Читать книгу Не тот муж - Евгения Мэйз - Страница 1

Я улыбаюсь, дочитывая последние строчки книги. Как жаль, что Рафаэль Сабатини не увлекся модой и не написал огромную серию книг о горячо любимом капитане Бладе. Я бы, будь он нашим современником, подписалась на него и ждала-ждала-ждала новой истории, бесконечно счастливая тем обстоятельством, что он пишет и будет продолжать делать это, радуя историями о невероятном капитане, Арабелле, Неде Волверстоне и Питте.

– Ида! К тебе! – послышался с коридора голос отца. – Здравствуй, Лиза!

– Здрасьте, дядь Паш! – здоровается подружка, а потом интересуется. – А вы чего такой хмурый?

– Проснулся только что, – отвечает привычно хмурый отец. – На смену собираюсь.

– Это вам мама передала вместе с приветом, – продолжает Лиза, шурша пакетом. – А Ида дома?

– Где же ей еще быть? Спасибо.

Я вздыхаю, поспешно поднимаясь с дивана и прохожу к полке. Папа проснулся и как обычно недоволен. Сейчас причина его «не настроения» в сонливости, а потом… Он будет просто недоволен тем, как мы живем.

– Привет, Ид! – здоровается лучшая подруга, приземляясь с разбегу на мягкий диван. – Ты все читаешь?

В мебели не осталось ни одной живой пружины, потому она даже не скрипит от такого варварского отношения.

– Привет! – говорю я, поспешно убирая книгу на полку.

Насмешки Лизки давно не задевают меня. Мы дружим с ней уже тысячу лет и она знает о моей любви к этому писателю.

– Что опять капитан Блад?

– Снова, – поправляю я, притворно хмуро.

– Таких как он не бывает, понимаешь? – говорит Лизка, подхватывая недавно сшитую мной подушку. – Смотрела новости?

– Да.

– Пираты остались только возле берегов Сомали, и они мерзкие! – продолжает подружка, теперь заставляя хмуриться по-настоящему. – Ни один не похож на твоего обожаемого Блада.

В этом она права. Интернет подтверждает ее слова на все сто процентов. Ни одного красивого пирата ни в прошлом, ни в настоящем.

– Все сплошь, как один самые настоящие обезьяны!

– А ты читала и знаешь какой он? – любопытствую я, вытаскивая из шкафа видавшую лучшие времена толстовку.

Лето в этом году не задалось – холодное и ветренное.

– Конечно! – с жаром отвечает подруга. – Мы же подруги, и я должна знать, что за мужики тебя привлекают.

Я понимаю, о чем она, но молчу, собираясь в библиотеку и слушая стенания Лизы. У них через полчаса будет технический перерыв. Директриса уйдет, и Маргарита Михайловна разрешит посидеть мне в интернете. Никакого «серфинга» у меня не намечается. Я планирую заниматься разговорным английским, а завтра наступит черед испанского. И так все лето, и весь год пока не наступит пора вступительных экзаменов.

– А ты куда собираешься? – любопытствует Лизка, приближаясь к старенькому комоду.

На коричневой потертой столешнице расположены мои девчачьи богатства – косметика, доставшаяся от мамы и подаренные ею же первые духи, старенькая шкатулка с заколками, альбом с рисунками, карандаши в органайзере и тетрадка с набросками собственных историй. Как же давно я ничего не писала – стало некогда. Подготовка к экзаменам в суперпрестижный ВУЗ съедает все мое время. Одна отрада – старые, списанные с полок библиотеки книги.

– Ты знаешь куда, – отвечаю я, решая, что надеть.

Джинсы или леггинсы со звездами?

– В библиотеку заниматься.

Одежды у меня не так много, но она качественная. Мама заботилась об этом. Втихаря от папы покупала в более-менее хороших магазинах, игнорируя его слова, что нужно экономить и закупать в магазине «Всё по 50 рублей». Там все что не купи разваливается через месяц.

– Ид, мама говорит, что это блажь и ты только время теряешь, – говорит Лиза, открывая уже пустой флакончик с духами. – Ты никогда не поступишь в МГИМО, даже если твой папа продаст почку.

Я шикаю на Лизу и одними губами прошу подругу говорить тише. Мне только не хватало, чтобы папа услышал. Иначе, очередного серьезного разговора мне не избежать. Чего доброго, запрет и не пустит никуда. Он грозит пока, но я-то знаю, что он может. Он отчего-то против поступления в престижное заведение. А почему именно не говорит. Только орет, что мне не место среди мажоров.

– Я поступлю!

– Где ты видела женщин-дипломатов? – спрашивает Лиза тем же шепотом. – Посмотри в Википедии – ни одной!

– Я поступлю и буду работать при консульстве или при дипломатическом корпусе, – сержусь я и тут же сбавляю тон. – Ясно?

У Лизки мечты попроще. Она будет поступать в МИСИС, как ее папа и мама. У нее и склад ума такой – математический. У ее папы там и друг работает. Он обещал помочь с поступлением.

– Посмотрим!

– Посмотрим! – отвечаю я в том же духе.

Но подруга не просто так отговаривает меня. Я понимаю ее отчасти. Мне бы тоже хотелось учиться с ней вместе и не расставаться никогда. Но только я гуманитарий и математику тяну на одной лишь упертости, а не из-за таланта или предрасположенности. Мозгами я пошла в маму, но никак не в старшего инженера папу.

