Читать книгу Безымянная невеста - Евгения Ладыжец - Страница 5

Заслуженный выходной, когда можно спать до обеда и творить все, что вздумается, махнул на прощание хвостом и испарился. Все потому, что кто-то забыл выключить звук на телефоне. И зубодробительную мелодию вызова до сих пор не сменил.

– Доброе утро, Оксана Юрьевна.

– Утро. – Прохрипела я в трубку спросонья, глянула на часы и выругалась в подушку. Девять утра.

– Я разбудил вас? Простите, пожалуйста. – Голос «будильника» приобрел виноватые нотки. Кстати, приятный такой мужской голос, раскатистый.

– Говорите, что вы хотели.

– Я хотел напомнить вам, что спектакль «Бал-маскарад» состоится сегодня в клубе Муар. Мы будем ждать вас к восьми часам вечера.

– Спасибо. Я буду. Что-то нужно с собой брать?

– Нет, все необходимое вам предоставят.

– Хорошо.

– До встречи, Оксана Юрьевна.

– Ага. До свидания.

Вежливые какие сейчас актеры. Сами зрителей обзванивают, напоминают о спектаклях. Сервис. Я потянулась, вырубила звук у мобильного и нырнула обратно в сон.

Впрочем, выспаться мне в эту субботу было не суждено. Через полчаса в квартиру ворвался ураган под кодовым названием Лелька. Подруженция летала с кухни в свою спальню и обратно на третьей космической скорости, бренча очередной массой металлолома, который она называла украшениями.

– Ксана!! Подъем! Давай-давай, собирайся! Нам сейчас нужно упаковать мои вещи, потом сводить тебя в салон, потом захватить Маратика и в клуб! Мне сказали, что лучше подъехать за двадцать минут до начала спектакля.

– Лель, от Петроградской до площади Ленина ехать максимум полчаса. Времени навалом, дай поспать? – я уткнулась обратно в подушку, пролежала еще секунды три, после чего подскочила, внезапно осознав ее слова. – Погоди, куда вещи упаковать? Ты…

– Да, мы все решили, я переезжаю к Маратику. Правда, здорово? – подруга так и подскакивала на месте от распирающей ее радости и энергии. В своем репертуаре – она ни на миг не задумалась о последствиях такого своего решения для меня.

Несмотря на всю свою доброжелательность, легкую наивность и оптимистичность, Лелька обладала одним громадным, с моей точки зрения, недостатком. Эгоцентричность называется. Еще не эгоизм, но уже где-то рядом. Ее никогда не волнует, как влияют ее поступки на других. Мнение окружающих о ней и ее работе, ее личное мнение о том, что происходит, ее ощущения и ее выгода – вот что дорогая Анеллия ставила для себя в приоритет. Сначала я обижалась, когда на заре нашего знакомства в универе эта милая девушка с огромными серыми глазами и чуть пухлыми щечками, похожая на белочку, вдруг отказывалась от совместных, давно запланированных поездок и меняла их на походы в клубы или альпклуб. На мои претензии она округляла свои потрясающие глазки и искренне дулась, считая, что я не ценю ее заботу о нашем общем благополучии и правильном, с ее точки зрения, досуге. Привыкла к ее выходкам я где-то через полгода, когда поняла, что обижаться и перевоспитывать эту милую и добрую, в общем-то, девушку бесполезно. Вот и сейчас произошло то же самое.

– Здорово, Лель. Кстати, прикольная прическа. – На голове подруги змеились во все стороны солнечно-рыжие дреды по плечо с вплетенными металлическими бусинами.

– Правда? Тебе нравится? Я вчера всю ночь с парикмахершей просидела, пока она их катала. А еще пришлось полгорода обежать, пока каниколон нужного цвета нашла, ты не представляешь…

Лелька продолжала болтать, мячиком прыгая по квартире и стаскивая с полок и верхушек шкафов свои вещи. Картонные коробки разных размеров толпились в коридоре – их она успела притащить, пока я спала. Пожав плечами, я присоединилась к сборам. Спорить-то бесполезно.

