота, и она пугала, но ещё больше страшило то, что среди сотен защитников были и те, с кем до этого дня делила комнату в ангаре.

Зеленоглазая Крисс Ли с огненно-рыжими волосами; высокий брюнет Рик Янс (и почему он всегда такой хмурый?); симпатичная девушка Нелли Лонг с длинными белыми, как зимний снег, волосами (если честно всегда считала её слегка тощей); темнокожий, с коротко подстриженными чёрными вьющимися волосами Боб Дик – единственный с кем бы я хотела пойти на задание. Обычно он не участвовал в насмешках надо мной, как и Дейк Брю – коренастый парень, со светлыми волосами, но не настолько, как у Нелли.

Стоило мне взглянуть на стоявшую радом с Бобом статную брюнетку, внутри всё содрогнулось. Белла Уван – именно с её подачи и начинались насмешки в мою сторону. Любимым издевательством было называть меня «отчуждённой», а это самое оскорбительное слово в нашем городе. Вот только раньше меня не задевало это, а сейчас от одного лишь воспоминания всё внутри наливалось злостью.

– Тина Брайн, – Питер отвлёк меня.

Посмотрела на него, как только попыталась скрыть чувства.

Питер нахмурился. Его брови сведены, а взгляд прожигал насквозь.

– Может, ты соизволишь встать в строй? – прошипел он.

Кивком, указав на свой отряд, он выжидательно взглянул на меня.

Неуверенно встала в конец строя, всё ещё ощущая прикованный ко мне взгляд Питера, одновременно пытаясь успокоить нервную дрожь, и заполняющее изнутри непонятное предчувствие.

Питер и Артур выстроили свои отряды друг напротив друга. Интересно, по какому принципу лидеры делили между собой добровольцев? Почему в отряде Артура защитники выглядят настолько угрожающе? При одном лишь взгляде на них внутри просыпался страх.

Мужчины и женщины с накачанными телами; под кожей бугрились мышцы, выпирая под одеждой. А глаза, хоть и пусты, почему-то светились решимостью. Конечно, может быть, я себя накручивала, и это всего лишь развитое воображение.

По телу пробежала дрожь, как только бугай Артура одарил меня ухмылкой, больше похожей на оскал.

Опустила глаза и уставилась на деревянные половицы подиума. «У меня всё получится», – пыталась убедить сама себя. Пусть я не настолько сильна, как они, зато явно изворотливее. Да и они не враги мне, мы же союзники.

– Рад, что в стенах нашего города собрались доблестные защитники, готовые к борьбе, – начал Питер, вальяжно прохаживаясь между двумя отрядами.

Смотрела прямо перед собой, поверх головы лысеющего коренастого мужчины, не решаясь повернуть голову в сторону лидера.

– С этого дня вы Элитный отряд Города Спасения, – продолжал Питер.

Не сдержав удивления от его слов, всё же посмотрела на него. Показалось, что ослышалась. Разве такое возможно, что простые защитники в один миг стали бравыми воинами города?

«Жить одним днём» – единственное правило Элитного отряда. Сегодня свободен, а завтра ты можешь погибнуть за правое дело. Наверное, поэтому это самый малочисленный отряд в городе. В его рядах нет девушек. Только гордо идущие парни в чёрных одеяниях. Уверенная походка, широко расправленные плечи, прямая осанка и отрешённый взгляд. Это и есть Элитный отряд нашего города. Один лишь взгляд на них может стоить жизни.

– Вы зачислены в центральный штаб Города Спасения, – добавил Артур, подходя к своему отряду, – И с вас сняты основные запреты города.

Артур как никогда серьёзен.

– Дальнейший инструктаж вы пройдёте в тренировочной зоне штаба, – снова заговорил Питер.

Заметила, что стоило мне посмотреть на него, он как будто специально отворачивался. И почему я ощущала его взгляд на себе, когда пыталась нарочно игнорировать? Похоже Питер так же пытался избегать меня, как и я его… В очередной раз одёрнула себя от мыслей о лидере. Почему он интересен мне? Ещё вчера я так не думала.

– Тина, – тряхнул за плечо Питер, – Ты всё поняла?

Отрешённо взглянула на него, пытаясь понять, что ему от меня нужно.

Он ждал. Когда оглянулась, заметила, что отряды добровольцев повернуты лицом к входной арке площади.

Как только дошло, что должна сделать, Питер, сжав локоть, резко повернул меня к себе спиной.

– Я отдал приказ, – прошептал он.

Ощутила его губы около мочки уха, а горячий воздух обжёг шею. Как-то неловко от того, что прикосновения эти мне приятны.

– Покинуть площадь!

Как только новый приказ поступил от Питера, отряды добровольцев начали движение.

Мялась на месте. Питер, заметив мою нерешительность, подтолкнул в спину.

Миновав арку, вышли к северному подъёмнику канатной дороги.

Город Спасение очень обширный, чтобы полностью обойти его, понадобится не один день. Для того чтобы было проще жить и работать, весь город опоясывала канатная дорога.

Только я ни разу не поднималась на неё. Мы, защитники города, передвигаемся пешком. На крайний случай можно прокатиться на грузовике. Но они лишь, для важных миссий.

Сейчас, подходя к металлической лестнице, которая вела вверх к посадочным кабинкам, меня одновременно переполняли страх и необузданный интерес. Наверное, это захватывающее ощущение: осмотреть город с такой высоты.

Как только схватилась за холодный металлический поручень, моё восхищение тут же остыло. Неуверенность заполнила сердце.

Мне интересно, сколько ещё чувств могла испытывать? И надолго ли меня хватит? Лидеры всегда говорили, что чувства – это сводящая с ума болезнь, именно поэтому внеземным и удалось захватить нашу планету. Правда, ещё ни у кого в городе не было симптомов этого заболевания. Не хотелось быть первой.

Пыталась сосредоточиться, заметив, как добровольцы друг за другом поднимались на выступ, к облупленным кабинкам.

Когда я присоединилась к поднявшимся, две дюжины добровольцев уже заняла места внутри одной. Оглядев толпу, стоящую настолько близко друг к другу, я уже было хотела втиснуться внутрь, но Питер остановил меня.

Наши взгляды встретились, и я заметила неуловимую искорку в его глазах.

– Скоро подойдёт следующая, – сказал он, отворачиваясь.

Он стоял рядом со мной, а взгляд был направлен куда-то вдаль. В профиль он ещё более красив: ровные скулы, прямой нос и так сильно выделяющиеся губы. Питер знал, что я смотрела на него, но никак не реагировал на это.

Раздался тихий скрип, оторвала взгляд от лидера и посмотрела на плавно подъезжающую кабинку. Как только двери её открылись, меня втолкнули внутрь. Толпа добровольцев вжала меня в дальний угол.

Прислонившись к холодному стеклу, пыталась дышать как можно реже, боясь, что в скором времени кислород в этом тесном месте вообще закончится.

– Уверена, что хочешь этого? – услышала тихий вопрос Питера.

Он стоял позади, вжимая меня в стену кабинки.

– Да, – ответила так же тихо.

– Можешь отказаться, пока не поздно, – глухо произнёс он.

«– Это что проверка?» – мелькнула мысль.

Ладони вспотели, а тело задрожало в ознобе:

– Нет! – Ели выдавила из себя.

– Ты должна знать, я не хотел этого, поэтому так отреагировал на твой выбор, – прошептал Питер.

Хоть его обыденный голос пуст и холоден, но что-то изменилось.

В эту минуту он не такой суровый, как всегда. Неужели Питер тоже стал другим? Всё-таки отчуждённые заразили нас чем-то? Или он был таким всегда, просто я раньше этого не замечала?

– Хочу быть полезной этому городу, – ответила заученную наизусть фразу.

Питер молчал, но я ощущала напряжение в его теле. «Неужели он волнуется за меня?» – спросила себя. Но тут же отогнала это предположение.

Снова скрип, а затем толчок, и ощутила движение. Наша кабинка поплыла к центру города по упруго натянутым канатам. Пыталась не думать, что же будет, если они оборвутся, и мы полетим вниз с такой высоты. Но как только вспомнила, что Питер рядом, мне стало спокойнее. Он явно как-то действовал на меня. Нужно бороться с этим влечением или, наоборот, довериться ему?

Взглянула в окно. Знала, что наш город обширный. Непонятной формы здания, жилые дома, цветущие аллеи, мощёные дороги с суетливо снующими по ним людьми. Старинные полуразрушенные постройки, хаотично разбросанные вдоль стен города. Их былое величие кануло в лету чьих-то воспоминаний.

Интересно, почему их до сих пор не снесли? Неужели лидеры решили оставить жителям напоминание о том, что когда-то всё было по-другому?

Как только полоса старинных построек закончилась, кабинка, повернув влево, поплыла к центру города. Мне уже стал, виден центральный парк города, единственное место, где мне никогда не было одиноко.

Парк служил не только разделителем тренировочных полигонов и штаба, но и защитой главного здания города: по контуру окутав его деревьями, парк прятал штаб от посторонних глаз.

С такой высоты я смогла полюбоваться его нетронутой красотой. Вспомнила, насколько там чудесно: воздух, переполненный запахом цветущих деревьев, всегда умиротворял меня. А все эти каменные лавки, стоящие вдоль главной аллеи, придавали этому месту мистический смысл.

И сейчас, проезжая над парком, где обычно прогуливала патрули, с улыбкой вспомнила, сколько всего меня связывало с этим местом.

Раньше не осознавая этого, я любила быть одна, прятаться ото всех за обширными кустами и ветвистыми деревьями.

Вспомнилось, как на очередном дежурстве нарвалась на компанию Беллы, и чтобы скрыться от них, впервые набрела на полуразрушенную лавку в глубине парка. Так нашла место, где смогла ощутить связь с природой и с этим городом. Только там я по-настоящему была уверена в завтрашнем дне. Но ещё больше мне нравилось сидеть на лавочке и смотреть на звёзды. Один взгляд на них – и я словно исчезала из этого города, с этой планеты…

С лёгким скрипом кабинка начала снижение. Нервная дрожь снова завладела мной.

Не отрывая глаз, посмотрела вбок, где виднелось белое каменное здание, похожее на крепость. Огромное сооружение: в нём совсем не было окон, да и попасть в него можно либо через центральный вход, либо дополнительный отсек.

Прямо над главной дверью висели часы. По ним жители города сверялись со своим расписанием.

Кабинка поехала вниз, а я с замиранием сердца ждала, когда моя жизнь изменится.

Ещё ни разу не поднималась по каменным ступеням штаба, ведь до сегодняшнего дня была просто защитником.

До сих пор не верила, что вступила в ряды добровольцев.

Мы подъехали к штабу, и кабинка остановилась прямо над его внутренним двором.

– Приготовься к прыжку, – шепнул Питер.

Не успев удивиться его словам, увидела, как добровольцы, ехавшие в другой кабинке, начали выпрыгивать на пустой выступ крыши штаба.

Меня пробирал озноб. Пыталась не поддаться чувствам, иначе никогда не смогла бы покинуть эту кабинку.

– Не отталкивайся, просто прыгай вниз, – вновь шепнул Питер.

Он помогал, наверное, меня это должно было волновать, но сейчас совсем не до него. В кабинке началось движение, и я, оторвавшись от окна, последовала за Питером. Уверенная походка, ровные широкие плечи… Одетый во всё чёрное, он медленно приближался к открытым дверям кабинки. Не заметила, чтобы он волновался, наверное, для него это привычное дело, вот так попадать в штаб. Как бы мне хотелось хоть немного перенять этой решительности от него, чтобы не расшибиться насмерть.

Давно заметила, что лидеры очень отличались от других мужчин города. В них было что-то другое – возвышенное.

Питер подошёл к краю. Перед самым прыжком лидер посмотрел на меня, и я наконец увидела, нечто большее, чем пустоту. В его глазах были чувства, и Питер сейчас одним лишь взглядом дал понять, что не допустит, чтобы я погибла.

Он точно такой же, как и я. Питер – чувствует.

Подошла к краю и замялась, отчего стоящие позади добровольцы нетерпеливо возмущались.

Не обращая на них внимания, пыталась сосредоточиться на прыжке.

– Не тормози, отчуждённая.

Бросила яростный взгляд в сторону, откуда услышала эти слова.

Как и думала, это сказала Белла. Сжала руку в кулак, но увидев взгляд, полный удивления, отступила.

– Прыгай, Тина, потом поговорим, – вмешался Боб.

Окинула собравшихся недоверчивым взглядом, в кабинки остались все те, кто постоянно подтрунивали надо мной.

«Они чувствуют! Они такие же, как и я!» – стучало в голове.

Я должна доложить об этом лидерам и обречь Беллу и остальных на смерть. Но не могла. Ещё вчера я бы, не раздумывая, сама отправила её на дно обрыва, но не сегодня.

– Долго ждать? – услышала крик Питера с крыши.

Закрыла глаза и прыгнула. Свист в ушах, но не рискнула взглянуть, куда лечу.

Ноги встретились с поверхностью, но не смогли удержать. Чья-то рука потянула назад, и я уперлась в кого-то.

Открыла глаза. Стою на самом краю: пыталась не думать, что бы стало, если бы я не попала на крышу, а, промахнувшись, рухнула во двор штаба.

Пыталась успокоить бешено рвущееся наружу сердце. Слёзы заполонили глаза, моргала как можно чаще, чтобы сдержать их.

– В штаб, – голос Питера раздался совсем рядом.

Осознав, что всё ещё прижимаюсь к кому-то, резко повернулась, забыв спрятать чувства за маской безразличия.

Глаза Питера скользили по мне пустым взглядом. Он явно делал вид, что не замечал моих чувств.

Не верилось, что это происходило. Только что я нарушила главный запрет города: «Никаких проявлений чувств!». А Питер, спокойно развернувшись, шёл в сторону металлической двери, около которой его ожидал Артур. Меня трясло от страха, но и удивляло, что Питер никак не среагировал на мою оплошность. Хорошо, что меня не ждала смертная казнь, но вот почему? Скорее всего, из-за того, что Питер ничем от меня не отличается.

Оставила все мысли на краю крыши штаба и на трясущихся ногах последовала за добровольцами.

Сначала мы спустились по каменной лестнице, затем вышли в какой-то коридор, где Питер и Артур объявили нам номера наших комнат.

Мой номер – шестьдесят два.

Да лидеры издеваются! Нас распределили на группы по этажам. Нет, ну надо было поселить меня с теми с кем бок о бок жила с момента основания города?

Заметив идущих в нашу сторону ровным строем воинов Элиты, напряглась.

От строя отделился высокий молодой парень со шрамом, тянувшимся от уха к губам.

– Шестой этаж? – осведомился он у нас.

– Да, – ответил за всех Боб.

