Читать книгу Стрела цвета радуги - Евгения Панасова - Страница 11

Когда ты умрёшь, будет тихо,

И рядом не будет друга.

Всё будет легко и быстро,

Ты лишь об одном пожалеешь…

И Смерть подойдёт, ласкаясь,

Но ты руки не протянешь.

Она коснётся ладоней,

Легко поцелует в губы,

Она обнимет. Но только

Объятья те не согреют.

Ты будешь смотреть на небо,

Без слов говоря с звездою;

Без слёз будет сердце плакать.

И жалобно Смерть посмотрит,

Попросит, чтоб ты ответил

На ласки, на поцелуи…

Заранее знать не будешь,

И даже не сразу поверишь.

Когда ты умрёшь, будет тихо,

Ты будешь один со Смертью.

Мы любили друг друга,

                                   мы всё же любили друг друга,

Хоть за всё это время ни слова любви не сказали.

Ты – монах, я же – верная мужу супруга,

Мы с тобой обо всём говорили,

                                                о главном – молчали.

Но глаза не заставишь молчать. Я порой успевала

Прочитать в быстром взгляде,

                                    и страхом полна, и надеждой,

Запрещённое слово: «Люблю» – и глаза закрывала,

Чтобы ты не увидел ответ мой,

                                                 греховный и нежный.

И когда ты ладони рукою касался случайно,

Лёгкой дрожи своей удержать я никак не умела.

Не признавшись себе, ото всех сохранив эту тайну,

Мы любили друг друга. Любили, не зная предела.

Позови меня, милый. В день, час любой

Позови, себе и мне на беду.

Если хочешь, сделай твоей рабой,

Уведи меня в ночь, уведи за собой,

Уведи, а не то я сама уйду.

Погуби меня, милый. И, стону вняв,

С мягких губ последний мой вздох сорви.

Ты сдержать не пытайся в груди огня,

Погуби, уничтожь себя и меня,

Чтобы снова воскреснуть в грехе любви.

Полюби меня, милый. Дерзни, любя,

Если грех любовь, самым грешным стать,

Разорвать мораль, всё и вся кляня.

Уведи, погуби, полюби меня.

Ведь тебе меня всё равно терять.

Воронёнок стучится в грудную клетку мне,

Морда солнца слепая в лицо смеётся.

Убежать бы, уйти бы, да только некуда —

А куда уйдёшь от насмешек солнца?

И не в том беда, да не ждут нигде,

Не зовут… А мне бы прийти самой…

Только не смогу. Проще по воде,

Как по травам летним, идти домой…

Мне бы вдаль – да так, чтобы не найти;

Мне бы близко – так, что ближе – нельзя;

Мне б хоть раз самой не искать пути;

Хоть секунду – честно – глаза в глаза;

Душу бросить в крик, с сердца кровь омыть…

Мне понять бы, в чём же моя вина.

Мне бы смерть принять, мне бы дальше жить —

Мне немного надо – но всё до дна…

Воронёнок, клетку свою не клюй!

Заливает солнце глаза свинцом.

Мне одно спасение – поцелуй,

Только ты опять отвернул лицо.

Я не могла бы сказать тебе больше, чем говорила.

Впрочем, с тобой можно даже без слов —

                                                             глаза в глаза.

Что же ты сделал со мной? Что я натворила?!

Это любовь. Только нам друг друга любить нельзя.

Это безумие долгих ночей с телефонной трубкой…

Трудно сказать: «Пока!» —

                                    хоть вставать через три часа.

Трудно хотя бы день не видеть друг друга.

Трудно. Так трудно, что веришь едва ли сам.

Это – рукой дотянуться до сердца

                                                    сквозь корку плоти.

Жить учиться, как мы когда-то учились ходить.

Это – как птицы – взлетать, успевая в полёте

Всё, недоступное глазу с земли, охватить.

Наши беседы – игра. Но игра эта – душ сплетенье.

Это – суметь уничтожить всю фальшь и ложь.

Это – смиряя гордыню, вставать на колени,

Чтобы на краткий миг осознать, для чего живёшь.

Прости и забудь. Прочти и сожги.

Я страшное слово скажу: «Прощай».

Ты в жизни встретишь много других,

Забудешь скоро свою печаль.

И многих друзьями ты назовёшь,

И многих ты будешь ласкать, любя.

Прощай. Пусть меж нами не встанет ложь.

Прощай. Навсегда. Я люблю тебя.

Любовь остаётся, храни её,

Но только меня не стремись вернуть.

Прощай, мой друг. А письмо моё

Прочти и сожги.

Прости и забудь.

Ты меня не потеряешь,

Я уйду и не вернусь,

Я усну и не проснусь,

Ты увидишь – не узнаешь,

Ты увидишь – не поверишь

Пустоте закрытых глаз

И невысказанных фраз

Ты услышать не сумеешь,

Прикоснуться не посмеешь

К замершим навек губам,

Бело-каменного лба

Поцелуем не согреешь,

Ставший ломким легкий локон

Нежно в руку не возьмешь,

Ты решишь, что это ложь,

Я ― не я, обман жестокий.

Ты увидишь ― не узнаешь,

Будешь думать, что жива.

…Ты забудь мои слова,

Ты меня не потеряешь…

Порвать отношенья – я так хотела.

И вместо взгляда в самую душу,

Беглое «здравствуй», пустой до предела

В сторону взгляд. И вздох непослушный.

Короткая встреча – мгновенье только —

Вести себя, как ни в чем ни бывало!

Я знала о том, что мне будет больно,

Но боль от этого меньше не стала.

