Читать книгу Только ты одна - Евгения Перова - Страница 7

Роман Саши с Натальей был случайным и очень коротким. Да какой роман – пара ворованных ночей и несколько тайных встреч на бегу. Почти семь лет Саша привычно тянул семейную лямку и даже не помышлял ни о каких заходах налево, а потом…

В один из прекрасных августовских дней Саша вернулся домой раньше обычного. Прислушался к голосам на кухне: опять она здесь! Тамара, соседка по подъезду, с которой Светка подружилась, – Саше она не нравилась. Он скинул кроссовки и хотел пройти в ванную, но приостановился в коридоре, потому что услышал свое имя:

– Дура ты, – говорила Тамара. – Твой Сашка классный мужик. Что ты нашла хорошего в этом Лёхе? Он же придурок!

– То и нашла. От моего никакого толку. Ну, в постели.

– А от Лёхи есть толк?

– Все лучше, чем мой валенок. Нравится он тебе? Забирай!

– И заберу! Да таких мужиков, как Сашка, на руках носить надо! Ой…

Она увидела стоящего в коридорчике Александра и покраснела.

Лёха?! Действительно, полный придурок! Нет, он давно догадывался, что Светка гуляет, но чтобы с таким уродом! Саша время от времени еще спал с женой, но без особого энтузиазма, тут она права. Но Светка давно перестала его возбуждать, вызывая лишь чувства жалости и раздражения. Он был не из тех мужчин, что любят сладкие примирения после жарких ссор. Он и ссориться-то не любил.

Тамара вскочила и, неловко протиснувшись мимо мрачного Александра, выбежала из квартиры. Светка убирала со стола и на него не смотрела. Потом поставила разогревать суп, подала тарелку с ложкой, хлеб. Саша вымыл руки, сел за стол – все молча. Съев суп и гречневую кашу с котлетой, он взял из миски большое краснобокое яблоко и смачно откусил. Светка мыла посуду, потом, не поворачиваясь, произнесла:

– Скажи уже хоть что-нибудь.

Саша еще помолчал, а потом сказал, с ненавистью глядя в ее спину:

– Занесешь в дом какую-нибудь грязь – убью.

И ушел. А Светка выронила мыльную губку и заплакала. С тех пор Саша стал считать себя свободным. Конечно, в этом оправдании собственной возможной измены было что-то детское: «Она сама начала!» Но почему он должен хранить верность этой суке?! Он тут же развелся бы, но как же Янка? Саша даже с юристом посоветовался, и тот подтвердил, что ребенка присудят матери. Так что оставалось только терпеть. Он давно понял, что Светка его не любит, но раз уж поженились, надо стараться. Он-то старался, а она не утруждалась. Не сразу Александр осознал, что жена его не уважает и даже слегка презирает: взял ее с ребенком, не пьет, не курит, не скандалит, не гуляет. Полная противоположность бывшему мужу, которого она никак не могла забыть. И Саша чувствовал, стоит тому только поманить ее пальцем, тут же кинется на шею. Иногда он об этом мечтал: пусть бы катилась к нему, а их с дочкой оставила в покое!

Правда, своей новой свободой Саша никак не пользовался – не хотелось. До тех пор, пока к ним на работу не пришла Наталья. Все так ее и звали – полным именем, потому что она была именно Наталья: мягкая, плавная, вальяжная, но при этом улыбчивая и кокетливая. «Кошка домашняя средней пушистости», – говорила она про себя. И правда, что-то в ней чувствовалось кошачье, но уютное и мирное, в отличие от Светки, которая, несомненно, тоже была кошкой, но уличной, подзаборной. Несмотря на «кошачесть», никто к Наталье не клеился, потому что имя мужа не сходило у нее с уст: Толик то, Толик сё. Да еще двое детей! Какие уж тут романы. Вот и Саша просто любовался голубыми глазами, нежными губами, ямочкой на щеке, длинными русыми волосами, небрежно завязанными в пучок. По современным стандартам фигура ее была крупновата – высокая, статная, хорошо сложенная, с пышной грудью, Наталья была классической русской красавицей, словно сошедшей с полотна какого-нибудь Венецианова.

