Читать книгу Осколки сфер. Часть II - Евгения Преображенская - Страница 2

Я открыл, что столпы мира – это не только энергетические нити, связывающие нашу сферу, но одновременно и порталы, которые ведут за её пределы. Некоторые каналы тянутся к другим мирам и наверняка тоже образуют врата.

Это навело меня на мысль, которую я позже подтвердил и экспериментально: даже если дверь надёжно заперта, на пороге всегда могут появиться незваные гости.

Иногда это безвредные обитатели междумирья или осиротевшие дети других миров. Иногда это искры новой жизни или подобные мусору энергетические сгустки. Одни из них нейтральны, другие – вполне миролюбивы, третьи представляют опасность.

Вследствие этого я заключил, что одной из важнейших обязанностей хранителя является развитие навыков пограничника. То есть необходимо выходить за границы своего мира и проводить чистку от скопившихся на пороге враждебных сущностей.

Верховный жрец бога Мудрости Катха̀уэт, «Заметки»

Узкие бесплодные скалы тянулись от горизонта и до горизонта. Подобно сваям гигантского моста, громады камней вырастали из тьмы. Были ли они и в самом деле опорами купола сферы Сет или стремились ввысь в безнадёжной попытке достигнуть своими пиками ночного неба, Дженна не знала…

Облака мрака окутывали мир за Пределами мира. И не было в нём никакого света кроме звёздного да того, что дарили крохотные искорки планктосов, витающие вокруг. Зато над головами магов распростёрлась настоящая феерия созвездий и туманностей.

Дженне казалось, что этим зрелищем можно любоваться вечно. Но дело хранителей не ждало. И вот первый враг неслышно вынырнул из облака тьмы между скалами.

– …Твой меч давно не пил вражьей крови, – сказал Катан, прежде чем они ступили в одно из зеркал. – Это вредно для любого оружия. Законы Единого Источника таковы, что всё созданное Его волей должно выполнять свою роль либо исчезнуть. Сегодня мы направимся за известные Пределы. Мы переступим границу тонких пластов Сет и выйдем за порог самого мира.

…Чародейка вжалась спиной в камень, боясь пошевелиться. Даже дышать здесь было непросто, а уж как прикажете сражаться, стоя у грани обрыва? Благо учитель этого и не требовал, сегодня Дженна была скорее зрителем.

Катан преодолел пропасть, перепрыгнув с одного пика на другой. В его руках сверкнули два серповидных клинка. Закружившись на уступе, точно танцор на крохотной сцене, он подхватил гада на мечи и перерубил его.

– …Но Катан, объясни, почему мы не можем принять образ драконов, чтобы расправиться с врагами? – спросила Дженна у входа в зеркало.

– Наш истинный лик даёт величайшую мощь, однако он и драконье пламя требуют слишком много ресурсов. Эволюция создала драконов для защиты мира от поистине страшных врагов, но таковых немного. Большая часть наших противников не заслуживает потраченных средств. Они не так велики и грозны, как драконы. Пока мы можем обойтись малыми силами, не стоит чрезмерно усердствовать… Однако не стоит и расслабляться, душа моя, – строго добавил маг. – На границе мира достаточно опасно для молодой хранительницы. Твой прежний учитель навряд ли поведал тебе, как создать доспех из нашей чешуи…

– Не поведал, – отрицательно покачала головой девушка. – Но я знаю, что подобно тому, как я тку волшебное оперенье для птичьего образа, так же можно сделать себе и одежду…

– Всё верно, – похвалил Катан. – Хранители могут управлять личными сферами, в том числе и плотной…

Мужчина провёл рукой по своим распущенным волосам и те вдруг ожили. Будто тонкие чёрные змеи, локоны сами по себе заплелись в сложную косу. Дженна одобрительно кивнула:

– Это очень практично. Я всё думала, как ты справляешься с такими длинными волосами…

– Мы можем обращаться к драконьей сути, чтобы не полностью, но частично изменять свой образ… – добавил маг, продемонстрировав в улыбке вовсе нечеловеческие клыки.

Он расправил руки, клацнув звериными когтями. Нагое тело мужчины внезапно потемнело, обрастая чешуёй. За спиной распахнулись два крыла.

– Мы даже можем летать? – ахнула девушка.

– Если потребуется. А там, куда мы направляемся, это вполне может потребоваться.

…Червь, не издав ни звука, канул во тьму между скалами. Некромант же продолжил свой танец. Со всех сторон к нему стекались твари. Бесформенные и комковатые, вытянутые и шарообразные, их тела отдалённо напоминали лярв, только были размером с крупных лошадей, а то и слонов.

– …А кто наш противник? – спросила Дженна за некоторое время до битвы. – Зачем эти создания вьются на пороге мира? Чего хотят?

– В основном – это простые паразиты, желающие пригубить силы мира, – ответил учитель. – Сами по себе они не представляют большой опасности. Но, скапливаясь, могут повредить оболочку…

– В основном? Значит, бывают и другие?

