Читать книгу Который кот подряд - Евгения Малинкина - Страница 21

Утром обнаружилось, что нужно снова идти в магазин: Василий умудрился уничтожить все запасы рыбы и в шесть утра потребовал завтрак.

На улице было тепло. От мокрой травы исходил пар. День обещал быть жарким. Гроза жару не прогнала, а, словно в русской баньке, прибавила пару, плеснув дождём на раскалённую землю.

Птицы праздновали лето.

Даша толкнула калитку. Но та не поддалась, проходу что-то мешало. Наверное, зонт, который она вчера бросила у забора. Даша толкнула сильнее. Калитка с трудом приоткрылась на пару сантиметров. Прямо на дорожке, прислонившись боком к забору, спал сосед Николай.

Надо же, какой настырный дед! Караулит с утра пораньше.

– Доброе утро! Я ещё не дочитала вашу брошюру, простите меня. Собиралась с утра, но… Не могли бы вы встать, мне нужно в магазин. А потом, обещаю, обязательно…

Даша осеклась.

Дед не отвечал. Его нога была неестественно вывернута.

– Вы слышите меня?

Что-то с ним не так. Даша на дрожащих ногах вернулась в дом за подмогой. Василий как-никак кот, перелезет через забор, посмотрит, что там случилось.

– Палила вчера направо и налево, а теперь спрашиваешь, что с дедом, – проворчал Вася, с трудом пролезая в приоткрытую калитку. Протиснувшись, он тут же пропал из виду.

– Ну, что там? – не выдержала Даша.

– Я, конечно, не доктор, но, похоже, дедушка не просто так тут прилёг, – подал голос кот. – Он и при жизни был не очень. А сейчас жуткое зрелище, надо сказать.

Даша нащупала в кармане телефон. Нужно срочно куда-то позвонить. Кого извещают в таких случаях? Скорую? МЧС? Полицию?

* * *

Машина с двумя заспанными полицейскими приехала минут через семь. Увидев полицейских, Даша испугалась, как нашкодивший ребёнок. Вдруг сосед не мёртвый, просто пьян, а она полицию вызвала. Или ему плохо стало. Надо было в скорую позвонить. Но в полиции пообещали, что скорую вызовут сами.

– Гляди, Толян, как дуб размозжило! Нет, ты глянь!

– В Карпатах такая ерунда громовицами называется! Против колдовских чар употребляют.

– Да? – раздался смешок. – Надо запомнить, вдруг Зойка меня решит приворожить.

Полицейским явно не хотелось приступать к своим обязанностям. Они довольно долго шли к калитке.

Пока Даша в волнении утаптывала дорожку и прислушивалась к разговору стражей порядка, Василий спокойно умывался. Как только полицейские подошли ближе, кот махнул хвостом и направился к дому, напоследок мяукнув что-то вроде «каждый раз одно и то же, ничего не меняется».

Даше было не до бурчаний кота.

– Кто у нас там?

– Насколько я вижу, это гражданин Волков. Допился-таки.

– Чем это он?

– А вот на камешек опрокинулся. Удачно приложился. Так, и паспорт, как у порядочного алкоголика, всегда с собой. Угу. Волков Николай Никитич, одна тысяча девятьсот дремучего года рождения. Что и требовалось доказать.

– А кто вызывал?

– Да девушка какая-то.

– Это я, – пропищала Даша. Голос почему-то не слушался.

– Вы где? – не понял полицейский.

– Я здесь, за забором, мне не выйти.

– Почему?

– Толян, гражданин Волков ейную калитку подпирает.

Скорая приехала и уехала. Полицейские некоторое время ходили вокруг трупа, зачем-то стучали по забору. Потом Даша бегала в дом за табуреткой, за стаканом воды, ещё за одним. Дальше они долго и муторно описывали обстановку вокруг тела и как гражданка Олéнева наткнулась на труп. Потом попросили бутерброд.

– Пельмени не подойдут?

К тому времени, когда деда оттащили от забора и погрузили в специальную машину, на улице собралась толпа зевак.

Почти час полицейские просидели в гостях, подъели все пельмени, травили байки и уходить не собирались.

Провожая блюстителей порядка, Даша решилась спросить, что́ всё-таки произошло с соседом.

