Читать книгу 10 красивых историй о любви - Евгения Шагурова - Страница 7

Ступеньки в подъезде были грязными, холодными, неудобными. От получаса сидения на них у Иры заболела спина. Но омерзительнее этого оказалось ощущение, разросшееся внутри и пустившее корни в области сердца. Обида? Досада? Разочарование? Безысходность? Или всё сразу – отвратительный коктейль, раздражающий до изжоги?

Закурить бы, да Ира не курила. Выпить? И не пила. Привыкла отвлекаться от проблем другими способами, но сейчас могла только теребить в руках на девять десятых разряженный телефон и думать, кому позвонить. Уже после года замужества у неё не осталось друзей. То была настоятельная просьба супруга, переросшая в итоге в требование. Мол, либо семья, либо друзья. Совмещение исключено. Осталась одна Катька Островская, которая просто взяла и показала средний палец всем принципам мужа подруги. Но Катя жила в двушке с мужем, двумя гиперактивными сорванцами и собакой, размером превосходящей её младшего. Только Иры с её проблемами там не хватало.

Родители? Одна мысль об этом вызывала оскомину. Отец сейчас работал в ночную смену, а мать непременно начала бы читать нотации, сводящиеся к тому, что дочь – некудышная жена, раз не может договориться с собственным мужем. Нет, на звонок домой Ира не могла решиться, по крайней мере, сегодня, хотя из родного дома её никто бы не выгнал.

Оставался только Лёша. И она набирала его уже не раз, вот только автоответчик неустанно повторял, что муж вместе с ключами от квартиры недоступен.

У Иры своего комплекта не было. Три дня назад она обнаружила в двери новые замки, а на кухне свекровь. Вера Павловна наведалась в гости, как всегда, без приглашения или предупреждения. На невестку она лишь взглянула, обошлась без приветствий и вообще каких-либо слов, а на прямой вопрос о ключах отозвалась так, будто ответ был очевиден:

– А зачем они тебе? Ключи полагается иметь хозяевам квартиры, то есть мне и Лёше.

– А ничего, что я здесь живу? – попыталась отстоять свои позиции Ира, но Вера Павловна осталась несгибаемая, как всегда.

– Ну и что? Ты не собственница и даже здесь не прописана. Ты не работаешь, сидишь дома. Вот и сиди, для этого ключи не нужны. А выходить можно, когда муж дома. Или что, вы не в состоянии договориться?

Два дня Ире удавалось, а вот на третий, видимо, нет. Из дома она ушла вечером, срочно, в аптеку, обещая вернуться через пятнадцать минут. Муж остался недоволен, забыв, видимо, что сам пришел домой около восьми вечера. А когда Ира напомнила, отвернулся, не испытывая ни малейшего желания продолжать разговор.

Она вернулась через двадцать пять: в аптеке, под конец рабочего дня возникли проблемы с кассой. А Лёши уже не было.

Нога затекла. Ира вытянула её и скривилась: под кожей покатились колючки. Захотелось выругаться: грубо, громко, яростно даже. Только разве это избавило бы от необходимости коротать ночь, как бездомной, на лестнице. И обидно стало, в который раз, за отношение. Какие такие там дела возникли у Лёши, раз он, вместо того, чтобы подождать лишние десять минут, оставил Иру практически на улице? Слёзы выступили сами собой. Она смахнула их рукавом, шмыгнула носом и подумала, что придётся в который раз переступить через гордость и поехать всё-таки к родителям.

На этаже зашуршали, открываясь и отвлекая внимание, двери лифта. Из кабины вышел незнакомый мужчина. Заметив Иру, сгорбившуюся и втянувшую голову в плечи, он замер на месте. Потом сделал шаг в сторону, решив, наверное, не связываться. Но передумал, вернулся и с выражением подозрительности и жалости на лице встал напротив.

Этого Ира вынести не могла. Подозрительность? И ладно. Не каждый день на лестнице дамы сидят и неизвестно чего ждут. Но жалость? Ира не была лицом без определенного места жительства, чтобы с этим мириться.

– Что? – немного раздражённо спросила она у мужчины. – Я могу вам чем-то помочь?

Он оглядел её ещё раз и только потом ответил:

– Нет, наверное. А я вам?

Ира ощутила себя собакой, выброшенной на улицу. Одинокой, преданной и ничтожной. От этого сравнения слёзы снова подкатили к ресницам, зля ещё больше. Чтобы остановить их как-то, она воскликнула:

– А мне не нужно помогать! У меня всё отлично!

Вышло фальшиво: голос дрогнул и сорвался. Этого ещё не хватало. Выглядеть неуравновешенной, даже перед незнакомцем, Ире совсем не хотелось.

Она ждала осуждения: немого или словесного – не важно. Или что мужчина уйдёт, куда он там шёл. А он вместо этого взял и сел рядом.

– Вы что? – изумилась Ира. – Грязно же.

– Ничего, – равнодушно махнул незнакомец рукой. – Стиральная машина у меня работает исправно. А нет – химчисток предостаточно. А вот женщине сидеть на холодном не стоило бы.

Ира развернулась, чтобы лучше его рассмотреть, а то при первых взглядах уловила только средний рост и аккуратную темную бородку. Теперь же добавила, что мужчина – брюнет с серыми глазами. Он смотрел на неё с тёплым сочувствием, а это не могло не тронуть.

– Только вот не надо меня жалеть, – отмахнулась Ира, находя ощущения неуместными.

– Да я и не собирался. «Надо уважать человека… не жалеть. Человек – это великолепно, человек – это звучит гордо».

И пояснил:

– Максим Горький. «На дне».

– Аааа, ну да.

У него была приятная улыбка. Бывает такое, вроде улыбаются люди, а понимаешь, что это только растянутые губы. А с этим мужчиной оказалось иначе. Доброе что-то было в нём, душевное. Ира даже почувствовала прилив уверенности, что всё будет хорошо.

– Я – Ира, – оставив недавний тон, представилась она.

– Игорь, – ответил он взаимностью, – расскажешь, что произошло? Может я всё-таки смогу помочь?

Чем? Разве что в дверь его квартиры был врезан точно такой же замок?

– Вряд ли, – расстроенно покачала Ира головой и частично поделилась, – обыкновенная ситуация, когда всё и сразу. Забыла ключи дома, муж ушел, его телефон недоступен, а мой вот-вот сядет.

– Муж? – Игорь задумался. – Это такой высокий блондин в очках без оправы и в пальто?

– Да ладно?!

Ира не заметила, как воскликнула. Потому что никак не ожидала, что Игорь может знать Лёшу.

– Так ты здесь живёшь? Я думала, ты к Сергееву в гости шёл.

Никиту Сергеева она знала с тех пор, как после свадьбы переехала в Лёшину квартиру. Сосед вниманием не жаловал. Молодой ещё, он абсолютно не следил за собой, постоянно ходил угрюмый и недовольный. Поначалу Ира пыталась наладить с ним хоть какие-то соседские отношения, но Никита настойчиво отказывался даже здороваться. В конце концов, она оставила всё как есть.

– Я не думаю, что смог бы дружить с таким бирюком, как Сергеев, – ухмыльнулся Игорь. – Но снимать квартиру, почему бы и нет.

– Так вот, значит, в чём дело. Не знала, что он сдает. И давно?

– Три недели.

– Понятно. Не понимаю только, почему за это время мы ни разу не встретились.

– Да просто не пересекались и всё. Такое сплошь и рядом. Люди годами живут на одной лестничной клетке, а ничего друг о друге не знают. Ни имени, ни даже внешности. Я и мужа-то твоего видел всего пару раз. А запомнил, потому, что у меня память на лица хорошая.

– И надолго ты здесь?

Зачем Ира это спросила, она и сама не поняла. Наверное, потому что увидела в Игоре возможного друга? Хотя, какого друга? Лёша предельно ясно высказывался по поводу подруг, а тут мужчина, да ещё и новый знакомый. Думать о том, как он окрестил бы Иру после этого, совсем не хотелось. А самому Лёше возможная дружба была не нужна, у него с приятелями проблем не возникало. С ними он, скорее всего, и отдыхал, оставаясь недоступным для жены.

– Не знаю, как пойдёт. На ближайшие три месяца точно.

– Значит, будем соседями. Никогда с людьми вот так не знакомилась. В смысле, на лестничной клетке.

– А я, знаешь, что думаю?

Он неожиданно нахмурился, но даже сдвинутые к переносице брови не убавили Игорю привлекательности. Ира вспомнила, что такой типаж мужчин ей всегда нравился. Ну как нравился? На таких задерживался взгляд. Замужем-то она была совсем за другим, а в ЗАГС пять лет назад шла по любви.

– И что же?

– Что хватит здесь сидеть, как шифрующаяся молодежь, воспаление зарабатывать. Муж когда может прийти?

– Не знаю, – обречённо вздохнула Ира, – может через пять минут, а может и к утру.

– Пошли ко мне, – решительно даже не предложил – указал Игорь, заставив собеседницу вздрогнуть изумлённо. – Посидим хоть в тепле. И телефон зарядишь, а то благоверный твой захочет дозвониться, а не сможет.

– Это…как-то…быстро, что ли. И неудобно.

Ира пролепетала неуверенно. Не то, чтобы ей хотелось сидеть здесь, ожидая того, неизвестно чего. Но идти к Игорю, пусть даже он вызывал доверие и был соседом… Она всё-таки не подросток, чтобы совершать глупости.

– Быстро ты простудишься, а неудобно будет потом по врачам бегать, – не наседал, но и не уступал Игорь. – Не заставляй себя уговаривать. Если ты меня боишься…

– Я ничего не боюсь, – перебила она, собираясь прямо сказать, что замужней женщине просто неприлично на ночь глядя идти в гости к малознакомому мужчине, какими бы благородными ни казались его мотивы.