– Разумеется.

…Катан мастерски владел оружием. Он уходил от атак, уклонялся и нападал, петлял и обманывал. Кукольник разил и попадал в цель, выводя в воздухе блистательные узоры смерти. И ни одна тварь не могла пробиться сквозь сверкающую защиту его клинков.

Фонтаны чёрной крови взмывали в воздух. Отрубленные конечности и головы, жгуты кишок и груды внутренностей сыпались в пропасть. Достигнув облаков мрака, мёртвые твари взрывались снопами искр, и зигзаги молний пожирали их обугленные останки.

Такова была защита Сет. Таков был её хранитель. В своей чёрной чешуе, с крыльями за спиной, он был подобен безжалостному демону.

Сражение происходило в странном безмолвии. Не грохотал гром, не выл ветер, не рычали твари. Отсутствовали и любые даже самые слабые запахи. Словно бы на границе междумирья теряли силу привычные законы природы.

Происходящее могло ужаснуть нечаянного зрителя, но Дженна быстро поняла – всё это лишь игра. Некромант был не только хорошим магом, но ещё и отлично владел клинками. Сейчас он развлекался – подобно тому, как сама чародейка упражнялась, махая палкой в императорском саду.

Девушка повела своими крылами. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что у неё есть крылья: большие, прекрасные и тяжёлые. Нет, конечно же, Дженна носила за спиной и более увесистые мешки, когда странствовала по Энсолорадо. Но драться с поклажей за спиной не слишком удобно.

Крылья существенно смещали центр тяжести так, что хотелось вытянуть вперёд шею. Дженна даже подумывала, а не выпустить ли ей ещё и хвост, чтобы слегка разгрузить плечи… Но, с другой стороны, балансировать над мрачной пропастью с крыльями было спокойнее.

По старой привычке наёмницы Дженна проверила броню, составленную из разноразмерных пластин неправильной формы, плотно подогнанных друг к другу. Больше всего её доспех походил на крокодиловую кожу. Забавно, что это была её собственная драконья кожа. То есть, по сути, они с Катаном сражались вообще без одежды.

Удостоверившись в надёжности своего нового облика, Дженна медленно вынула из-за спины длинный меч. Обратиться к теневой сумке в этом слое мира было нельзя, так что пришлось закрепить за плечами между крыльев ещё и ножны с оружием.

Безымянное лезвие, подаренное Сайроном, теплилось фиолетовым пламенем. Когда-то оно ярко сияло весёлым рыжим огнём, но с тех пор, как чародейка призвала мёртвую воду, чтобы уничтожить богинку, его пламя переменило цвет. Таким же вересковым оттенком отливали и серповидные клинки Катана.

Мужчина перерезал напополам очередной комковатый сгусток. Словно гигантская серая овца, не имеющая ни ног, ни головы, оставляя за собой чёрную ленту крови, тварь ухнула в пропасть. А следом за ней уже спешила целая «отара»…

Противник не отличался умом, а Катан двигался молниеносно-быстро. И всё же «овец» было немало – даже некроманту не хватило бы скорости.

Дженна брезгливо поморщилась. Гниющий, кишащий червями жабалак не вызывал у неё столь сильного омерзения, как эти паразиты. Пришельцы были настолько чуждыми, иными, настолько непохожими на обитателей сфер, что при взгляде на них пронизывал озноб. Сама мысль, что к тварям нужно прикоснуться, пусть и клинком, вызывала тошноту.

Дженна тряхнула головой, отгоняя слабость. Она присогнула ноги в коленях, оттолкнулась правой, прыгнула на следующий уступ. Здесь она снова оттолкнулась и, выставив перед собой клинок, в выпаде влетела в стадо «овец».

Азарт битвы, о котором Дженна давно позабыла, быстро овладел её сердцем. Девушка рубила и колола, словно состригала шерсть. Бесформенная масса комками осыпалась ей под ноги и исчезала во тьме.

Но вдруг одна из тварей бросилась на неё сзади. Вязкой массой она расползлась по спине и крыльям, выбив из равновесия. На миг чародейка растерялась, не зная, как ей скинуть врага, не навредив себе.

Тварь уже потянулась к голове Дженны, схватив за косу. Напрасно. Волосы девушки вдруг вздыбились гребнем. Острые лезвия рассекли врага. Его хватка ослабла, и тварь рухнула вниз. Катан, поспешивший было на помощь, одобрительно кивнул ученице.

Игра кукольника оказалась не такой уж безобидной. Но постепенно врагов становилось меньше. Расчистив границы, маги сели отдохнуть на одной из скальных вершин. Они устроились на камне, словно тот был обыкновенным валуном, омываемым водами космического океана.

Учитель и ученица молчали и любовались бесчисленными огнями звёзд и цветами туманностей, раскрывающихся на полотне мрака. А вокруг них танцевали и кружились бесчисленные огоньки планктосов.

– И как только эти комья не сожрали меня, когда я дрейфовала по междумирью? – со вздохом спросила Дженна.

