Читать книгу Синдром Дездемоны - Евгения Михайлова - Страница 13

Довольно долгое время Никита только приветствовал активность Валентины в делах фонда. Тот конкретный результат, ради которого все затевалось, был легко и в полной мере получен. Они заказывали для своего избранного круга все, что хотели. Фонд требовал все больших вложений: они построили закрытую клинику, затем два санатория. А капитал фонда, несмотря на расходы, увеличивался с не очень естественной быстротой. Заместитель Коля Петров говорил, что по финансам для проверки все в порядке. А сам Никита предпочитал во все это не вникать: он не любил темы болезней, даже если это просто единственно возможный предлог удобного бизнеса.

Однажды Никита обнаружил, что в числе добровольных спонсоров фонда появились фамилии известных бизнесменов, живущих не только в России. Затем стало ясно, что Коля Петров давно уже практически отстранен от большого количества проектов Валентины Давыдовой. И вскоре стало понятно, что Валентину все воспринимают как единственную руководительницу центра и, собственно, фонда.

Вечером Никита подъезжал к новому дому, в котором Валентина недавно купила себе квартиру, и думал, что он, возможно, выпустил джинна из бутылки. Валентина по своей сути не способна быть просто доверенным лицом, соратницей, подчиненной и обычной любовницей. Она из породы захватчиц, у нее волчий аппетит ко всему – к любви, деньгам, власти, жизни. В моральном плане Валентина гораздо сильнее, чем он, Никита, и прекрасно это понимает. И что это за выходка с каким-то сюрпризом, который она собирается сейчас ему предъявить? Бесполезно даже гадать, от нее всего можно ожидать.

Он вошел в богато, броско и безвкусно отделанный холл более чем хорошей квартиры. Нет сомнения, что в таком стиле она изуродовала все. Валентина встречала его в темно-красном платье-балахоне. Платье было одновременно домашним и вечерним, и Никита по нему сразу определил, что у Валентины появился нормальный дизайнер. В этом он научился разбираться за годы брака со Светланой, для которой одежда – едва ли не главный приоритет в личной жизни.

Валентина приветствовала Никиту очень сдержанно, без обычных прикосновений и объятий. Провела его в гостиную и только там произнесла:

– Познакомься с моей дочерью. Ее зовут Вероника, ей четырнадцать лет. И она теперь будет жить со мной. Бабушка, у которой она была все это время, сейчас при смерти в больнице. Они жили в Туле. Такие у нас перемены.

Никита в полной заторможенности смотрел на неуклюжего подростка с черными, как у Валентины, глазами. Какая странная девчонка. В ее позе робость смешана с наглостью и вызовом, а во взгляде вообще что-то вроде блудливости. Тонкие губы растянулись в улыбку, похожую на насмешку. В отличие от Никиты эта дочь-сюрприз явно знала, что он существует и кем приходится матери.

Было сильное искушение сказать им обеим что-то холодно-едкое и отправиться ужинать… Нет, только не домой, а в хороший ресторан. И утопить свое раздражение в том количестве алкоголя, которое для такой задачи потребуется. Ясно, что надо напиться. Но он не успел даже рот открыть. Валентина что-то прочитала в его взгляде и ответила своим – твердым и, как Никите показалось, угрожающим. Да, он своими руками дал ей материал для самого отмороженного шантажа. И даже не знает, сколько злоупотреблений там может совершаться от его имени. Он просто подписывал ее документы не глядя.

Их ужин был пародией на семейный. Женщина, о которой он практически ничего не знал, ее внезапная дочь неизвестно от кого – жуткая смесь блюд. На столе стояли хрустальные вазочки с черной зернистой и паюсной икрой, а рядом кошмарная пицца с кусками подозрительно красной колбасы, сосиски, торчащие из теста, тоже явно покупные, банка с маринованными огурцами. Бутылки с водкой и коньяком.

Мать и дочь все это поглощали, Валентина даже что-то налила и в рюмку Вероники. Никита в основном пил и не мог опьянеть.

– Ты останешься на ночь? – спросила Валентина, когда Вероника вышла из комнаты.

– Ты что! – потрясенно произнес Никита. – В общем, так. Я ухожу, тихо прощаемся, хотелось бы без твоей дочки.

Он уже открыл дверь, когда Валентина его догнала. Сначала проводила до лифта, потом до машины, благо погода стояла теплая и можно было прогуляться в платье. Затем она как-то оказалась рядом с ним в салоне. Решительно произнесла:

– Я понимаю, как тебе хочется сейчас сбежать, не задавая вопросов, которые, я уверена, кажутся тебе унизительными. Но я и без них все объясню. Постараюсь коротко. У меня есть дочь, мы существовали параллельно, в разных городах, ей хватало моей матери. Я не собиралась тебя грузить этим. Думала, Ника станет совершеннолетней, как-то ее жизнь устроится. За ее отцом я не была замужем. Наших с тобой отношений все это могло никак не коснуться. Я знаю, что ты не любишь детей. Но вот случилось. Мать умирает, я пыталась договориться со школой о том, что Ника поживет одна. Квартира на нее записана. Она самостоятельная, со всем может справиться. Но они возникли, как идиоты, опеку привлекли. У Ники были какие-то проблемы с детской комнатой, как у многих подростков. Короче, стали угрожать детдомом. Но это все же моя кровь. Вот и вся проблема. Она только моя, и я постараюсь, чтобы ты никогда от нее не зависел. Сегодняшний вечер, конечно, вышел комом. Не уходи так.

– Я все же задам один вопрос: ты не могла мне все это сказать на работе или по телефону до того? Без маразматического сюрприза.

– Нет, не могла.

– Почему?

– Потому что ты никогда бы к нам не пришел. А теперь мы все же посидели за одним столом. Ты отойдешь и поймешь, что все совсем не страшно. А квартира теперь у меня настолько большая, что мы в ней спокойно все разойдемся. Не захотим – неделями не будем встречаться с Никой. И ты будешь приходить, как раньше, когда тебе удобно.

Разговор стал бесполезным. Никита даже не понял, когда он согласился поехать с Валей в сквер неподалеку. И там, в сырой темноте под кустами, они – не любили, нет, – они брали, использовали и насиловали друг друга. И в уродливой похоти Никита находил тот риск и смысл естественного существования, ради которого стоило терпеть и жизнь в принципе.