Я, не рискнув открыть рот, спрятала взгляд, надеясь, что он не заметит моего страха.

Но, наверное, именно это и привлекло его внимание ко мне.

– Посмотри на меня, – услышала приказ.

Послушно подняв голову, взглянула в его ледяные глаза серого цвета. В них не было ничего. Только пустота…

– Итан Оун, – представился он, внимательно глядя на меня.

– Тина Брайн, – ответила, пытаясь скрыть за пустым взором бушующие в душе чувства.

Он кивнул и медленно повернулся спиной. Вытянувшись, Итан вальяжно пошёл вперёд. А я неотрывно смотрела на татуировку и следовала за ним. Кстати, его затылок украшал Млечный путь.

Пройдя коридор, мы вышли в просторный холл. Светлые стены песочного цвета и сделанные из белого камня колонны поддерживающие потолок – это и есть главный холл штаба. Так, сказал Итан, когда мы миновали его и вошли в лифт, сделанный из стекла и металла.

Сначала нас тряхнуло, а уже потом плавно двигаясь, лифт начал подъём.

От нечего делать, наблюдала, как только что оставленный нами холл, вновь заполнился новым отрядом добровольцев.

Тихий писк и двери открылись.

Впереди снова коридор, по правую сторону двери, а слева панорамные окна, выходящие во двор штаба.

Добровольцы, по приказу Итана, расходились по комнатам. Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, посмотрела в окно: часть зеленеющего парка, а за ним ангары, в одном из них жила я до сегодняшнего дня.

Мощёная дорога тянулась вдаль, по которой неслись грузовиков.

Пыль клубами поднималась из-под их колёс. Словно завороженная, смотрела на подъезжающие к дополнительному отсеку машины.

Неотрывно наблюдала, как из остановившихся грузовиков вышли спасённые с деревянными ящиками. Видимо, они тяжёлые, раз люди, сгорбившись, еле волокли неподъёмную ношу.

Ничего особенного, но, глядя на трясущиеся руки старика, и слабость его ног, внутри перевернулся ком.

Дряхлое тело совсем не годилось для такой нагрузки, но старику приходилось делать это, иначе он больше не будет нужен этому городу. И никто из других спасённых не пытались ему помочь.

Да, это ещё одно правило: ты жив, пока ты полезен. Именно это и движет нами в борьбе с несправедливым миром.

От безразличия людей, внутри меня всё раздирала скорбь. Но, в то же время, я понимала, что, скорее всего, тоже бы не рискнула подойти к нему. Иначе наказание настигло бы нас двоих, потому что каждый должен быть на своём месте, не вмешиваясь. Это и есть безжалостная система нашего города, в действии.

Продолжала следить, как старик, шатаясь, нёс тяжёлый ящик к входу в штаб.

Безмолвно наблюдала, как его морщинистые руки разжались, и ящик с грохотом упал на землю. Старик завалился на колени: он пытался собрать рассыпавшиеся боеприпасы.

Остальные спасённые не обращали на это никакого внимания и таскали ящики. Руки деда ходили ходуном, плечи вздрагивали.

Заметила шедших в его сторону Уру и Питера. Затем мольбу в глазах старика и слёзы, блестящие на его щеках. Отступила назад, когда серебро металла блеснуло в вытянутой руке Питера.

Сердце бешено билось. Но я смогла совладать с собой. Единственное, что не могла понять, вот как Питер с таким хладнокровием может взять человека под прицел, ведь он чувствует! Не верилось, что в нём столько бесчеловечности.

– Эй, – окликнул меня Итан, как раз тогда, когда прозвучал глухой выстрел.

Отрешённо посмотрела на него.

– Это твоя, – кивнул он на вторую от стены дверь.

Ели волоча ноги, подошла к нему.

– Приложи руку к экрану, пусть дверь сохранит твои данные, – командовал Итан.

Как послушный солдат, без лишних вопросов выполнила приказ. Ладонь соприкоснулась с металлической поверхностью.

Через пару секунд, голубой экран погас, и дверь открылась.

Как только вошла, комната тут же озарилась холодным светом. Всё вокруг было белое, как в палате лечебницы.

Меня передернуло.

Не большая комната, в центре кровать, она словно парила в воздухе, но когда заглянула под неё, поняла, что она опирается на единственную ножку. Убедилась, что кровать устойчивая, лишь когда, села на неё.

Небольшой столик, такой же, белый, как и всё вокруг, был спрятан за кроватью, отчего я не сразу заметила его.

Ещё раз оглядевшись, заметила на одной из стен, тёмное пятно. Подошла ближе, оказывается это какая-то панель. Тут же приложила ладонь.

Щелчок, и стена поехала в сторону.

Вошла внутрь образовавшегося в стене помещения. Небольшой шкаф, и душевая кабинка.

Жилища защитников выглядели намного проще.

Приняв душ и переодевшись в чёрную форму Элиты, спустилась в обеденный зал. Здесь уже собрались все добровольцы: в чёрных одеяниях, с каменными лицами они уничтожали выделенную им еду.

Столовая была похожа на широкий коридор. Столы стояли в строгом порядке – по этажам. Пройдя вперёд, попыталась разобрать, где моё место. Добровольцы не обращали на меня никакого внимания, словно я невидимая.

Оглядываясь по сторонам, искала знакомые лица.

– Тина, – поманил меня Боб.

Он сидел за круглым столом в самом центре. И почему я сразу не заметила их?

Пробираясь по узкому пространству, пыталась не задеть никого из добровольцев. Не хватало мне получить выговор за нарушение дисциплины.

– Должна сидеть с вами? – спросила, кивнув на свободное место рядом с Бобом.

Ждала, что он скажет «нет». Но если честно, где-то в глубине души, надеялась, что моё место здесь. Лучше быть рядом с теми, кого знаешь. Так проще приспособиться…привыкнуть к новым правилам.

Кроме него за столом уже сидели Белла Уван, Крисс Ли, Рик Янс, Нелли Лонг, Дейк Брю, незнакомая мне светловолосая девушка, коренастый парень и полноватый рыжеволосый мужчина. Не помнила, чтобы они ехали в нашей кабинке.

– Да, стол предназначен для тех, кто живёт в третьем коридоре шестого этажа, – дружелюбно ответила блондинка.

Её глаза были нереально большими, а их синий оттенок придавал взгляду что-то мистическое, я бы даже сказала, внеземное.

– Соня Рут, – представилась она.

– Тина Брайн.

– Брэд Рим, – сказал темноволосый парень, протягивая мне руку в знак приветствия.

– Рон Вий, – кивнув, произнёс мужчина с рыжими волосами.

Смущённо прятала взгляд. Всегда остерегалась мало знакомых людей. Что это страх? Или неприязнь к людям?

Села рядом с Бобом, слева от меня осталось ещё одно свободное место. Кто-то, как и я, опаздывал.

Обед Элиты такой же скудный, как и еда обычных защитников. Помешав непонятного цвета кашу, больше всего похожую на чью-то отрыжку, отодвинула тарелку в сторону.

– Лучше ешь, если не хочешь, чтобы лидеры догадались, что ты чувствуешь, – шепнул мне на ухо Боб.

Посмотрев, с каким каменным лицом остальные уничтожали эту непонятную пищу, всё же вернула тарелку на место.

– Скоро снова привыкнешь, – опять подсказал Боб.

Не жуя, стала глотать склизкую субстанцию. Не думала, что такую гадость ела каждый день. Почему раньше не ощущала её вкус? Может, просто мне было незнакомо чувство отвращения? Или же еда добровольцев ещё хуже пищи защитников? Я припомнила, что еда мне никогда не нравилась, но в голову даже не приходило возмущаться подобному факту. Ведь ничего другого всё равно не было.

– Ты не должна привлекать к себе излишнего внимания, – прошептала Белла.

Меня напрягало, что сегодня компания, которую всё время остерегалась, помогала. Раньше они никогда не были такими дружелюбными. А сейчас смотрели так, словно я спасла им жизнь.

– Кто не пришёл на обед? – нарушила тишину Соня, кивнув на свободное место около меня.

– Наверное, тот, кому принадлежит шестьдесят первая комната, – жуя, ответил Рик.

Не вмешиваясь в их разговор, уткнувшись в тарелку, пыталась побороть чувство отвращения и покончить с обедом.

В столовой было тихо, даже не слышалось стука ложек о тарелки. Такое гробовое молчание напрягало. Хоть бы кто-нибудь из добровольцев скрипнул отодвигающимся стулом или проронил слово. Но нет, все чётко соблюдали негласное правило: «Никаких бесед». Именно поэтому столовая погрузилась в сводящую с ума тишину. Вот потому мне не нравилось бывать в общественных местах. Потому что не могла молчать, как остальные. Иногда мне просто хотелось встать и закричать, чтобы голос прорезал эту тишину. Но я никогда не делала этого.

Уходя в себя, скрывалась в потаённых местах своей души, где хоть немного находилась наедине с собой. Ведь молчать в одиночестве куда приятнее, чем в обществе бесчувственных зомби.

Наверное, поэтому с самого начала понимала, что не подхожу этому городу. Правда, я не помнила, как росла в нём. Но я точно знала, что жила в Спасении.

Если быть откровенной: припоминала лишь часть своей жизни. Последние несколько лет. И всё, что могла сказать о своём прошлом – этот город не мой дом. Здесь я чувствовала себя чужой, не такой, как все. Я не могла следовать их правилам. Да и каждое моё движение – всего лишь угроза сломать построенную здесь систему. Наверное, поэтому мне проще прятаться. Лучше быть одной, в своём вымышленном мире, вдали от всех. Почему я не могла ужиться в безопасном месте? Что со мной не так?

После обеда, не спустилась, как все, в тренировочную зону. Нет, я вернулась к себе в комнату, чтобы взять оставленное оружие. Но как ни странно, моего пистолета нигде не было, как и выброшенной одежды защитников.

Кто-то был в комнате, в моё отсутствие. Поймала себя на мысли, что мне это не нравится.

Ещё раз, заглянула под кровать. Перед тем как спуститься в столовую, я спрятала пистолет под матрасом. Кто бы ни приходил в мою комнату, явно здесь всё обыскал.

Сдерживая в себе недовольство, приоткрыла дверь.

– Запомни, что каждый должен быть проверен? – узнала голос Уры.

Вжалась в стену, так и не рискнув покинуть комнату. Попыталась закрыть дверь, но испугалась, что она издаст звук, оставила всё как есть.

– Мы только что обсудили это! – Уж очень грубо ответил брату Питер.

– Не подведи… в очередной раз. – Сыронизировал Ура.

Прислушалась к звуку удаляющихся шагов.

– Тебе не кажется, что это не правильно? Зачем нам отряд Чистых? Какая от них польза? Я не понимаю, – голос Артура приближался к моей комнате.

Отпрянула назад на несколько шагов. В висках глухой стук. Вспомнила комнату Эли и ту запись на мониторе, которая так напугала меня. Я – Чистая, и зачем-то нужна лидерам.

– Ура лишь хочет быть уверенным, что город подчиняется ему, – усмехнулся Питер. – Чем больше Чистых он наберёт, тем сильнее возгордиться собой.

Похоже, Питер не очень хорошо относился к своему брату. Никогда раньше не замечала их вражды. Прилюдно они опора друг другу. А на самом деле соперники.

– Сколько ему нужно?

– С десяток, – короткая пауза. – Предоставлю ему стольких.

Чей-то тяжёлый вздох.

– Ты понимаешь, что после отбора он сам займётся их подготовкой. Брат выбьет из них всё человеческое. – Понизил голос Артур. – Он раскроет их.

Питер молчал.

– Что будет с ней? Зачем ты подделал результат? Ура узнает вашу тайну.

Приблизилась к двери и прислушалась. Почему-то очень хотелось узнать, что скрывал Питер.

– Нет, – протянул второй лидер. – Она сможет скрыть от него правду.

– Питер, тебе нужно бежать. Забирай её и остальных, – взволновано говорил Артур.

Понимала, что не хотела, чтобы Питер покидал город. Злило, что Артур просил его об этом. Заметила, ещё одно странное чувство раздирающее всё внутри, когда младший лидер упоминал некую девушку. У Питера связь с кем-то в городе? И почему меня это раздражало.

– Не впутывай сюда… – Питер замолчал.

Лидеры остановились около моей комнаты.

– Разве не все добровольцы в тренажёрном зале? – спросил Артур.

Увидела кольца чёрной татуировки на запястье. Рука тянулась к дверной ручке. Сердце сжалось. От страха всё внутри стало столбом.

– Ура как раз отвлёк меня, когда я проверял комнаты, – вмешался Питер, с грохотом захлопнув дверь.

Показалось, что сквозь щель видела его тёмные, как ночное небо, глаза. Щёки вспыхнули, как только поняла, что Питер догадался, что я подслушивала.

Сползла вниз по стене. Что теперь будет со мной? Почему сразу не показалась лидерам? Зачем пряталась?

Ожидая наказания, сидела на полу. Время шло, но никто так и не ворвался ко мне. Дала себе ещё немного времени. И когда совсем успокоилась, выскочила в коридор.

– Почему ты до сих пор не в тренировочной зоне? – Услышала голос Питера, не успев закрыть за собой дверь.

Сердце бешено колотилось в груди. Собравшись с силами, повернулась к нему.

Питер успел переодеться. Вместо темных джинс и куртки, свободные спортивные штаны и толстовка.

– Ты живешь в шестьдесят первой комнате? – ответила вопросом на вопрос.

Вот зачем интересовалась этим? Откуда взялось это любопытство?

– Что тебя удивляет? – Пожал плечами лидер.

Он нахмурился.

– Думала, вы живёте отдельно от добровольцев, – неуверенно промямлила.

Питер пристально смотрел на меня. От этого стало как-то неуютно.

– Вы должны быть под присмотром, – спокойно сказал Питер.

Он двинулся в сторону витой лестницы.

– Ты спросил, почему я ещё не в тренировочной зоне, – произнесла в тон ему. – Вернулась за пистолетом, но оказывается, кто-то до меня побывал в моей комнате и забрал его.

Понимала, что сама лезла.

– Добровольцам не положено оружие, – категорично сказал Питер. – Всё что вам будет нужно, вы получите во время тренировок.

Меня было не остановить.

– Даже у защитников при себе всегда пистолеты, – пыталась не отставать от него.

Питер замер, и я врезалась в него. Он медленно повернулся, словно специально, чтобы я раскрыла эмоции. Буквально на мгновение почудилось, как его ладонь скользнула по моему телу, вниз по талии.

– Да, – протянул он. – Потому что они на защите стен.

Тон его голоса распознала сразу. Он больше не хотел продолжать разговор. Поэтому специально отстав от лидера, в полном одиночестве поплелась в тренировочную зону.