А потом им пришлось вдвоем ехать в командировку в Нижний Новгород. Она обычно не ездила, но так сложились обстоятельства, что больше было некому, и Наталья заметно нервничала. Она прибежала на перрон в последнюю минуту, Саша уже начал волноваться. Ехали они ночным поездом с пересадкой во Владимире, так что ночка предстояла суматошная. Наталья уселась и тут же достала бутылку с водой, жадно выпив сразу треть.

– Фу, замоталась! Мне пришлось детей к своим отвозить, а это далеко. Еле успела. Теперь будет отцу надсада – Дениску в школу провожать. Настя пока дома посидит, обойдется без садика, а школу пропускать нельзя.

– Может, лучше было твоим родителям к вам перебраться?

– Не лучше, – хмуро ответила Наталья и покосилась на Сашу. – У меня муж пьет.

– Толик?!

– Толик-алкоголик. Когда женились, нормальный был. А теперь… Его мать меня винит: не уследила! А как уследишь? Слаб он на спиртное. Мой отец тоже не без греха, но норму знает. А этого от рюмки развозит. Пока я дома, еще ничего. А тут обрадовался, что я уезжаю на три дня, уже и празднует. Я-то надеялась, что хотя бы до завтра продержится, утром мама детей забрала бы. Какое там! Саш, ты только не говори никому, ладно? А то стыдно.

– Конечно, не скажу. Я тебя понимаю.

В Нижний они приехали рано утром, весь день провели на объекте, добравшись в гостиницу поздним вечером. Оглядевшись в номере и разобрав сумку, Саша подумал, что хорошо бы, наконец, нормально поесть. Он постучался к Наталье – ее номер был в другом конце коридора. Дверь была не заперта, и он вошел. Наталья, одетая в синий махровый халат, плакала, лежа на кровати. При виде Саши она поспешно села и вытерла слезы рукавом:

– Ты чего?

– Хотел в ресторан тебя позвать. Наташ, случилось что?

– Да все то же самое. Позвонила своему. Лучше б не звонила! А в ресторан мне не хочется. Опять одеваться, выходить… Может, в номер заказать? Слушай, а давай напьемся! Что-то сил моих больше нет на эту жизнь.

Обслуживания номеров в гостинице не было, поэтому Саша сходил за едой, купив заодно сок и бутылку водки – то, что нашлось в мини-баре, ему не понравилось.

– Почему ты не разведешься? – спросил он после третьей стопки.

– А ты?

Саша вздохнул. Он не выдержал и все-таки рассказал ей про Светку и Яну – еще в поезде.

– То-то и оно, – сказала Наталья, разрывая упаковку сырной нарезки. – Деваться-то некуда. А ведь как я его любила, дурака такого! Со школы. Он был первый парень на деревне, а я – дылда и чумовая лошадь, на полголовы его выше. Ударник в школьном ансамбле. Так молотил, что твой Ринго Стар! И куда что делось? Сначала-то еще ничего жили, а потом он работу потерял, ну и все, понеслось. А, ладно, черт с ним. Наливай!

В конце концов они опустошили и мини-бар. Устроившись на широкой гостиничной кровати, словно на плоту, оба чувствовали себя отрезанными от остального мира. Их плот, мягко покачиваясь, плыл по волнам другой, параллельной, реальности, в которой не было ни Толиков-алкоголиков, ни Светок с их изменами. Саша взглянул на Наталью – она лежала на боку, закрыв глаза. Ее прямые волосы, раньше завязанные в хвост, распустились и мягко сияли бледным золотом. В распахе махрового халата видна была мягкая ложбинка полной груди, где поблескивала золотая цепочка с крестиком. Саша долго любовался, потом тихо спросил:

– Наташ, ты спишь? Я пойду к себе. Закрой за мной дверь.

– Не уходи, – сказала Наталья, не открывая глаз, и схватила его за руку. – Останься.