– Да что с ним могло случиться? Упал по пьяни неудачно, и всё!

– То есть его не убили?

– Да кому он нужен! Ему сто лет в обед! Убили! Меньше сериалов нужно смотреть, дорогуша! – Полицейский дружески похлопал девушку по плечу.

Полиция уехала, а Даша так и не решалась выйти за калитку: ей мерещился дед Николай. Что он ей хотел сказать? То же, что и всем? Или что-то особенно важное? И так ли это важно? Старик зациклился на столетних дневниковых записях неуравновешенной особы, как обозвал её кот. Теперь дед сам уже ничего не расскажет. Однако если он посвятил дневнику так много времени, возможно, у него самого остались какие-то записи, документы. Может, пробраться в дом деда и поискать сведения, относящиеся к дневнику?

Даша посмотрела на избушку на соседнем участке. Оба окна распахнуты, одинокая штора полощется на ветру.

– Василий, я пойду к деду Николаю, хочешь со мной?

– На тот свет? Благодарствую. Я тебе не попутчик. Ты сначала в магазин сходи.

– В магазин успеется, а к соседу нужно сейчас, пока никто меня не опередил.

– Не понимаю, что ты там забыла?

– Возможно, он вёл дневник.

– Ага. Могу себе представить этот дневник! «Сегодня пасмурно. Давление сто тридцать на семьдесят, в Петербурге дожди, а Петропавловске-Камчатском полночь». Лучше в библиотеку запишись, честное слово.

– Тебе всё шуточки! Дед Николай хотел мне что-то рассказать. Я пойду к нему в дом и посмотрю, может, он что-то оставил для меня.

– Что, к примеру? И как ты собираешься попасть в дом, если он заперт?

– Дверь, скорее всего, закрыта, но можно влезть в окно.

– Куда катится мир? Раньше мужчины лазали в окно к дамам, теперь дамы лезут куда не следует.

– А что, если деда убили из-за дневника?

– Если это так, куда ты лезешь, дурёха? Я бы тебе рассказал, да не помню и половины.

– Что рассказал?

– Всё. Иди уже, есть не даёшь, хоть поспать дай, что ли.

* * *

К соседу Даша решила попасть через забор. Калиткой пользоваться не хотелось по двум причинам: было не по себе из-за того, что там только что лежал труп, ну и лезть в чужой дом – дело, не требующее публичности.

Перелезать не пришлось, в глубине участка, рядом с высохшим кустом, в заборе не хватало нескольких досок, проход был открыт.

Даша нырнула в проём и тут же обожглась о крапиву, росшую на соседнем участке, угодив из тёплого солнечного дня во мрак и холод.

Унылая картина: запущенный огород, твердокаменные грядки, заросшие лопухами, покосившийся скелет парника и парочка крестов в оборванных рубахах. Деревья замерли, птиц не слышно, необъяснимая и тревожная тишина, словно с уходом хозяина жизнь на этом клочке земли остановилась. Даже занавеска развевается на ветру бесшумно, словно в немом кино.

Однако, кроме Даши, здесь находился кто-то ещё. В доме звякнула посуда, что-то покатилось и голос тихо чертыхнулся. Первым порывом было сбежать, но любопытство победило. Девушка подошла к окну, забралась на завалинку и осторожно заглянула за занавеску. Большая загруженная книгами комната. Книги в шкафах, на столе, на стульях, на полу. В комнате никого. Полусгнившие доски завалинки с трудом удерживали шпионку. Держась за стену, она подкралась к соседнему окну. На кухне тоже никого, и повсюду лежат книги. Внезапно откуда-то из-под стола вынырнул человек, в руках у него была клетчатая тетрадь, девушка отпрянула от окна.

«Что он здесь делает? Он меня видел? Нет, вроде бы не заметил».

Дверь распахнулась, и человек вышел на крыльцо. Даша, боясь быть обнаруженной, плотнее прижалась к стене дома.

«У него есть ключ. Значит, он убил деда и теперь что-то ищет в его доме. А вдруг ему нужен дневник? Дневник у меня, и он об этом знает! Либо я в большой опасности, либо он ищет что-то другое».

Раздался треск, гнилые доски завалинки не выдержали шпионского натиска. Наверняка он услышал. Даша рыбкой нырнула в кусты смородины и некоторое время сидела в укрытии. Но во дворе стояла тишина. Ушёл.