Хотела, да не вышло. От резкого поворота у лопаток прострелило и замкнуло болью. Нога снова напомнила, что ей крайне неудобно согнутое и поджатое положение. В голове снова мелькнула мысль, по чьей милости она сидит на лестничной клетке. Перед кем Ире должно было быть стыдно? Перед мужем, который не смог подождать лишние минуты? Или перед свекровью с её унизительным отношением к невестке? А может, перед матерью, которая непременно воскликнет, всплеснув руками: «Как ты можешь? Разве так мы тебя воспитали? Стыд-то какой!»

Ярость снова встала поперёк горла, но, несмотря на это, Ира всё же ответила:

– А пойдем.

* * *

В объятиях дивана Ира разомлела. Свежезаваренный кофе наполнял тело слегка обжигающим теплом и пьянил ярким ароматом. Если бы ноги ещё можно было забросить на сидение, а потом и подтянуть к животу. Но это уже было слишком для гостьи, хоть Игорь и попросил её чувствовать себя как дома.

Его временное жильё пережило перепланировку. По изначальному проекту оно должно было быть отражением Лешиной квартиры: две изолированные комнаты, г-образный коридор, маленькая кухня и раздельный санузел. Здесь же кухню превратили в студию, небольшая комната разрослась и превратилась в настоящую мастерскую художника.

Мольберт у окна Ира заметила сразу же, потом были холсты у стены, стопка рисунков и рабочий столик, заставленный художественной утварью. Спросить сразу она постеснялась, а теперь, оказавшись после жёстких ступеней на мягком диване с чашкой любимого напитка в руках, не спешила. Уходить ей не хотелось, а Игорь и не выгонял. Телефон, подключенный к зарядке, молчал, а Ира даже порадовалась, когда, снова набрав мужу, услышала голос автоответчика.

Игорь стоял в нескольких шагах и готовил порцию кофе для себя.

– Согрелась? – спросил он чуть погодя.

– Не то слово, – Ира едва не промурлыкала, как довольная кошка.

– Ну, я рад, что мелодия нашего знакомства зазвучала на иной лад.

– А ты ещё и поэт? Я думала – художник.

Игорь усмехнулся, изображая скромность. На самом деле ею и не веяло. Гордыни и высокомерия в нём не было, но цену себе он знал и этого не скрывал.

– Художник. А вот стихов пока писать не пробовал.

– Никогда не поздно начать, – попыталась подзадорить Ира, – творческие люди часто находят себя в разных областях. Ты профессионал или это так – хобби?

– Это – жизнь. Когда почти с рождения держишь в руках кисть и карандаш, иначе уже не скажешь. А если проще, первое образование у меня Суриковское. Пишу картины на заказ, от недостатка клиентов не страдаю. Работаю в разных жанрах. А между заказами творю для души.

– Здорово.

Ира и правда была восхищена. У ней никогда не было в знакомых творческих людей, тем более художников. А живопись она любила, хотя особыми познаниями в искусстве не отличалась. Её просто всегда удивляло, как люди, имея только кисть и краски, создают красоту. Как они видят её в деталях? Или вообще пишут, храня только идею в голове?

– Я могла слышать где-нибудь твою фамилию? – спросила она.

– Как тебе сказать? – Игорь даже затылок почесал, задумавшись. – У меня проходят выставки. В определенных кругах, в принципе, известен. Но не настолько, чтобы на экране сверкать и в журналах мелькать. Я же художник, а не звезда шоу-бизнеса. Я работаю, занимаюсь любимым делом, мой труд неплохо оплачивается. Что ещё надо?

– Наверное, ничего.

– А ты кто?

– Домохозяйка, – уныло ответила Ира. – Муж настаивает на том, чтобы женщина следила за домом, в то время, как мужчина на него зарабатывает. А до этого у меня была самая «редкая» профессия в мире…

Она сказала с горькой иронией. Игорь её прочувствовал, но решил пошутить:

– Дай угадаю. Женщина – пилот?

– Если бы, – Ира мило усмехнулась, – бухгалтер. И не сказать, что я прямо была без ума от этой работы. Востребовано, вот и выучилась. А любви особой к деньгам и отчётностям у меня нет и, наверное, не будет никогда.

Игорь отставил пустую чашку, скрестил руки на груди. В освещённом помещении, он оказался выше, чем на лестничной клетке. Немногим пониже Лёши с его-то метр девяносто. Ира по сравнению с ними была хрупкой малюткой: рост метр шестьдесят, вес пятьдесят два. Но в Игоре она видела то, что Лёша с годами утратил. Надёжность и мощную поддержку. Это проскальзывало во всём: и в положении тела, и в повороте головы, во взгляде и интонациях. И Ира снова вернулась к мысли о возможной дружбе. Потому что таких друзей-мужчин у неё не было никогда. Разве что в мечтах.

– Надо заниматься своим делом, – заключил Игорь, между тем. – Искать его, если нет. И не важно, мужчина ты или женщина.

– Кто спорит, – Ира вздохнула. – А ты откуда в первопрестольную пожаловал?

– В златоглавой я родился, – раздалось в ответ.

– Извини, – Иру едва в краску не бросило. – Я просто подумала, раз ты снимаешь…

Игорь отмахнулся без обид.

– Снимаю потому что художнику нужно разнообразие. Я на Котельнической жил.

– Это в высотке, что ли?!

– В ней самой. Место красивое, историческое. «А из нашего окна площадь красная видна», знаешь? Но всё приедается. Вот и нашел временное убежище от творческого кризиса.

Ира поняла. Они жили на шестнадцатом этаже дома с видом на природный заповедник. Это тебе не урбанистические красоты центра. Недавно, например, гуляли морозы, и деревья по утрам превращались в заиндевевшее чудо. Ветви белели и серебрились, щетинились, словно солевые иглы на фоне бледного, но ясного зимнего неба. «Мороз и солнце» воочию.

– А можно немного нескромный вопрос?

Ира решилась. Не то, чтобы её это сильно беспокоило, просто любопытно. И когда Игорь кивнул, спросила:

– А ты женат? Не подумай только ничего, просто нехорошо выйдет, если жена придет, а у тебя тут соседка кофе распивает на ночь глядя.

– А сама ты как думаешь?

– Нууууу…

– Да ладно, не гадай. Не женат. Но был, десять лет назад.

– А почему был? Развёлся?

– Да, молодые оба были, горячие. Мне – двадцать пять, Лене вообще двадцать. Женились, как думали, по любви, а вышло – по обоюдной страсти. В итоге через год в браке были готовы друг друга убить. Ума хватило не мучиться и разбежаться. Зато друзьями остались. Ленка вон недавно третий раз замуж вышла. Говорит, в последний.

Ире осталось только вздохнуть незаметно. Ей тоже было двадцать, когда замуж выходила, а сейчас, вот, двадцать пять. И тоже «до конца дней своих». Только вот раз у Иры был первый и последний, а не третий, как у этой Лены.

– А больше не пытался? – спросила она, продолжая. – Я слышала, что неудачные браки отбивают всю охоту повторять.

– Нет, дело не в этом. Ленка тому, вон, яркий пример. Просто не нашёл человека, с которым действительно готов прожить до конца дней под одной крышей, невзирая на превратности быта. «Брак меняет и остужает чувства!» Не могу с этим согласиться полностью, жениться можно и нужно, но только тогда, когда ты будешь уверен, что никакие перемены не отвратят от человека, и наоборот. Вот тогда хоть под венец.

– Как бы знать заранее.

Ира сама не заметила, как ответила. Как соль на рану просыпались размышления Игоря.

– Я что-то не так сказал?

– Нет, это твоё мнение, – спохватилась она, – просто я мыслю несколько по-старомодному. Так уж воспитали. Ну, что браков не может быть несколько, а только один. Навсегда. И неважно в церкви он скреплен или в ЗАГСе. И брак – это терпение и прощение, всегда, во всем.

– Раз выбрал – значит терпи?

– Ну да.

Игорь подозрительно прищурился. Внутренняя скованность сродни неловкости пронзила Иру.

– Я надеюсь, у вас с мужем всё не только на терпении строится, – заключил её новый знакомый, но прозвучало это с намёком на сомнение. – Ещё кофе выпьешь?

Ира отрицательно помотала головой. Напоминание о Лёше заставило её бросить взгляд на телефон. Заряда в нём уже накопилось более чем достаточно.

– Поздно уже, – озвучила она свои мысли, – спасибо за кофе, за гостеприимство, но мне пора.

– Куда? – уточнил Игорь. – Муж написал?

– Нет, не написал, – призналась Ира, – и не звонил.

– И куда ты тогда?

– Переночую где-нибудь, – ей оставалось только пожать плечами, – интернет мне в помощь.

– Где? – нахмурился Игорь. – Снимешь койко-место в неизвестной компании? Или поедешь в гостиницу? Извини, конечно, но если бы ты рассматривала такой вариант, мы бы на лестнице не познакомились.

– Придумаю что-нибудь. Не на улице же ночь коротать.

– Не на улице. Оставайся.

Ира нервно усмехнулась и поднялась с дивана. Может, она и пошла к мужчине в гости не просто в первый день, а в первый час знакомства, но оставаться ночевать – это было более чем слишком.

– Спасибо, конечно, – ответила она, – но не стоит. Меня могут неправильно понять.

– Кто? Я? Или муж? Пусть тогда правильно объяснит, почему заставляет жену сидеть на лестнице. Он, конечно, не знает, что ты забыла ключи. Но взглянуть в телефон и увидеть кучу непринятых звонков и подумать, что раз так – значит, что-то случилось, не так уж и сложно. Или он – секретный агент?