Нас контролировали. Рылись в наших вещах, наблюдали… Мы словно дикие звери, запертые в клетках, а лидеры надзиратели этого зоопарка. И почему раньше мирилась с этим?

Глава 3

Двадцать лет назад внеземные ступили на Землю. Они прибыли на нашу планету за невидимой энергией. Люди называли её чувствами.

Говорят, что раньше их могли ощущать все жители Земли. Но пришли захватчики. Они высасывали из землян эмоции до последнего вдоха.

В те страшные дни погибло бесчисленное количество людей. Правда, нашлись и те, кому всё же удалось спастись. Скрыв в себе всё человеческое, они начали новую жизнь, оставив в прошлом чувства. Но внеземные не оставили нас. Они что-то сделали, и теперь чувства для людей – болезнь, действующая на мозг и поражающая каждую клеточку тела. Такую правду внушали лидеры. Тогда почему они не излечили себя, раз сами заражены? Или может чувства вовсе не болезнь? Но что?

– Рад видеть в рядах добровольцев столько защитников, – начал собрание Питер. – Вы уже вправе считать себя бравыми воинами нашего города.

Тренировочная зона представляла собой большой металлический квадрат, с дверями по её контуру и с потрескавшимся скрипучим полом. Большой круг, нарисованный в центре комнаты жёлтой краской, где рядами стояли несколько сотен добровольцев.

Сделала не глубокий вдох, чтобы не ощущать стойкий и терпкий запах, этой комнаты: застоявшийся запах мужских тел впитался в пол и стены. Здесь не было ни окон, ни отверстий для кондиционирования воздуха, от этого тренировочная зона похожа на парник, в котором спасённые выращивали овощи.

Деревянные половицы скрипели под ногами Питера.

Невольно посмотрела на него, но он как будто не замечал меня. Его отрешённый взгляд касался каждого добровольца, но только не меня. Удручённо опустила взгляд себе на ноги.

И почему я решила, что он относился ко мне как-то по-другому?

– Сегодня первый день групповых тренировок, – сообщил Питер. – Через две недели будет бой, по его результатам мы выберем сильнейших, которые отправятся с нами на задание. Те, кто по каким-то причинам не смогут пройти его, вернуться к своей работе.

Он медленно обходил каждого добровольца, вглядываясь в их пустые лица. Знала, что ко мне не подойдет.

– До этого дня вы Элита, а значит, мы снимаем с вас основные запреты, – серьёзным тоном сказал Питер. – Надеюсь, вам не нужно напоминать, какие запреты не стоит нарушать даже Элите.

Робко взглянула на него.

Не дойдя до меня, он вышел в центр и встал перед рядами добровольцев, сверля нас бесчувственным взглядом.

Снова опустила глаза в пол. И почему я так смущена в его присутствии?

Запреты города делятся на два типа: основные и главные. К первым относится всё связанное с жизнью в городе: распорядок дня, свободное передвижение по городу и за его пределами, рабочее время и многое другое. А главные запреты – это чувства и всё, что их касается.

– Вы Элита, так будьте ей до конца, – почувствовала угрозу в голосе Питера.

Но почему-то грозный вид лидера больше не отталкивал меня. Наоборот я так надеялась поймать на себе взгляд его чёрных чарующих глаз. Неужели он намеренно игнорировал меня?

– Бой – сражение с одним из воинов Элиты, – не зная о моих мыслях, продолжал Питер. – Вы должны показать нам мастерство боя, а также умение обращаться с оружием.

Его голос звучал чётко и внятно, как хорошо отрепетированная речь, словно он произносил её уже не раз. Только раньше, насколько мне известно, добровольцев не призывали. Элитный отряд был изначально, как и лидеры, они все потомки первооткрывателей этого города.

Питер снова размерным шагом обходил своих добровольцев.

– Докажите нам, что вы Элита. – Жестокость – вот что слышала я в его словах. – А мы решим, кто из вас присоединиться к борьбе с отчуждёнными.

Вступив в ряды добровольцев, я недолго наслаждалась упоительным вкусом свободы. Кто знал, что за место в Элитном отряде необходимо стать бесчувственной машиной для убийств. Тебе дают свободу, но взамен зажимают в тиски. Теперь я знала смысл Элитного войска: рано или поздно тебя всё равно настигнет смерть.

Нас готовили на убой, поэтому сняли основные запреты города. Ведь немногие пройдут этот путь и успеют насладиться свободой. Так зачем мне бояться нахлынувших чувств? Может быть, уже завтра погибну от жестоких рук отчуждённых или просто не выстою.

Покачала головой. Им не сломить меня… И я не позволю чувствам овладеть моим разумом. Нет, только не сейчас…

Питер сверился с часами. Затем он переключил что-то на своём планшете, и на одной из стен появилась ниша заполненная оружием.

– Первая групповая тренировка – стрельба. – Питер, направился в сторону арсенала. – К счастью, вы защитники города, и уже знаете достаточно об оружии, так что мне не нужно учить вас ещё этому.

Показалось, что он насмехался над нами.

Питер обходил добровольцев, когда очередь дошла до меня, он не глядя вложил пистолет в ладонь и направился дальше. Взглянула на оружие в своей руке. Полностью сделанный из металла, он был достаточно увесистый, но так идеально подходил моей руке.

Вооружившись, по длинному и мало освещённому коридору мы вошли в другое помещение, немного поменьше, и с фанерными мишенями-манекенами с красными кругами по всем стенам. Питер отдал приказ: «По местам». Добровольцы тут же ринулись исполнять его.

За столько лет проведённом в этом городе я уже привыкла к постоянным тычкам в спину. Поэтому дождавшись, пока все разойдутся, щелкнула затвором, и, прислушиваясь к скрипу половиц, встала недалеко от Питера. Он стоял, расставив ноги, держа пистолет обеими руками. Холодный металл блестел в свете тусклых ламп тренировочной комнаты. Перед глазами тот дрожащий старик. Вздрогнула от грохота выстрела. Безжизненное тело старика заваливается на землю. Пуля Питера пробила мишень в самое сердце.

Сделала шаг назад. Сейчас смотрела на Питера, но видела не его, а тусклые глаза деда, в которых больше нет жизни. Насколько второй лидер безжалостен и опасен. Необходимо держаться от него подальше

– Оружие наизготовку, – приказ Питера, заглушив скрип, открывающийся двери.

Половицы визжали под тяжёлым телом Уры.

Отовсюду послышались щелчки затворов.

Посмотрела на свою мишень, стараясь избавиться от ощущения чьих-то глаз на себе. Широко расставив ноги, подняла руки, отводя их от себя, и крепко сжала рукоять пистолета, чувствовала тяжесть металла.

Сделав глубокий вдох, закрыла глаза.

– Запомни, Тина! Твоё оружие – это продолжение тебя. Всем своим телом ты должна ощущать его, – шептал знакомый баритон.

Он позади. Вижу вытянутые руки с выпуклыми венами и татуировку на правой руке у запястья: желтоглазый волк воет на луну. Узнаю этот рисунок, словно видела раньше, но не могу припомнить, когда именно и у кого. Такое чувство, что это воспоминание сидит где-то глубоко внутри. И ему нужен какой-то толчок, чтобы высвободиться.

Мужские руки вместе со мной сжимают пистолет, помогая удерживать тяжёлое оружие.

– Сделай глубокий вдох, – шепчет незнакомец. – Стреляй на выдохе.

Нащупала под своим указательным пальцем спусковой крючок. И мы вместе нажали на спуск.

Отогнала от себя видение.

Вдох… Выдох…

Отдача послала руки назад, глухой звук выстрела прорезал воздух. Пуля, свистя, врезалась в красный центр мишени.

– Неплохо стреляешь, – прогремел позади голос Уры. – Защита стен или периметра?

– Стены, – ответила машинально. – Меня перевели две недели назад.

Он, прищурившись, следил за каждым моим движением. Не пряча взгляд, смотрела на него в ответ. Это словно испытание, проверка на бесчувственность. И если отведу глаза, проиграю.

Когда он, наконец, выпустил меня из прицела своего взгляда, Ура кивнул Питеру:

– Она должна выстоять! Помоги ей, – сказав это, пошёл к следующему добровольцу.

С непониманием в глазах, посмотрела на Питера. Он кратко кивает в сторону мишени. Пряча чувства глубоко в себе, снова выстрелила. Пуля с лёгким визгом в очередной раз влетела в центр.

Нервная дрожь овладевала телом. Но приходилось бороться не только с ней, но и со странными эмоциями глубоко в душе. Было страшно. И я не знала, как избавиться от этого.

Питер позади. Холодные ладони скользнули по моим рукам и голос с лёгкими нотками хрипотцы прошептал:

– В первый день ты умудрилась обратить на себя внимание сразу двух лидеров, – его дыхание щекотало меня. – Это немного опрометчиво с твоей стороны.

– Не понимаю о чём ты, – повела плечом.

Вместе нажали на курок. Пуля пронзила центр мишени.

– Есть в тебе что-то… – так же тихо шептал Питер, – … какая-то сила.

Поняла, что боялась его. Но тогда почему так тянуло ко второму лидеру? Что со мной не так?

Тренировка продлилась до самого ужина. Отряд добровольцев кидали в мишени кинжалы и ножи, и насквозь пробивали их плотную ткань пулями. Это невероятное чувство – сжимать в руках нечто, способное отнять чью-то жизнь. Страх придаёт силы, и ты перестаёшь быть уязвимой.

Громкий гудок оповестил нас, что тренировка на сегодня окончена, и все мы можем насладиться свободным временем. При мысли об этом как-то неловко и непривычно. Ещё никогда за всё время пребывания в городе не выходила из комнаты вне штатного расписания. Но ещё больше пугало то, что среди всех добровольцев Ура выбрал с десяток тех, кого Питер, как и меня должен подготовить к чему-то неизвестному. Это помощь? Или конец всему человечному, что было у нас внутри. Явно одно, это связанно с Чистыми.

После ужина Питер собрал «избранных» (не знаю, как называть наш маленький отряд, да и на ум лучше этого слова больше ничего не пришло) в небольшом кабинете, где кроме стола и пары лавок ничего не было. Свободного пространства почти не было, удивительно, что мы вообще все уместились.

– Сначала я подумал, что Ура выбирает среди добровольцев самых метких стрелков. Но что тогда здесь делает Дэн? – Прошептал на ухо Боб.

Боб, как и я, был выбран Урой.

Пожав плечами, украдкой кинула взгляд на худощавого парня, с густыми вьющимися чёрными волосами. Дэн действительно не подходил на роль стрелка.

– Зато он мастер по рукопашному бою, – также тихо ответила я.

И это действительно так. До сих пор не понимала, как ему всегда удавалось так ловко выворачиваться из захватов.

– Не такой как я, – ответил Боб.

– Ты бьёшь, а он выкручивается, – поправила его.

Ненароком осмотрела собравшихся. Кэти, с медными волосами и ярко зелёными глазами – лучшая в выживании (она с лёгкостью переносит холодильную камеру и огненное пламя). Сэм не очень высокого роста коренастый парень – самый быстрый на полосе препятствий. Уно брюнет с желтоватым цветом лица и узкими, как щелки, глазами – настоящий следопыт. Интересно, как он это делал, но он без труда мог определить место положения, всего что спряталось, просто глядя на землю.

Ещё раз обвела глазами всех собравшихся.

Майкл седовласый мужчина, он намного старше наших лидеров ̶ с ходу прочтёт любую карту. Тед крепкого телосложения ̶ бегун. Зоя больше похожа на мужчину, чем на двадцатилетнюю девушку ̶ строит невероятные ловушки. Тони (я его называю усач) ̶ понимает толк в оружии. Да, я неплохо стреляю, но он может разобрать и собрать любой автомат закрытыми глазами. Роб, такой же как Боб темнокожий парен, но намного ниже и не так силён. Зато он мастер в бросании кинжалов.

Кажется поняла, что нас объединяло. Мы все лучшие в своём деле. Наверное, наш отряд действительно избранный. Хорошо что не Чистый.

– Вы возглавите добровольцев, – спокойно произнёс Питер.

Он кстати тоже лучший в городе по рукопашному бою. Ему не страшны ни захваты ни атаки.

– Но так же как и всех вначале вас ждёт бой. И он будет намного жёстче, чем у остальных.

Смотрела себе на дрожащие ладони, надеясь, что так смогу спрятать страх.

– Мы с братьями, долго следили за вами, и наконец, поняли, чем вы отличаетесь от остальных. Вы – Чистые.

Затрясло. Бросила взгляд на Питера, надеясь, что ослышалась.

– Как вам известно внеземные прибыли на Землю из-за чувств. Может они хотели помочь нам… излечить – короткая пауза. – Многое не известно мне. Но я точно знаю, что забирали не всех.

– Им нужны были Чувствующие, – вмешалась Кэти.

Она постоянно пыталась выделиться в глазах лидеров.

– Это не совсем так.

С интересом взглянула на Питера. Неужели он сейчас поделиться с нами правдой?

– У многих людей от рождения эмоции обострены, вся жизнь связана с ними. Такие люди существуют не только по общепринятым законам, а так же по своим ощущениям, но это полбеды. Своей энергетикой они заряжают остальных, что позволяет многим вернуть или усилить чувства. – Короткая пауза. – Этих людей мы прозвали Уязвимыми. Они беспомощны перед внеземными. И именно такие люди лакомый кусочек для вторженцев.

Все безмолвно слушали лидера. А я усиленно пыталась вспомнить, где раньше слышала про Уязвимых.

– Чувствующие – большинство людей Земли. Эмоции не всегда на первом месте, но они зависят от Уязвимых. Не скрою что они тоже важны внеземным, но всё же не так, как первая группа.

Питер опустил глаза и на пару секунд замолчал.

– Чистые, те, которые не представляют большой ценности для захватчиков. И чьи чувства никак не связаны с двумя первыми группами.

– Как все жители Спасения? – спросила Кэти.

И как у неё хватает смелости перебивать Питера. Охнула от осознания того, что Кэти одна из тех к кому вернулись чувства.

Питер сделал вид, что не заметил этого.

– Нет, большинство в городе Чувствующие, отказавшиеся когда-то от эмоций. Чистых, очень мало. И именно вы, те, которые нам нужны.

Удивлённо посмотрела на Питера. Я словно уловила некий другой смысл его слов, но не могла разобраться.

– Думаю, это у вас от семьи. Та сила и то умение, которым вы владеете, передалось вам по крови, – Питер устало провёл рукой по лицу. – Наша задача помочь развить у вас слабые стороны.

– Получается большинство в городе носители болезни? А мы нет? – Не унималась Кэти.

Питер кивнул.

– Уязвимые все у внеземных?