Итогом сборов стали шесть коробок, доверху заполненных шмотками разной степени ношенности и креативности, две объемистые сумки фото-техники (увлечение фотографией они с некоторых пор делили с Маратиком на двоих), коробка с белоснежным сервизом, который мы ни разу не доставали (приданое, как пояснила мне Лелька – семья у нее уж очень старомодная, наверное, потому она от них и слиняла в Питер.) Ну и рюкзак с мыльно-рыльными принадлежностями.

– Все, вещи собрали. Да, да, приезжай. Конечно, Ксанка поможет, она же моя подруга! Да, боже мой, ну, разумеется, ей удобно, какие планы, о чем ты? План у нас общий и только на вечер! Приезжай!

Так я узнала, что планов на субботний день у меня нет. Потому в районе двух часов дня мы загрузили Лелькино барахло в машину к Марату и выдвинулись к уютному гнездышку влюбленных. Они обосновались на станции Черная речка, так что:

– Вот и все! Ксан, ты забегай к нам, недалеко же, мы почти соседи! – Лелька просто лучилась от счастья, оглядывая идеально прибранную квартиру-студию. На разбор вещей ушло еще три часа. Марат только улыбнулся, согласно кивнул, подтверждая приглашение приходить почаще и скрылся за импровизированной занавесью из частого ряда нитей с блескучими бусинами разного размера и цвета. Через пять минут из-за занавеси донесся запах свежесваренного кофе и корицы.

– Девочки, прошу к столу. Кормить не буду, не то в платья не влезете на своем балу! – парень широко улыбался, глядя, как мы споро накинулись на коричные булочки. Еще бы, позавтракать, равно как и пообедать, дорогая подруженция мне так и не дала. Если честно, я и сама об этом позабыла со всеми хлопотами переезда.

– Спасибо, зайчик! Ну, теперь мы готовы! Осталось найти фею-крестную, привести Ксанку в порядок и захомутать ей принца! – Лелька хихикнула, качаясь на табурете и помахивая надкусанной булочкой. – Вызовешь нам такси?

– Лель, на метро быстрее будет. Вечер же, пробки. – Подруга только отмахнулась от меня, диктуя Марату номер службы такси.

Ответа диспетчера мы дожидались минут сорок, после чего дружно решили, что оно того не стоит и все-таки поехали на метро в сторону клуба. Еще полчаса ушло на то, что найти вход в сам клуб – очень уж мудреное здание попалось. В итоге до дверей, за которыми пиликала скрипка, мы добрались тик в тик к назначенному времени.

– Ну вот, даже накрасить тебя не успели, как мы тебе принца-то искать будем? – Лелька недовольно поджала нижнюю губу, разглядывая небольшую очередь у входа. Миниатюрная хрупкая девушка стояла на ветру в тяжелом платье с корсетом, открытые плечи были укутаны темно-серой кружевной шалью. Волосы, кудрявые, рыжие, подрагивали на ветру, открывая изящное остроконечное ушко.

– Эльфийка, что ли? Во дают! Ролевые игры прямо, а не театр, – взбудораженно шепнула мне на ухо подруга, приплясывая от холода. 31 октября, вечер, вокруг нас тончайшей пылью вьется первый осенний снег, по ногам хлещет холодным, влажным питерским ветром. Минус пять градусов – и мы в летних тонких джинсах и безрукавках. Понять не могу, как я вообще согласилась это надеть?!

– Оксана Карская, Анеллия Волкова. – Я назвала наши имена, постукивая зубами от холода. Девушка неторопливо провела пальцем по списку приглашенных, нашла нас в самом конце, поставила две галочки и пропустила внутрь.

Мы оказались в полутемном фойе клуба, в толчее таких же продрогших, посиневших от холода людей. Сдали жилеты-безрукавки в гардероб (бабулька посчитала их верхней одеждой, спорить нам не хотелось), тут же погрузили обувь в предложенные мешки, получили смешные текстильные тапки синего цвета и пошлепали на свет.

Клуб Муар похож изнутри на квартиру – планировка привычная глазу, зато размеры комнат, высота потолков и отделка как будто для великанов. Так, здесь было четыре комнаты – огромный зал и три чиллаута. В общем коридоре, куда выводили двери всех комнат, устроился бармен со своей стойкой и коллекцией напитков. Толпа пришедших совершенно свободно разместилась в этом пространстве, оглядываясь по сторонам.