И уже серьезнее Игорь добавил:

– Ир, я не маньяк, не убийца и не насильник. И не мальчик, чтобы не знать правил приличия. Но не помочь женщине: симпатичной и приятной во всех смыслах, моей соседке, попавшей в непростую ситуацию, я не могу. Вот, держи.

Он шагнул к небольшому комоду и вытащил из верхнего ящика ключ, протянул его Ире, а когда она не взяла, положил его на диван рядом с гостьей.

– Это от комнаты. Можешь запереться и оставить ключ в замке, если опасаешься. Кровать в твоем распоряжении. Душ, туалет тоже. В общем, отдыхай. И не надо никаких гостиниц. Если муж объявится – до дома тебе два шага.

– Игорь…

– Да-да.

Ира хотела отказаться, несмотря на все плюсы. Но снова подумала о муже, о свекрови и о том, что в людях слишком много отрицательного опыта, чтобы в простом и доброжелательном не видеть гнусных намёков. И взяла ключ, зажала в кулаке.

– Ты прямо рыцарь, – промолвила она, – защитник и спаситель дамы.

– Прекрасной дамы, – шутя поправил Игорь. – Почему бы и нет. Может, своим примером вдохновлю кого-то, и рыцарей нашего времени станет больше?

Ира всё же заперла дверь, хотя доверие нашёптывало, что это излишне. И раздеваться не стала, так и устроилась одетая на застеленной кровати. Телефон положила возле без особой веры, что Лёша позвонит. Думала – не уснет. Но дрёма налетела довольно быстро. И последнее, что Ира запомнила, перед тем как явился сон – короткая мысль. Не о муже, нет. О человеке за стеной. «Последний романтик», – подумала она и улыбнулась.

* * *

«Я буду знать всё равно, что ты веришь. Я буду знать, что ты любишь меня…», – громко пообещал Денис Майданов из динамика телефона. Ира открыла глаза и не сразу вспомнила, где находится. Испугалась, потом подумала, про сон во сне. Но голос певца продолжал твердить о невозможно сильном чувстве, и ей ничего не оставалось, как окончательно проснуться. И заметить, что на часах уже половина девятого утра.

Звонила мама. Срываясь от волнения, она едва дала дочери сказать приветственное: «Да», и начала:

– Ира, доченька, родная! С тобой всё в порядке? Где ты?

Ира представила, что будет, если сказать правду и поняла, что это не вариант.

– Мам, успокойся, ладно, – как можно спокойнее ответила она, – а то я не пойму, на какой из твоих вопросов отвечать. Все со мной хорошо, жива-здорова.

– Тогда я ничего не понимаю. Объясни мне, что происходит?! Я ещё сплю, вдруг звонит Лёша и говорит, чтобы ты немедленно возвращалась! Как я должна это воспринимать? Ты что? Не ночевала дома?

– Мам, я же говорю, успокойся, – Ира мысленно собралась с духом. – Да, я не ночевала дома. Я у Кати, и раз Лёша так ждёт меня, скоро буду. Всё нормально, нет поводов переживать.

– Все нормально?! – от высоких возмущённых нот голос матери всё же запищал. – Это называется «всё нормально»? Моя дочь ночует у какой-то хабалки, а муж её найти не может. Вы что, опять поссорились? Из-за какой-нибудь ерунды? Ира, ну сколько раз тебя просить, будь ты повнимательнее к Лёше. Ты бы его слышала, когда он звонил! Если уж так всё сложно, почему к нам не приехала? У тебя родных нет?

– Мам!

Слушать было невыносимо. Понять маму Ира могла, но не тогда, когда волнение лишало ту способности здраво мыслить.

– Что «мам»?!

– Лёша случайно не объяснил, почему я не дома?

– Нет, – возмущение матери сменилось озадаченностью, – а должен был?

– Мог бы.

Ничего другого Ира услышать и не ожидала. Вместо того чтобы напрямую позвонить жене, Лёша выбрал безотказный вариант – поставить на уши тёщу. Простой звонок и такой же обыкновенный вопрос: «Нина Павловна, а Ира, случайно, не у вас?» И всё: обезумевшая мать уже готова весь город поднять на поиски дочери. А найдя, быстро и без проблем, отчитать, как подростка, пришедшего домой после десяти вечера. Нина Павловна, похоже, никак не могла свыкнуться с мыслью, что её чадо давно уже не ребёнок.

Ира поняла, что пора заканчивать.

– Мамуль, со мной ничего не случилось, это главное. Минут через десять-пятнадцать буду дома. Люблю-целую.

И положила трубку. Время пошло. Скорее всего, мама через пару минут перезвонит Лёше и передаст информацию. Через обещанные минуты надо будет переступить порог своей квартиры. Если конечно, муж опять не убежит куда-нибудь, её не дождавшись.

Ира встала, размяла плечи и поправила покрывало, смятое после сна. Зеркала в спальне не было, поэтому она воспользовалась камерой на телефоне в режиме «селфи». И отметила, что не так уж и заспанно смотрится.

Дверь в гостиную-мастерскую была прикрыта, но не заперта. Толкни – откроется, но Ира постучалась. И сразу же услышала приглашение войти. Игорь стоял у мольберта с карандашом в руках.

– Доброе утро! – приветливо помахал он свободной ладонью. – Как спалось?

– Доброе! Замечательно. А тебе? А то уступил мне самое удобное место в доме.

– Как же иначе? А я не спал. Вдохновение нахлынуло.

И, бросив на гостью короткий внимательный взгляд, сделал несколько штрихов на своём полотне. Ира никогда прежде не видела художника за работой. А тут впервые – и загляделась. Движения Игоря были четкими, руки знали своё дело. Кстати, о руках. Ира привыкла к стереотипному видению художников: этаких высоких, бледных, худощавых людей искусства. Игорь был полной противоположностью этого взгляда. Для работы он переоделся в спортивные брюки и хлопчатобумажную рубашку, рукава которой закатал по локоть. Руки у него были крепкими и даже мощными, лишёнными изящной утончённости. Их покрывала не густая, но заметная поросль тёмных волос. Во время наброска Игорь сосредоточился, от чего лёгкая доброжелательность, с которой он приветствовал Иру, соскользнула с лица, уступив место напряженной серьёзности. На минуту, наверное, но и этого хватило, чтобы Ира застыла, не смея оторвать взгляда от эталона мужественности.

Опомнилась она быстро. Игорь тоже оторвался от холста и спросил:

– Чай? Кофе? Большего, извини, предложить не могу – холодильник пустой.

– А и не надо, – отмахнулась Ира, – мне пора уже. Домой.

– Муж дозвонился?

– Вроде того.

Игорь положил карандаш и вышел из-за мольберта.

– Тебя проводить? – спросил он, не шутя.

– Спасибо, не стоит. Провожать-то особо некуда.

Была ещё одна причина, о которой не стоило говорить вслух. Ира опасалась столкнуться с мужем в компании другого мужчины. Неприятных разговоров тогда точно было не избежать. Не заметил бы, как она из двери напротив выходит.

Но Игорь всё-таки проводил. До порога своей квартиры. Пока Ира завязывала шнурки на своих высоких ботинках, то чувствовала его внимание. Художник следил за её движениями. Изучал или запоминал? Не особо важно, потому что, и так – и так Ире было неловко. Игорь как будто раздумывал, сказать что-то важное или нет. Но, когда она разогнула спину и взглянула на него, снял с вешалки её куртку и заботливо протянул.

– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила Ира, когда Игорь дёрнул, размыкая, щеколду входной двери.

«Для меня такого давно никто не делал», – чуть было не добавила, но вовремя сдержалась.

– Не за что, – спокойно ответил Игорь. – Обращайся, если что, не стесняйся. Мы ведь теперь друзья?

Ира кивнула.

– Тогда пока, Ир. Удачи!

Удача ей сейчас точно бы пригодилась. А ещё терпение, спокойствие и хладнокровие. Потому что чего ждать от мужа, Ира не знала. За всю их супружескую жизнь он, правда, её ни разу не ударил, хоть это можно было исключить. Зато в области морального унижения Лёша не знал себе равных.

Входная дверь была не заперта. Муж ждал Иру и, едва она вошла и повернула щеколду изнутри, появился в коридоре. Встал в противоположном конце, скрестил руки на груди, ожидая объяснений. Ира бросила короткий взгляд на Лёшу и тут же отвернулась, потянула вниз бегунок молнии на куртке.

– Где ты была? – прогудел вопрос.

Она молча разделась. Лёша приблизился на шаг, перекрывая путь в комнату. Высокий, почти под потолок. Не обойти, не подвинуть. Зато ему было достаточно одного незначительного толчка, чтобы опрокинуть жену. В минувшие времена влюбленности, Лёша легко забрасывал Иру на плечо, а она дрыгалась, возмущённо визжа, а потом смеясь. Тогда это были шутки и забавы. Теперь от них не осталось и следа, как и от того человека, которого она любила.

– А тебя это волнует? – ответила Ира безразлично.

– Представь себе. Ты жена мне или кто?

– Надо же, – Ира состроила кислую физиономию. – Слов-то какое «жена». Жён, вообще-то, не оставляют перед запертой дверью, зная, что у них нет ключей.

– У меня появились неотложные дела, я не мог ждать, когда ты вернёшься. Я ушёл с чистой совестью, зная, что ты поедешь к матери. Но…

Лёша не оправдывался. Он объяснял очевидное так, будто не понимал, зачем это вообще нужно.

– Ты не позвонил, – перебила его Ира, – ни разу. Хотя бы чтобы уточнить, доехала ли я до родителей. Они на другом конце Москвы живут, если помнишь. Мужьям, вообще-то, свойственно так поступать. И отвечать, когда им звонят по сто раз.

– Я не мог ответить! Я включил телефон, когда пришел домой! – Лёша всё-таки повысил голос, но незначительно.