Лидер проигнорировал вопрос Кэти. Молча достал из ящика стола стопку планшетов.

– У вас немного другое расписание, нежели у остальных добровольцев. Следуйте ему, и я обещаю, что вы пройдёте отбор.

Питер так посмотрел, словно всё что он только что сказал, было адресовано мне.

После кратких наставлений Питера я, наверное, единственная, кто поднялась в свою комнату. Боб предлагал присоединиться ко всем и посетить бар. Но я за этот день сильно устала.

Поэтому бросив планшет на стол, и не раздеваясь, завалилась в кровать. Матрас настолько мягкий, что стоило мне положить голову на пуховую подушку, как сразу уснула.

Верхушки деревьев врезаются в голубое небо. Чистая гладкая поверхность, без единого облачка. Запах хвои ощущается повсюду.

Оглядываюсь по сторонам. Парк в деревне у бабушки, где под каждым деревом муравейник.

Ступая маленькими ножками, следую за родителями, крепко сжимая их ладони. За высокими деревьями почти нет ветра, но даже от такого слабого дуновения моё лёгкое платье развевается.

– Тина, ты же хотела собирать шишки, – говорит мама.

Снизу вверх посмотрела на неё. Она невероятно красивая. Короткие каштановые волосы, смуглая кожа и большие, как у оленёнка из сказки, карие глаза.

Улыбаясь мне, мама протягивает корзинку:

– Давай быстрее, а то Тим победит.

Выхватив корзинку бегу к брату. Не теряя времени Тим, почти доверху наполнил корзину.

– Смотри под деревьями, – подсказывал отец.

Обернулась. Высокий и широкоплечий мужчина с обаятельной улыбкой. Пепельного цвета густые волосы взлохмачены. Прижав к себе маму, он наблюдает за детьми.

– Тина, давай помогу тебе, – отвлёк Тим.

Смотрю на брата. Он намного старше. Ну точно на несколько голов выше меня. Волосы намного светлее, чем у отца, зато такой же нос, как у меня и папы. Мама всегда шутила, говоря, что это наша семейная гордость.

– Дай руку, я покажу, где белочка спрятала для тебя клад.

Он подводит меня к заваленному дереву, под которым кучкой сложены шишки. В глазах брата веселье и хитрая улыбка на лице.

Протягиваю руку к шишке, как замечаю пустую корзину брата.

– Но это твои, – говорю, глядя на брата.

– Свои я отдал белочки, чтобы она помогла тебе найти столько шишек.

– Значит, ты проиграл?

Тим проводит рукой по моим волосам, затем подправив выпавшую прядь, он заводит её за ухо.

– Для меня главное, чтобы ты всегда была первой. Я люблю тебя, – он всё так же улыбается.

Беру шишку. Пару секунд кручу её в руке и кладу в корзину Тиму.

– Мы вместе победим.

Он смеётся и помогает собирать наш «урожай».

Позже родители сказали, что в семье не должно быть победителей, мы одна команда и каждая победа наша общая заслуга.

Открыла глаза. Голова разрывалась от боли, тошнота подступила к горлу.

Делала глубокие вдохи, но мне не хватало кислорода. Еле поднявшись с кровати, вошла в ванну. Холодная вода не излечила поэтому даже не протерев лицо, я покинула комнату.

Окна в коридоре не открыть.

Мне с трудом удалось спуститься в холл, но когда лифт пропищал, с невероятной скоростью вылетела из него.

Жадно глотая свежий воздух, обвалилась на каменную ступень. Хоть и отдавал себе отчёт, что нахожусь в городе, но перед глазами всё также стоял тот лесок с вековыми елями и кедрами.

Что это? Сон? Но почему тогда мне настолько знакомо то место? Может я бывала там раньше, до захвата? Тогда получается кроме родителей внеземные отняли у меня ещё и брата. Но главное не это. Куда у меня пропали все воспоминания о прошлом? О жизни вне этого города? И почему раньше я не задумывалась об этом?

– Ты знаешь, какой сейчас час? – Голос Питера позади.

– Я уже не защитник, – рыкнула в ответ. – Комендантский час могу не соблюдать.

– Не хочу, чтобы завтра на тренировке ты была вялой, – говоря это, Питер сел рядом со мной.

С вызовом посмотрела на него.

– Раньше не замечала, такой заботы.

Питер ухмыльнулся.

– Ты видела ежиков? – спросил Питер.

Не поняла к чему он это, но всё же ответила.

– Да.

Питер посмотрел на меня, как-то по-другому. Ни как лидер смотрит на жителей его города. Более мягко и человечнее.

– Их нельзя погладить, потому что любое прикосновение, они воспринимают, как атаку. Даже если на самом деле у тебя искренние намеренья помочь ему, – Питер улыбнулся. – Вот ты, тот самый ёжик.

Удивлённо посмотрела на него.

– Перестань сопротивляться тем, кто действительно хочет тебе помочь. – Питер поднявшись, протянул руку. – Научись доверять.

Он ждал от меня какого-то действия. Проигнорировав его ладонь, я выпрямилась.

– Вы научили нас бороться самостоятельно. Никогда не надеяться на чью-то помощь.

Питер посмотрела на меня с сожалением. Оттолкнув его, вошла в штаб. Но развернулась на полпути.

– На собрании Чистых ты сказал до конца отбора? Что это значит?

Неотрывно смотрела ему в чёрные глаза.

– Вас ждёт два испытания. Бой и тайная комната.

– Что будет в ней?

– Пока не знаю. Но что-то связанное со стрельбой и теми тренировками, которые будут у Чистых.

Питер сделал шаг в мою сторону, и наши пальцы переплелись. Заметила странную искорку в его взгляде, испугавшись, оттолкнула лидера.

Столкнувшись в дверях с Нелли, даже и не подумала извиниться перед ней. Питер действительно думал, что поверю ему? Может быть раньше, но не сейчас, когда в моей душе бурлят чувства. Уверенна, что я совсем не отношусь к отряду Чистых.

С каждой минутой эмоции всё сильнее овладевали мной, и я уже не в силах бороться с ними. Но на подсознании знала, что могла сопротивляться им. Словно во мне сокрыта некая сила… И пока не разберусь как использовать её, мне опасно кому-то доверять. Особенно одному из лидеров.

Нет, я хочу жить!

Глава 4

Утром первым делом я проверила расписание на планшете. Отряд «Чистых» (интересно, почему лидеры так назвали нас?) ожидало три недели усиленных тренировок. Без выходных.

Ежедневно почти одно и то же. Завтрак – общая тренировка с добровольцами, обед – занятие «Чистых», (радовало, что это не так часто) – Ужин – рукопашный бой индивидуально с тренером.

Свободное время и сон нужно уложить в пять часов. Лидеры всерьёз решили заняться нашей подготовкой.

– Ну как? Посмотрела на расписание? – первым делом спросил Боб, стоило мне сесть за стол.

Молча кивнула.

– У нас всё проще. Общая тренировка после завтрака и свободное время после обеда, – сказал Рон, мешая кашу.

– После обеда мы должны самостоятельно готовиться к отбору, – вмешался Брэд.

Остальные согласно закивали.

– Это всё понятно, – протянула, улыбаясь Нелли. – Боб отменно дерётся… Но ты то зачем лидерам? Тина, я видела все твои схватки на ринге. Обычно ты в нокауте после двух-трёх ударов.

Её язвительный взгляд впился в меня. И почему я так неприятна ей?

– Зато Тина, лучшая в стрельбе, – заступился Боб. – Она могла бы научить тебя, не будь ты так глупа, чтобы портить с ней отношения.

Нелли уничтожающе посмотрела на него. С громким скрипом она отодвинула свой стул и поднялась. Махнув на прощание своими ослепительно белыми волосами, Нелли покинула столовую. Вслед за ней ушли Брэд, Рон, Дейк и Соня.

– Не обращай внимания, – посоветовал Боб.

– Меня волнует не это, – тихо начала. – Почему мы с тобой Чистые?

Боб хлопнул по плечу.

– Не ты одна в замешательстве.

Внимательно осмотрела каждого, кто остался за столом.

– И какие у вас предположения?

Белла вздохнула:

– Скорее всего вы отлично скрывает чувства и лидерам не удалось распознать в вас лжи.

– Да, – перебил Рик. – Они уверенны, что вы бесчувственные.

– Но чувств нет, ни у кого, – возразила. – Для лидеров…

– Поэтому мы совсем не знаем, почему вас отобрали, – прошептала Белла, оглянувшись.

Немного помолчав, сказала:

– В лечебнице я случайно залезла в компьютер лекаря, – тут же вспыхнула от обмана. – Там была запись обо мне. Точнее о том, что я Чистая.

Белла и Крисс переглянулись.

– Ещё я слышала разговор лидеров, – короткая пауза. – Артур сказал, что после отбора Ура выбьет из нас всё человеческое.

Насторожило их молчание.

– Вы что-то знаете? – Заволновалась. – Скажите мне!

– Нам ничего не известно, – как-то быстро ответила Крисс.

– Одни лишь догадки, – поправила Белла. – Но думаю сейчас не время обсуждать это.

После завтрака Питер повёл нас по бесконечным коридорам подземелья. Добровольцы настолько привыкли выполнять приказы, что никому даже в голову прийти не могло поинтересоваться у лидера куда мы так спешили.

В конце каждого коридора мигал тусклый свет, но в промежутках всё же темно. Наверное, поэтому я плелась как можно осторожнее, в конце строя, чтобы не споткнуться на неровной земле.

Хоть нам и разрешили общаться друг с другом, но добровольцы всё также соблюдали тишину. Это просто вошло у нас в привычку.

Перед стальной дверью Питер ненадолго остановился. Что-то переключив на панели, от этого лампочка под потолком загорелась белым, он первый вошёл в неизвестную мне комнату. Просторная с гладким полом и рингом посередине, обведённом канатом. На противоположной от двери стене, висел монитор. Питер включил его с пульта, и на нём высветились имена добровольцев в алфавитном порядке.

– Именно этот компьютер, будет подбирать каждому соперника для поединка на ринге, – объяснил Питер.

– Мы будем сражаться друг с другом? – Перебила его Крисс.

Питер сделал шаг в её сторону. Заметила, с какой силы он заставил себя остановиться. Прожигая Крисс взглядом, Питер прошипел:

– Ты ходишь по грани.

Крисс налилась румянцем и спрятала взгляд.

Не обращая на неё внимания, Питер расхаживал между добровольцами.

– Борьба самое важное, – короткая пауза. – Каждое утро, до обеда мы будем повторять то, чему вы научились за всё время пребывания в городе.

Ненароком бросила взгляд на выцветшие боксёрские груши, они висели друг от друга в небольшом интервале.

– В конце каждой неделе на ринг будут выходить пять пар. И наглядно демонстрировать, то насколько ваше тело готово отвечать на опасность. Это важно, ведь впереди вас ждёт жизнь за пределами города.

Совершенно не представляла себе жизни вне этих стен. Единственное о чём я могла думать – как пройти отбор и скрыть от лидеров свою болезнь.

– Советую быть внимательным. Готовьтесь к увечьям, это нормально.

Питер называл удары, не забывая демонстрировать их сначала в воздухе, затем уже с боксёрской грушей.

Как не странно, но я успевала за остальными. Правда мне необходимо несколько попыток, чтобы разобраться, как правильно бить и двигаться. Груша обжигала руки и ноги, отчего кожа покраснела, но, как бы я не старалась, мне толком не удалось сдвинуть её с места. Правда я не оставляла попыток.

Отовсюду слышались глухие удары о плотную кожаную ткань. И звук шагов Питера, который расхаживал между добровольцами, наблюдая и поправляя нас. Когда он приблизился ко мне, внутри всё напряглось.

Практичным и изучающим взглядом он следил за каждым моим движением. От этого ощущала неловкость и била более не увереннее.

– Используй колени, так удары будут жёстче, – он наклонился ко мне и выдохнул. – Напряги пресс!

Питер идёт дальше, но я всё ещё ощущала на себе теплоту его дыхания. От этого мне пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями. С каждым днём его влияние на меня усиливалось.

Когда Питер отпустил нас на обед, Белла толкнула меня локтем.

– Видела, как Нелли липла на Питера?

Удивленно взглянула на неё.

– Была занята немного другим, – как можно дружелюбнее ответила я.

Белла прищурившись, уставилась на меня.

– Ты изменилась, как и многие здесь. Хочешь поговорить об этом?

Сделав вид, что не расслышала её, ускорила шаг.

Мне нужно, чтобы они рассказали правду о себе, не трогая мои чувства. Я не знала их настоящих намерений, поэтому не должна доверять. Уверенна, как только я ослаблю бдительность, случится что-то ужасное.

На обеде у меня тряслись руки от напряжения, а пальцы сложно выпрямить. Прежде чем взять ложку, помассировала их. Размазав кашу по тарелке, с усилием заставила себя отправит её в рот. Старалась не обращать внимания на болтовню за столом. Сама я не участвовала в обсуждениях новых татуировок и утрешней тренировки. Не то что мне безразлично, просто я боялась сказать что-то не то. Во мне бурлили чувства – это как клеймо.

Белла щёлкала пальцами перед моим лицом:

– Ты слышишь?

Затуманенным взглядом посмотрела на неё.

– Завтра вечером мы собираемся в бар, – тихо сказала Белла. – Ты с нами?

Немного подумав, неуверенно кивнула.

После обеда я и Боб отправились на тренировку Чистых. Машина и лидеры ждали нас у входа в штаб.

– Если кто не в курсе меня зовут Верн. – У него большой нос, кривые зубы и совсем нет волос на голове.

– Занятие Чистых, сегодня пройдёт за пределами штаба, – заговорил Ура. – Сегодня Верн будет учить вас избавляться от слабости, которая присуща всему живому.

У меня засосало под ложечкой. По его улыбке в уголках губ, поняла, что случится нечто плохое.

По приказу Верна сели в кузов грузовика. Прислушиваясь к скрипу колёс и считая повороты, мысленно пыталась представить, куда нас везут, но уже через пару минут сбилась.

– Что вы знаете о страхах? – спросил Верн, как только мы покинули машину.

Отряд Чистых стоял недалеко от западной стены, около полуразрушенного здания. Сохранился лишь первый этаж, от верхних остались только боковые бетонные стены.

– Страха нет, – возразила Кэти.

Её медные волосы заплетены в аккуратную косу на самой макушке, куртка застёгнута под горло.

– Были времена, когда страх владел этим миром, – протянул Верн, взглядом показывая куда-то за стену города. – Именно из-за этого внеземные отняли у людей планету.

Что-то странное было в его словах.