Дверь дома была распахнута. На негнущихся ногах девушка вошла внутрь. Она не успела побывать в гостях у деда Николая, поэтому не знала, изменилось ли что-то после того, как здесь побывал непрошеный гость.

Вокруг стоящего посередине кухни таза разлита вода и видны мокрые следы. Стопки журналов и книг подпирают друг друга, будто раненые бойцы. На столе, застеленном пожелтевшей газетой, валяется засохшая четвертинка хлеба и наполовину ощипанный пучок редиски. На дне трёхлитровой банки, накрытой серой марлей, кунсткамерно плавает чайный гриб.

Странно и жутковато заходить в дом только что убитого человека. По коже пробежал мороз. Будто дух хозяина находился рядом. В том, что дед Николай убит, сомнений у Даши почему-то не было. Нет, здесь она, конечно, ничего не найдёт. Даже пытаться не будет.

Даша внезапно устыдилась своего поступка. Пробралась в чужой дом. Чем она лучше Родиона? Что было в той тетради, которую он унёс?

* * *

Василий встречал у порога.

– Я думал, мы тебя потеряли.

– Кто это мы?

– Я и тунец, за которым ты сейчас пойдёшь.

– Мог бы и мышей наловить, я, между прочим, жизнью рисковала.

– Зачем, скажи на милость, тебе понадобилось рисковать жизнью?

– Рисковать жизнью я не хотела, но в доме у соседа оказался убийца.

– Так, теперь давай по порядку. Во-первых, мышей за свою жизнь я съел столько, что тебе меня догонять и догонять. Пока в радиусе километра есть тунец, о мышах ничего не хочу слышать! Во-вторых, какой ещё убийца?

– Убийца нашего соседа. Ты, кстати, видел ключ от дома деда Николая?

– Где?

– У него на шее на шнурке висел ключ.

– Не помню, не знаю, не напоминай мне про него! Ну вот, всё, поздно, представил покойничка… Да. Висел у него ключ. А ты мне аппетит испортила! Довольна?

– Мне можно не бежать в магазин?

– С ума сошла?

* * *

По дороге в магазин Даша набрала номер Кирилла.

– Ну, как тебе живётся среди элиты? – поинтересовался он.

– Прекрасно!

– А как кот?

– Вот послал меня за тунцом, то есть я пошла за тунцом для него, – быстро исправилась девушка: она не хотела признаваться, что разговаривает с котом.

– Балуешь жирдяя? Что звонишь? Деньги закончились?

– Нет, конечно! У нас тут кое-что произошло, ты должен знать.

Даша рассказала о гибели деда Николая, о дневнике и о том, что видела Родиона, когда тот уносил какую-то тетрадь из дома соседа.

– Ты вот что, детективов не придумывай! Николай был ещё тем алкоголиком! Дневник дал почитать, значит, ты ему понравилась, виды на тебя имел. Шучу, шучу. Ты лучше его припрячь. Может, это исторический документ немыслимой ценности. Продадим, а деньги поделим. А Родиона не бойся, он нормальный мужик, наверное, деньги у деда искал, тот вечно всем должен. Николай, насколько я знаю, на него работал, пока силы были. Родион что-то откопает, деду приносит, тот историческую справку даёт. Чёрные копатели, слышала о таких? Родя неплохие бабки молотил. Но это давно было, в лихих девяностых – тогда всё продавалось и покупалось. Сейчас он молодец, благотворительностью занимается, музеям ценности дарит.

– Всё равно он неприятный.

– Ну и наплюй на него, ты же не в одной квартире с ним живёшь. Вон у тебя целый дом с удобствами!

– Кстати, Кирилл, насчёт дома, хотела тебя спросить о твоей начальнице, она не собирается больше здесь жить? Коттедж какой-то безликий, словно гостиничный номер.

– А ты прямо Шерлок! Так и есть, она продавать его собралась, но из-за кота никак не решится. Василий старый, к дому привык, вот сдохнет, тогда она дом и продаст.

– Странно, если она его так любит, почему не живёт здесь?

– Бизнес, Дашка. Безработным не понять. Ладно, не могу больше говорить, звони, если что.