– И позвонил маме, а не мне…

– Да, потому что был уверен, что ты у неё! Хватит цепляться к мелочам, ты выглядишь глупо!

Что и требовалось доказать. Она виновата во всём, он – ни в чём. В последнее время это уже стало нормой.

– Глупо, – проворчала она, – глупо не иметь ключей от квартиры, в которой живёшь.

Всем своим видом и тоном Ира попыталась показать, насколько ей сейчас не нужны разговоры. Лёша не мог не заметить.

– Что ты опять про эти ключи? Я тебя не о них спрашиваю. Где ты была всю ночь?

– С мужиком другим ночевала!

Ира выпрямилась и почти что воткнулась носом в грудь мужу, так близко теперь он стоял. Дома Лёша одевался опрятно, не терпел даже намеков на пятна или откровенных складок. Что уж говорить о дырках. И от супруги требовал следить за этим. Сейчас Ира даже уловила запах лавандового кондиционера, с которым накануне стирала его футболки и рубашки. И подняла взгляд, потому что разговаривала она с человеком, а не с грудными мышцами, кожей и тканью.

Что она ожидала увидеть после своего резкого ответа? То, что увидела. Лёша просто пропустил смысл сказанного мимо.

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, – устало отозвалась Ира, – мама тебе всё уже сказала. Смысл повторяться? Я устала, Лёш. Я хочу отдохнуть.

И попыталась просочиться между массивной фигурой мужа и стеной. Не получилось – Лёша опять оказался на пути. Он не грубо сжал её плечи, а затем присел на корточки так, чтобы снизу вверх посмотреть на супругу. Как отец на дочь, пытаясь узнать, кто её обидел в школе.

Ира немного растерялась от неожиданности. Лёша глядел нежно, как будто с любовью. Или не «как будто»? Подумалось даже, что она переборщила с этими ключами и ночёвками. Может, быт и рутина превратили её в нервную грымзу? А муж-то вот он, рядом. И всё готов понять и простить.

– Ириш, – подтверждая беглые размышления, промолвил Лёша, – что мы как дети, в самом деле? Зачем ссоримся по пустякам?

– А это пустяки? В последнее время они что-то зачастили.

– Так надо с этим что-то делать.

– Что, например?

Лёша ласково провел ладонью по её волосам, на лице мелькнуло выражение заботы. Ира уже и забыла, что он на это способен. Муж приподнялся и мягко поцеловал. Только в Ире ничего не отозвалось. Ни от поцелуя, ни после, когда Лёша встал и обнял её. Не было в ней чувств. Ни отвращения, ни былого тепла супружеской любви. Сердце застыло – не шелохнётся, не вздрогнет. И первое, что Ира ощутила после этого затишья, была досада. Что былое сильное чувство умерло и, наверное, не вернётся уже никогда.

– Лёш, – позвала она не громко и слабо, – я правда, очень устала.

– Ну, так иди, отдохни.

Он шагнул в сторону и скрылся в комнате. Ира уже собиралась сходить, наконец, в ванну, умыться и просто привести себя в порядок, как Лёша снова подал голос.

– Ир, я забыл. Посмотри в правом кармане куртки, подарок там тебе.

Подарок? И без повода? Она удивилась неожиданному порыву Лёши и запустила руку в указанное место. Пальцы нащупали что-то плоское, похожее на простую картонную коробку. Пачку, скорее. И не ошиблись.

Ира едва подавила нервный смешок. В её ладони оказалась початая упаковка презервативов. Весьма оригинальный подарок, учитывая, что уже довольно долго Ира лечила гормональный сбой средствами с противозачаточными свойствами.

– Нашла? – снова окликнул Лёша.

Она догадалась, что ошиблась, потому что с детства путала право и лево, вернула находку на место, заглянула в нужный карман и вытащила связку из трёх ключей.

– Это что? Мне? – крикнула в ответ, стараясь не выдавать истинных эмоций.

– Тебе! Больше не нужно будет по подругам по ночам бегать.

– Спасибо, – криво улыбнулась Ира, – это очень мило.

А мысленно с разочарованием добавила: «Зато ты, видимо, собираешься продолжать».

* * *

Вера Павловна была не простым ветром – ураганом, сметающим всё на своём пути. Она не видела препятствий и не знала слов «не прилично», «не положено», «не полагается». Ирина свекровь никогда не предупреждала о своих визитах и в квартиру сына могла заявиться хоть ночью.

В первое время Иру это и злило, и возмущало. Несколько раз она даже высказывала Вере Павловна своё мнение, но толку это не имело никогда. Свекровь просто не слушала невестку. В конце концов Ира привыкла и просто перестала обращать внимание на её хозяйские выходки и придирки.

– Сумки возьмёшь? – недовольно спросила Вера Павловна из коридора. – Не понимаю, почему об этом надо постоянно просить.

Ира стояла на кухне у плиты и в предчувствии очередного неприятного разговора закатила глаза. То, что это именно свекровь, она узнала ещё до негодующего вопроса родственницы. Просто Лёша приходил тихо, почти неслышно, аккуратно прикрывая дверь за собой. Вера Павловна же любила шум. Видимо считала, что весь дом должен знать о её приходе. Она хлопала дверью и стучала ногами, вытряхивая из подошв реагенты и остатки зимней грязи. А сегодня приближающийся цокот её сапог Ира уловила ещё до того, как свекровь вошла в квартиру.

– Не возьму! Извините, молоко на плите!

Вера Павловна ничего не ответила, только через пару минут лично появилась на кухне с двумя пакетами, битком набитыми продуктами. Ира только покосилась на них:

– И к чему это? Мы, вроде, не голодающие, чтобы нас подкармливать?

– А кто ж знает? – Свекровь открыла холодильник и принялась выкладывать покупки на стеклянные полки. – Ну, я так и думала. Хоть шаром покати. Как вы живёте только, не понимаю…

«Что ж нам – умереть?» – подумала Ира, а вслух спросила:

– Вы к нам по делу или просто мимо проходили?

– Мимо, – ответила Вера Павловна, не оборачиваясь, – но я так понимаю, и дело найдётся. Ты давно Лёше харчо варила?

Давно. Муж любил этот суп, но сетовал, что Ира его по-настоящему готовить не умеет. У неё же от жирной пищи сводило живот, поэтому кастрюли с острым супом были обречены на скисание. И чтобы зря не переводить ни продукты, ни время, Ира перестала с ним связываться. Только объяснять это было бесполезно.

– Куда мне до вас, – она попыталась ответить без иронии, но не вышло, – за всю жизнь не научиться.

– А может, стоило бы попробовать?

– А зачем, – Ира плечами пожала, – вы в этом доме все равно частый гость.

Вера Павловна обернулась стремительно, одарив невестку негодующим взглядом.

– Кто? Гость? А ты не забыла…

– Не забыла, – спешно перебила Ира, – вы – хозяйка, а я тут так, на птичьих правах. И раз уж вы пришли сыну суп варить, я, наверное, пойду, ладно? Не буду мешать. Лёша часов в шесть придет. Обещал, по крайней мере.

И не дожидаясь очередной реплики, покинула кухню. А пока переодевалась в уличное, думала: почему всегда так? В нормальных семьях свекровь и невестка чай вместе попили бы, о жизни посудачили. А у неё, как в глупом анекдоте, не иначе.

На счастье бесед больше не велось. Ира быстро сменила домашнее платье на джинсы с кофтой, сунула ноги в ботинки, набросила куртку и вышла. Только вот куда? Так хотелось уйти от неприятного общества родственницы, что она совсем забыла решить. И остановилась у подъезда в неведении.

В кошельке нашлось достаточно денег, чтобы пройтись по магазинам. Но вот чтобы устроить шоппинг для души и тела оказалось маловато. Да и Лёша вечером мог осуждающе насупиться, мол: «Я зарабатываю, а ты тратишься на всякую ерунду». Хотя с того момента, как Ира нашла у него в кармане презервативы, муж стал более нежным и заботливым. Пытался вину загладить. А может и ослепить Иру вниманием, чтобы она не обращала внимания на мелочи, которые могли бы указать на левые похождения супруга. Пока она не разобралась, а сейчас думать об этом не хотела. В голову пришла иная мысль, и поход по магазинам Ира решила отложить. По крайней мере, пока.

Она села на скамью, вытащила телефон и набрала номер. Через пару гудков немного нервный женский голос ответил.

– Привет, Кать. Я не вовремя? – спросила Ира.

– Да, какой там не вовремя? – тотчас же заверещала подруга. – Я ж по жизни с языком на плече. Извини, я даже на номер не посмотрела, когда трубу взяла. У меня тут…

Катя никогда не стеснялась неприличного словца. Резкая в общении, иногда грубая, но никогда не в обиду, она всегда говорила так, как есть, не преувеличивая, ни приуменьшая.

– Хотела прошвырнуться тебя позвать, – не растягивая, предложила Ира, – давно не виделись.

– Давно? – Катя даже воскликнула. – Да целую вечность! Я только «за», ты же знаешь! Но сегодня никак, правда. Мелкий заболел, врача ждём. Старший на ушах целый день стоит. Сашка на работе, вырваться не может. Короче, я тут встряла.

– Что-то серьёзное?

– Да не знаю. Он всю ночь квохал да лаял. Уснуть не мог, бедный ребёнок. Температура ещё. Короче, ждём. А ты чего? Тебя твой опять террорит?

– Нет, Лёша на работе. Свекровь приехала…

– Ясно, можешь не продолжать. Я б тебя в гости позвала, но фиг знает, что там у мелкого. Вдруг заразная хрень. Я и Кирюху в сад не повела поэтому. Вдруг скарлатина, какая.

– У скарлатины сыпь, вроде, – предположила Ира. – Ты не накручивай себя раньше времени.

– Ты сама как? Не в обиде?