– Ты не пойдешь ни в какую библиотеку, – внезапно говорит притихшая Лизка. – А знаешь почему?

– Пой… Почему?

Кажется, что она специально дождалась момента, когда я буду при полном параде «ботанички» и преподнесла эту новость.

– В город приехал сама-знаешь-кто и ты сейчас мигом передумаешь надевать свою уродливую толстовку.

В другой раз я бы непременно обиделась бы на такую оценку моей одежки, но не сейчас. Мое сердце радостно подпрыгнуло, опустилось на место и забилось как бешеное.

– Костя? – спрашиваю я шепотом и тут же вскрикиваю, потому что подруга не отвечает. – Костя? Да? Да?! Что ты молчишь?!

– Да, – улыбается подружка, поправляя новенький топик. – Твой ненаглядный Краснов.

– Где ты видела его? – спрашиваю я, а сама бросаюсь к шкафу, распахивая его платяную часть. – Почему он не позвонил мне?!

– В соседнем дворе, – отвечает жутко довольная подруженция, хихикая над моими метаниями у гардеробной. – Не бери этот сарафан – он детский!

Я соглашаюсь с ней. Совсем немного платьев в моем гардеробе, но из большей их части я выросла. А те, что остались… В таких только на утренники ходить. Да дипломы за участие в олимпиадах получать. Как вспомню тот позор! Стыдно!

– Может, потому что у тебя телефон не работает? Я пыталась тебе дозвониться, позвать погулять и ничего не вышло.

– Да?

Я не верю подруге, бросаюсь в прихожую, чтобы проверить аппарат.

О, да! В нашем доме много допотопных вещей, а все, потому что мы живем всем самым необходимым. Я не ропщу! Я все знаю и понимаю. Но телефон? Раз мы не можем позволить себе смартфоны и даже простенькие трубки-«раскладушки», то зачем отключать этот?

Трубка молчит, отказываясь выдавать протяженные гудки и летит на рычажки.

– Пап! – кричу я в сторону кухни. – У нас телефон не работает!

– Должен! – бурчит отец и судя по голосу с бутербродом во рту.

Однако, аппарат не работает вовсе не из-за неуплаты. Кто-то взял и срезал кабель.

– Наверняка, электрики, – шепчу я, вспомнив, что соседи накануне меняли счетчики. – Задели.

– Не страшно, – отвечает папа. – Я о своих сменах знаю наперед.

– Ты знаешь, а я?! – не выдерживаю я. – Мне ведь звонили!

Что он все о себе, да о себе! А я? Совсем не считаюсь?!

– Так ведь у тебя каникулы!

– Папа мне семнадцать! – шепчу я, осознавая, что Лиза все равно все услышит. – У меня есть друзья и знакомые!

Папе ничего не страшно и беды мои ему кажутся глупыми, а мне Костя звонил. Он всегда так делает – стоит приехать в наш Зеленоанск. Мы договариваемся о занятиях и даже гуляем несколько дней, прежде чем о его приезде узнают все и переманивают его у меня.

– Ну как? – спрашиваю я, покрутившись возле зеркала.

– Джинсовку накинь, тогда норм, – комментирует подруга, подходя ко мне.

Сама знаю, что не очень, но слова-приободрения мне не помешают. Косте никогда не было важно, как я одета. Что радовало меня. Нашу семью нельзя назвать богатой и даже среднего достатка.

Я заставила улыбнуться своему отражению в зеркале.

Куда больше меня расстраивало другое – он не смотрел на меня, как на девушку. На «свою» девчонку, партнера для спаррингов, соседку по двору – да, но только заинтересованные взгляды он бросал на других. Я улыбалась и делала вид, что мы друзья, но сама жутко хотела понравиться ему.

Пока у меня ничего не выходило.

Ведь я отличалась от рано оформившихся девчонок. У них уже выросло все, что должно было вырасти и округлились все нужные места. А я так и продолжала быть худой, как спичка, с острыми коленками. До недавнего времени так выглядела и Лиза, но этой зимой все стало меняться, и она стала ловить заинтересованные взгляды парней. Мне же только и оставалось утешаться ростом, длинными ногами и гриве светлых волос. Но последнее было таким себе утешением. Я чувствовала себя невзрачной, как мышь.

– Цыпленок, – выдала я сокрушительно, посмотрев на свои угловатые коленки. – Самый настоящий цыпленок.

– Моя мама говорит, что ты красивая, – говорит Лизка, подводя блеском губы. – Как твоя мама!

Все родители так говорят. Зоя Васильевна знает меня с детства. Мы ведь с Лизкой с садика дружим, а потому и относится ко мне, как к дочери. Особенно это стало ощущаться после смерти мамы. Она то накормит меня лишний раз, то поинтересуется моими делами в школе, то проведет какую-нибудь поучительную беседу.

– Мама у меня была красавицей, а я ее тень, – отвечаю я, отворачиваясь от отражающей поверхности. – Но приятно!

Я улыбаюсь, напоминая себе о том, что надо радоваться тому, что Костя дружит вне зависимости от своей популярности и от того какой у меня размер груди.

– Пошли к моему пирату?

Подруга хмыкает сравнению.

– А как же библиотека, а Карамзина? – спрашивает Лизка, просовывая ноги в балетки. – Подготовка к экзаменам?

– Заткнись, – говорю я, стоит нам выйти в подъезд. – Это же Костя!