– Стой, я ещё хотела узнать: как попасть наверх?

Но Кирилл то ли не расслышал, то ли не захотел отвечать и отключился. Даша решила не перезванивать, потом узнает, не срочно.

* * *

– Вася, я взяла в магазине последнюю банку с тунцом, придётся тебе переходить на мышей.

– Нетушки, сходишь в другой магазин.

Кот снисходительно наблюдал за Дашей, пока та выкладывала тунца на блюдце.

– Съешь всю банку или оставить на вечер?

– Не останавливайся. Я гляжу, ты ленивая особа, ищешь повод не искать другой магазин! Кстати, не хотел говорить, но совесть не позволяет: приходил твой лекарь.

– Что хотел?

– Не доложил. Постоял во дворе и ушёл. Наверное, хотел спросить, не оставила ли ты ему кусочек утки.

– Я всю утку оставила, только не ему, а соседям. Больше его на ужин не приглашу. Столько сил потратила, а он не явился. Немалая наглость с его стороны.

– А я сразу знал, к медику нельзя поворачиваться спиной, нехороший человек. Вот, помню, жил я у одной старухи, не в этой жизни, очень добрая была, во мне души не чаяла. Гости у неё бывали редко. А тут пришли сразу двое. Подружка давняя и сын её – лекарь. Всё чин по чину, сидят, беседуют, меня обсудили, мол, хорош собой и всё в таком роде. Хозяйка меня расхваливает, говорит, что я знатный крысолов. В общем, что есть, то есть. Ну, думаю, нужно им сделать приятное, показать товар лицом, так сказать. Покинул честную компанию, поохотился чуток, возвращаюсь обратно в гостиную, не один, с добычей. С крысой. Моя-то старушка ни боже мой, даже бровью не повела, а подружка её как завопит, как бросится бежать, я за ней, жду, когда похвалит. Может, не рассмотрела толком крысу? А она знай улепётывает через всю анфиладу! Мы уже круг сделали, обратно в гостиную вернулись, и тут лекарь этот как огреет меня со всей силы канделябром по спине!

– Ужас какой! Как же ты перенёс такой удар? Больно было?

– Кто тебе сказал, что перенёс? Не перенёс. Мгновенный конец. И старушка не перенесла. Очень горевала. Всего на тринадцать лет меня пережила.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, – глубокомысленно заявил кот и облизал блюдечко.

* * *

Даша разобрала продукты и впервые после переезда в дом приготовила настоящий обед. Кот не отходил ни на шаг, комментируя происходящее.

– Зачем портить чудесный бульон морковью? Не умеешь готовить? Разве так режут лук? Кто тебя научил варить брокколи? Неужели не чувствуешь, как она пахнет? Понятно, почему ты до сих пор в девках.

– Отстань, можно подумать, я готовлю для тебя.

Внезапно кот замолк и начал остервенело чесаться.

– Похоже, ты занесла в дом блох.

– Ничего я не заносила, не говори ерунды.

– Или у меня на твою стряпню реакция.

– Тогда не сиди здесь, иди в спальню, и всё пройдёт.

Через полчаса кот снова появился на кухне.

– Дело дрянь. Запах брокколи распространился по всему дому. У меня чешется даже хвост.

– Э, друг, у тебя часом не аллергия? Нужно идти на свидание к доктору.

– Тебе бы только свидание с доктором устроить. Не пойду!

– Как знаешь! Выпадет вся шерсть, тогда мигом побежишь, но будет поздно.

– Хорошо, пойду, но только если ты обещаешь прикрывать меня со спины.

* * *

– Без записи не принимаем, – с порога огорошила Анна и сердито тряхнула серьгами.

– А в прошлый раз…

– Правила изменились! – рявкнула горгона.

Даша, боясь окаменеть, старалась не смотреть на помощницу Филиппа.

– Вы слышали? Правила изменились, мы без записи не принимаем.

– Хорошо, я хочу записаться.

– В ближайшие дни свободного времени нет. Звоните. А лучше поищите другую клинику.

Анна явно ревновала Филиппа и не хотела подпускать к нему Дашу.

Девушка сделала глубокий вдох, с трудом подавив желание огреть заносчивую медсестру стоящим рядом дыроколом.

