Читать книгу Записки вокального тренера. Часть 2 - Евгения Ордина - Страница 3

Фу, какой набивший оскомину призыв, да? Однако у меня нет цели призывать вас что-то без конца выдумывать, выбиваясь из сил. Возможно, есть что-то такое, о чем у меня получилась целая глава, и вряд ли это перепись интернет-статей. Эту фразу про креатив преподавателей вокала я услышала не так давно из уст Джини ЛоВетри1, изучая ее курс по вокальной технике. И была поражена, насколько фраза «Мы должны быть креативными» имеет отношение к вокальной педагогике, давая удивительный практический опыт. Этим, собственно, и хочу поделиться.

Иногда одно услышанное слово наводит порядок в голове, согласны? Конечно, те мои рассуждения, которые вы найдете в этой главе, в большей степени – для преподавателей вокала. С другой стороны, дорогие вокалисты, вы же стоите «по другую сторону баррикады», вы стоите перед преподавателем, слушаете его, выполняете его указания, значит и для вас это тоже будет занимательно. Потому что преподаватели бывают разными и не все они одинаково полезны, как и йогурты. Возможно, то, о чем вы узнаете здесь, позволит сделать кое-какие выводы о квалификации того или иного персонажа, который вам что-то советует сделать с вашим голосом… Это важно! Я всегда повторяю: голос у вас один. Не надо его носить к кому попало.

Ну что ж, самый главный вопрос, который всех интересует, – это почему голос плохо звучит. Ну, обычно кто к нам приходит?.. Есть, конечно, люди, которые работают со «звездными товарищами», но там немножко другая работа… А в основном к среднестатистическому преподавателю вокала приходят те, кто петь не может, не умеет – у кого не получается. Человек испытывает проблемы, и наша задача – определить, что с ним не так. Чем мы раньше обычно занимались? – разогревали голос и учили песни. Кто хотя бы некоторое время находится в моих проектах, знает, что просто разучивать песни абсолютно бесполезно. А иногда и небезопасно. Особенно с теми, кто петь не умеет.

Так вот, мне понравилась следующая мысль: нужно быть в курсе, что происходит с учеником. То есть понять и иметь в виду его особенности: технические, стилистические и др. Что сюда входит? Иметь в виду выносливость его голоса, силу, подвижность…

Определять эти параметры, а также аттракторы, которые у него имеются на сегодняшний день. Мы должны в моменте (в этом моменте!) знать, с чем мы работаем. Нам нужно слышать и понимать ПРИЧИНЫ отсутствия вибрато, резонанса, умение или неумение осуществлять различные виды поддержки голоса, способность применять различные фильтры, то есть давать разное по качеству звучание. Необходимо максимально точно установить, что у человека на данный момент работает. Или не работает. Однако чаще всего педагог способен только констатировать факт: в ноты не попадает, верхушек не дотягивает, диапазон маловат… А причина-то какова в каждом случае?

Из того, что делает или чего не делает ученик, мы, по сути, слышим только следствие. Причина прячется глубже. И чем мы больше понимаем, что может лежать в основе тех или иных сложностей, тем лучше мы решаем проблему ученика. Потому что работа над попаданием в ноты – это не самоцель. Я уже не раз говорила, что попадание в ноты – это следствие каких-то особых, проведенных до этого направленных действий педагога и ученика, иначе ничего не получится. Если у человека от природы «медведь протоптался», ты не преуспеешь, сколько ни тычь в свое пианино… Он не попадает в эти ноты, потому что у него в голосовом аппарате что-то происходит. Или чего-то не происходит. Мы должны определить, что именно, и работать с этим.

Очень важен момент работы с аттракторами. Любой человек имеет какие-то вокально-мышечные привычки, и если вы их не знаете, вам будет очень сложно чему-то быстро научить. Например, человек все что можно поет тихим фальцетным голосом, несмотря на все ваши слова и усилия. Возможно, это и есть аттрактор. Который вам нужно описать для себя и ПОДУМАТЬ ОБ ЭТОМ.

Кстати, есть еще одна интересная мысль, которая лично мне дала целый букет инсайтов: «Я понимаю, КАК об этом думать!» Возможно, именно в этой словесной формуле зашита главная цель: дойти до того уровня профессионализма, когда будет ясно, как думать о той или иной проблеме ученика. Что это значит? – представлять ее, видеть внутренние и внешние связи, это целая логическая цепочка! Класс!