Декорации поражали. Повсюду благоухали гирлянды цветов – от роз всех оттенков до простейших ромашек. Они закрывали все потолки, свисали лианами в дверных проемах вместо занавесей, расползались причудливым узором по стенам. Кое-где в цветочную вязь вплетались фонари из разноцветного стекла на кованых ножках разной высоты. Пол в бальном зале был начищен до блеска и с нашего места больше походил на настоящий паркет, декоративные колонны обрамляли стены, образуя ниши и потайные уголки, скрытые от чужих взглядов цветочными зарослями. На небольшом возвышении устроился небольшой оркестр в черных фраках и масках на все лицо.

Вторая комната, назову ее зеленой, была в два раза меньше. Здесь потолок и стены были покрыты золотистой крупноячеистой сеткой с пришпиленными на нее цветками белых лилий и стеблями какой-то болотной травы, похожей на гибрид кувшинки и осоки. Посреди комнаты оказался небольшой пруд, обрамленный крупными камнями, вокруг которого в произвольном порядке были разбросаны расшитые гладью подушечки с этническим узором. В воде плескались золотые рыбки. Пол покрывал искусственный газон. Впрочем, как оказалось чуть позже, трава была настоящей. Входить в этот зал-сад можно было только босиком.

Третья комната стала… кухней. Нет, серьезно! Самой настоящей кухней! Три газовые плиты с вытяжками вдоль одной стены, посудомоечные машины, блендеры, комбайны и прочая кухонная техника, столовые приборы с другой стороны. Посередине комнаты – длинный широкий стол из отшлифованного мрамора. На двери – с десяток фартуков разного дизайна.

Четвертый зал был закрыт. Дверь оплетали какие-то вьющиеся растения.

– Ксан… Мне это кажется или они кухню сделали доступной для посещений? Да и вообще все… Это же столько денег угрохать… – Лелька неверяще протерла глаза, разглядывая комнаты. Остальные горе-зрители пребывали в таком же шоковом состоянии. Сдвинуться с места никто так и не рискнул, пока из четвертой двери не выскочила та же девица, что была на входе.

– Уважаемые гости! Театр Les Marionettes рад приветствовать вас на своем первом спектакле в этом году! Прошу вас, не стесняйтесь, проходите в сад! Нам потребуется еще примерно полчаса, чтобы загримировать вас в соответствии с ролями. – На этом моменте дверь таинственной комнаты скрипнула, выпустив с десяток молодых людей в белых костюмах и, опять же, масках на все лицо. Они споро рассредоточились по залу, ухватили каждый по семь-восемь человек и разошлись по разным углам. Мы с Лелькой попали в руки к молоденькой девчонке с золотистыми кудряшками, которая утащила нас в тенистый угол сада.

– Анеллия Святославовна, присаживайтесь, закрывайте глаза. – Девушка разложила на траве походный набор визажиста-парикмахера и принялась за дело. Легкий макияж, подчеркивающий цвет глаз, какая-то сверкающая пудра на все тело, махинации с волосами – и вот Лелька превращается в хищную, опасную Медузу Горгону.

– Вам в примерочную, постучите по двери вот так. – Девушка отстучала простенький ритм и отправила Лельку в четвертую комнату. – Теперь с вами, Оксана Юрьевна. – Она призадумалась, достала блокнотик, нашла запись, судя по всему, относящуюся ко мне. – Ладно, давайте гримироваться.

Во что меня превратили, я так и не поняла. Девушка потратила на мое преображение от силы минут пять, после чего выставила из сада, отправив по тому же адресу, что и подругу.

– У них тут что, пятое измерение?! – Примерочная поражала своими размерами. Длинный широкий коридор, с обоих сторон заставленный вешалками с костюмами всех эпох и народов, уходил куда-то за угол и, подозреваю, петлял еще не одну сотню метров. Из-за ближайшей вешалки послышался шорох, на свет выбрался высокий, субтильный мальчик с каштановыми волосами по плечо. Одет он был в широкие брюки, кожаный жилет и белую рубашку с воротом под горло.