– Междумирье не так пустынно, как может показаться, – кивнул Катан. – И всё же оно не так густо заселено, как сферы. Ты могла нестись сквозь тьму долгие годы и никого не встретить на пути.

– Но кем же населено междумирье?

– Во время моих исследований я открыл, что после разрушения миров некоторым их обитателям удаётся выжить и даже приспособиться к новой форме существования. Это могут быть как целостные, так и разрозненные части созданий…

– Как драугры или призраки?

– Именно. Иногда это небольшие сферы, которые хранят воспоминания и энергии других миров. Порой это не просто сферы, но семена – зародыши неведомой жизни, которые ищут пристанище на других планетах. Есть и исконные жители пространства между мирами: плотоядные облака, опасные чёрные миры, вблизи которых искажается само время и…

Мужчина вдруг замолчал и поднялся на ноги. Он поднёс руки ко рту и, сложив ладони, издал громогласный, долгий и протяжный звук. Клич этот был столь мощным, что Дженна ощутила, как дрожит камень под ней.

– …Подождём немного; может быть, нам повезёт, – проговорил Катан. – Если он рядом, то обязательно покажется. Мы ему не менее интересны, чем он нам…

Дженна встала и нетерпеливо огляделась.

– Кому ему? Кто это?

– Я называю их скитальцами, – ответил маг. – Увы, несмотря на весь обоюдный интерес, мы находимся на разных плоскостях сознания, поэтому вряд ли когда-нибудь поймём друг друга… Я не могу его сравнить ни с разумным существом, ни с диким… Он, – маг очарованно вздохнул и улыбнулся, протягивая вперёд руку. – Он просто есть и всё…

Дженна расширила глаза, пытаясь разглядеть, кому же улыбается её учитель. И она видела, просто не сразу смогла осознать, что бескрайняя звёздная даль вдруг уплотнилась. Образы сдвинулись, растеклись, точно оказались за мокрым стеклом. Когда чародейке удалось сфокусировать взгляд, расплывающиеся огни звёзд сложились в единый образ.

Учитель и ученица смотрели не просто в гигантское, но неописуемых размеров око. А оно смотрело на них.

– Протяни ему руку, – прошептал Катан. – Не бойся… Он не питается такими, как мы.

– А ему не будет больно? – так же шёпотом уточнила чародейка, осторожно поднося руку к полупрозрачной плоти.

– О нет, мы для него даже не пылинки, ещё мельче…

– Однако он видит и слышит нас?

– Представь себе… И даже откликается на зов…

Пальцы Дженны упёрлись в твёрдую, упругую и чуть прохладную поверхность ока. Сердце у девушки возбуждённо забилось, будто она прикоснулась к самой Вселенной.

– Он очень старый, – вдруг поняла она.

– Древний, – поправил маг. – Быть может, даже древнее нашего солнца…

– И одинокий, – добавила Дженна.

Катан взглянул на чародейку и, улыбнувшись, взял её за свободную руку.

– Кто знает…

Звёздная ткань снова дрогнула и растеклась. Сдвинувшись в сторону, око начало медленно удаляться. Через некоторое время маги уже могли различить складчатые дуги век, борозды царапин и пятна, напоминающие лишайники, которыми была усеяна кожа гиганта.

Чем большее расстояние отделяло скитальца от двух пылинок, воззвавших к нему, тем отчётливее и целостнее становился весь его силуэт: веретенообразное тело с массивной головой, лопасти плавников и хвоста.

Он уплывал всё дальше, а учитель и ученица ещё долго не могли отвернуться от дивного зрелища, глядя вслед звёздному киту.

Путь к Фалассии лежал через Зимние острова. Если драгоценную сферу морей Катан поместил на границе между духовной сферой Льос и Пределами, то Зимние и Дальние острова лежали в шаге от пласта демонов. Они были полуобитаемыми, то есть малопригодными для жизни по сравнению с главными осколками Сет.

На Дальних островах проживали немногочисленные племена огров, гномов и эльфов, а вот климат Зимних мало кому пришёлся по вкусу. Лютые морозы и метели бушевали здесь круглый год, по-видимому, уравновешивая вечное лето в остальных Пределах.

Из-за близости Миркира природа была крайне скудна. Даже полюбившая зиму Дженна недолго любовалась бескрайними белыми просторами. А узнав немного о коренных жителях, она и вовсе приуныла.

Горные хребты Зимних островов состояли из тел давно уснувших горных великанов во всём их разнообразии. В обледенелом мехе, покрывавшем спины гигантов, вили гнёзда белые змеи. …По крайней мере, так этих созданий величал Катан. Дженна же, с детства листавшая медицинские учебники, догадалась, что с рептилиями «змеи» не имеют ничего общего, кроме формы. И, скорее всего, они паразитируют на останках великанов…

Впрочем, гигантами и их червями фауна не ограничивалась. Катан поведал ученице, что вечная мерзлота отлично подходит, чтобы хранить здесь биологические и магические материалы. Кукольник использовал острова, как некроманты Мортилоры – свой погреб, а Ледяница – ледяные пещеры. Всё разнообразие жизни маг поместил в волшебный сон ледяных сфер – на случай, если ему снова придётся заселять новый мир…

И всё же на самом крупном из Зимних островов имелась и некоторая разумная жизнь… или по крайней мере её оттиск. Порядком уставшие после битвы и долгой дороги, маги остановились у одиноко стоящей башни.