Сдержать порыв, и навек остаться

В стальных границах официоза.

Ни фразы лишней. Не улыбаться.

Не сметь позволить увидеть слезы.

Не видеть (после всего, что было!)

Живую душу под оболочкой.

Я так хотела. Я так решила.

Все чувства скрыв в рифмованных строчках.

Выпей кровь мою, выпей всю до дна!

Я ведь знаю, как тебе этого хочется!

Я ведь знаю, что такова цена

За бессилие вечного одиночества.

Выпей кровь мою! Мне ничуть не жаль.

Ну и что, что душа не найдёт пристанища…

Я в гнилом болоте увижу рай —

Если жизнь терять, о душе думать станешь ли?

Выпей кровь мою, и прости меня.

Я-то, дура, тебя переделать думала!

Только кровь моя, что хмельней вина,

Только сердце моё, от любви безумное

Сладкой горечью напоят тебя,

Завершая то, что живая – не сделала.

Выпей кровь мою, и сгори, любя,

Став иным. Человеком став, как хотела я.

Я уходила от тебя много раз,

Закрывши двери, я бросала ключи,

Сжигала все, ждала, чтоб пепел погас,

И даже сердцу говорила: «Молчи!»

Я отключала от сети телефон,

Я проклинала и тебя, и себя,

Я знала точно: ты впервые влюблен,

И ты безумен, так безмерно любя.

И я решалась нас обоих спасти,

Я уходила, чтобы связь разорвать,

Но от тебя (и от себя?) не уйти,

И я обратно возвращалась опять.

Не осуждайте меня! Я люблю из обоих!

Кто и когда причислил любовь – к грехам?!

Вы бы узнали сначала, а мне легко ли

Ночи и душу меж ними делить пополам.

Вы так спешите судить, так легко и быстро

Кидаете грязные комья ужасных слов…

А я вам кричу, почти оглохнув от свиста:

«Вы знаете, судьи мои, что такое любовь?!»

Не врёт молва, и сердцу ты не прикажешь.

А если прикажешь – значит, ты не любил.

И мне плевать на то, что кто-нибудь скажет,

Ведь я согрета сиянием двух светил.

Ведь я их люблю! И ничуть того не скрываю.

Но бедное сердце надвое рвётся в груди.

Не осуждайте! Сама я себя осуждаю.

Их двое. Любимых. Но Богом суждён – один.

Ты не мой. Почему ж я ревную?

Почему боюсь потерять?

Почему, увидев другую —

Только рядом с тобой – не могу я

Не начать её презирать.

Почему такой резкой болью

Отзывается вдруг душа,

Если ты, говоря с другою,

Улыбнёшься ей? Оттого ли,

Что другая так хороша?..

Знаю: каждым своим поцелуем

Я пытаюсь тебя удержать.

Ты не мой. Почему ж я ревную?

Почему о тебе тоскую?

Ведь твоей не хочу я стать.

У того порога, где времени нет,

Мы остались с тобой вдвоём.

Потухшей свечи полупризрачный свет

Нас привёл в этот тихий дом,

И отсюда уйдёт лишь один из нас…

Всё уже решено… Ответь,

Почему ты теперь не отводишь глаз?

Разве этим удержишь смерть?

Не клянись. Кто знает, что впереди? —

А молчанье лучше, чем ложь…

Если я скажу тебе: «Уходи» —

Я же знаю, ты не уйдёшь…

Потому я смолчу. И закрыв глаза,

Заставлю тебя молчать.

Ничего, поверь, изменить нельзя,

И слова нелепо звучат…

А когда остынет моя ладонь,

В тишине ты уйдёшь обратно.

…А в том, что ты мой сохранишь огонь —

Не клянись.

Ты не сдержишь клятвы…

Ты прячешь глаза и зачем-то вдруг

                       скрываешь тело под покрывалом.

Ты не глядишь на меня.

                       А я нежусь, нагая, в лучах зари.

Милый, мне было так хорошо!

                       Я вдруг и моложе, и краше стала…

Не прячь глаза, позабудь про стыд

                       и о грехе мне не говори.

…А помнишь, с чего началось вчера?..

                       И поцелуя жар нестерпимый?

Пусть я случайно пришла к тебе, это неважно.

                       Ты сам решил,

Что я останусь. …Ну, не ворчи, не будь занудой.

                       …Ответь, любимый,

Когда ты коснулся моей груди ―

                       ты помнил ли о грехе, скажи?

Когда тела сливались в одно,

                       когда наши души в одно сливались,

Мой стон услышав ― ответь, ужель

                       ты помнить мог, что при свете дня

Я к мужу уйду. Ты помнил про грех,

                       когда мы с тобой вчера целовались?!

Глупо жалеть о том, что прекрасно.

                                             Я ухожу. Поцелуй меня!

В жизни другой, в мире другом, давно когда-то

Мы были другие, но – ты и я – мы были женаты.

И даже сейчас вспоминаю порой, тебя обнимая,

О том, что была я твоей женой и подругой была я.

И на душе так тепло, светло, уютно, как дома.

Пусть мы другие, и мир другой, и всё по-другому,

Но только, знаешь, сквозь бред времён

                                                  судьба не менялась.

Пусть я не стала твоей женой, подругой – осталась.

Так целуют только на прощанье,

Сладкой горечи пьянящий привкус

С беспредельной нежностью мешая ―

Так целуют только на прощанье.

Мягких теплых губ прикосновенье

Удержав, сумей же уловить

Всё в одном: прощанье и прощенье

И прошение за всё простить.