И в этом, собственно говоря, заключается ключевая мысль: кто знает больше, тот может думать креативнее. Слово «креативность» в данном контексте – это способность преподавателя максимально ярко манипулировать своими знаниями, не перегружая ученика информацией.

Меня многие спрашивают: «А как я детям объясню про перстневидный хрящ, например?» Так вот: не надо детям говорить про перстневидный хрящ, потому что они убегут в страхе. Наша задача – находить такие нужные слова, которые помогут ребенку понять, чего мы от него хотим. А для этого педагог:

• во-первых, должен знать, что перстневидный хрящ вообще существует;

• во-вторых, знать о нем нечто большее, чем то, что он просто существует;

• в-третьих, прекрасно владеть им, знать на все случаи жизни кучу целевых упражнений и триггеров, связанных с этим самым перстневидным хрящом.

Если конкретный ученик не может правильно выполнить презентуемое вами упражнение, если нет результата, значит нужно разобраться, как он понимает данное упражнение. И найти все возможные способы объяснить ему это. Но здесь нас иногда подстерегает опасность скатиться в теорию вопроса.

Когда я начинала свою профессиональную практику с использованием новейших знаний о голосе, то при первой же неудачной попытке ученика выполнить задание начинала пускаться в долгие, пространные, очень интересные, но заумные объяснения. В результате урок вокала превращался в сложную лекцию, когда педагог говорит, а ученик слушает, молчит и переминается с ноги на ногу. Прошло достаточно времени, пока я поняла, что моя задача – научить исполнителя оценивать свои вокально-мышечные ощущения и манипулировать ими, а не «забивать его чердак» пусть ценной, но мало ему пригодной теорией.

Всегда на ум приходит сравнение с врачебной практикой: собрав анамнез, доктор назначает нам лечение и никогда не отягощает наш мозг подробностями соединения химических элементов в назначенных лекарствах. Если только, конечно, мы сами не проявим интерес и не спросим про это прямо. Улавливаете мысль?

Однако креативность педагога – это не только умелое манипулирование имеющимися профессиональными инструментами. Это еще и про разумность преодоления сложных психологических барьеров. Расскажу свежий показательный случай из собственной практики, как я, такая вся молодец, чуть не совершила большую ошибку.

На днях у меня была на занятии девушка. Она давно занимается, уже хорошая вокалистка, начинает потихоньку по конкурсам и кастингам ходить… Я весь урок пыталась ей объяснить, что значит «отпустить свой голос и понаблюдать за ним». Целый урок я и так и этак пыталась ей объяснить:

– Олесь, ну просто тяжело, со стоном типа вздохни-выдохни, ничего не делая; посмотри, как он (голос) пойдет. И ты поймешь, чего ему не хватает; у тебя полно инструментов, чтобы помочь ему стать таким, каким тебе захочется. Ты давно занимаешься, ты все это знаешь.

А она – ни в какую!

В общем, урок получился странным и тяжелым, расстались мы с ней явно огорченными друг другом. И я села думать.

Девочка-гиперконтроль. Она все контролирует в своей жизни, чего бы это ни касалось. Она не понимает, как можно бесконтрольно что-то сделать. И это, кстати, ей очень вредит в пении. Знаете, есть такие люди: они очень точные, они очень хорошо все выполняют, они прекрасно технически оснащены, но они и ограничены этим. То есть вот она выучила некий фрагмент, например, определенным образом. И сегодня это звучит хорошо, потому что ее голос именно сегодня нужным образом звучит и подходит под те способы, которые она использует. А завтра ее голос будет звучать иначе, и уже завтра на нем все заученные сегодня технические дела будут звучать иначе. Именно так и было, когда я однажды попросила ее выступить на одном из своих «живых» мастер-классов. Накануне она мне спела вообще великолепно. А на мастер-классе почему-то хуже! Потому что у нее на тот момент было другое состояние, другое самоощущение… не знаю.

Кто-то умный сказал, что каждый день в зеркале мы видим нового человека. И это действительно так: мы неуловимо меняемся с каждым днем. Меняется все, от состояния кожи до настроения. Это факт. Голос – не исключение. Возможно, и в этом лежит объяснение, почему несколько месяцев репетированная песня в день концерта часто звучит хуже обычного; возможно, и это является причиной неуверенности певца, который, выходя на сцену, вдруг сталкивается с каким-то «новым» голосом, на который сегодня все ранее заученные фишки почему не действуют или не дают привычного результата…