– Очередной столп? – догадалась Дженна.

– Да, но попасть сюда можно только из моих покоев, – пояснил Катан. – Все прочие проходы закрыты.

Несмотря на прошедший недавно снегопад, площадка перед башней уже была расчищена. Чародейка представила себе какого-нибудь согбенного древнего сторожа эльфа или, на крайний случай, тролля, но дверь отворила изящная синьорина. Дженна хихикнула про себя: а чего она ещё ожидала от своего учителя?

На хозяйке было нарядное платье с пышной юбкой. Её завитые кудри украшал бант. И платье, и волосы, и бант были голубого цвета.

– Здравствуй, моя дорогая Прима Моина, – поклонился Катан. – Пустишь нас передохнуть? Мы только с границы… Пришлось повоевать.

– И вы ещё живы? – Прима Моина окинула гостей холодным взглядом серых глаз. – Тогда идите мыть руки!

Вспомнив о белых змеях, чародейка поспешила повиноваться. Размерчик у паразитов был как раз под драконов. А кто сказал, что хранители застрахованы от всех болезней?

– Это кукла? – одними губами спросила Дженна у учителя, когда синьорина повернулась к ним спиной.

– Мой первенец, – с гордостью ответил маг.

Как и башня Первого министра, Зимняя башня внутри была гораздо просторнее, чем казалась снаружи. Богатое убранство мало чем отличалось от императорской резиденции, разве что камин занимал больше места. В подвале, помимо ванной комнаты, была оборудована баня, из которой, поднявшись по лестнице, можно было выйти прямо в заснеженное поле.

Маги не только помыли руки, но хорошенько прогрелись в парной, а после даже поиграли в снежки. Оказалось, что Катан и здесь разделял склонности своей ученицы и её любовь к снегу. Дженна всё чаще ловила себя на мысли, что сравнивает своих учителей, и счёт идёт явно не в пользу Сайрона…

Отдохнув в бане, маги напились крепкого хим-хонского чая и с поистине драконьим аппетитом съели всё жареное и варёное, мясное и рыбное, солёное и сладкое из предложенного хозяйкой, по-видимому, истощив её запасы, рассчитанные на несколько месяцев.

– …Первая обладает редкостным талантом к culinaria2, – произнёс Катан, с обожанием глядя на своё детище.

– Вы слишком добры, маэстро, – бесстрастно ответила та, хлопоча вокруг стола. – За те годы, что я провела здесь, можно было выучиться всем искусствам мира. Всё равно мне больше нечем заняться. Я читаю, готовлю, ем да веду беседы с пауками в погребе.

– Я давно предлагал тебе, Моина, если желаешь, я пришлю сюда ещё кого-нибудь… мужчину, женщину, кого пожелаешь.

– Простите, маэстро, но мне не интересно с другими куклами… Вы знаете, ведь именно поэтому Вы и отправили меня сюда.

– …Когда мне было не интересно с другими людьми, я мечтала о собаке, – понимающе вздохнула Дженна.

Прима Моина остановилась. На миг её надменное кукольное личико озарила лёгкая улыбка.

– Да, пожалуй, – кивнула хозяйка, – я тоже мечтаю о собаке.

– Отличная идея, – поддержал Катан, немного нахмурившись. – Завтра же у тебя будет собака.

– Хочу большую и чёрную, – заявила кукла.

– …Домна подери, – усмехнулась Дженна, озирая пустые тарелки, – мой самый первый наставник эльф обвинял меня в драконьем аппетите!

– Эльфы – крайне проницательные создания, – улыбнулся Катан. – Моина, будь добра, принеси нам бутылочку Фалассийского розового… Что-нибудь полегче, из нового урожая. И, пожалуй, на сегодня с нас довольно… – Когда хозяйка отправилась в подвал за вином, маг рассмеялся: – Теперь представляешь, сколько мы едим в истинном облике? В морях не осталось бы китов…

– Очень жаль, что мы не можем питаться, как они, – вздохнула девушка. – К примеру, планктосами.

– А между прочим, ты верно подметила, – кивнул учитель. – В междумирье, где не нужно тратить слишком много сил, отдавшись естественному течению, мы ими и питаемся…

– Вот как… – удивлённо подняла брови Дженна. – Когда я оказалась в междумирье, мне было не до еды. И каковы же на вкус планктосы?

– В зависимости от информации, которую они несут в себе, – ответил Катан, принимая бутылку вина из рук своей куклы. – Некоторые из планктосов могут не лучшим образом сказаться на пищеварении… Самый частый вкус – фруктовый… яблочный.