И он остался. Утром, за завтраком – шведский стол, все как в Европе! – Наталья спросила, внимательно глядя в чашку с кофе:

– Ты же не станешь плохо обо мне думать? Я до сих пор ни разу… ни с кем… кроме мужа.

– Не стану, – мягко ответил Саша, взял ее руку с зажатой чайной ложечкой и поцеловал. – Я все понимаю.

– Спасибо. – Наталья, наконец, улыбнулась и взглянула ему прямо в глаза.

Это было большой ошибкой, потому что им пришлось срочно вернуться в номер. На работу они в этот день сильно опоздали. Две следующие ночи Сашин номер тоже пустовал. Возвращались они прямым дневным поездом и всю дорогу просидели, взявшись за руки. Саша проводил Наталью до электрички – она жила в ближнем пригороде. Они поцеловались, одновременно вздохнули и невольно рассмеялись.

– Смотри, снег пошел! – сказала Наталья, а потом добавила: – Как-нибудь переживем это дело, да?

– Конечно. До завтра!

– Пока.

Снег падал большими мягкими хлопьями. Да и пора – начало декабря. Одна снежинка попала Александру прямо на верхнюю губу и обожгла, другая на нос. Саша постоял, глядя в хвост удаляющейся электричке, и поехал домой, чувствуя, как затягивает душу привычная тоска. Надо было подумать, что рассказать Янке про город – она же пристанет с расспросами! А он только и видел, что Натальин гостиничный номер и… Саша невольно представил разоренную постель и томно потягивающуюся Наталью – обнаженную, розовую, прекрасную. Нет, лучше не вспоминать. На следующий день он Наталью не узнал – серая, потухшая, она тихонько сидела в своем углу и на вопросы сослуживцев вяло отвечала:

– Да простудилась что-то. Продуло, наверное, в поезде.

Они не общались целый день, но вечером Наталья сама подошла к Саше – они остались вдвоем в отделе.

– Наташ, что у тебя случилось? – спросил Саша.

Она всхлипнула и прислонилась лбом к его плечу:

– Мне так тошно! Толик… Он до белой горячки допился! Вчера приехала, а он зеленых чертиков ловит.

– О господи…

– Пришлось сдать в психушку. Он уже раз лечился. Клялся, что больше никогда, и вот…

Наталья подняла голову и с мольбой уставилась на Александра:

– Саш, поедем сегодня ко мне? Пожалуйста! Ты сможешь? Детей я еще не забирала. Вчера до полночи квартиру отмывала – после того как его увезли.

– Ладно, только на ночь я не смогу остаться.

– Тогда бежим! Как раз на электричку успеем.

Всю дорогу они молчали. Дома Наталья захлопотала:

– Ты, наверное, есть хочешь? Сейчас я что-нибудь…

– Да не особенно. Не суетись, все хорошо.

Они обнялись, но Саша чувствовал, что Наталья как-то напряжена.

– Что-то не так?

– Саш, прости. Наверное, я не смогу. Сама тебя сорвала, и вот… Какая я дура.

– Ну ладно, ладно. Не плачь. Пойдем, просто посидим, поговорим. Раз уж я здесь. Ты покормить меня хотела? Супу у тебя нет? Я очень суп уважаю.

– Супа нет, – вздохнула Наталья. – Прости меня.

– Ну чаю-то дашь?

– Да, конечно! Сейчас поставлю.

Саша с нежностью смотрел на ее расстроенное лицо, потом тихо произнес:

– Ты очень красивая.

Она вдруг улыбнулась совершенно по-девчоночьи, даже нос сморщила:

– Правда?

– Да. Сказочная! Я забыть не могу, все время представляю, как ты…

– Не надо…

Но Александр уже целовал ее. Он приезжал к Наталье еще раза три, когда дети были у родителей. А потом ее Толика выписали, мать Наташи сломала руку, а Янка заболела тяжелой пневмонией. Через полгода Наталья уволилась – нашла работу поближе к дому и поденежней. Первое время они перезванивались, несколько раз пытались встретиться, но все что-то мешало…