– Да какие обиды? Поправляйтесь там поскорее. Звони, как поспокойнее будет, поболтаем.

– Конечно! Не вопрос! Целую тебя крепко.

– Взаимно.

Ира отключила вызов и вздохнула. Дети – это святое. И даже если бы Саша, муж Кати, был дома, её грех было срывать с места ради встречи с подругой, которой, если по совести, просто нечем было заняться три часа.

– Отбой, – пробормотала Ира и почувствовала приступ грусти.

Прилив этот объяснялся не сорванной встречей. У Иры с Лёшей, несмотря на прожитые вместе годы, детей не было. Могли бы быть два с половиной года назад. Ира тогда забеременела, а вот выносить не смогла. На третьем месяце случился выкидыш по причине нестабильного гормонального фона. Именно тогда по их семейной жизни побежала трещина. Ира переживала, Лёша, казалось, не мог простить, хотя вида не подавал. Ещё одна беременность, быть может, и спасла бы положение, но с этим, как раз, и не получалось. После неудачных попыток Ире назначили долгое лечение, во время которого забеременеть просто было невозможно. А трещина всё ширилась и вот привела к тому, что имелось теперь. Лёша завел любовницу, а Ира уже и не знала, хочет ли иметь от этого человека детей.

Она что не сразу услышала, как её зовут. А когда поняла и подняла голову, тоску как ветром сдуло.

– Игорь?

– Я!

Он стоял рядом с пакетами продуктов в руках. Шёл, видимо, из магазина, когда застал задумчивую соседку на скамье.

– Привет, – Игорь поставил сумки прямо на землю, – а что ты на улице? Прохладно как-то просто сидеть.

И был прав. Ира и не заметила, как противный мокрый холод городской зимы прокрался под куртку и начал свое мерзкое дело.

– Да, вот думаю, – она зябко передёрнула плечами, – где время до прихода мужа скоротать.

– А что не дома? Снова ключи забыла?

– Дома свекровь, – многозначительно ответила Ира.

– Понятно, – Игорь покачал головой, – я тоже не слишком любил оставаться с тёщей наедине. Сразу во всех земных грехах становился виновным.

– Значит, ты точно меня понимаешь. Как сам? Как творчество?

Они не пересекались две недели, словно подтверждая одну из тем разговора на лестнице. Хотя Ира поглядывала на дверь напротив, когда находилась на лестничной клетке. И приятные воспоминания в эти моменты подталкивали подойти, нажать на звонок. Хотелось повторить, но Ира отдавала себе отчёт, как это можно было расценить.

– Сам? Да, собственно, так же, как и был. А творчество продвигается. Я бы даже сказал, что очень хорошо идёт. Видишь, из дома вон не вылезаю. За продуктами только вышел.

– Я рада, что наш район на тебя так действует, – искренне отозвалась Ира. – На выставку пригласишь? Или там только для избранных?

Она и сама не понимала, что несла. Проснулось в ней что-то забытое – женское кокетство? И голова склонилась незначительно, и взгляд игривый из-под бровей выстрелил в союзе с хитрой, аккуратной улыбкой.

– Смотря кого считать избранным, – Игорь поймал посыл и ответил тем же. – Приглашу, конечно. Только вот мне нужна твоя помощь. Я бы сказал, позарез.

– Вот как? – удивление несколько отрезвило Иру. – И чем же я могу помочь художнику? Я картины писать не умею.

– С этим я как-нибудь сам справлюсь. А чем помочь, боюсь, на словах не объяснить. Я сильно обнаглею, если приглашу тебя зайти в гости? Пока ты всё равно не знаешь, куда податься до прихода мужа?

Она задумалась, но только для приличия. Потому что глупо было отказываться от того, чего хотелось. Особенно если в честности и благопристойности Игоря уже представился повод убедиться.

– Обнаглей, – разрешила она, – наглость, говорят, второе счастье.

– Тогда приглашаю.

– Тогда принимаю.

На этой шутливой ноте Ира поднялась, а Игорь подхватил пакеты за ручки. Она хотела открыть дверь в подъезд, чтобы хоть как-то помочь, но мужчина оттеснил её, несмотря на тяжесть ноши сам набрал код домофона и дернул на себя выкрашенную дешевой краской ручку.

На своем этаже Ира почувствовала себя неуверенно. Всё казалось, что пока Игорь достает ключи и открывает замки, в её квартире к глазку припадает Вера Павловна и следит, ненавидяще поджав губы. Что выйдет вот-вот, и выскажется не по делу, испортив окончательно настроение и отношения. Когда Игорь посторонился, пропуская гостью, Ира спешно зашла внутрь и выдохнула спокойно.

– Проходи в мастерскую, – пригласил он, – я сейчас, холодильник только заполню.

Как будто это мешало общаться, учитывая новую планировку. Игорь разбирался с пакетами в паре-тройке шагов, а Ира стояла возле дивана, раздумывая, присесть или нет.

– Так чем я могу тебе помочь?! – позвала она.

Игорь подошёл к мольберту и махнул ладонью, подзывая:

– Ты серьёзно? – изумилась Ира. – Я должна посмотреть? Я думала, художники не очень любят, когда разглядывают незавершённые полотна.

– Кто-то любит, кто-то нет, – ответил Игорь. – Как же ты поможешь, если не увидишь, в чём помогать?

Ира нерешительно подошла, все ещё не понимая, зачем понадобилась. В школе, классе в восьмом, повинуясь творческому порыву, она нарисовала гуашью деревенский пейзаж: холм, речку, домик на берегу. А когда рисунок увидела её одноклассница, посещавшая художественную школу, услышала: «У меня брат в детском саду так же рисует». С тех пор Ира в художественном творчестве далеко не ушла. Но раз Игорь настаивал…

То, что она увидела на холсте, на некоторое время лишило её дара речи. Это оказался набросок: быстрые темные линии, прямые и плавно-изогнутые, складывались в женское лицо. Оно оборачивалось к художнику, будто модель застали врасплох. Большие глаза были распахнуты, ровные губы приоткрыты, длинные волосы лежали на плечах и спускались на спину и грудь. Впрочем, эти участки ещё не были даже схематически изображены, поэтому и неясно оставалось, будут ли вообще прорисованы.

– Это что, я? – прошептала Ира, когда спазм отпустил горло.

– Нравится? – спросил вместо подтверждения Игорь, придирчиво разглядывая своё творение.

Ирой завладели противоречивые желания: обидеться, оскорбиться, возмутиться или же просто смутиться. Она не знала, что сказать и в итоге только кивнула.

– А мне вот не нравится.

– Почему? По-моему очень похоже. Одно лицо просто.

– Вот в том-то и дело, что – похоже, что – лицо, – Игорь задумался. – Я же не фотоаппарат и не фотограф, чтобы создавать копию. Художники должны видеть глубже.

– Я, если честно, не совсем понимаю.

– Сейчас попробую объяснить. Я уже говорил, что кроме заказов пишу картины «для души». И вот одна такая давно, очень давно, сидела в моём воображении. «Видение», так я её называл. Но вот взяться за неё всё не решался, потому что образа не было. В фантазии виделись лишь черты женского лица, но никакой конкретики. Я искал, но не находил, всё было не то. И вот увидел тебя. Тот взгляд, который встретил, когда вышел из лифта. И понял: «Вот оно!» Поэтому, каюсь, Ир, не только из благородных побуждений я предложил тебе помощь. Потом я надеялся, что моей памяти хватит, чтобы запечатлеть образ на полотне. Но опять же ошибся. Я помню внешность, но не то, что кроется внутри каждого человека. Душу, что ли. Харизму. Изюминку. То, без чего жизни в картине не будет. Вот стоишь ты рядом, и я это вижу. Понимаю, что надо исправить в картине. А нет тебя, и всё – снова пустой набросок и только.

Вот о чём я прошу тебя, Ир. Быть моей натурщицей. Я уже сам собирался к тебе зайти с этим, но не знал, как твой муж отреагирует.

– Он бы подумал, что ты шутишь, – пробормотала Ира ошарашенно.

– Шучу?

Она вздрогнула, понимая, что сболтнула лишнее.

– Да, не важно. Так что, я должна стать моделью?

– Не должна. Я просто прошу тебя.

– А как это? – Ира в очередной раз перевела дух. – У меня просто нет никакого опыта. И обнажаться я не готова.

Игорь насмешливо повел бровью.

– Не придётся. Женское тело, конечно, очень красиво. Но я предпочитаю изображать иные достоинства. Не настолько очевидные. А по поводу остального – особых умений не нужно. Просто было бы замечательно, чтобы ты приходила ко мне каждый день, когда тебе удобно, конечно. Не могу пока сказать, как долго, но надеюсь не слишком, чтобы тебя не мучить.

Ира снова взглянула на полотно. Нет, ей было не понятно, почему Игорь так ругал набросок. Наверное, нужно было увидеть полностью готовый вариант, чтобы понять, о чём он. Образ, душа… Все это были вопросы личного взгляда. Но никто, никогда с неё не писал, и это оказалось, в итоге, приятно. И совсем не возмутительно. Если набросок казался великолепным, какой же будет картина? Был только один способ узнать.

– Разве это мучение? – промолвила она. – Давай тогда начинать. Чего откладывать?

* * *

Катя опаздывала. Впрочем, как всегда. Ира, сидя в кафе и потягивая из высокого стакана в ажурном подстаканнике фруктовый чай, удивлялась только тому, почему сама не назначила встречу раньше. Или пришла бы минут на двадцать позже установленного времени, зная Катину пунктуальность.

Подругу нельзя было назвать безответственной. Просто особенность у неё была такая – не рассчитывать время и находить какие-то проблемы. Например: «Не успеваю высушить голову», «Лифт застрял», «Встретила знакомого, которого сто лет не видела, вот и зацепились языками». Со временем Ира просто перестала обращать на это внимание, приняв Катю такой, как есть, ведь у подруги оставалась масса достоинств, с лихвой перевешивающих все её опоздания. Одно из них – отзываться на просьбу о помощи и поддержке по первому зову.