Сначала он пронзительно посмотрел на нас, затем сказал:

– Цель на сегодня прикрепить вот эти флаги, – Верн достал из кармана разноцветные флажки. – Кто залезет выше, тот получит максимально число баллов. Они вам понадобятся на отборе.

Посмотрела вверх. До самого последнего этажа, фунтов двести. Вряд ли я доберусь до конца, но всё же попробую.

После того как Верн раздал нам флаги и дал отмашку, не спеша подошла к окну. Стекла не было, поэтому подтянувшись без препятствий, забралась на подоконник.

– Как думаешь, есть шанс, что мы не навернёмся? – спросил Боб, присоединившись ко мне.

– Надеюсь, что смерть будет быстрой.

Зацепившись за верхний край окна, и поставив ногу на выступ, начала взбираться. От волнения сердце ускорило темп, а ладони стали влажными. Пыталась отогнать подступающий страх. Лидеры правы, чувства парализуют нас, делают слабыми и беспомощными.

Остановившись на одном из этажей, прижалась к стене. Остальные несмотря ни на что продолжали подъём. Немного передохнув, всё же собрала остатки сил. С трудом, но я, как и все смогла взобраться на верхний ярус стены, но рука соскользнула, и вот я повисла, еле держась правой за выступ.

Пыталась подтянуться и ухватиться за край, а ногами нащупать хоть какую-то опору. Ладони намокли, от это держаться стало ещё сложнее. Как ни странно во мне не было страха. Словно заранее смирилась с приближающейся смертью.

Головная боль. Я закрыла глаза.

Светлая кухня. Слева от входа шкафы, а с противоположной стороны угловой диван и овальный стол. За ним сидят родители. На руках мамы маленькая девочка, с такими нереально широкими глазами и густыми чёрными ресницами. Она наморщила нос, когда мама снова поднесла ложку с кашей к её рту.

– Ну же, Нил, ты ведь не хочешь остаться голодной? – Говорит мама, вытирая с лица сестры размазанную кашу.

Хлопок. Вздрогнув обернулась. Из коридора идёт светловолосый парень. На шее наушники в руках книга и плеер.

– Попробуй самолётик, Тина ведь всегда велась, – выкрикнул он.

Брат берёт со стола яблоко и целует мать в щёку, снова скрывается за белыми дверями.

– Он совсем редко бывает дома, – грустно вздыхает мама.

Отец кладёт руку ей на плечо.

– Тим уже взрослый, ̶ улыбается он. – Нина, наши дети растут, вон Тина уже в школу пошла.

– На каникулах мог бы подольше быть дома, – не соглашается мама.

– В свои девятнадцать, ты часто сидела с родителями?

Мама вздыхает. Заметив меня, она грустно улыбается, от этого на душе тяжело.

Со слезами на глазах бросилась к отцу.

– Я никогда не уеду от вас, обещаю.

– Тина, – позвал Боб. – Ты в порядке? У тебя кровь.

Он крепко сжал ладонь и втянул меня на последний этаж. Обвалившись на каменный пол, который не успел ещё развалиться от ветхости, мутными глазами посмотрела на Боба.

Беспрестанно тормоша за плечо, он пытался привести меня в чувства, но делал лишь хуже.

– Меня тошнит, – оттолкнула Боба. – Оставь меня!

– Ты чуть не упала, – прошептал он.

– Но я жива, – пыталась улыбнуться.

Боб помог подняться.

– Это испытание, – прошептала, оглядываясь по сторонам.

– Ты о чём? – Не понял Боб.

Холодными ладонями провела по лицу, думала, хоть так получится снять жар.

– Лидеры проверяют Чистых на чувства. Вот зачем нас заставили взбираться на стену без страховки, – была раздражена.

Боб немного подумав кивнул. Он знал, что я права. Не нужно объяснять ему, что с этой минуты нам надо быть ещё больше осмотрительными. Теперь лидеры не выпустят нас из вида. Чистые не отряд избранных. Мы первооткрыватели… подопытные.

Вдвоём привязали флаги за металлическую арматуру. Отряд «Чистых» прошёл первое испытание, лучших не было. Никто не сдался, все добрались до цели.

После занятия, в горле стоял ком. Поэтому, так ничего не поев, плелась на очередную тренировку.

Миновав центральный парк, вышла к заново отстроенной восточной стене.

Перед ней зданий уже не было. Только гордо стоящие полигоны города. Где старшие защитники обучали нас навыкам выживания: то ты сидишь в морозильной камере, то карабкаешься вверх без специального оборудования по скалистой стене полигона, то тебя вталкивают в обжигающий огонь. Сколько защитников погибло на моих глазах, сколько раз я сама находилась на границе между жизнью и смертью. Я уже молчу о том, что после каждой такой тренировки неделями лежала в лечебнице, исцеляя ожоги и переломы. Но тогда это казалось мне нормальным.

Сейчас же в душе было не спокойно, но всё равно шла на тренировку, не зная, что меня ждало.

Подойдя к высокой стене, сделала глубокий вдох. С дрожью в ногах вступила на тренировочный полигон. Он отличался от того, где обычно проходили занятия. Тут не было ни полосы препятствий, ни оборудования для скалолазания. Только голые стены и боксёрские груши вдоль них.

– Снимай куртку и обувь, – тут же послышался приказ Питера.

Он уже стоял в футболке и босиком в склизкой грязи. Чёрные языки пламени раскинулись по его сложенным у груди рукам.

Уверенно двинулась в его сторону, скидывая на ходу куртку и обувь.

Земляной пол полигона от дождя превратилась в липкую грязь. Ступая по этой холодной мешанине и пытаясь не поскользнуться на ней, пропустила свои короткие волосы сквозь пальцы, тут же стянув их резинкой.

Всё это время Питер не сводил с меня чёрных глаз.

– Не знала, что лидеры будут личными тренерами, – протянула. – Ура тоже кого-то тренирует?

Не обратив внимания на моё высказывание, разминая шею, он отходил, спокойно произнеся:

– Главное, чему ты должна научиться, это побеждать в схватке с противником, – сделал паузу на выдохе. – Любой ценой, но ты должна победить.

– Так же, как вчера ты убил того старика? – Ляпнула, не подумав.

Он посмотрел на меня, и я не отвела взгляд.

У меня ёкнуло в животе. Что случиться, когда напряжение разрядится?

Но он только произнёс:

– Осторожно, Тина.

Питер сделал пару шагов, в сторону отчерченного на земле круга. Трясясь от страха, прятала испуганный взор. Тяжело себя сдерживать, если в душе разгоралось пламя.

Не зная, что делать, как послушный солдат, пошла за ним.

– В бое ты одна из слабых, поэтому пару дней мы заново разучиваем технику, а уже потом ты сразишься со мной, – мелодично произнёс он.

Резко повернувшись, он сбил меня с ног. Упала в грязь и почувствовала ледяной холод от футболки, насквозь пропитанной мокрой землёй.

– Советую тебе быть более внимательной, Тина, – тихо прошептал он, протягивая руку.

– Обязательно было меня ронять? – спросила, крепко сжав его ладонь.

– Хотел посмотреть, как ты среагируешь.

Даже не пытаясь стряхнуть с себя грязь, встала в стойку.

– Ты должна понять, что такое борьба. – Питер наклонился ко мне, так что я почувствовала его дыхание на своей коже.

Посмотрела ему в глаза. Несколько маленьких родинок, словно луч, тянулись от носа до уголка правого глаза; они, как маяк, манили меня. И почему раньше не замечала их? Не ожидая от себя, провела по ним пальцем и ощутила, как Питер напрягся от этого дерзкого прикосновения.

Меня пугала его близость, но хотела, чтобы он был рядом. Ещё пару минут назад я ненавидела его, сейчас же была готова снова поверить.

– Прими боевую стойку, позволяющую стремительно передвигаться, – прошептал он, одним движением повернув меня к себе спиной.

Простым ударом по голени он заставил меня встать на ширину шага. Затем надавил на плечи, от этого колени слегка согнулись. Прижав локти к телу, правой рукой приобнял под грудью.

Моя спина упиралась в его тело. Волнительная дрожь, и лёгкое покалывание в груди. Мне действительно нравились его прикосновения.

– Передвигайся плавно, не забывая следить за противником, – шептал на ухо Питер.

Его голос завораживал. Уже не могла думать ни о чём, только о его манящих губах.

От прикосновений Питера сердце задрожало. На нас внезапно обрушился ливень. Шаг за шагом, полностью мокрые, мы с Питером кружили по грязному полю полигона.

Так не хотелось останавливать эту тренировку. Рядом с Питером чувствовала себя сильной и нужной. У меня даже прошла злость после вчерашнего убийства старика.

– Тебе было обязательно убивать его? – Тихо спросила.

Питер остановился. Повернув к себе, он со всей силы ударил меня об стену. Крепко сжав шею, оторвал от земли.

В чёрных глазах цвета ночи видела боль и сожаление, но в них блестели и яростные огоньки.

– Я бы не советовал тебе задавать своему лидеру такие вопросы, – злобно прошипел он. – В городе каждый должен быть полезен.

Задыхалась, дёргала ногами, пыталась дотянуться до Питера, но он ловко уклонялся от всех ударов.

– Жизнь – борьба, если сдался, значит, умер, – прошептал Питер, выпуская меня из захвата.

Потирая шею, старалась прийти в себя.

И почему решила, что он чем-то отличается от братьев? Он такой же, как они, бесчеловечный. Но я не простой защитник. Я та, которая когда-нибудь, поставит точку в их жестоком правлении.

– Давай начнём с простых ударов, – предложил Питер, не обращая на меня внимания.

Душа в себе слёзы, шла к боксёрской груше. Ненавижу его, и этот город. Поэтому должна пройти отбор, чтобы навсегда покинуть эти стены. И он поможет мне.

– Всё же, давай повторим технику. А затем я донесу до твоего тренера, как правильно нужно готовить защитников этих стен, – Питер посмотрел на меня пустым взором.

Вспоминаю Алана – командира моего отряда. Его изувеченное ранами лицо, и узкие щели для глаз, а также шипящий голос, произносящий моё имя. С самого начала меня не готовили к войне, нет, моей задачей было всего лишь охранять стены. И Алан учил нас обороняться, а не атаковать.

– В бое у тебя один противник, за стеной их сотни, – Питер приблизился ко мне.

Попятилась от него. Питер сделал шаг вперёд, протягивая каждое слово:

– Называю удар – ты показываешь, – краткий кивок. – Показываю приём – демонстрируешь защиту.

Сначала он дал несколько минут на отдых. Попила воды, пока лидер наслаждался туго скрученной сигаретой. Когда табачный дым рассеялся, Питер вновь подозвал меня. Он поочерёдно называл удары, каждый из которых я должна была показать на боксёрской груше. Такой вид тренировки мне нравился.

Затем, Питер сам подошёл к груше, демонстрируя технику боя. Моя задача – в точности повторить каждый блок, и показать те, которые могут отразить их.

С каждым новым соприкосновением с кожаной поверхностью руки и ноги обжигала боль, не обращала на неё никакого внимания. Слышала лишь глухой звук, исходивший от груши, когда я поражала её.

Питер наблюдал, то и дело поправляя:

– Используй колени, тогда удары будут сильнее. Напряги живот! Не расслабляйся!

Тренировка затянулась. Питер мучал меня, до тех пор, пока руки не начали кровоточить. Уставшая, я плелась по центральной аллее города. Воздух был насыщен ароматами листвы и травы. В нём совсем не было пыли, от этого дышалось как-то легко.

По полумраку, пробралась к своему спрятанному за ветвистыми деревьями тайному месту. Сегодня совсем не хотелось оставаться в штабе. Мне всего лишь было нужно побыть вдалеке от людей, от этого города с его многочисленными правилами и законами.

Поэтому я взяла из комнаты белый плед, и, наполнив термос горячим чаем, вошла на маленькую полянку с единственной лавочкой, где так любила смотреть на звёздное небо.

Удобно устроившись на ней, и завернувшись в мягкую ткань, возвела глаза к ночному небу. Тёмно-синее полотно раскинулось надо мной, сверкая маленькими звёздами.

Не знала, откуда в моей душе такая любовь к ним. Но в минуты отчаянья всегда поднимала свой взор к небу, на миг, исчезая из этого города…

Я, тащу за собой стул, чтобы с его помощью выглянуть в окно. Звёзды всегда манили меня.

Маленькая девочка, подняв глаза к небу, зачарованно смотрит на звёзды. Яркие, но такие холодные, скрывающие так много тайн… Они завораживают своим блеском…

– Я так любила смотреть на звёзды, – слова вырвались сами собой.

Удивиться сказанному не успела. Вспышка, и волна ярких воспоминаний, словно цветное одеяло, накрыла меня.

Ночное небо, мы с папой, лежа на клетчатом пледе, устремили свой взор ввысь. Мы любовались пленительной красотой ночи, ища знакомые созвездия.

Мой отец, это он привил мне любовь к звёздам.

– А там есть люди? – спрашиваю, указав на устеленное звёздами ночное небо.

– Думаю, есть, – задумчиво говорит отец.

– И они так же, как и мы, любуются звёздами, только с другой стороны? – Не унимаюсь я.

Он улыбается:

– Если только ты веришь в это.

– Я верю…

Эти слова запомнились мне. Долгие годы я утверждала, что со звёздного неба кто-то смотрит на нас.

Как я могла забыть об этом? Что сделал со мной этот город? Отчего я лишилась воспоминаний о своей семье? Своих родных… Звёздах…

Хоть все эти годы я жила, без прошлого, но каждый раз в минуты отчаянья вновь поднимала свой взор к звёздам. Так, может, я не всё забыла? Может, где-то внутри меня сохранилась память о тех днях…

Сделав глубокий вздох, закрыла глаза…

Стою в светлой комнате. Небесного цвета стены, темно-синий потолок со звёздочками. В большом окне виден вечерний закат.

Мне нравится эта комната. Я хотела бы жить в ней.

Подойдя к зеркалу, посмотрела на своё отражение. Синее, почти чёрное платье до пола с рассыпанными по всей длине мелкими блёстками. Оно словно завораживающая вуаль ночного звёздного неба.

В отражении заметила, как дверь позади меня открылась.

– Тина, какая ты красивая, – ахнула вошедшая в комнату полненькая девочка.

Её пухлые щёчки и светящиеся счастливым светом карие глаза наполнили меня теплом. Мне хотелось, чтобы она подошла ко мне… Побыла со мной рядом…

– Нил, – голос мамы, прозвучал с соседней комнаты.

– Сейчас, мам, – кричит ей Нил.

– Ты опять споришь с матерью? – Спрашивает мягкий баритон.

В зеркале увидела идущего к нам светловолосого молодого мужчину. На вид ему лет тридцать, может, чуть меньше или больше.