– Что же, придётся поехать в другое место, – выдохнула она и метнула сердитый взгляд куда-то за спину обидчицы. В тот же момент сверху слетел пакет с кормом, рухнул на пол и взорвался жёлто-зелёными горошинами.

Медсестра взвизгнула.

Даша улыбнулась самой лучезарной улыбкой, на какую была способна. Она готова была поклясться, что именно от её взгляда упал пакет.

– До свидания!

Брякнул колокольчик. В дверях показался ароматно-элегантный Филипп, у Даши кровь прилила к щекам.

– Даша, как хорошо, что вы зашли! Я как раз хотел с вами поговорить!

Анечка фыркнула. Филипп увидел переноску.

– Что-то с котом?

– Чешется. Мне кажется, у него аллергия.

В подтверждение её слов сумка затряслась: кот вдохновенно чесался.

– Проходите в кабинет, посмотрим, что случилось с Василием. Анна, что за беспорядок у нас на полу? Проходите, Даша, проходите!

– Бахилы, – рявкнула за спиной Анечка.

* * *

– Тебе нельзя тунца, ты сам слышал.

– А ещё я слышал, как ты согласилась пойти на свидание с доктором, пока его милая церберша убирала с пола корм.

– Это не свидание. Мне нужно с ним поговорить по делу.

– По какому делу? Почему он в грозу не пришёл есть утку?

– И об этом тоже.

– Ни капли гордости, только поманили лапой, уже хвост подняла и побежала.

– Василий, что за сравнения?

– Вы что-то сказали? – переспросила старушка, которую только что обогнала Даша.

– Нет, я сама с собой.

Даша встряхнула сумку.

– Хватит со мной разговаривать.

– А ты не тряси, а то что-нибудь вытрясешь.

Филипп пригласил прогуляться в парке.

«О чём он хотел со мной поговорить? Почему не пришёл на ужин? Его не пустила Анна? Кто, в конце концов, она ему? Его девушка? Тогда почему, если у него есть девушка, он идёт со мной в парк? Может быть, ему что-то от меня нужно? А что мне нужно от него? Он красивый…»

На этой мысли Даша зависла на некоторое время. Размышления о Филиппе затмили собой утреннюю трагедию, от которой, казалось, сложно оправиться быстро. Подойдя к калитке, она даже не посмотрела в сторону, где утром лежало тело деда Николая.

– Что-то ты притихла?

Вася вылез из переноски и почесал за ухом.

– Задумалась.

– Влюбилась?

– Вот ещё! Я вообще не о нём думаю.

– О ком?

– Ах ты!

Даша легонько подтолкнула кота к кухне.

– Рассказывай, чем тебя раньше начальница Кирилла кормила, пока ты на тунца не перешёл?

– Ничем не кормила. Я сам питался.

– Не поняла. Как так?

– А что тут непонятного? Ты о ком вообще говоришь?

– О владелице этого дома.

– О какой из них?

– С ума сойти можно, как о какой? О Полине, вроде бы так её зовут.

– Полина, Полина… Хорошая женщина.

– Так чем она тебя кормила, эта хорошая женщина?

– Что ты привязалась? Чем кормила, то я уже съел. Вон твой лекарь сейчас придёт, им и займись, а я, так и быть, поем этой жути в пакете.

Кот зашуршал рекламным пакетом с едой, выданным в ветеринарном кабинете.

– Ой, ой, заметалась, – прокомментировал он, как только Дарья ринулась в гардеробную.

* * *

Даша шумела феном в ванной, когда кот отрапортовал о приходе Филиппа.

– Звонил в дверь, никто не открыл, теперь стоит во дворе, мается.

– Почему не открыл?

– Угадай с трёх раз.

– Потому что ты кот?

– Нет, потому что я ужинал. Занятная гадость эти шарики, надо сказать.

– Распробовал?

– Сойдёт.

Доктор вовсе не маялся. Он прыгал у ели, стараясь достать до высокой ветки.

– Баскетболом увлекаетесь?

Филипп обернулся.

– Нет, волейболом. – Он улыбнулся. – Ещё чуть-чуть, и допрыгнул бы.

– Хотите ещё потренироваться?

– Нет уж, лучше отложим. Между прочим, Даша, я из-за вас только что получил нагоняй.

– Из-за меня?