Дженна расширила глаза.

– Катан! Как-то я провела много времени, живя в яблоневом саду одного духа! Мы ели одни яблоки…

– Да, – кивнул мужчина, – ты ела планктосов. Духи тоже питаются ими.

– …И медведи?

– Там были медведи?

– Только один.

– Должно быть, это было животное, охраняющее священную рощу, – объяснил маг. – Да, они могут питаться планктосами, поскольку в мире духов их плотное тело скорее дремлет…

– А что за священные рощи? – поинтересовалась Дженна. – В Сет они есть?

– М-м… можно сказать, что это перекрёстки между царствами людей и духов, – объяснил Катан. – Священные луга, цветущие сады и рощи… В зависимости от месторасположения в них обитают те или иные существа. В яблоневых рощах можно встретить духов природы, на Тростниковых полях – духов умерших, на Пороге – обитателей других миров. Чем тоньше грань между мирами, тем больше ты увидишь вокруг себя планктосов.

– …Как же это всё сложно, – поморщилась Дженна.

– Всего пара десятков томов, возможно, чуть меньше, посвящены этому явлению, – рассмеялся маг. – Но скажу тебе, – добавил он, наполняя бокал ученицы золотисто-розовой жидкостью, – ни один из планктосов не сравнится по вкусу с настоящими яблоками…

* * *

Розовое и вересковое вино, жареные лебеди и шоколадные пудинги, простая вода, яблоки и мягкий хлеб – всё дарило Дженне восторг и радость, когда учитель был рядом. Иногда они вместе посещали другие острова, изучали кухню разных народов. Любопытно, что кулинарные пристрастия жителей Сет рассказывали о настроениях и энергиях не хуже песен и танцев, а иногда даже лучше.

В некоторых землях Катану были не рады, и тогда хранители скрывали свои лица под капюшонами походных плащей и за магией. Где-то их встречали приветливо, но сдержанно. Чаще всего двух путников вовсе не узнавали, и тогда они могли, не прячась, веселиться наравне с народом.

Облачившись в цветочные гирлянды, Катан и Дженна танцевали со сборщиками растений на полях Та. Вместе со звероловами Хона они искали следы тигров в бамбуковых зарослях. Они спорили и ради забавы торговались с купцами Хима.

А уж как радовалась Дженна, когда удавалось посетить её друзей на Граге и поплясать с гоблинами мири. Благодаря искусству магии Катан в это время сливался с толпой. Он сохранял свой прежний облик, но глаза гоблинов скользили по незнакомцу, будто вовсе не замечая его. Дженна могла общаться с магом, и при этом никто совершенно не обращал на них внимания.

Благодушнее всего её учителя встречали на Оверските. На родине княжны Джилии Катану не нужно было надевать маску странника. Здесь министра знали давно, хотя это не отменяло страха перед ним у всех, за исключением ребятни.

Как всегда, Катан являлся с простыми, но вкусными подарками. Сидя в тени вишнёвого сада, где в таинственном полумраке зелени крон алели недозрелые, но такие манящие ягоды, дети и хранители лакомились диковинными химхонскими фруктами, умбелийскими конфетами и пили холодную родниковую воду.

Катан рассказывал старинные сказки и увлекательные случаи. Все дружно то охали, то улыбались. Затем кому-нибудь завязывали глаза, и начинались игры в «салочки слепых». Глядя, как носится долговязый и худой, похожий в камзоле на длинноногого кузнечика министр, Дженна вместе с детворой задыхалась от смеха.

Чародейке нравилось вслепую бегать за детьми, ориентируясь на свой слух и тонкие вибрации витали. Но она подозревала, что за забавой кроется непростая история. Чуть позже Катан поведал ей, как ещё до войны на Оверските и других островах буйствовали эпидемии.

Некоторые заболевания привели к слепоте. Выжившие потеряли зрение, но жизнь не стояла на месте. Дети продолжали играть, только теперь здоровые должны были приспосабливаться к общению со сверстниками-калеками. Отсюда и пошли «салочки слепых».

Участники другой игры водили хоровод, напевая считалочку:

«Розочки, розочки в кругу,

Набей карманы полынью и танцуй.

Пепел к пеплу, прах к праху,

Все мы ляжем в землю и отдохнём…»

– с этими словами дети садились, а последний замешкавшийся проигрывал.

Не о прелестных цветах, как оказалось, пели младшие жители Богены, а о красной сыпи, которая проявлялась во время чумы. Травами люди пытались защитить себя, но «прах к праху» – и многие в те времена полегли в землю.

– Помнишь химхонского зверолова? – спросил Катан, заметив, что «игра в чуму» уже не так веселит его ученицу.

– Того горбуна? – глухо переспросила Дженна.

Она глядела, как заливается смехом ребятня, указывая на очередного проигравшего, который должен был «умереть». Лопоухий мальчишка лет шести так расстроился, что готов был разреветься. Дети постарше восприняли это как слабость и принялись сильнее осмеивать бедолагу. Малышня повторяла за ними, коверкая интонации и слова, отчего получалось ещё уморительнее.