Он встал рядом со мной. Теперь мы втроём смотрели в отражение. Тим, я и Нил…

У нас было что-то общее. Но всё же мы такие разные…

Мы тень прошлого, которого никогда не было.

– Ты больше не смотришь на звёзды? – спрашивает Тим, поправляя бабочку на своей шее.

– Нет, Тим, – опускаю глаза. – Там всё равно ничего нет.

Так тяжело обманывать его, но мне приходится это делать. Почему не могу сказать правду, не знаю.

– Знаешь, а раньше каждый вечер ты сидела на подоконнике и смотрела на небо, – улыбается Тим.

– А ещё говорила, что со звёзд кто-то смотрит на нас, – кривится Нил.

Заметила огоньки веселья в их глазах, которые заразили и меня.

Всё темнеет, но до последнего слышу наш замолкающий смех.

Открыв глаза, снова посмотрела на звёзды. Они пусты, из них исчез манящий отблеск, завлекавший раньше.

Мой брат, моя сестра, не помнила их, но когда меня настигали видения, ощущала невидимую связь с ними.

Душа трепетала. Что происходило со мной? Разве могли быть у меня такие воспоминания? Но так хотелось, чтобы они принадлежали мне. А ещё меня не оставляло чувство, что необходимо вспомнить нечто большее. Ощущение, что от души откололся кусочек, который так необходим мне. Словно должна вспомнить кого-то ещё… И это важно, ведь мне казалось, что от этого зависит моя жизнь.

Прижав колени к груди, зарылась в них лицом. Почувствовала, как слёзы снова текли по щекам. Сколько раз плакала за последние дни? Неужели это и есть чувства, точнее, плата за них?

Лёгкое прикосновение. Подняв голову, сквозь слёзы посмотрела в ночные глаза Питера. Взгляд был настолько понимающим, что показалось, будто он знал всё, о чём я думала.

Воротом куртки вытерла следы слёз со своего лица.

– Ты следишь за мной? – Отодвинулась от него.

Питер вскинул брови и невинно переспросил:

– С чего вдруг?

Питер достал из кармана сигарету, затем щёлкнув зажигалкой. Подкурив её, он глубоко затянулся.

Отвернулась, чтобы не вдохнуть едкий дым.

̶ Ещё несколько месяцев назад заметил твою тягу к этому месту, – выдохнул Питер белый туман.

Вскинув брови, спросила:

– Знал и позволял мне прогуливать патрули?

Руки тряслись. В горле пересохло. Еле открутив крышку термоса, сделала несколько жадных глотков.

Питер молча докурил сигарету, потом потушив окурок, убрал его в карман.

– Интересно было наблюдать за тобой, – отстранённо ответил он.

Ощущала, как щёки вспыхнули, а по телу пробежал холодок.

– Ты наблюдал за мной?

– Как и, за всеми.

Он взял из моих рук термос и немного налил в крышку.

– Знаешь, что чай обладает множеством качеств, – он отхлебнул. – Лечит, в жару освежает, зимой обогревает, успокаивает…

Удивлённо смотрела на него. Что это за странный разговор о простом напитке?

– Мать по утрам заваривала чай, – Питер смотрел на звёзды. – Этот аромат, я наверное никогда не забуду.

Наши глаза встретились. Дотронулась ладонью до его щеки. В эту минуту он совершенно другой, и мне кажется, словно я уже видела его таким… Спокойным и умиротворённым.

– Не помню родителей, – выдохнула сквозь слёзы.

Питер прижал меня к себе.

– Это нормально, – прошептал он. – Тебе было шесть лет, когда они погибли.

– Но они у меня были.

Вместо ответа он уткнулся в мои волосы.

Как мне относиться к нему? Не знаю почему, но меня тянуло к Питеру. Но самое главное, что я ужасно боялась его. Что выбрать страх или чувства? Я совершенно запуталась.

Подумала, потом спросила:

– Что будет, если чувства снова вернуться в город?

На мгновение он замер.

– Смерть…

Закрыла глаза. Головная боль и кровь носом…

Глава 5

Утро. За завтраком Боб рассказывал о своей тренировки с Итаном. В отличие от нас с Питером они сразу перешли к спаррингу.

– Тина, кто твой тренер? – Дружелюбно спросила Нелли.

Почему-то не хотелось сознаваться, что один из лидеров занимается моей подготовкой.

– Тина, – позвала Нелли. – Что с тобой. Ты какая-то потерянная.

Выдохнув, ответила:

– Питер.

Лицо Нелли изменилось. Она словно скривилась от кислоты лимона, а не от моих слов.

– Значит, у тебя все шансы пройти бой или отбор, – хлопнул по плечу Боб.

Тренировочный день начался с небольшой пламенной речи Питера о том, как важно предстоящее задание.

Уже потом Ура и Роберт (у него светлые лохматые волосы и складка между бровями), показывали нам, как правильно вести спарринг.

После того как Ура ударил соперника в живот, Роберт локтем захватил его и сжал шею.

– Открою вам секрет, – прохрипел Ура.

Губы Уры синели, на бледном лбу проступили испарины.

– Лучший способ выбраться из удушающего захвата, – короткая пауза, – пистолет.

В руке старшего лидера блеснуло холодное серебро металла.

– Никогда не выпускайте из рук оружие, – Ура закашлялся. – Только так возможно победить.

Сердце сжалось раньше, чем я услышала глухой звук выстрела.

Тело Роберта обвалилось на пол ринга. В ужасе бросила взгляд на Питера, но он словно не замечал происходящего. Уставившись в стену, на мгновение он закрыл глаза.

Меня начало мутить от вида крови. Пыталась не видеть, как пара добровольцев уносила тело Роберта.

– Вы ещё не поняли, что каждый из вас запачкает руки в крови, – посмотрел на нас Ура. – И я хочу, чтобы Спасение победило любой ценой.

Нервная дрожь. Остальных словно совсем не волновало происходящее, они спокойно по приказу Питера разбивались по парам.

Мой соперник и партнёр – высоченный амбал, с сильными руками и чёрными, как смола волосами. Его звали Альберт, и он был намного старше меня. Надеюсь, у него за спиной нет заряженного пистолета.

– Примите боевую стойку, – приказал Питер своим обыденно пустым голосом.

Мы встали друг напротив друга. Между нами лишь сделанная из красной кожи боксёрская груша. Руки сжаты в кулаки, а локти прижаты к телу. Слегка согнула ноги в коленях и начала двигаться по кругу, неотрывно следя за Альбертом.

– Один нападет – второй защищается, – услышала жёсткость в голосе Уры.

Обернулась, отвлекаясь от Альберта. Ура плечом облокотился об стену недалеко от входа.

Толчок в спину, упав, ободрала кожу на лице.

– Советую тебе быть более внимательной, Тина, – тихо прошептал Алберт, оскалившись.

Оттолкнувшись от пола поднялась.

Заметила довольную ухмылку на лице Нелли. Она в отличие от меня, только что нокаутировала Соню, и с удовлетворением рассматривала меня.

– Ты должна понять, что такое борьба, – услышала позади себя голос Питера.

Он приблизился ко мне.

– Во время боя сосредоточься на противнике, – его дыхание на моей коже. – Следи за ним. Не отвлекайся!

Одним движением он повернул меня обратно к Альберту. Бледно-серые глаза противника разъедали. В них не было чувств, только холодная пустота. Заметила его ногу, а затем боль в области ребер. От удара по лицу, спасли поставленные в блок руки. Уроки по защите прошли недаром.

– Ну же, Тина, – язвил Альберт, – Лучшая защита, это атака.

Помню, на занятиях по рукопашному бою, нас учили – играть на слабостях противника. Но, у Альберта не было недостатков. Судя по выпирающим мышцам, он достаточно сильный. Да он и не крупный, что бы быть медленным.

Не дождавшись, пока соображу, что должна сделать, Альберт наступал. И я автоматически пнула его в бок. Но он поймал мою ступню и дёрнув на себя заставил потерять равновесие. Завалилась, выдернула ногу и неуклюже поднялась.

– Тина, соберись! – Рявкнул Питер.

Похоже он разозлён.

Под руководством лидера у меня получилось пару раз увернуться от ударов. Перевела дух, как только отошла на безопасное расстояние. Стояла напротив Альберта, крепко сжав кулаки и готовясь к атаке. Он сделал шаг, и его тяжёлый кулак пронзил рёбра.

Как бы я не пыталась защититься, так и не смогла ни разу нормально отразить, ни одно нападение. Ещё напрягало и сбивало, с мысли, что лидеры наблюдали за мной, то и дело, перешептываясь о чём-то.

Тренировка закончилась, но я не спешила уходить. Встав напротив груши, самостоятельно пыталась отработать все показанные удары.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – Спросил Питер, незаметно подошедший из-за спины.

Намерено игнорировала его.

– Если недостаточно техники, – он вздохнул. – Доверься чувствам.

Рука остановилась в нескольких дюймах от кожаной поверхности. Взмокшее тело задрожало то ли от волнения, то ли от того, что в тренажёрном зале холодно.

– Что это значит?

Питер всё так же стоял за моей спиной. Наклонившись ко мне, он прошептал:

– Не сопротивляйся. Впусти их.

Громкие шаги, хлопок дверью и тишина.

Меня словно парализовало. Что делать? Бежать за ним, или не обращать внимания? Могу доверять его словам? Или это очередная провокация?

Я многого не знала, но было известно одно. Если стоять и трястись от страха ответы на все многочисленные вопросы не получить.

Очередной тёмный извилистый коридор. Но я точно знала куда идти, пока не услышала чей-то приглушённый голос. Не должна была останавливаться, но узнав в говорившем старшего лидера, ноги сами замерли у бетонной стены.

– Не понимаю, чем ты не доволен?

– Роберт был одним из нас, – вздрогнула от яростного голоса Питера.

Раньше никогда не слышала в нём столько злости.

– Он предатель, но никак не один из нас.

Громкий смех, и насмешки Питера.

– Очередной приступ твоей гордыни. – Пауза. – Никто не будет падать перед тобой на колени.

На пару секунд стало тихо, затем шипящий голос Уры:

– Сам то давно выбрал на чьей стороне?

– Я там, где и должен быть, – спокойно ответил Питер.

– Ты никогда не был верен ему. С самого начала ведёшь свою игру, но я знаю, к чему всё придёт. И когда-нибудь…

– Хватит! – Прервал его Питер. – Оставь свои детские обиды. Это не даёт тебе право вымещать свою ненависть ко мне на остальных.

Дверь резко открылась, только и успела отпрыгнуть назад.

Заметив меня, Питер даже не удивился. Сжав локоть и закрыв ладонью рот, поволок меня в центральный зал тренировочной зоны.

– Перестань лезть на рожон, – злился лидер. – Я могу не успеть скрыть все следы за тебя.

Молча хлопала глазами, не зная, что и сказать. Питер толкал меня в спину.

– Никто не должен знать о том, что ты слышала вчера и сегодня.

Вспыхнула.

– Переоденься и ступай на обед, – скомандовал он, как только мы вышли в холл штаба.

Всё так же продолжала молчать. Во рту пересохло, от этого не смогла вымолвить ни слова.

Встав под тёплый душ, яростно тёрла щёткой. Так хотелось смыть с себя всю грязь, словно я с ног до головы была залита кровью Роберта. Город покрыт ложью и смертями. Но теперь мне казалось, что всё же я могла довериться Питеру.

Обед в полной тишине. Похоже, не только меня задел жестокий урок Уры. К моему сожалению, Питера в столовой не было. А вот старший лидер ходил мимо столов добровольцев и внимательно вглядывался в лица. Ухмыльнулась, раскусив его замысел. Наверное, поэтому нас так ужасно кормили.

Уткнувшись в тарелку, не поднимая глаз, сглатывала холодную кашу. Склизкий комок застрял в горле. Залпом осушив бокал с холодным чаем, пулей вылетела из обеденного зала.

Успокоилась лишь в холле штаба. Прислонившись спиной к каменной колонне, попыталась перевести дух. Во рту до сих пор ощущала противный привкус гари; такое чувство, что я ела угли, покрытые плесенью.

– Меня сводит с ума, осознание того, что мы вечно у них под наблюдением – откуда-то из-за спины донёсся раздражённый голос Рика.

Лицо пунцовое, а внимательный взгляд неотрывно следил за мной. Словно я тому виной.

– Интересно, что же ещё нам приготовили лидеры, чтобы распознать в нас чувства? – в том ему спросил Боб.

Внутри перевернулся тяжёлый ком. Вспомнилась каша съеденная только что.

– Боб, после боя, для Чистых будет отдельное испытание.

Боб согласно кивнул, спускаясь по каменным ступеням штаба.

День сегодня как никогда солнечный, но прохладный. Скоро закончится лето, а зимой в городе ещё хуже. Отопление было не везде, поэтому это самый смертный период для Спасения.

– Знаешь, у меня такое чувство, что нас специально заперли здесь, и постепенно травят, – прошептала я.

– Не проще ли было взорвать или пустить газ? – Пошутил Боб.

Он не понял меня. Поэтому больше не говорила об этом.

Медленно двигались по вытоптанной тропе в сторону полигона. Голову пекло, слабый ветерок колыхал волосы. Яркое солнце ослепляло. Не любила жаркие дни, особенно в дни дежурств. Всегда пыталась спрятаться в тени, от зноя.

Занятие Чистых прошло так же тихо, как и обед. Во время него мы стреляли по живым мишеням. Это были не люди, просто дикие птицы. Но как сказал Итан (сегодня он вёл тренировку), второй барьер который мы должны перебороть: «– Страх убивать».

Интересно в следующий раз, нас заставят стрелять по жителям Спасения?

После ужина покинула штаб через главные двери.

Сегодня отменили индивидуальные тренировки. Лидеры и Элитный отряд, зачем-то покинули стены города (это видела Крисс).

Выйдя на центральную аллею и обогнув скрытый за деревьями штаб, прошла мимо дополнительного входа, где видела стоящие грузовики; сейчас их конечно не было. Зато багровое пятно на земле напомнило, с каким хладнокровием Питер навёл пистолет на того старика.

Пугала безжалостность Питера.

Чтобы избавиться от своих мыслей, ускорила шаг. Прошла по хорошо скрытой тропинке, пока не поравнялась с одноэтажным серым зданием, полностью разрисованным разными картинками. Раньше иногда проходила мимо него во время патрулирования, но ни разу не открывала металлическую дверь с черепом в центре.

Около бара столкнулась с Бобом и Беллой. Заметив меня, Белла откинув прядь чёрных волос, улыбнулась:

– Тоже решила посетить бар?

– Нет, – огрызнулась. – Хотела прогуляться.

Отвернулась, скрывая румянец на щеках.

– Может, войдём? – спросил Боб, отвлекая меня.

Он уверенно открыл дверь.

