Читать книгу Капалик и казачий патруль - Евгения Ляшко - Страница 9

Алик впервые участвующий вместе с другими казаками в походе казачьего патруля немного нервничал. Больше всего он боялся, что устанет ехать строевым шагом в течение целого дня. Одна надежда была на Карамельку. Его кобыле явно нравилось путешествие. По большей части патруль шёл шагом, лишь иногда строевой рысью. Темп довольно неспешный. Поэтому беспокойство Алика стало проходить. Казаки ехали парами в ряд, а там где изредка тропа пролегала тесно с оврагами по одному. Казалось, они движутся по неизведанной целине. Кругом были лесостепные пейзажи, и дикие звери часто перебегали дорогу. Такая близость живности могла быть только при отсутствии в данной местности жилья человека. Во время привала белки прыгали на лошадей, чем очень позабавили никогда не видевшего ничего подобного Алика. Для провизии это был огромный плюс. Не было нужды возить с собой большое количество снеди. Расставив силки по пути регулярного следования, казаки в походе, проверяли свои ловушки и быстро зажаривали на кострах, то, что поймали. В основном попадались зайцы или лисы. Встречающиеся лесные массивы по большей части были представлены деревьями, которые Алик видел у себя дома, в своём привычном мире. Только с одной лишь разницей – многие местные деревья имели исполинские размеры. Возникало ощущение, что раньше деревья имели возможность расти дольше, чтобы достичь такого калибра. Трава также выглядела знакомой. Несмотря на осенний период, растения не все пожелтели, а некоторые виды даже распустили бутоны, расставив их вдоль тропы во всей своей красе. Попадались небольшие речки с болотистыми берегами, порой уходящими болотными кочками в глубину очередного леса или рощи. Многочисленные стаи птиц дополняли картину начинающихся холодов. Косяк за косяком проносился над головой. Алик не мог различить птиц. Лишь журавли показались ему знакомыми, и как-то горько отозвался их гомон в сердце. «Неужели они с Капой уже никогда не увидят своих родных» – пронеслось у него в голове, и Алик мотнул ей, как бы стараясь отогнать подобные мысли.

В течение дня было два коротких привала и один большой. Алику даже показалось сначала, что они путешествуют как туристы, но потом он обратил внимание, что во время остановки часть казаков уходила за припасами, другая часть готовила припасы, собранные во время прошлого привала, а третья часть казаков, по возвращении шла на доклад к атаману. Алик посмотрел на Харлана и быстро отвёл взгляд. Наставник дал наказ ему наблюдать пока они в пути за всем, что происходит в отряде, затем они подробно обсудят каждый элемент похода.

– Помни, казак ничего не делает просто так. Для всего есть причина. Зорко учись подмечать и размышлять в чём надобность того или иного действия у любого человека, однажды это спасёт тебе жизнь, – сказал Харлан ещё в лагере.

Алик, немного удивился, такому подходу и спросил: – А если, я увижу нечто, о чём следует сразу рассказать?

– Смотри и подмечай всё, что будет не обычного. Твой трезвый ум подскажет как себя вести, – сказал наставник.

Алик внутренне посмеялся – «За последние две недели он обычного ничего не видел».

Сначала Алик старался запомнить увиденное и повторял это мысленно, чтобы не забыть. Но потом понял, что пока он повторяет первые начальные впечатления, он упускает то, что происходит вокруг него. Он вспомнил как мама сказала ему однажды, когда он ни как не мог выучить домашнее по химии – «Относись к этому легко, как если бы ты читал художественную книгу, а не учебник. Тогда все твои формулы встанут в ряд как герои в приключении, и ты быстро всё запомнишь». Вот и сейчас Алик применил этот принцип. Он просто смотрел и старался не пропускать того, что творилось вокруг. Он снова подметил, что отряд работает слаженно как хорошо настроенный механизм. Разговоры практически отсутствовали. Алик наконец-то понял выражение Суворова «казаки – это глаза и уши армии». Казаки смотрели и слушали, точнее прислушивались. Казалось они на охоте и зверь где-то рядом. Напряжения нет, только собранность и концентрация.

Добравшись до границы соседнего размещённого также в дубраве лагеря казачьего патруля, Алик быстро понял, что он мало отличается от того, где они волею судьбы жили с сестрой.

Казачьи войска обладали единой военной системой, прослеживаемой в любом шаге, который делал каждый чин от казака до атамана. Слаженный механизм подкреплялся выучкой с малолетства. Кони и люди росли как единое целое. Как теперь знал Алик, когда мальчик в казачьей семье рождался, едва он начинал ходить его сажали на лошадь. И едва он подрастал, чтобы самостоятельно держать уздечку ему дарили молодого жеребца, который рос и обучался вместе с ним. Поэтому более гармоничной боевой единицы сложно было себе представить. Конные казаки выглядели особым родом лёгкой конницы на фоне общей войсковой кавалерии. Они были на передовой. Занимались разведкой и устраивали завесы для перемещения основных родов войск. Они осуществляли вылазки, рейды и другие элементы ведения «малой войны». Находясь сейчас в этой среде, Алик осознал то, что рассказывал инструктор по обучению верховой езде про особый тактический приём называемый «казачья лава», где при атаке боевой порядок в несколько шеренг нападал разомкнутым строем с сомкнутым резервом-маяком в глубине. Резерв-маяк поддерживал атакующую лаву и в случае неудачи противостоял преследующим или пытался обмануть противника касательно количества нападающих, «маячив» в разные стороны. Пообщавшись побольше с казаками в пути, Алик усвоил для себя, что лава, это универсальный боевой порядок, который применяли и для встречного боя и для отступления. Так заманивали врага в ловушки или проводили разведку боем. А манёвренность боя в таком построении была необычайно высока. Лава легко разворачивается и перенацеливается на вдруг обозначившееся слабое звено противника. Управление осуществлялось поднятой над головой атамана шашкой, а командующие отдельных групп уже перенаправляли их по своему усмотрению. Успешность управления этой бесконечной импровизации заключалась в доскональном понимании и осознанном исполнении каждым казаком требований атамана и физической подготовкой. Такая извивающая армада наводила страх и ужас на любого противника. А также именно эти конные казачьи патрули выбирались для временных задач типа охраны высшего командного руководства или сопровождения верховного жречества в их перемещениях. При общей мобилизации казачьи патрули пятикратно увеличивали регулярную армию Гордарики, состоящей из земельных князей с войском, управление над которыми осуществляли верховные жрецы, с центром сосредоточения в Граде на Волхове.

Ещё одно откровение для себя получил Алик, увидев, что казак демонстрирует двойственность своей натуры. Казак не боится смерти. Он живёт каждую минуту как последнюю. Казак был и весел и грустен и забавен и молчалив почти одновременно. Эти люди, постоянно смотревшие в глаза смерти, умели ценить каждую каплю радости. Алик чувствовал, как он наполняется этой могучей силой, всё теснее погружаясь в обхватывающий его мир сородичей.

Пребывание в соседнем лагере длилось менее суток. Отряд выходил из своего лагеря рано утром и вечером достигал границ соседнего патруля, где находился до обеда следующего дня, обмениваясь информацией о происходящем на их контрольных участках. Затем патруль выступал в обратный поход с ночным привалом в лесу и возвращался к себе утром третьего дня.