Голос – это сложная штука, и к нему все время нужно подходить как бы заново. Раньше я часто говорила: мы и голос – это одно и то же. Теперь я думаю иначе. Голос – это то, за чем мы можем наблюдать. Теперь я стала больше понимать, КАК думать об этом. И нашла массу разных новых триггеров, массу разных способов объяснить человеку – как…

Но с Олесей был жесткий затык. И знаете, что я поняла? Она не то чтобы не хотела прочувствовать и проделать предлагаемый маневр; для нее сама мысль, что ее хотят лишить контроля, – невозможна, неприемлема, и она начинала злиться на меня. Поэтому я закрыла этот вопрос; я поняла, почему она не выполняет, почему не делает, почему она на меня волчонком смотрит… Человек же не может мне сказать: пошла ты на фиг! Я учу ее много лет, она меня уважает и любит, не побоюсь этого слова. А тут Олеся агрессировала именно на меня, и там дело было не в вокале. Может, я не сказала вчера главного – не сказала: «Мы просто играем, это просто игра, ты можешь попробовать это сделать; это никак не повлияет на твою жизнь, которую ты привыкла контролировать; тебе это никак не повредит»? Возможно, мне нужно было это сказать. А может, что-то другое. В общем, пока я не пойму, как и что в таких случаях надо говорить, больше на рожон не полезу.

Да, иногда мы сталкиваемся не только с тем, что человек не может. Возможно, он просто не хочет. И мы, презентуя упражнение, должны понимать, кто перед нами, нужно хорошо понимать того человека, которого мы учим петь. Мы должны знать, почему он такой резкий или демонстративно экспрессивный, почему он такой забитый-зажатый. Всегда есть причина, которая к вокалу вообще никак не относится! Это уже давно общая практика – когда преподаватели вокала часто целый урок решают психологические проблемы своего ученика, не являясь психологами.

Мне очень понравился совет Джини ЛоВетри относительно такой ситуации, и я прямо дословно его тут приведу:

«Конечно, мы должны собрать как можно больше информации про каждого ученика, чтобы понимать, что происходит с его голосом, потому что голос – это выражение человека в этот мир. Но мы не должны при этом становиться другими специалистами! Когда ученик с вами разоткровенничался, поведал какие-то свои сложности, его обязательно нужно поблагодарить за это, если нужно – посочувствовать, но сказать, что у нас здесь сейчас урок вокала и мы будем заниматься здесь пением».

Казалось, бы такая простая хрень… Я тоже грешу тем, что временами меня начинает нести, я хочу помочь… Мы же все хотим помочь! Многие легкие психологические проблемы человека можно скорректировать на уроках вокала, используя именно сам процесс пения. И это – благое дело, ведь мы не только развиваем человеку его голос, мы еще раскрепощаем, снимаем зажимы, развиваем коммуникативность и прочая, прочая, прочая… Но нужно понимать, что если там серьезная базовая проблема, то мы не справимся. Как у меня с Олесей: я пол-урока пыталась ей донести: да давай так, давай – этак… Но она просто ушла в глухую защиту. Я поняла, что для нее это – способ жить. Она так живет! У нее родители где-то далеко, а тут она нашла престижную работу, на которой ее «крепят»… В общем, целый букет. И она боится, что такие эксперименты как-то пошатнут ее постоянно собранное состояние. И мне нужно прекратить свои попытки «помочь ей» преодолеть гиперконтроль, и заниматься с ней чем-то другим, и не лезть в эти дебри… патамушта-марамушта!

Словом, если вы видите, что у человека проблемы, которые явно выходят за рамки вашей компетенции и это очень мешает вокалу, – его нужно отправить к соответствующему специалисту. А если нет – заниматься с ним тем, чем, как говорится, вы умеете заниматься.

Всегда лучше переключить проблемного ученика на непосредственно пение. Он же почему-то петь пришел – со всеми своими проблемами? Он почему-то выбрал вокальный класс, а не лыжи, не шахматы… Может, именно в этом он видит свое маленькое спасение?.. Возможно, есть смысл ориентировать на то, зачем он сюда пришел, и, возможно, ему станет легче.

Очень важно вовремя принять решение: или зайти с другой стороны, или сказать себе «стоп», потому что дело не идет, что бы ни говорилось и ни делалось. И опять здесь играет роль то, насколько много мы знаем о своей профессии.

Мы должны знать максимально много триггеров, чтобы донести свою мысль до человека, тогда он с большой долей вероятности выполнит задание. Если ученик чего-то не делает, значит, это мы не донесли до него смысла. Не ученик «дурак, ничего не понимает, тупой»… Может, здесь дурак – в зеркале, тот, кто объяснить не может?