– Охотник рассказывал нам, что в детстве упал с дерева, и с тех пор у него образовался горб, а ноги, напротив, перестали расти, – напомнил маг.

– Я подумала, что он сломал позвоночник, и тот неправильно сросся, – ответила Дженна.

– Так и было, – подтвердил учитель. – Тот человек пережил страшные мучения, но чудом сохранил способность двигаться, и даже боли его с возрастом прошли. Теперь он добывает редкие шкуры, в том числе тигриные…

– Он настоящий силач. Хотя ноги коротковаты, зато руки!.. Его тело привыкло, приспособилось?

– Именно… Ты обратила внимание, как диковинно проросли каналы его витали?

– Странный, но сильный узор, прочные каналы.

– Как и он сам. Как и все народы, прошедшие через тяжёлые испытания.

Дети хохотали, толкая за пределы хоровода очередного выбывшего мальчишку.

– Об этом нельзя забывать, – вздохнула Дженна. – Memento mori – помни о смерти.

– Наш тяжёлый опыт, наши шрамы – это не уродство, как считают некоторые, – грустно улыбнулся Катан. – Они важное составляющее счастливой жизни и благоденствия…

Дженна поколебалась, потом всё-таки спросила:

– А шрамы на твоём теле… они больше не причиняют тебе боль? Если даже мёртвая вода не сумела их излечить…

– Шрамы на теле уже не беспокоят меня, – ответил Катан. – В первое время мука была невыносимой. Но, знаешь, она… помогла мне пережить боль душевную.

Разумеется не только ради игр и веселья путешествовали хранители. Разделяя простую или сложную трапезу, подпевая песням и играя в чехарду, они попутно настраивали течение витали отдельной семьи или посёлка, княжества или целого острова.

Не обходило внимание хранителей и Элибрэ. От рудников, шахт и крестьянских селений до искрящихся золотом и хрусталём дворцов лежал их путь. Люди и зверолюди по-разному встречали путников, чаще не признавая за пыльными дорожными плащами знатных синьоров.

Его же Великолепие владыка Лалинги закатывал пышные празднества, где маги были в центре всеобщего внимания. Дженна сбилась со счёта в своих нарядах. Разобраться в богатствах книгохранилища ей было куда проще, чем в платьях, перчатках, туфлях и веерах. Помощь учителя в этой науке была просто незаменима!

Катан был и не менее умелым партнёром по парным танцам. Сколь ловко кукольник управлял своими марионетками, столь же искусно он кружил в волнах музыки неопытную Дженну.

Придворные композиторы постоянно придумывали новые мелодии, а танцмейстеры – движения. Порой их фантазии сменялись так быстро, что девушка не успевала опомниться, но всякий раз уверенные руки учителя оберегали их хрупкое объятье и вели ученицу сквозь танцующие пары с такой лёгкостью, будто в огромном зале они танцевали одни.

– Катан, да рядом с тобой не обязательно знать правила игры, чтобы выигрывать, – порой смеялась Дженна.

– Но для этого нужно полное доверие ведущему, – улыбался ей маг.

* * *

За последние месяцы Дженна то и дело повторяла свои подношения таинственному озёрному духу. И однажды она решила, что пора прекратить прятаться. Оставив добычу у воды, девушка опустилась на камни на достаточном отдалении. Чтобы сразу предупредить о своём присутствии, она извлекла из теневой сумки гитару и начала негромко наигрывать.

Надежды Дженны оправдались, русалка оказалась не из пугливых. Покончив с зайцем, озёрная дева повязала в свои волосы очередную красную ленту. Но вместо того, чтобы вернуться в воду, она осталась сидеть на берегу. Дженна играла на гитаре, а русалка тихонько мурлыкала изумительно красивым голосом.

Теперь чародейка могла лучше разглядеть озёрное создание. Стройное тело с острыми плечиками на первый взгляд казалось хрупким и беззащитным. Однако пальцы с перепонками заканчивались коготками, а за небольшими бледными губами скрывались клыки. Тёмные глаза в ореоле белых ресниц завораживали. Длинные волосы, скорее всего, могли служить настоящими сетями…

Дженна нашла, что они с русалкой чем-то похожи, и даже прониклась к ней некоторой симпатией.

Через несколько дней чародейка рискнула приблизиться к обитательнице озера. Устроившись на берегу, она, как и прежде, достала гитару и принялась негромко наигрывать.

На этот раз русалка решила повременить с зайцем. Сидя на гальке и склонив голову, она внимательно слушала мелодию, а затем начала подпевать. Дженна подняла брови от изумления: озёрная дева прекрасно владела лалингийским. Её песня задела самые потаённые струны в душе чародейки.