Ира только поднесла к глазам часы, высчитывая, сколько минут прошло с оговоренного «полтретьего», как услышала знакомый женский голос, звенящий от дверей кафе на весь зал. И улыбнулась. Сдерживать тон Катя тоже никогда не умела и не стремилась. Сейчас ей предложили пройти, а она так же вежливо, только громко, поставила администратора в известность, что её уже ждут. И, найдя Иру глазами, быстрым шагом направилась к столику в уголке.

– Ох, Ирунчик, извини, – начала она с объяснений, одновременно с этим сбрасывая с плеч шубу, – я вот правда сегодня хотела успеть.

И упала в креслице, тяжело выдохнув. После вторых родов Катя заметно набрала в весе и теперь походила на подрумяненную пампушку, не лишившуюся, однако, женской привлекательности. Мужчины за соседним столиком её сразу же заметили, и не только из-за поднятого шума. Ира это смогла понять по их заинтересованным взглядам, которые успела поймать.

– Ну, что случилось на этот раз? – спросила она, не тая радостной улыбки от долгожданной встречи.

– Что случилось? – тут же затараторила Катя. – Мелкий у меня всё болеет. Я Сашку припахала с ним посидеть денёк. А то всё работает и работает. Это, конечно, супер, но всех денег всё равно не заработаешь, а с семьёй тоже надо быть. В общем, он видимо, подзабыл немного, что мы договаривались. Пока вот напоминала, время и потеряла.

– Ясно. Ты на него не ворчи. Сашка у тебя – золото.

– Да я и не спорю, – Катя уже легче перевела дух и заглянула в меню. – Он вон, сразу согласился, как попросила. И гонит меня постоянно погулять, пройтись. Чтоб, как говорит, рутиной не обросла. Ну, а ты как? Я прямо представляю, что твой тебе сказал, когда ты о встрече со мной сказала.

Она даже брезгливо фыркнула. Ира не обиделась, прекрасно зная, что Катя думает о Лёше, а он, в свою очередь, какого мнения о единственной подруге жены.

– А я не говорила, – безразлично махнула она рукой. – Он на работе, зачем докладывать?

– И то верно, настроение себе портить. Девушка, можно вас?!

Катя обернулась, махнув официантке, и тут же поспешила вернуться к беседе.

– А что ещё у тебя нового?

– Нового? – Ира задумалась, с чего бы начать. – Да, особенного ничего. Дом, семья, хозяйство… Замкнутое колесо.

– А колесо всегда замкнуто, – усмехнулась Катя. – Иначе, какое же это колесо? Но оно ведь куда-то катиться? А куда?

– Да кто ж его знает. Куда-то…

– Это плохо, – категорично заключила Катя, даже ударив ладонью по столешнице. – Колесо без телеги вечно катиться не сможет. Упадёт рано или поздно. Шлёпнется в грязь. Или в…

– Катюх, хватит философствовать, – Ира оборвала её, не дав произнести откровенную грубость. – Не так уж всё и плохо у моего «колеса». Я вон, моделью сейчас работаю. Натурщицей, правильнее сказать.

И заметив, как от удивления распахиваются Катины глаза и удлиняется круглое личико, поспешила добавить:

– В нормальном смысле этого слова. Сейчас расскажу. Вон, кстати, твой кофе. Пей и слушай.

Ира недолго думала, с какого момента начать. С того самого вечера, который она собиралась коротать на лестничной клетке. Она рассказывала подруге всё, стараясь избегать только упоминаний о муже и деталей, которые можно было понять неоднозначно. Катя вся обратилась вслух, но с первого Ириного слова до последней точки ничем не выражала своего мнения. Зато когда история закончилась, она показательно отпила кофе, выдержала паузу и только потом, не пряча любопытства, спросила:

– Ну, и что было дальше?

– В каком смысле? – не поняла Ира.

Катя смотрела на неё с ироничным изумлением, разве что вслух не произносила: «Хватит дурочку ломать, всё ты знаешь, о чём я».

– Кать, хватит на нервах играть! – лёгкое раздражение всё же взяло верх. – Что ты мне тут глазки строишь? Объясни уже, как есть.

– А чего тут объяснять? Ириш, ты провела ночь с мужиком, теперь ходишь к нему каждый день. А мужик, по твоим эмоциям, ого-го какой. И хочешь меня убедить, что между вами ничего не было?

Тут Ира порадовалась, что её стакан с чаем стоял на столе, иначе она непременно бы поперхнулась.

– Не было, – коротко ответила она, – и быть не может.

– Он что – гей? – громко ужаснулась Катя, привлекая к их разговору очередное ненужное внимание.

– Какой ещё гей, – зашипела Ира, стыдливо озираясь по сторонам. – Игорь вообще-то женат был. И вообще ничего такого я не заметила.

– Тогда я не понимаю, в чём дело. Ладно, ты у нас с причудами, но он-то? Что, неужели даже ни разу не попробовал поприставать или намекнуть?

– Катя! – Ира уже была готова глаза закатить. – Поверь, не все мужчины рассматривают женщин исключительно как объекты страсти. Игорь знает, что я замужем и держит дистанцию. К тому же, я для него всего лишь натурщица, с которой есть о чём поговорить. Не думаю, что я его интересую как женщина.

– А он тебя интересует?

Ира смутилась. Потому что поняла, что ложь Катя заметит и раскусит быстрее, чем щелкунчик треснувший орех.

– Ага, я так и думала! – победоносно и радостно воскликнула Катя, не упуская удобной паузы. – Он тебе нравится! Я это сразу, мать, поняла. А может ты вообще – влюбилась?! Ай, не важно. Ирка, бери быка за рога и вперёд! Не понимаю, что ты вообще тянешь!

– И это мне говорит замужняя женщина, – отрезала Ира, – представь, что я бы тебе нечто подобное предложила.

– Очень основательно задумалась бы, – прозвучало в ответ мгновенно и без обид, – но если была бы на твоем месте. А я – на своем. И очень люблю своего мужа.

– Я своего, вообще-то, тоже.

Прозвучало фальшиво и неискренне. Только обмануть всезнающую Катю всё равно не удалось. Она едва ли не прыснула со смеха, а, собравшись, добавила к своим эмоциям:

– Ой, да ладно. Его что, есть за что любить? Нет, может быть…когда-то. Когда замуж выходила, точно, вспомнила! Правда я предупреждала, что не твой он мужик, но ты слушать ничего не хотела. Но что прошлое поминать. Вот, ответь мне на такой вопрос…

Катя стрельнула взглядом на соседний столик и сидящих там мужчин и продолжила:

– Вон, двое сидят. Что скажешь?

– Ну, а что сказать? Я не горю желанием флиртовать, если ты об этом.

– Не об этом. Просто скажи, что ты видишь. Опиши их, понятно?

Описать… Ира глубоко задумалась, стараясь не слишком откровенно разглядывать соседей.

– Ну, тот, что справа, – начала она негромко, – молодой. Волосы тёмные, одет хорошо. Симпатичный, у женщин, наверное, успехом пользуется. Глаза у него красивые, кстати, большие такие. Сложен хорошо, похоже, спортом занимается. Что ещё?

– Достаточно вполне, – Катя не стала дожидаться конца. – А теперь послушай сама себя. Женщина, которая действительно любит своего мужчину, не будет так пристально разглядывать других. И уж тем более отмечать, какие там у них глаза и телосложение. Это свойственно тем, у кого вообще никого нет. Или кто не доволен своими мужьями.

– Какая-то неправильная логика, – фыркнула Ира, – если мужчина красивый, почему я не могу это отметить без всякой задней мысли?

– Потому что это – физиология, – с видом бывалого мудреца заключила Катя.

И всё равно Ира не могла с ней согласиться. Вот только, если бы спор продолжился, он бы ни к чему бы не привел.

– Ириш, ты пойми, – снова заговорила её подруга после очередного глотка, но уже не так настойчиво, – я это говорю не потому, что на дух твоего Лёшу не переношу. Я просто вижу, что ты несчастна. И я не понимаю, почему ты это несчастье терпишь. Ладно бы у вас семья была.

– У нас семья, – всё же вставила Ира, – какая-никакая. И я не хочу быть первой, кто её начнет ломать.

– Да семья ваша уже давно вся по швам пошла. Нечего хранить. Семья – это что? Когда двое, а потом и трое, четверо, семеро – как одно. Единое, понимаешь? Как там, на свадьбах говорится: «И в радости, и в горе»? Где был твой Лёша, когда ты на моей свадьбе радовалась? А когда кот твой старый умер? Это я так, для примера, их и больше найдётся, если поискать.

Ира снова не нашлась с ответом, а Катя, решив до конца довести начатое, немного подалась вперед, взяла её за руку и с честной заботой добавила:

– Ириш, я тебя знаю уже много лет. И твои принципы тоже. И нет в них ничего плохого или глупого, наоборот, скорее. Я сама противница и разводов и измен. Но ведь нет ничего абсолютного. И развод в тысячу раз лучше, чем жить до старости, ненавидя друг друга. Ты Лёшу терпишь, все надеешься, что он образумится, исправится, и ваша семья возродится. Но этого не будет, он уже однажды изменился, и не в лучшую сторону. Ты для него – преданная домохозяйка, которую можно не любить. Зачем? Она же всё равно никуда не денется. Хочешь проверить? Измени ему. Пусть поймет, каково это – терять. А не хочешь опускаться до измены – просто уходи от него, подавай на развод. Иначе зачахнешь ты, Ирка. Молодая, красивая, здоровая… Нормальный мужик такую не пропустит. И Игорь этот, я уверена, не пропустил. Ну, если он такой офигенный, как ты рассказала…

* * *

Слова и рассуждения Кати не шли у Иры из головы. Был бы Лёша дома, можно было бы отвлечься, но муж позвонил и сообщил, что после работы домой не придет. Пятница, коллега предложил провести выходные на даче в сугубо мужской компании. В том, что это действительно так, Ира усомнилась, но не вслух и, равнодушно пожелав мужу хорошо провести время, отключила вызов.