– Анна вместо меня осталась принимать пациента.

– Разве так можно?

– Конечно, она такой же ветеринар, как и я, только опыта пока маловато.

– Я думала, она ваш секретарь или медсестра.

– Да? – Филипп на секунду помрачнел. – Я и сам ей говорю, чтобы шла работать в нормальную клинику, а не сидела со мной в ветеринарном пункте. Но она не хочет.

– Почему?

– Она у меня на практике работала, теперь без ума от Тярлево.

«И от доктора Филиппа», – подумала Даша.

* * *

В парке, несмотря на будний день, было многолюдно. По аллее тянулись стаи мамаш с колясками; радостно размахивали палками любители скандинавской ходьбы; белки метались от одной ладони к другой, за минуту успевая попасть в объективы десятка смартфонов.

Вечерние тени неторопливо брели по дорожкам, постепенно выпроваживая людей с насиженных мест. Разогретая земля благоухала смолой и хвоей.

Филипп шёл молча и чему-то всё время улыбался, словно у них и не свидание вовсе, а прогулка добрых супругов. Даша пнула ногой шишку.

– Вы знаете, дед Николай умер?

– Мы же договорились на «ты», Даш. Да, знаю. Ужасное происшествие, но этого следовало ожидать.

– Это я его нашла.

– Ты?

– Он лежал у моей калитки.

– Испугалась?

Филипп взял её за руку, и Даша чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций.

– Нет, то есть да. Но полиция приехала быстро.

– Тебя спасли?

– Можно сказать и так.

– Что поделаешь, деду было много лет. Рано или поздно это произошло бы.

– Мне кажется, это я виновата в его смерти, ведь он шёл ко мне.

– Не нужно так думать. Ты точно ни в чём не виновата. Да и зачем ему идти к тебе?

– Он дал мне дневник той дамы, помнишь, я говорила, и ждал, когда прочитаю, хотел мне что-то рассказать. Ты не знаешь что?

– Могу только догадываться. Он тут всем надоел с этой историей столетней давности. Так что спроси любого, тебе подробно обо всём расскажут.

– А ты?

– Я тоже могу. А ты прочитала дневник?

– Нет, но…

– Не принимай всё так близко к сердцу. – Филипп перешёл на шёпот и приложил Дашину руку к своей груди. Отчего у Даши если и были вопросы, то тут же вылетели из головы. – Прости, что не смог прийти вчера на ужин. Был срочный вызов, пришлось ехать в Аннолово, там у одной пациентки телёнок родился. У меня не было твоего телефона.

– У кого родился?

– У пациентки. – Филипп улыбнулся. – У коровы, конечно. Так ты на меня не сердишься?

– Нет, не сержусь, разве только утка осталась недовольна.

– Ну, с уткой мы как-нибудь договоримся.

Мальчуган на трёхколёсном велосипеде, чуть не сбив Дашу с ног, пронёсся мимо, следом за ним ковылял дед.

– Мишенька, стой! Остановись у мостика. Сам не въезжай. Стой, тебе говорят! Вот негодник!

Мальчишка не слушал, он съехал с дорожки на травяной склон и покатился вниз к реке. Филипп кинулся за ним и нагнал у самой кромки воды. Когда подоспел дед, мальчишка уже стоял перед мостиком, готовый к новым подвигам.

– Спасибо вам, Филипп Гюнтерович, сладу с ним нет, а родители только завтра приедут. Жду как манны небесной. Пойдём-ка, Миша, обратно, накатался уже.

Дед с внуком двинулись обратно.

– Тебя тут все знают? – спросила Даша.

– Ну, не все, конечно, а местные, у кого живность есть. Знаешь, пойдём направо, там меньше людей, а то тут как на Невском.

По едва заметной в траве тропинке они поднялись наверх и очутились в забытой части парка. В тишине старых лип пряталось солнце, где-то вдали играла музыка.

– Ты знаешь здесь все закоулки?

– Без исключения! Моя мама когда-то работала экскурсоводом. Павловск, Пушкин, пригороды Ленинграда, а я всё лето жил у бабушки в Павловске.

– Интересно, наверное, она тебе много рассказывала.

– Так, иногда. Обычно она так уставала, что даже просто говорить не могла, не то что рассказывать.