– …Когда я вижу тебя,

стоящего у края воды,

Переливающегося на солнце

От белого к золотому…

О ты, пылающий жаром любви

И обдающий водную гладь своим пылом,

Заставляющий её превращаться в пар,

Неспособный остудить

Твоё пламя, бушующее внутри…

На этих строках русалка грустно вздохнула и замолчала. И тогда за неё продолжила Дженна:

– Когда я вижу тебя таким,

Я хочу стать белым мотыльком на твоей ладони

И гореть вместе с тобой до самого конца…

До последней легчайшей струйки дыма…

И вновь русалка подхватила:

– …Если я и мечтаю о чём,

То только о том, чтобы твой огонь

Разлился в моей прохладе,

И мы вознеслись вместе в синеву неба,

Растворившись друг в друге

В прозрачном облаке…3

…Девушки пели, то вместе, то по очереди. Чародейка рассказывала историю о несчастном мотыльке, полюбившем пламя. Русалка повествовала о волнах, которые жаждали слиться с пустыней, но каждый раз сила озера притягивала их обратно.

На следующую ночь, когда Дженна пришла на пляж, озёрная дева уже ждала её. На этот раз чародейка не положила на камни, но своими руками отдала русалке убитого зайца. Каково же было её удивление, когда озёрная хищница, забрав жертву, разомкнула пальцы второй руки. На её узкой ладони лежала крупная розовая жемчужина.

– Благодарю тебя, – кивнула чародейка, осторожно принимая дар. – Она очень красивая…

– Благодарю и я тебя, – улыбнулась русалка. – Мне так редко удаётся добыть мясо теплокровных… И уж тем более спеть с кем-то для меня особенное счастье…

– Разве ты живёшь одна в этом озере? – удивилась Дженна.

– Нет, – ответила русалка. – Но я покинула свой народ, и назад мне дороги уже нет.

– Тогда я буду рада петь с тобой, – улыбнулась чародейка. – Меня зовут Дженна.

– Меня зовут Лилио.

– У тебя красивый хвост, Лилио…

– А у тебя красивые ноги, Дженна…

Так, ночь за ночью, Дженна приходила на берег озера и пела вместе с русалкой. Вскоре чародейка, достаточно преуспевшая в магии трансформации, сама обзавелась прелестным хвостом и смогла плавать вместе с Лилио.

Озёрная дева с удовольствием показывала новой подруге подводные угодья и знакомила с их обитателями, в том числе и самыми лакомыми из них… Две русалки соревновались в скорости и играли с дельфинами. Они подшучивали над тритонами и мерлионами. Ухватив за рога козерогов, девушки носились на них, как на диких лошадках.

Однажды, перед тем как расстаться, Лилио особенно долго глядела на Дженну, будто желая, но боясь о чём-то спросить. Чародейка, прекрасно помнящая короткий разговор, вспыхнувший между Катаном и Дэзертом после театрального представления, сама подняла волнующую тему.

– Лилио, – начала она, – могу ли я узнать, почему ты покинула свой народ?

– Я потянулась к суше и предала свою матерь пучину, – грустно ответила русалка. – Но я не могу выйти на берег, и теперь нет мне места ни в одном из миров…

– Не о том ли ты пела, когда мы познакомились?

Лилио испуганно подняла на девушку свои огромные, тёмные, как омуты, глаза.

– Когда-то я полюбила мага огня, – вздохнула чародейка. – Мы путешествовали вместе, но не могли быть едины, как мужчина и женщина, близость стоила бы мне жизни…

– Ты пела о нём, верно? – догадалась Лилио.

– Да, – кивнула Дженна. – Нам обоим пришлось непросто, но мы преодолели все испытания. Я трансформировала своё тело, став огненным магом. А он переступил через свою потерю и вновь открыл сердце для любви. Мы смогли быть вместе.

– …Но вы оба ходили по берегу, – после долгого молчания всхлипнула озёрная дева. – Я же… полюбила пустынного духа в облике человека! Сама его сущность перестанет существовать, если любимый последует за мной под воду.

– А он полюбил ли тебя? – прищурилась Дженна.

– Да! – уверенно вымолвила Лилио. – Он говорил, что не может жить без меня… Только ради него я уже долгое время обитаю вблизи берега. Я всё жду, что он придёт, но…

– Но он не приходит? – возмутилась Дженна.

– Он сказал, что не появится, пока не найдёт решение, как нам воссоединиться, – объяснила русалка. – Когда-то во время кораблекрушения я не позволила ему утонуть в пучинах озера, я помогла ему выплыть. Теперь же он хочет помочь мне выйти на берег… Я уверена, мы любим другу друга и должны быть вместе!

– Это очень красивая история, Лилио, – улыбнулась чародейка.

На некоторое время она задумалась, расчёсывая и просушивая пальцами свои мокрые волосы. Повинуясь её волшебству, сухие пряди сами собой собирались в косы.

– Знаешь, я верю, что любовь способна творить чудеса… – продолжила Дженна. – Твой возлюбленный обязательно найдёт выход… Или того, кто ему поможет.

Русалка взглянула на собеседницу. Свет луны сверкнул в её глазах бледным огнём.

