Читать книгу Женщина с глазами Мадонны - Евгения Михайлова - Страница 6

Ксения пробыла у косметолога часа полтора. Она делала общую эпиляцию. Смуглая брюнетка от природы, она не выносила даже минимальной растительности на теле и всерьез подумывала о том, чтобы избавиться от ежика на голове, ведь форма черепа у нее хорошая.

Ксения терпеть не могла брюнеток, ей нравились женщины, похожие на кукол, – со светлыми локонами и большими яркими глазами. Но сама она ни за что не хотела бы стать похожей на таких кукол, быть слишком женственной, нежной, зависимой. Она чувствовала себя рядом с ними суперчеловеком. Она свободна! Даже от тяжелых комплексов юности. Когда-то она просто ненавидела свою внешность. Эти черные, жесткие, непокорные волосы, эту кожу, смуглую в любое время года, которая покрывалась предательскими темными волосками даже на лице, выдавая бурлящие гормоны…

Но однажды Ксения поняла, что все проблемы решаются, и нашла это место, где милые, культурные, профессиональные люди умеют держать дистанцию. Ну да. Нарушение ее личного пространства, особенно в таком интимном деле, как эпиляция, способно привести ее в ярость.

«В принципе, – потянулась на удобном лежаке Ксения, отдыхая после процедуры, – иногда ярость полезна, способность подчинять себе людей, вызывать у кого-то страх даны совсем не многим. Не паранойя, когда человек беспомощнее тех, кого хочет напугать, а сила. Реальная сила». Ксения считала себя сильным человеком. Да, многие в этом не сомневались, но все равно недооценивали ее силу. Лишь сама Ксения способна поставить себе оценку. Хотя еще далеко не «отлично», не на всех уровнях она себя проверила.

Ксения резко поднялась, решительно натянула на голое тело джинсы-стрейч и черную майку без рукавов. Белья она, само собой, не носила, но это не бросалось в глаза: у нее была маленькая грудь. Одежды для разных времен года для Ксении не существовало. Это тоже ограничение свободы. Да и не мерзла она никогда.

– Спасибо, Светик, – сверкнули в широкой улыбке крупные белые зубы. – До скорых, как говорится, встреч.

– До свидания, Ксения, – мягко ответила женщина с открытым, приятным лицом. – Мы всегда вам рады.

Когда клиентка вышла из кабинета, Светлана облегченно вздохнула. Эта девушка неглупая, интересная, в толпе точно не затеряется, и, в принципе, она хорошо к Свете относится, но после ее визитов Светлане не по себе, может быть, ей просто кажется, но у Ксении очень тяжелая, плотная аура. Светлане приходится очень напрягаться, чтобы не ускорить процедуру, делать все в точно рассчитанном, спокойном режиме.

Светлана обработала кабинет, помыла и продезинфицировала руки, а потом сделала энергичную гимнастику для пальцев и кистей. Странное ощущение у нее возникает именно во время работы с Ксенией: руки как будто сводит. Она всегда оставляет себе пятнадцать минут перерыва после этого сеанса. И дело не только в руках: эпиляция – это в принципе очень сложная работа. От нее устаешь, словно силы уходят. Света умела находить всему логичные объяснения. И считала, что усталость и подавленность от того, что она очень близко находится не просто рядом с лицом и телом другой женщины, которой обязана помочь в самом главном стремлении – к совершенству, она невольно погружается в туман чужих проблем, страстей, настроений. Ее могут не замечать, как инструмент, но она-то живой, восприимчивый, иногда слишком впечатлительный человек.

Светлана вышла из своего кабинета и осторожно заглянула в соседний, к подруге Ларисе. Увидела, что Лариса делает Ксении педикюр, послушно кивая в такт какому-то монологу, произносимому хрипловатым, всегда громким голосом. Ксении не нужен собеседник, только покорный и согласный слушатель. Такой она человек.

Света зашла в комнату отдыха, заварила себе чай, села на мягкий диван и мысленно перенеслась к своей дочери Маше. Та после школы, конечно, сходила уже на художественную гимнастику, вернулась домой, разогрела обед, не торопясь поела и помыла посуду. Взяла, как обычно, большое яблоко и пошла в свою комнату, чтобы съесть его в кровати, а потом поспать. Света улыбнулась. Ее дочка любила все. И школу, и гимнастику, и даже делать уроки. Но больше всего любила поесть и поспать. Иногда, вернувшись домой, Светлана обнаруживала в руке сладко спящей Маши яблоко, которое девочка не успела доесть, так одолел ее сон. Машенька – редкое сокровище. Она уже в восьмом классе, но во многом осталась такой, какой была и в детсаду, и в первом классе. Не по развитию, конечно. Дочка у Светы умница – способная, старательная, начитанная. Но она сохранила детские добродушие и доверчивость. И еще она такая красавица. Света не хвастается, но часто говорит об этом самой Маше. А она очень любит, когда ее достоинства замечают другие люди.