– А сейчас твоя мама где?

– С внуками сидит.

Филипп поймал Дашин взгляд.

– Моя младшая сестра родила сразу двоих.

– Здорово.

– Отец влюбился в маму, когда она вела экскурсию. Увидел – и всё, понял, что это она.

Филипп пристально посмотрел на Дашу.

– Потом начались всякие сложности, из комсомола выгнали, хоть ГДР нам и дружественная страна. Мама туда уезжать наотрез отказалась. Отец остался здесь. А из экскурсоводов мама давно ушла. Представляешь, поймала себя на том, что, выходя из городского автобуса, поклонилась и поставленным голосом попросила задавать вопросы по экскурсии, пригласила приезжать в Павловск, сказала, что нет ничего правильней и приятней, чем прогулка по Павловскому парку. Вышла и побоялась оборачиваться, представила, как весь автобус прилип к окнам и провожает её тревожными взглядами. В общем, зарапортовалась и ушла в научные сотрудники. А я все каникулы напролёт бегал по парку с приятелями. В войнушку играли, прятались, клады искали. Я тут каждый пригорок знаю. А чем ты занималась в детстве?

– Тоже бегала.

– Спортом занималась?

– Нет, с подружками. Я и спорт – вещи несовместимые.

– Почему же?

– В школе, конечно, пробовала заниматься спортом, лёгкой атлетикой. Я была выше всех одноклассников и тренера тоже переросла. Мы по очереди прыгали через козла, а тренер страховал нас. То есть, понимаешь, принимал в полёте.

Филипп кивнул.

– Так вот, когда через козла летела я, тренер едва заметно приседал и прищуривался, но руки мужественно подставлял. Пару раз я сбивала его напрочь. В общем, спорт так и не вошёл в мою жизнь, хотя козлов было достаточно! – Даша ойкнула: вечно сболтнёт лишнее, а потом переживает. Она посмотрела на Филиппа. Но тому было весело.

– А я занимался волейболом, даже в спортивный лагерь ездил. Да и вообще, чем только ни занимался, записывался во все кружки, названия которых нравились, например юных ихтиологов. Я тогда и не подозревал, что ветеринаром стану. Ходил в дом пионеров, конспектировал названия рыбок и кто кого из них может съесть. В кружке юных следопытов, например, места боёв изучали. Ты знала, что во время войны Павловск был не Павловском, а Слуцком?

– Нет, я об этом не знала.

У Филиппа зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.

– Я сейчас. – Он отошёл в сторону и только тогда ответил.

Даша спустилась к мостику и вышла на дорожку, ведущую из парка. Не хочет, чтобы его слышали, – не нужно, она не собирается подслушивать. Филипп догнал её у поворота в аллею.

– Извини, но мне пора. Под конец дня народу набежало. Аня без меня не справляется.

– Конечно, иди. Я ещё погуляю.

– Тогда увидимся! – Филипп дотронулся до плеча Даши и поспешил к выходу из парка.

– Беги. Анечка, ради тебя ещё одну корову уговорит родить, – пробормотала ему в спину Даша, вздохнула и побрела в противоположную от выхода сторону.

Спустившись к реке, она распугала целое семейство уток. Смешные серые подростки заскользили по воде вслед за мамой, крякавшей настолько выразительно, что перевода не требовалось: Даша вторглась на чужую территорию, а должна гулять по дорожкам, поближе к дворцу и наглым жирным белкам. Впору устраиваться к Филиппу в контору переводчиком: и брала она ежей, и разговаривала с ними…

Даша опустилась на траву. Утки потихоньку угомонились, стал слышен стрёкот кузнечиков. По руке тут же побежали муравьи, лень стряхивать. Тихо и хорошо. И даже мухи жужжат медленно, неохотно. Дз, дз, дз… Сколько можно жужжать? Даша вскочила, кажется, она уснула. Звонил Филипп.

– Я уже освободился. Можно к тебе зайти?

– Куда? В парк?

– Ты ещё в парке? Скажи где, я приду.

– Не знаю. Тут муравьи и утки.

– Это сужает поиски. А ещё что-нибудь приметное есть?

– Есть мост, но он далеко.

Филипп пришёл спустя двадцать минут.

– Привет!

Он опустился рядом.