А вечером, то ли от скуки, то ли утомившись в поисках правды, она достала из дальнего уголка тумбы старые бабушкины карты, расчистила стол, включила неярко настольную лампу и взялась за пасьянс, правила которого помнила ещё с детства. Карты одна за другой выкладывались в ряды, а мысли текли сами по себе, успокаиваемые нехитрым действием.

На первом ряду Ира думала о родителях матери и их семье. Дед умер рано, спустя пятнадцать лет после Великой Победы – сказались тяжёлые ранения. Бабушка же дожила до более чем преклонного возраста, вырастила двоих детей, но повторно замуж так и не вышла.

Второй ряд принадлежал семье Ириного отца. Его родители здравствовали до сих пор и относительно недавно отпраздновали золотую свадьбу. Были они людьми деревенскими с такими же нравами: дед любил выпить, по молодости руки распускал, а бабушка вначале бранилась, а затем поняла, что надо просто сквозь пальцы смотреть на выходки супруга. Так и жили: сначала любили, потом ругались, потом снова любили. Держали хозяйство, растили сына, потом внучку, а сейчас, Ира слышала от отца, мечтали о правнуках.

А раскладывая третий ряд, она размышляла уже о своих родителях. Вот только, что о них было думать. Почти двадцать пять лет и, опять же, почти душа в душу. Ругались, конечно, иногда, куда же без этого. Но никогда Ира не слышала ни от матери, ни от отца даже намёков на то, чтобы оставить семью или хотя бы разок «сходить налево». Если такое и имело место быть, она об этом просто не знала.

Пасьянс не сошёлся. Ира вздохнула и в сердцах перемешала ровный строй карт, превратив колоду в хаос мастей. Три семьи сидели у неё в голове: разных, с непохожими судьбами. Но всё-таки связанных отношением к семье и браку. И она, Ира, была их общим потомком.

Ответы, вроде бы, начали прорезаться, но легче на сердце не становилось. Тогда она выбрала двух валетов: бубнового и крестового – и положила перед собой. Бубновый у Иры ассоциировался с мужем ещё с тех времен, когда она девчонкой гадала на нового знакомого. Этот самодовольный щеголь раньше был её любимцем, а сейчас вот не вызывал никаких эмоций, даже отрицательных. И с Лёшей случилось так же. Видимо, была в гаданиях какая-то правда. Ира взяла карту и поднесла её к глазам, как будто старалась разглядеть самую её суть. Но что тонкая картонка могла ответить? Окажется ли любовница мужа временной слабостью или серьезным чувством? Поймет ли Лёша после этих отношений важность жены или же окончательно в ней разочаруется? Лопнет ли их брак или, наоборот, закалиться и застынет? Былые чувства возродятся после испытаний или же окончательно превратятся в пыль? Ира знала только: она не будет первой, кто полоснет по её с Лёшей семье бритвой, рассекая навсегда. Просто не сможет.

Она небрежно бросила карту на стол и взяла крестового валета. Этого она бы определила как романтичного. А таких в реальности – по пальцам перечесть, а кое-кто и вовсе их динозаврами считают. Но Игорь же существовал. И он нравился Ире, что греха таить. И внешне, и внутренне, насколько она смогла его узнать. Вот только «нравится» – не достаточно, чтобы бросать семью. Увлечение, слабость, возможность отвлечься. Только как бы после этой возможности вообще без всего не остаться. А ещё, с чего она вообще взяла, что чувства взаимны? Будь это так, за то время, что Игорь её писал, непременно намекнул бы на свои симпатии. А так… друзья, приятели и только.

Всё должно было оставаться так, как есть. Терпеть и ждать Лёшу, отдыхать в обществе Игоря, до поры до времени. А там видно будет.

Ира вроде бы разобралась, но вот спать легла с отвратительным ощущением безнадежности. С ним же и проснулась, умылась, вычистила зубы. Но только задумалась, как поступить с этой мерзостью на сердце, как позвонила её мать. И не просто попросила, а потребовала, чтобы дочь приехала в гости. Сейчас же, если нет особо важных дел. У Иры таких не нашлось: Лёша не звонил, а раньше воскресного вечера его ждать не приходилось. Игорь пока тоже не объявился: встреча с Катей состоялась потому, что он уехал по каким-то важным делам и пока не объявлялся. К тому же с мамой Ира давно не виделась и даже успела соскучиться.

Нина Павловна ждала дочь с нетерпением. Она накрыла небольшой стол и напекла пирогов с капустой. Отец, как всегда, работал, а двум женщинам нашлось, что вспомнить и обсудить под бокал полусладкого красного вина. Душевная беседа, которой Ире так не хватало, сложилась, и она расслабилась, позволила себе снова почувствовать себя не женой, хозяйкой или домработницей, а просто дочерью.

Но Нина Павловна не была бы собой, если бы не спросила в итоге:

– А Лёша почему не приехал? Я думала, вы будете вдвоём.

– Не смог, – вздохнув, ответила Ира.

– Не похоже на него. Что-то случилось?

– Ничего не случилось, мам. С друзьями на дачу уехал на выходные.

Ира ощутила лёгкое раздражение, а Нина Павловна подозрительно прищурилась и впала в размышления вслух:

– На дачу? С друзьями? А почему тебя не взял с собой. Негоже это – семью разрывать. Я бы на твоём месте задумалась.

– О чём, мам? – Ира постаралась выглядеть спокойной, хотя под грудиной начало неприятно посасывать. – У них мальчишник. Туда женщин не берут.

– Так уж не берут? А даже если и так, нормальным семейным мужчинам там делать нечего. Без жён-то.

– Отдыхают они, – попыталась объяснить Ира матери. – Как раз-таки от жён.

И тут же пожалела об этой своей инициативе. Потому что Нина Павловна нахмурился возмущённо.

– Что же это за мужья такие, которым нужно отдыхать от жён? В нормальных семьях супруги друг от друга не устают. Ира, у вас что, очередной семейный кризис?

«Он и не заканчивался», – было бы правильнее всего ответить. Но вместо этого Ира предпочла улыбнуться через силу, чтобы поскорее свернуть неприятную тему.

– Мамуль, у нас нет никакого кризиса. Вот как объяснить, что Лёша просто уехал на пару дней с мужиками? Женщины в таких компаниях только мешают.

– Жена мужу мешать не может! – не желая слушать ничего, что противоречило бы её мнению, настояла Нина Павловна. – А если это так, то жене надо бы подумать, что не так. Раз мужик из дома бежит. Это он так другую себе найдёт. Помоложе, да позубастее. Что вцепится и не отпустит.

– Куда уж моложе? – усмехнулась Ира. – Школьницу, что ли?

– А ты не язви, – оборвала мать, – лучше послушай и намотай на ус. Ты своим характером кого угодно доведёшь. А что потом? О таком мужчине, как Лёша, многие мечтают. Зазеваешься, и всё. Был муж – нет мужа. А ты одна останешься, слёзы лить.

– Я не из плаксивых, мам.

Ира на миг представила себе эту ситуацию. Вот приедет Лёша завтра, бросит сумку в угол, сядет на диван, вздохнет угнетенно. И скажет, что всё кончено. Признается, что есть у него другая, с которой хочет строить совместную жизнь. И что она, Ира, сделает? Что скажет? Ничего. Молча соберёт вещи и уйдёт. Будет ли ей больно? Вряд ли. Обидно, скорее. И не за то, что муж предпочтёт другую, а потому что потом, каждый день, предстоит выслушивать материнские причитания.

А Нина Павловна не унималась.

– Не из плаксивых, верно. Из гордых и глупых. Уж извини за прямоту, но это так. Посмотри на Лёшу: молодой мужчина, красавец, умный, работящий. Он же дал тебе всё, чтобы ты жила, забот не зная. И когда ребёнка потеряла, не бросил, рядом остался. А больше половины так бы не поступили. Зачем им бесплодная жена?

Вот это был удар ниже пояса.

– Ты тоже считаешь, что в этом виновата я? – тихо прошептала Ира, уставившись в стол.

– А как же, Ириш. Следила бы ты за своим здоровьем, уже внук бы в садик бегал. А так вот запустила. И тогда не родила и снова забеременеть не можешь.

«Чтобы забеременеть, надо с мужем спать! А не так – два раза в месяц, по обещанию», – чуть было не выкрикнула Ира сквозь обиду. Но только кулак сжала, спрятав в него всю свою волю.

– Тебя послушать, мам, так я сплошь безнадёга и неудачница.

– Я так не сказала, – смягчилась Нина Павловна. – И вообще, мы не об этом. Я просто боюсь за тебя, дочка. Что ты из-за своего горделивого характера останешься одна, никому не нужная, кроме нас с отцом. А мы ведь не вечные. Лёша любит тебя, действительно любит, я же знаю – жизнь прожила. Да, он что-то требует. Но это нормально. Он же мужчина, он – глава семьи, столп, опора. Ты должна на него во всём полагаться и верить. Ну и радовать. А современные женщины, что? Напридумывают себе невесть что, заткнут мужчин в слабый пол, а потом страдают. Не бери с таких пример, дочка. Гордость должна быть уместной.