Вот и прошла тяжесть. Горячая волна нежности просто затопила Свету, когда она представила себе круглое, кареглазое личико дочери с ямочками на щеках, ее плотную, но складную фигурку. Маша записалась на гимнастику, потому что решила стать тростиночкой. Не стала. К тайной радости Светы. Боялась она этих девчоночьих идей с похудением. Всегда с ужасом смотрела на фото анорексичек, да и не только на фото. У нее были такие клиентки. Нервные, дерганые, уязвимые, жалкие… Как можно вступать в сложную жизнь с хрупкими косточками, обтянутыми сухой кожей! В общем, Маша себя сохранила, потому что больных идей у нее не бывает. И голодать она себя точно не заставит. Ее приятная полнота нисколько не мешала ей быть одной из лучших гимнасток в школе. Природа дала ей легкость и грацию. Вот такая золотая девочка. Вчера звонил Машин отец – Григорий. Они со Светланой развелись несколько лет назад из-за его пристрастия к спиртному. Он столько раз «завязывал», что Света совсем перестала ему доверять. Сама, может, и терпела бы: он не буянил, не водил домой собутыльников, – но девочке не нужно видеть отца, от которого несет перегаром, который вдруг начинает нести какую-то чушь, хотя на самом деле человек неглупый. Но деградация – вещь жестокая. Маша хорошо относится к отцу, вот пусть и продолжает так относиться, когда он приходит раз в неделю – трезвый, собранный, адекватный, хорошо одетый и побритый. Света хочет, чтобы Маша видела только таких мужчин. Девочке ведь придется когда-то делать выбор. Он должен быть спокойным и точным. А не от противного, когда девушка, насмотревшись на пьяного отца, может попасть во власть трезвого, но жестокого или, к примеру, алчного человека. Гриша согласился со Светой. Расстались они не трагически, без скандалов, тем более у него была квартира матери, и имущество не делили.

Он приходил к ним в нормальном состоянии, но Света немного устала от того, что каждый раз приходилось бояться: а вдруг явится пьяным? Любовь давно прошла, но она не имела права лишить Гришу возможности видеться с дочерью. От воспоминаний о бывшем муже опять испортилось настроение. Светлана знает, что он хочет вернуться. Он может попытаться вызвать жалость у дочери. Маша пожалеет. Но не нужно это никому из них. Света вообще была уверена в том, что никогда не позволит себе повторить опыт замужества. Что для нее все эти страсти и влюбленности, которые так отравляют жизнь других женщин, – ничего не значат. Что сравнится с продуманным покоем? С жизнью, в которой нужно заботиться только о Маше? Да, в этом и только в этом был смысл ее замужества – дочь. Есть Машенька – и достаточно.

Света вышла из комнаты отдыха как раз в тот момент, когда Ира подавала кофе следующей ее клиентке. Крупная дама с круглым лицом и тяжелым подбородком радостно улыбнулась Свете.

– Здравствуйте, Валентина Васильевна. Спокойно допивайте. У нас есть время, я вас жду.

– Да, – кивнула клиентка. – А я так боялась опоздать, кофе не стала дома пить.

Валентина Васильевна практически поселилась в салоне. Она делала все существующие косметические процедуры, особенно любила маникюр и педикюр. Очень часто стриглась, причем у всех мастеров подряд. Предпочитала крутые кудряшки. И еще она всех грузила своими делами и настойчиво требовала совета. Она, конечно, выглядела достаточно ухоженной, но красивее, чем была от природы, не стала. И иногда немало утомляла. Но к Валентине Васильевне все относились хорошо, как к общей родственнице. Здравствуйте, я ваша тетя.

Из кабинета Ларисы вылетела Ксения, круто свернула, чтобы не сбить с ног Светлану, быстро расплатилась, на ходу натянула легкую спортивную куртку и, прижав к губам ладонь, сдула с нее в сторону всех присутствующих воздушный поцелуй.

– Пока-пока, девочки-мальчики, скоро позвоню, я вас покидаю.

Широким шагом Ксения пересекла холл, вышла на улицу, на стоянке села в свой иссиня-черный «Лексус», выехала на проезжую часть и ловко встроилась в довольно плотный ряд, который двигался к ближайшему перекрестку.

Она маневрировала в потоке машин, не снижая скорости. Вдруг перед ней запетлял мотоциклист. Ксения чуть не врубилась в него. Выругалась, дала задний ход, потом опять рванула, проскочила на поворот… И почувствовала, как машина стукнула что-то мягкое на переходе. Она опять дала задний ход, выглянула в окно… Уже стемнело, но было видно, что плохо дело. На переходе лежала женщина и, кажется, ребенок. Кто-то из прохожих бросился к лежащим, какая-то машина попыталась перегородить дорогу Ксении, но она умело вильнула и умчалась на бешеной скорости…