– Ты, чародейка, можешь создать из своих ног дельфиний хвост! А можешь ли ты сотворить из хвоста человечьи ноги?

– Я лишь на время меняю своё обличие, – пояснила Дженна. – В твоём же случае придётся трансформировать саму сущность. Это очень сложно, а может быть, и опасно.

– Я всё равно погибаю, Дженна! – воскликнула русалка, ударив хвостом по воде. – Клянусь! До твоего появления я слышала, как ко мне по берегу ступает сама смерть… Я умру от тоски, если не буду с любимым!

Чародейка тяжело вздохнула:

– Не скрою, я хочу помочь тебе, Лилио… Но обещать ничего не могу.

– Просто подари мне надежду на любовь, Дженна… – прошептала русалка. – Взамен я отдам тебе всё, что пожелаешь. Моя жизнь – в твоих руках…

– Хорошо-хорошо, не надо драмы, – кивнула Дженна, поднявшись на ноги и бросив взгляд на темнеющие у горизонта далёкие башни дворца. – Я подумаю, что можно сделать…

Тем утром Дженна вернулась к любовнику позднее обычного. Небо уже светлело, когда она уснула. Катан был прав, дела хранительницы утомляли чародейку. Сон её стал глубоким и крепким. Даже утренние ласки мага не сразу разбудили девушку…

– Ты пахнешь озёрной водой и водорослями, – прошептал Катан, целуя её. – Облик лисы и пташки тебе наскучил, теперь ты превращаешься в рыбку?

– Не в рыбку, – улыбнулась Дженна. – В водяное млекопитающее…

Девушка вздрогнула и ахнула, когда маг овладел ею. Он проник в неё, пожалуй, немного резче и грубее, чем обычно. Дженна не сопротивлялась. Она обмякла под его напором, растворяясь в остатках сна и прикосновениях любовника.

Сегодня чародейка не хотела тратить свою силу на удовольствия, но Катан не оставил выбора. Он призвал её пламя и излил своё. Сладостная волна прокатилась по телу Дженны, заставляя губы раскрыться в стоне.

Вскоре Катан замер, крепко обняв девушку. Оба наслаждались уже танцем недвижности. Их души кружились в нём под музыку тишины. Время снова остановилось, подарив магам возможность лучше понять и ощутить друг друга.

Рука чародейки покоилась на груди любовника. Подушечки её пальцев касались его шрамов. Таинственная магия, власть которой оказалась сильнее мёртвой воды, оставила эти следы. Пламя будто высекло след от своего танца на груди и животе мага.

Сейчас Дженна не хотела думать о чём-то ещё. Её не волновал мир, не беспокоили чужие невзгоды и радости. Закрыв глаза, чародейка сосредоточилась на мужчине, на его тепле, биении сердца, на его тайне.

Она любовалась своим любовником, размеренным течением силы и волнами эмоций, которые омывали гранитные берега его воли. Дженна любовалась хранителем, как любовалась миром Сет. Однако чародейка знала, что даже в этом состоянии единоцелостности ей открыто далеко не всё.

Где-то в глубине сфер мага пряталась червоточина. Дженна чувствовала, что этот страшный секрет рано или поздно разрушит их мир. И, значит, она обязана была разгадать его, как можно раньше. Обязана, чтобы получить время на поиски противоядия.

– …Уже день? – вздохнула чародейка, открыв и тут же сощурив глаза от яркого света. – Я снова опоздала на занятия маэстро Еоно…

– Я предупредил его, что ты не придёшь, – проговорил Катан.

Дженне показалось, что она слышит упрёк в его голосе. Девушка вздохнула:

– В мире столько всего интересного, а вечером мне сложно успокоить свой ум. Но я понимаю, что отбираю у себя драгоценные утренние часы, которые всегда так любила. Я исправлюсь…

– Ты не обязана отчитываться, – с обманчивым безразличием ответил Катан.

Мужчина оставил свою любовницу и, поднявшись, подошёл к окну. Он всегда смотрел в окно, когда просыпался. Дженна знала, что в это время взгляд хранителя озирает не только ближайший пейзаж, но проникает гораздо дальше. Будто хороший хозяин, Катан осматривал свои угодья: всё ли ладно, не случилось ли чего, пока он отдыхал.

Интересно, видит ли кукольник так же хорошо, чем занимается Дженна по ночам, с кем проводит время его милая Джилия и о чём мечтает, сидя в библиотеке, его несчастный демон? Вполне вероятно, что нет. Дэрей Сол был могущественным хранителем, но не замечал того, что происходит у него под носом…

– Катан, я могу сегодня прогулять не только танцы, но и наши занятия? – спросила Дженна. – Я чувствую, что мне нужен отдых…

– Разумеется, рыбка моя, – усмехнулся маг.

– Млекопитающее, – поправила Дженна. – Обещаю, сегодня вечером я лягу пораньше и завтра буду трудиться весь день… Никаких ночных балов, побегов и прогулок.