– Оксана? Пойдемте, костюм уже готов. – Он схватил меня за руку и практически побежал через ровные ряды вешалок.

– Куда мы несемся?!

– В примерочную! Вас уже ждут давно!

Примерочной оказалась глубокая ниша в стене с зеркалом до пола, мягким ковром и невысокой тумбой посередине.

– Ну, наконец-то! – всплеснул руками дядечка-колобок, выкатившийся откуда-то из тени. – Рик, тебя как за смертью посылать!

Парень хохотнул, подтолкнул меня к колобку и скрылся.

– Вот непоседа. Сударыня, раздевайтесь, поднимайтесь на тумбу спиной к зеркалу. Будем подбирать платье. – Мужчина закатал рукава, окинул меня оценивающим взглядом и скрылся в джунглях одежды.

Платье подгоняли и подшивали прямо на мне. Длинное, из черного шифона и шелка. Оно ложилось по фигуре как перчатка, расходясь клиньями от бедер.

– Вы не знаете, кем я буду?

– От чего же, сударыня. Ведьма вы. Так, втяните живот, ага, отлично. Все, можете смотреться!

Я повернулась к зеркалу и застыла. Темные волосы с золотыми прядями мягкими завитками спускаются на плечи. Кожа золотистая, мерцающая, глаза кажутся огромными, прозрачно-зелеными колодцами на фоне черной полосы, проходящей поперек лица и шириной от бровей до середины носа. Губы цвета корицы, платье с кокетливой шнуровкой спереди, черное шифоновое облако, как будто дым, скрывает ноги от бедер до ступней.

– А… туфли у меня будут? – я проглотила всех охи и ахи и посмотрела на моего фея-крестного. тот задумчиво пожевал губу, кивнул и вытащил из кучи коробок (и когда они здесь очутились?!) изящные босоножки на плоской подошве, крепящиеся на манер греческих сандалий. Я про себя посомневалась такому выбору, но послушно подставила ноги. Золушка, блин.

– Готовы? – Рик выскочил из-за вешалок, огляделся по сторонам, после чего подскочил ко мне, заставил пригнуться.

– Ваша роль, сударыня. – Парень вложил мне в руку листочек бумаги. – Читаете, запоминаете, после чего складываете в несколько раз, засовываете в кулон и вешаете на шею. – В руку опустился кулон, похожий на ладанку, на витом посеребренном шнуре. – У вас пять минут, потом я должен отвести всех гостей в зал.

Я послушно прочитала. Обалдела. Прочитала еще раз, недоуменно посмотрела на паренька. Тот широко улыбнулся и пожал плечами.

– Все вопросы к мастеру, сударыня. Готовы? Правила просты. Вживаетесь в роль и не выходите из нее до конца спектакля. Показывать роль никому нельзя. Раскрывать другим свои задачи нежелательно. Спектакль длится три часа, за это время вам нужно постараться выполнить все задачи. В полночь подведение итогов. Готовы? Тогда бежим, уже опаздываем!

Я едва успела повесить ладанку с ролью на шею и понеслась следом за своим проводником. Что-то мне подсказывает, что этот Хэллоуин я вряд ли забуду.

***

Зеркало в покинутой примерочной вдруг щелкнуло и открылось, как дверь. Аннушка, режиссер театра марионеток, присела на тумбу, задумчиво глядя на костюмера.

– Дядька Ефим, почему ее вы решили сами одеть?

– Типаж, Аннушка, типаж. Скажи директору, пусть присмотрится. Может, изменит решение?

Аннушка поправила синюю прядь, выбившуюся из прически, достала из-за пазухи стопку скрепленных листов, скрученных трубкой, пролистала.

– А привел ее… Рик, конечно же. И привел не конкретную девушку, а ту, какая ему больше приглянулась. Хитрите ведь, Ефим Иванович. – Аннушка укоризненно взглянула на костюмера. Тот хмыкнул, ласково потрепал девушку по голове.

– Кого еще, кроме него, я мог за Смертью послать, скажи, Аннушка?

Режиссер только грустно улыбнулась, снова уткнувшись в сценарий.