Пыталась побороть желание присоединиться к ним, но не смогла. Каждый шаг в их сторону давался с невероятным трудом. Но преодолев себя, всё же последовала за Беллой.

Баром оказалась большая тёмная комната, заставленная круглыми столиками, отделёнными друг от друга матерчатыми перегородками. Длинная барная тянулась вдоль стен. На весь бар громыхала музыка, заглушая разговоры собравшихся добровольцев. Если у вас имелись какие-то тайны, то смело можно обсудить их здесь, ведь из-за шума никто ничего не услышит. Ну и вы, наверное, не поняли бы друг друга.

В баре царила другая атмосфера, не такая, умиротворённая как в городе. Добровольцы, вальяжно раскинувшись, отдыхали после тренировочного дня. Кто-то даже додумался закинуть ноги на стол.

Мне нравился этот шум, звенящая в ушах музыка и даже кисло-сладкий запах пота, исходивший от собравшихся добровольцев.

Неужели, наконец, я нашла в городе место, где жизнь била ключом?

Боб провёл нас в самый тёмный угол бара, где уже сидели Крисс и Рик. Как ни странно, но моему появлению они не удивились.

– Привет, – робко начала я.

– Когда к тебе вернулись чувства? – Тут же спросила Крисс. – После нападения отчуждённых?

Её вопрос напугал меня. Но сделала вид, что не расслышала его.

– Тина, ты неплохо прячешь чувства, – засмеялась Белла. – Но порой так же просто их выдаёшь.

Сначала вздрогнула, потом уже взглянула в её глубоко посаженные глаза, скрытые за густыми ресницами.

– Вы же такие же, как и я – выпалила, попытавшись скрыть эмоции за маской безразличия.

Покусывая губу, боролась с желанием рассказать им всё о своих странных видениях и чувствах, но ещё боялась кому-либо доверять. Наверное, пока не готова была признаться.

– Тина, мы знаем, что ты чем-то отличаешься от нас, – произнёс Боб, пододвигаясь.

Белла и Боб зажали меня с двух сторон, словно специально, чтобы я не смогла вырваться.

– Что-то не так с тобой, – прошептала Белла.

Она скинула прядь волос графитового цвета со лба и впилась в меня взглядом. Её глаза отражали блеск тусклых ламп и от этого казались завораживающими.

Краем глаза увидела подходившую к нам девушку. Остальные тоже заметили её, поэтому все, как по команде, отлипли друг от друга и выпрямились.

– Лисса, – прокричала она, протягивая нам несколько папок и ставя на стол пять стеклянных бутылок.

Короткие волосы синего цвета, бровь и ноздри проколоты. Оголённые плечи украшали яркие татуировки, больше всего похожие на сплетённые знаки бесконечности.

– Она единственная девушка из отряда Элиты, – сказал Боб, взглядом следя за уходящей синеволосой девушкой.

– Думала, что в их рядах вообще нет девушек, – неуверенно произнесла я.

– Все так думают, – улыбнулась Белла, пододвигая ко мне бутылку – Её просто отстранили от заданий.

– Почему?

– Вроде кто-то из отчуждённых ранил её, и теперь она не совсем нормальная, – ответил Боб.

– Её не выдворили из города?

– Она Элита, – ответила Белла, – Элиту не выгоняют.

В груди почувствовала надежду.

– Не надейся, она была Элитой, а мы авансом получили этот статус, – разочаровал меня Рик.

Взяв в руки ледяную бутылку со странной жидкостью. Удивилась, что пахла она горелым хлебом, который иногда нам давали на завтрак.

– Это пиво, – сказал Боб, заметив мою растерянность.

Мне не понравилось, запах, но посмотрев, с какой уверенностью остальные пьют ледяную жидкость, сделала несколько маленьких глотков. Вкус у напитка был горьковатым, и меня передернуло.

– Не так уж противно, Тина, – улыбнулся Рик, заметив моё лицо.

Раньше я никогда не пробовала алкоголь. Обычным людям в нашем городе он недоступен.

– О чём мы и говорили, – следя за мной, сказал Боб. – Научись скрывать чувства.

Отодвинув от себя бутылку с пивом, бросила в его сторону уничтожающий взгляд. Как они не поймут, что я не готова ещё кому-то признаться об вернувшихся эмоциях.

– Не уверена, что это именно чувства, – наконец выдавила из себя.

– А что это, по-твоему? – тут же переспросила Крисс.

– Болезнь.

Белла закатила глаза.

– Ты веришь в рассказы лидеров? – Удивилась она. – Сама хоть раз видела больных, этим заболеванием?

В голове стоял какой-то шум, к лицу прилила кровь.

– Просто нужно привыкнуть к чувствам, – улыбнулась Белла. – Лично для меня многое открылось с их появлением.

– Как такое возможно? Почему тогда у остальных ничего нет?

Прятала взгляд, боялась посмотреть на них, словно ощущала вину за всё происходящее здесь.

– Чувства появлялись у нас постепенно. Как будто мы просыпались. У каждого своя история, но все мы перед этим столкнулись с отчуждёнными, – ответила Белла.

– Словно нам нужен какой-то толчок, чтобы в нас снова появились эмоции, – добавил Боб.

Вспомнила огненно-синие глаза человека спасшего меня от отчуждённых. Может это и поспособствовало возвращению чувств? Но если я сейчас скажу им об этом, то признаюсь, в своей чувственности.

Поэтому вместо ответа смотрела, как Крисс листала папку, которую нам принесла Лисса. Лицо сосредоточено, её явно не интересен наш разговор.

Подправив выпавшую прядь рыжих волос, она подняла на меня зелёные глаза.

– В городе не рождаются новые люди, значит, мы все имеем чувства, – прошептала я. – Какой толчок нужен остальным, чтобы они тоже смогли снова вернуть их?

Говорила тихо, надеясь, что они не услышат моего бормотания. Но каким-то образом они разобрали каждое моё слово. Даже Крисс, сидевшая напротив, услышав мои слова, откинула папку.

В один миг она, перегнувшись через стол и крепко схватив меня за грудки, подтянула к себе. Ощутила её тяжёлое дыхание и свистящий шепот на ухо:

– Отчуждённые.

Её слова, звучали где-то глубоко внутри меня. Я даже перестала слышать громыхающую музыку в зале.

– Мы точно не знаем. Но если у них получилось вернуть чувства нам, значит, они помогут и остальным, – наконец, закончила свою фразу Крисс.

Оттолкнула её.

– Да? Зачем же тогда вы отправляетесь убивать их?

– Запомни, ты должна всегда скрывать эмоции. Никто, кроме нас, не должен больше знать, что ты можешь чувствовать, – проигнорировал мой вопрос Боб. – Веди себя как раньше, не привлекай внимания.

– Прячь чувства от лидеров. Они постоянно наблюдают за нами, – говорила Белла, нервно оглядываясь. – Наверняка найдут способ, чтобы заставить тебя показать эмоции.

Да это всё я знала и без них.

– Много людей в городе такие же, как вы? – Отстранённо спросила я.

– Все мы, Нелли и Дейк, – услышала ответ Беллы. – Это все, о ком нам известно.

– Кто первый? – Сглотнула я.

– Я, потом Крисс, Рик, Боб, за ними Дейк, Нелли последняя, – задумалась Белла. – Все те, кто жил с тобой в одной комнате.

Опустив глаза, рассматривала свои пальцы. Раздумывала, как мне относиться к их словам?

– Но у многих всё усиливается в твоём присутствии, – вмешался Рик.

Их слова отражались во мне глухим стуком, казалось, что они говорят из-за стены, а не сидят сейчас рядом со мной.

– Не понимаю о чём ты? Как?

Они лишь качали головами.

– Тебе не кажется странным, что все те, кто жили с тобой в одной комнате, могут чувствовать? – Сжала мою ладонь Белла. – Заметь, как только из твоих глаз исчезла пустота, как Ура и Питер окружили тебя неприсущим им вниманием.

Почему-то вспомнился урок истории, где Ура рассказывал нам о вторжении. Внеземные забирали у людей чувства, убивая их. Но не все были нужны захватчикам. У многих людей есть врождённая слабость к эмоциям, бесчувственные люди, которым не свойственно умение сопереживать. Так же были и сильнейшие, те, чьим разумом управляли чувства. Свою жизнь они вели по истинным законам ощущений. Что чувствуешь – то и делаешь. Именно эти люди и нужны внеземным. Поэтому лидеры ищут их в городе, чтобы не позволить захватчикам вернуться.

– Питер говорил вам про Уязвимых, Чувствующих и Чистых, – продолжала шептать Белла. – Ты точно не относишься к последней группе.

– Да, как и Боб, – согласилась с ней. – Мы Чувствующие?

Надеялась, что она подтвердит каждое моё слово.

– Не совсем так, – покачала она головой. – Многие в городе Чувствующие… Но ты Уязвимая.

– Нам кажется, что он хотел предупредить тебя, – сказал Рик.

Он бросил извиняющийся взгляд в сторону Боба.

– Зачем ему это? – Ухмыльнулась.

Боб прежде скривился, затем отвернулся. Ему не очень приятно слышать, что я зачем-то нужна Питеру.

– Питер всё время рядом с тобой. Он словно преследуя оберегает тебя, – добавила Белла.

Щёки пылали. Надеюсь, никто не заметил в тусклом свете моего покрасневшего лица.

– Поэтому мы точно и уверены, что ты Уязвимая, – подытожил Боб, так и не посмотрев на меня.

– Вы говорите прятать чувства от лидеров. Потом уверяете, что Питер пытается помочь мне.

– Ты не так всё поняла, – покачала головой Белла. – Чувства надо прятать. Просто мы думаем, что Питер хочет помочь. Но пока не ясны его мотивы.

Сердце вырывалось из груди. Собралась уходить.

– Подожди, – остановил меня Боб. – Это всего лишь наше предположение.

– Но всё сходиться, – вмешалась Крисс. – Чувства у тебя явно сильнее. Новичкам обычно не удаётся так быстро научиться скрывать их. Знаешь, сколько учились мы?

Покачала головой.

– Но почему я? Как я могу наделять людей чувствами?

Белла закрыла глаза, она явно устала от этого разговора.

– Если бы мы знали, то не ждали бы, чтобы чувства снова вернулись к тебе, – ответил Боб.

– Лидеры боятся, что к людям вернутся эмоции, и они перестанут подчиняться законам города. – Разозлилась Белла.

– Благодаря им внеземные ушли с Земли, – сопротивлялась услышанному.

– Да, внеземных больше нет, так почему бы не снять запрет на чувства? – Парировала Белла. – А ты сама согласна с этими законами.

Конечно, я не согласна. Но всё это как-то странно.

– Может, у лидеров нет такой возможности?

– Спроси об этом Питера, – выпалил Рик.

Никто в серьёз не воспринял его слова. Даже я.

– А как тогда им удалось отнять чувства? – Перебила Крисс.

Боб отвлёк меня, подтянул к себе и сказал:

– Нам кажется, что лидеры намерено, лишают человечество возможности ощущать, хотя сами не брезгуют испытывать чувства.

Посмотрела в его опьянённые глаза.

– Разве тебе не нравится, что внутри тебя есть что-то кроме пустоты? – спросила Крисс.

Отвела от неё взгляд, так ничего не ответив.

– Люди не могут жить без эмоций. У тебя отобрали их, но почему-то ты вела себя так, как будто всегда ощущала, – продолжил шептать мне на ухо Боб. – Поэтому мы пытались выявить есть ли у тебя чувства.

Взглянув в карие глаза Боба, заметила, насколько он серьезен. На его лице не было и тени улыбки.

– Хотите сказать, что когда меня нет рядом, вы снова ничего не чувствуете?

– Сначала да, а теперь мы ощущаем всегда, – ответил Рик. – Ты вернула нам чувства, вселила их в наше подсознание.

– Я и не понимаю, – тихо прошептала.

Мне хотелось кричать как можно громче, потому что надоело прятаться. Хотелось разобраться, что происходит со мной. Наверное, Боб заметил этот порыв в моём взгляде, поэтому крепко зажал своей широкой ладонью мой рот, не дав вымолвить ни слова.

Меня трясло, из лёгких словно пропал весь воздух. Я задыхалась… Боль пронзила голову, в глазах потемнело.

– Я устала, – прошептала. – Нужно подумать… решить…

Сбросила руку Боба, встала из-за стола и медленно побрела в сторону выхода. Ноги тряслись, от этого меня штормила.

Прошла мимо круглых столов, за которыми восседали добровольцы. Пару раз даже на кого-то налетела и во что-то врезалась.

У самого выхода меня кто-то остановил, чья-то рука крепко сжала мою ладонь.

– Тина, ты можешь поговорить со мной, всегда когда захочешь, – шепнула Белла.

Вывернувшись из её захвата, покинула бар.

Нет, я не верила ни единому слову. Это просто нелепая шутка, такого просто не могло быть. Я Тина Брайн, защитник этого города, и точно не обладаю волшебными силами и никого не наделяю чувствами.

На улицу опустилась ночь. В городе начался комендантский час. Но раз я Элита, то могла свободно передвигаться по городу в любое время суток.

Шаркала ногами по мощёной дороге мимо старинных построек в сторону западной стены. Это самая заброшенная часть города. От времени дорога развалилась.

Аккуратно обходя ямы, из которых ужасно воняло нечистотами, и, обогнув ангары защитников, приблизилась к полосе разрушенных зданий. Раньше это были жилые дома, сейчас же это груда камней, готовых вот-вот развалиться.

Почти дойдя до стены, услышала чьи-то шаги. И, не придумав ничего лучше, бросилась к каменному зданию. Наверное, по старой привычке: не хотела, чтобы меня видели на территории города в столь поздний час.

Затаившись, аккуратно выглянула в полуразрушенное окно. Около западной стены двигался силуэт. Яркие голубые огни находились там, где, по идее, должны быть глаза.

Меня бросило в озноб, ведь я уже видела такие огни раньше.

Сделав шаг, чтобы лучше рассмотреть ночного гостя, оступилась, и стена рухнула на землю. По округе разнёсся грохот.

Удалось выбежать перед тем, как здание, где я только что пряталась, превратилось в груду камней. А ещё вчера взбиралась по подобному.

Не останавливаясь, со всех ног понеслась прочь.

Больше никогда не войду в эти смертельно опасные дома.

От быстрого бега голова закружилась. Не разбирая дороги, бежала как можно дальше от западной стены, пока не угодила в чьи-то объятья.

– Ты чуть меня не столкнула, – от ироничного голоса Питера бросило в жар.

Подняв глаза, заметила слабую улыбку на его губах. Оглянувшись, всё ещё видела манящие синие огни.

– Кто-то ходит около западной стены, – промолвила, глядя на синее свечение.

Но стоило мне произнести это, как огни погасли. Поняв, что, кто бы там ни был, он уже ушёл, я снова повернулась к Питеру.

– Там никого нет, – отрешённо произнёс он, всё, также всматриваясь туда, где минуту назад виднелись огоньки.

Что-то было странное в его голосе. Но не смогла распознать, что именно меня напрягло в его словах.

Словно специально отвлекая, Питер дотронулся до моей щеки указательным пальцем, постепенно спускаясь к моим губам. От этого движения сердце заныло. Тепло его кожи будоражило.

Но вспомнив дряхлого старика и его трясущиеся руки. Заставила себя отстраниться, но он крепко сжал мою ладонь. Наши пальцы переплелись, и он подтянул меня к себе.

– Всё в порядке? – Уточнил он, шепча на ухо.

Его ровное дыхание согревало дрожащее тело. Ощущала, насколько он близок ко мне. Но пыталась бороться.

– Да, – прохрипела.

– Давай я провожу тебя до комнаты, а то ты неважно выглядишь, – улыбнувшись, предложил он, отстраняясь.

Он улыбнулся – зубы идеальные.

Всю дорогу он молчал, а я не рискнула спросить его, что значат такие странные изменения в отношении меня.

Не доходя до парадной двери, Питер остановил меня. Мы стояли за широким стволом дерева, прячась ото всех за его обширными ветвями.

Питер нежно провёл по моим волосам рукой, спускаясь по спине. Кончиками пальцев, медленно скользил по щеке, пока не дотронулся до губ. От таких прикосновений по телу побежали мурашки.

До конца не осознав, что происходит, почувствовала сладостный вкус его губ. Такие упругие и плотно сжатые с терпким табачным запахом. Холодок от них передался и мне.

С этим поцелуем внутри как будто что-то взорвалось. Непонятные чувства наполняли изнутри. С каждым прикосновением его губ понимала, что ко мне возвращаются чувства и эмоции. Теперь я могла снова чувствовать, ощущать.

Всё это время эмоции были внутри меня, только скрывались за каменной стеной пустоты и безразличия.

Этот поцелуй что-то взбудоражил во мне. Словно очнулась после долгого сна. Он помог обрести мне какой-то смысл, заставив вспомнить об истинных чувствах людей.

Мои горячие слёзы капали ему на руку, но он не отпускал меня.

С каждым движением губ напряжение спадало, и я начала наслаждаться поцелуем и вернувшимися чувствами.

Ярко нахлынувшие эмоции заставили сердце биться с такой силой, что показалось, будто оно вот-вот вырвется из груди. Такого со мной ещё никогда не было. Не хотела это прекращать. Но словно по щелчку, в глазах потемнело, и меня окутала дрожь. Резкая боль пронзила голову, отчего я просто не смогла устоять на ногах.

Темноволосая женщина с широко распахнутыми карими глазами: её пухлые губы расплываются в улыбке. Она сидит на бежевом диване в светлой комнате, укрывшись клетчатым пледом, и читает книгу.

Рядом с ней листает газету мужчина. Светлые глаза, пепельного цвета волосы и такой же, как у меня, вытянутый нос.

Я узнаю их… Это мои родители.

Отец с такой любовью и нежностью обнимает маму, отчего всё внутри наполняется теплом.

Глядя на них, пытаюсь впитать в себя как можно больше. Не хочу забывать их снова. Они должны навсегда остаться в моей памяти.

Скрип двери: в комнату входит светловолосый парень лет двадцати (узнаю в нём брата). На руках он держит девчонку с широко распахнутыми глазами, как у мамы.

Неотрывно смотрела, как девочка, взобравшись на колени к отцу, мешает ему читать, вырывая из рук газету.

– Нил, я же обещал, что мы пойдём гулять с тобой чуть позже, – сказал отец, делая вид, что сердится.

– Она только что играла в компьютер, – тут же пожаловался на неё брат.

Взглянула на него: светлые волосы, глубокого синего цвета глаза, лучезарная улыбка и вытянутый прямой нос, как у отца.

Он был знаком мне, как и эта девочка.

Мама, оторвавшись от книги, подмигивает мне:

– Тина, солнце, иди скорее к нам, – её улыбка согревает.

– Тина, детка, ты поставила таймер на фотоаппарате? – спрашивает отец.

Их лица светятся от счастья.

Они все знакомы мне. Кажется, словно и я принадлежу им, что одна из них. И у нас было что-то общее.

– Тина, – позвала мама.      

Делаю шаг в их сторону, но не моглу сдвинуться с места.

– Тина, – кричат они, – Тина…

– Тина – услышала шепот Питера.

Он звал меня откуда-то издалека.

– Тина, – прошептал он, теперь его голос звучал совсем рядом.

Открыв глаза, мутным взором взглянула на него. В его карих глазах было неприкрытое волнение. Прижимая меня, он сидел на коленях на холодной земле, осторожно держа меня в своих сильных руках.

– Тина, ты слышишь? – Не унимался он.

От сильного головокружения не смогла ему ничего ответить. Краткий кивок дал понять Питеру, что со мной всё в порядке. Сильнее прижав голову к груди, он нежно водил рукой по спине.

– Часто у тебя такие припадки? – Каменным голосом спросил он.

Что-то странное было в его голосе. Наверное, поэтому я и не хотела открывать ему правду.

– Нет, первый раз. Может, это из-за вчерашнего нападения отчужденных, – вновь соврала.

Оказывается, врать не так сложно, как думала.

Он минуту смотрел на меня внимательным и пристальным взглядом, словно знал, что мои слова – ложь. Наконец, отвернувшись, Питер достал из кармана носовой платок:

– Возьми, вытри кровь, – сказал он и вложил платок в ладонь.

Промокнув кровь идущую носом, почувствовала нежный поцелуй Питера. Отстранившись, он молчал и не сводил с меня тёмных, манящих глаз. Затем, наклонившись, снова коснулся своими губами моих.

Заметила улыбку на его губах, почувствовала их сладкий вкус.

Сперва всё внутри было в напряжении, но с каждым движением его губ оно спадало. Обняла его рукой, проведя ладонью по спине и шее, прикоснулась к его волосам. Они такие мягкие, такие густые.

Несколько минут мы целовались почти у самого входа в штаб, не боясь, что нас могут увидеть. Адреналин, вызванный страхом, придавал нашим поцелуям большую уверенность, делал их сильнее и крепче.

– Нам нужно идти, – наконец, выпустив меня из своих объятий, томно произнёс Питер.

Он не хотел отпускать меня.

В очередной раз, согласно кивнув, поднялась с земли.

– Ты проверяешь меня? – спросила, не выдержав.

– Ты о чём? – Голос невинный.

– Все эти поцелуи какая-то проверка? Скажи мне, если это так, чтобы я подготовилась.

Конечно, догадывалась, что он ничего не скажет. Но всё же надежда была.

– Подготовилась? – Переспросил Питер.

– Я не прошла проверку, значит, меня ждёт смерть. Хочу знать, когда меня казнят, чтобы попрощаться.

Смех Питера разнёсся по округе. Всё внутри меня перевернулось. Надеюсь, его веселья осталось никем не замеченным.

– Ты серьёзно? – Удивился он. – Ты подумала, что это проверка?

– Да, – засмущалась от его смеха.

– Если я скажу, что это не проверка, ты успокоишься?

– Что это тогда?

– Сама как думаешь? – вскинул брови Питер.

Опустила глаза, чтобы не показывать ему своего смущения. Питер догадался, что разговор окончен, и, крепко сжав мой локоть, повёл в штаб.

– Сколько Уязвимых в городе? – Резко остановилась.

– Двое.

Сделала вдох и спросила:

– Я Уязвимая?

Питер промолчал. Толкнул в сторону белокаменного здания.

Шла как будто на автомате. Все мои мысли были только о них: о родителях, о семье. Или не о моей? Что это за видения? Наверное, схожу с ума. Может, рассказы о чувствах правда, и скоро меня ждёт страшная смерть от мук и страданий?

Да и это странное поведение Питера: как относиться к его поцелуям, к его объятьям? К тому, что меня считают Уязвимой? Почему Питера так разозлил именно это вопрос?

Погружённая в свои мысли, не заметила, как мы вошли в штаб и поднялись на мой этаж.

Войдя в третий коридор, мы столкнулись с Урой.

Что он здесь делал?

– Почему Тина ещё не в комнате? – Задал он вопрос Питеру, даже не посмотрев на меня.

– Я думал, Элита может обойтись без штатного расписания, – в тон ему ответил Питер. – Тебе не стоило так беспокоиться, мы как раз направляемся в её комнату.

Изучающий взгляд Уры пронзил меня. Даже показалось, что он что-то пытался увидеть во мне. От такого взгляда захотелось как можно быстрее оказаться одной в своей маленькой комнатке, где я смогла бы спрятаться, скрыться…

На прощание Ура ещё раз смерил нас недобрым взглядом. Оттолкнув меня в сторону, он, наконец, покинул третий коридор.

Дождавшись, пока его шаги стихнут, Питер отвёл меня к комнате.

– Ложись спать, Тина, – прозвучал на прощание пустой голос Питера.

В нём больше нет ничего… Только холодная пустота… Он снова стал одним из тех бесчувственных людей, что сновали по нашему городу.

Захлопнув за ним дверь и вздохнув, обмякла. Слёзы хлынули из глаз. Раньше я никогда не плакала. А сегодня меня почему-то переполняла такая боль, что слёзы сами вырывались наружу.

Страх и отчаянье – это всё, что я чувствовала сейчас.

Сломался какой-то барьер, и все чувства, скрытые внутри, сейчас переполняли меня.

Была не уверена, смогу ли жить в этом городе, но знала точно, что теперь мне придётся быть предельно осторожной и необходимо научится скрывать чувства от остальных, и особенно от лидеров. Даже от Питера. Всё же пока я не готова ему доверять.

Глава 6

Зелёная яркая лужайка, над ней голубое чистое небо, на котором не единой тучки, только белые и мягкие облака, уплывающие куда-то вдаль. Поляна полностью покрыта белыми цветами, и окружена высокими и могучими деревьями. Они как бы охраняют это место от посторонних глаз.

Небольшой ручей как будто вырывается из лесной опушки и бежит куда-то вперёд, навстречу чему-то новому, неизведанному. Бросив взгляд на кристально гладкую поверхность, посмотрела на своё отражение. Любуюсь собой: лицо светится счастьем, а глаза горят лучезарными огоньками.

Мне необходимо снова научиться улыбаться.

Всё вокруг навевает на меня спокойствие и умиротворение. Но внутренний груз сдавливает лёгкие.

Громкий хруст веток и шорох приближающихся шагов отвлекают меня. Повернув голову, замечаю идущего ко мне светловолосого и широкоплечего молодого мужчину. Его смуглое тело блестит в ярких лучах солнца.

Он идёт ко мне, размахивая мускулистыми руками. Высокий и сильный с тёмно-синим глазами, правильными чертами лица, которые нисколько не портит большой выступающий нос. Он подходит ближе, и я замечаю на его шее небольшую татуировку в виде штрих кода.

Лучезарно улыбнувшись, он одной рукой приобнимет меня. Жёлтые глаза волка, воющего на луну, словно следят за мной. Понимаю, что уже видела эту татуировку раньше.

– Доброе утро! – Зевает он.

Затем целует меня в макушку.

Я заглядываю в его глубокие глаза, с трудом выдавив из себя:

– И тебе доброго утра.

Он, отпустив меня, присаживается подле ручья. Плеснув в лицо освежающей водой, снова поворачивается ко мне.

– Сестрёнка, ты ещё не проснулась? – Шире улыбается он.

Вода стекает по его лицу, и вместо того, чтобы вытереть её, он внимательно смотрит на меня.

Ответить ему мешает детский крик, чей голос показался знакомым:

– Тим, Тина, куда вы пропали?

Отвлекшись от Тима смотрю на приближающуюся к нам темноволосую, кареглазую девчонку. Знаю, что ей четырнадцать и это её первый поход без родителей.

Её волосы собраны в пучок, а лицо скривилось в ужасе.

– Нил, что случилось? – заметив её беспокойство, Тим словно подлетает с места.

– Что-то началось, – шепчет она, подбегая к нам.

При виде её слез я словно испытываю тот страх, который в ней. Пытаюсь побороть в себе порыв рассказать, что, кажется, знаю, что вскоре произойдёт.

– Тим, – шепчу я, – Нил.

– Тим…Нил… – шепча их имена, открыла глаза.

Взмокшее тело лихорадило. Лёгкие сдавило так, что было больно дышать. Потная и дрожащая, шла в ванную, чтобы принять душ. Может так, хоть немного успокоюсь.

Снова видела их как наяву. Словно они преследовали меня во снах. Я ощущала некую связь с ними. Понимала, что это моя погибшая семья. Но сомневалась в этом, потому что не видела разницы между тем, какая я в видениях, и какая сейчас.

Ожидания не оправдались, и тёплая вода не согревала.

Вытерев запотевшее зеркало, взглянула на себя. Припухшее лицо, короткие волосы сосульками склеила вода, а в широко распахнутых глазах – решимость.

На часах половина пятого. У меня полтора часа до того, как город проснётся.

Крепче прижав руки к груди, бежала вдоль городской стены, в сторону ангаров спасённых. У восточной стены полоса асфальтированной дороги заканчивалась, поэтому большую часть пути преодолевала, перепрыгивая ямы и лужи с зеленоватой водой.

Пыталась дышать носом, чтобы холодный воздух не резал горло. Лето шло на убыль, и по утрам было бодряще прохладно.

Пробегая мимо теплиц, словно ощутила чьи-то наблюдающие за мной глаза. Оглянулась, но никого не заметила.

Снова бросила взгляд на часы. До начала рабочего дня ещё рано, а патруль в данное время на стене.

– Тина, – чей-то зов. – Тина, ты тоже здесь? Ты в городе…

Невидимый женский голос говорил со мной. Мне страшно не от того, что я не видела говорившую, а от того, что незнакомка знала меня.

Остановившись, повернулась, и на меня чуть не налетела седовласая женщина в грязно-зелёной форме.

«Спасённая! Кто позволил ей покидать жилую зону вне комендантского часа?»

От неожиданности она охнула и замерла на месте.

– Тина, – прошептала она.

Она положила руку на плечо, ощутила дрожь в её запястье, но в то же время и силу с которой она сжимала меня.

В недоумении смотрела на неё. Длинная серая юбка была изодрана, грязная рубашка висела мешком, седые волосы грязными прядями спадали на плечи. А тело было настолько истощено, что я только удивилась, откуда в ней столько силы.

– Я не могла ошибиться… – шептала она, – …твои глаза выдали тебя.