Ире оставалось только проглотить очередное высказывание о том, что будь она действительно гордой – уже второй год бы жила с родителями под одной крышей. Промолчала в который раз, позволив матери надеяться, что её слова имели смысл. А час спустя поехала домой с ощущением ещё более отвратительным, чем накануне вечером. Потому как ужасно было понимать, что самые близкие и родные люди считают тебя никчемной пустышкой, неспособной выжить, если рядом нет сильного мужского плеча. Которое не поддержит, нет, а взвалит. А она должна быть за это бесконечно предана и благодарна. Может, мама права?

Эта мысль настигла у самого метро и так потрясла, что даже ноги подкосились. Благо рядом скамейка подвернулась, и Ира опустилась на неё, дрожа от негодования. Отдышалась, вытащила из кармана телефон и поднесла к глазам с одной лишь надеждой – вдруг не услышала, пропустила звонок, ватсап, смс. Что угодно! Но не было ничего.

– Позвони, – взмолилась она одними губами, – пожалуйста!

И в тот же момент экран вспыхнул, а ладонь защекотала вибрация.

От неожиданности Ира едва не выронила телефон, а потом ещё пару секунд не верила глазам. Но он звонил, настойчиво, не собираясь отключаться. И зелёная трубка на экране под именем звонившего нетерпеливо подрагивала, требуя, чтобы её нажали. Ира так и сделала, все ещё не понимая, как такое возможно – захотеть и сразу же получить.

– Я слушаю.

– Привет! – прозвучал на другом конце несуществующего провода весёлый голос Игоря. – Сильно отвлекаю?

– Отвлекаешь, – немного взбудоражено ответила Ира. – И, слава богу, что отвлекаешь. Ты насчёт сегодня? Или просто узнать, как дела?

– Одно другого не исключает. Но, если ты зайдёшь, тогда сможем и о делах поговорить.

– Зайду, если ждёшь. Только буду через час – полтора, нормально? Я на другом конце города, быстрее не получится.

– Как скажешь. Я вчера всё разрулил, так что сегодня весь в твоём распоряжении. Жду.

– Давай, до встречи!

Ира спешно отключила вызов, сама не понимая до конца, почему от волнения её едва ли не трясло. Чувствовала она себя подобно девчонке, собирающейся к парню, у которого «предки, наконец, смотались и мешать никто не будет». Только вот Ира давно не девочка, готовившаяся к первому разу. Да и вообще, ничего подобного не планировала. Это должна быть обыкновенная дружески-рабочая встреча и всё. Только вот чувства никак не хотели этого принимать и всю дорогу до дома продолжали изматывать неопределенностью. В них смешалось столько, что разобраться не предоставлялось возможным. И Ира оставила попытки, надеясь, что при встрече с Игорем клубок размотается сам собой, а она при этом не наломает дров.

Звонок, однако, спокойно нажать она не смогла: получилось сильно и громко. Игорь открыл сразу же, будто под дверью ждал её прихода, а Ира в квартиру едва ли не ворвалась. Проскочила мимо хозяина, даже на него не взглянув, в коридоре остановилась и только там перевела дух. Поняла, насколько странно выглядела.

– Привет, – поздоровалась она.

Игорь стоял у двери, не глядя, закрывал замок. Смотрел он на Иру удивлённо и даже немного ошарашенно. Но без растерянности, что радовало.

– Привет, – отозвался он. – Ты как себя чувствуешь? Нормально?

– Я? – Ира едва не воскликнула, руками всплеснув. – Да отлично, просто зашибись, знаешь!

Игорь нахмурился, сделал ей навстречу решительный шаг.

– Давай помогу.

Не дожидаясь разрешения, оставаясь с Ирой лицом к лицу, снял с неё куртку, пристроил одежду на вешалку, после чего аккуратно приобнял свою гостью за плечи и пристально посмотрел точно в глаза.

– А теперь рассказывай.

Ира не могла отвести взгляда. Твердость и надёжность Игоря несколько поубавила в ней пыла, но не уняла внутреннего тремора.

– Зачем тебе мои проблемы? – спросила она подавленно.

– Не зачем. И тебе они тоже не нужны. Так что, давай, рассказывай всё, что тебя тревожит, и будем решать.

Ира отвернулась, в два коротких движения сбросила ботинки и шагнула в комнату, скоро соображая, с чего начать. Только вот как-то не придумалось.

– Тебя кто-то обидел? – раздался за спиной вопрос.

– Обидели, обидели, – пробормотала она, не оборачиваясь, – сама себя, наверное, обидела.

– Я не совсем понимаю. Будь добра, объясни толком.

Игорь прошёл за ней следом в комнату и остановился рядом, скрестив в ожидании руки на груди.

– Скажи мне, – Ира думала, что будет непросто, а вышло легко, – я могла бы тебя заинтересовать? Не как натурщица, как женщина?!

Игорь слегка склонил голову на бок, а в остальном не шевельнулся. С секунду смотрел не просто в упор, а просверливая взглядом.

– Я тебе скажу, – наконец ответил он, – только ты сначала поясни, почему спросила? Ты что, не уверена в себе?

– Не уверена! – Ира снова не удержалась и воскликнула. – А как я могу быть уверена, если родные люди постоянно твердят обратное. Там я не так, здесь я не сяк! Что не сделаю, на что не решусь – ерунда! Мечты – глупость! Цели? А зачем мне к чему-то стремиться, если все равно за меня все решат?! И правильно, верно! Потому что я сама обязательно совершу ошибку! Ты говоришь – проблемы? Я – одна сплошная проблема. Бестолковая, бессмысленная и никчёмная!

Эмоции снова заклекотали, и сдержать их оказалось нереально. Ира поднесла ладонь ко лбу, спрятала взгляд, понимая, что опять наговорила лишнего. Только куда теперь было отступать? Накатило, как говорится, а назад-то дороги нет.

– Вот видишь, – продолжила она тише, но печальнее, – и тебе плачусь. Сильная, нечего сказать.

И, встряхнув волосами, вскинула голову. Игорь застыл, серьёзное выражение не покинуло его лица. А когда поймал Ирин взгляд, опустил руки и направился к мольберту.

– Сюда подойди, – кратко, позвал он.

И Ира подошла, что ещё оставалось. Взглянула на холст и обомлела.

– Ты её закончил?!

Это действительно было так. Набросок ожил. Теперь это была женщина, которую иначе как мечтой назвать язык не поворачивался. Красивая, нежная, она обернулась к зрителю с легким изумлением, остановившимся в распахнутых глазах. Губы робко, незначительно приоткрылись. Бледная кожа казалась прозрачной. Изящные пальцы, едва зацепив, удерживали легкий платок, соскальзывающий с обнаженных плеч, но не ниже. И это была Ира, от и до.

– Давно уже, – ответил Игорь сдержанно, вместе с ней рассматривая полотно. – Теперь работаю над мелкими дефектами, но их и так было мало, а сейчас остались единицы.

– Она прекрасна, – не сдержалась Ира.

И тут же рука Игоря снова коснулась её плеча.

– С тебя ведь писал.

Что-то изменилось в его тоне, едва уловимо, но от этого сердце у Иры вздрогнуло. Игорь же оставался невозмутим и продолжал, будто сказку рассказывал:

– Пять дней назад твоё присутствие, как натурщицы, стало необязательным. Но я не сказал. Потому что представить не мог, что перестану видеть тебя на этом вот диване. Ты спрашивала, интересуешь ли меня, как женщина? Сразу же заинтересовала.

Ира слушала, а сама понять не могла, уходит земля из-под ног или нет. Ей нужны были эти слова, но вот они прозвучали, и… что?

– Постой, – перебила она негромко, но заикаясь, – но…но…но… Ты же никак это не…показывал. Почему?

– Я уже давно не мальчик, чтобы бросаться в безрассудные чувства с головой, – Игорь пожал плечами, однако взгляд его уверенности не утратил. – Я знаю, чего хочу и что мне нужно. Ира, не будь ты замужем, сразу же после знакомства услышала бы эти слова. А так ни разу не обмолвилась, что у вас с мужем проблемы. Ты казалась женщиной, живущей нормальной супружеской жизнью. Я не хотел тревожить тебя своими чувствами. Думал, пусть будет так, как есть. Лучше уж друзья, чем вообще никак. Если бы я только знал…

Он поднял руку и запустил пальцы в распущенные волосы Иры. Она почувствовала, как невесомо лаская, они скользнули по её шее. Лицо Игоря приблизилось, и одновременно с дыханием вырвались слова:

– Ты нужна мне. Такая, какая есть.

Сердце заколотилось бешено, но вместе с желанием податься навстречу пришёл какой-то страх. Он отрезвил и встряхнул, заставил сделать шаг назад, освобождаясь от близости Игоря.

– Прости, прости, прости, – Ира судорожно начала подбирать слова. – Не так сразу. Мне…нужно…время…

И отшатнулась к двери. Игорь не бросился её останавливать, вообще с места не сдвинулся, даже когда она схватила куртку с вешалки и дернула щеколду на двери.

Правда оглушила Иру, лишила равновесия. Как-то легко было, когда она оставалась на грани предположения. А сейчас поняла, что запуталась ещё больше. Получила то, что хотела. Вот только что ей с этим теперь было делать?

* * *

По возвращении домой из магазина Ира никак не ожидала увидеть возле квартиры нежданную гостью. И какую! Девушка: её ровесница, может, немного старше – явно старалась не отставать от звёзд гламурных журналов. За счёт сапог на шпильке, которые в гололёд отважится надеть либо отчаянная, либо дура, она казалась высокой. Выкрашенные в платиновый блонд и идеально выпрямленные волосы струились по шубе из меха пятнистой дикой кошки. Внешностью гостья походила на куколку: выраженные скулы, слегка впалые щеки, аккуратный овал лица, слегка заострённый подбородок, маленький вздернутый носик и большие глаза. Правда в их размере Ира усомнилась: косметики на веках и ресницах девушки более чем хватало.

Она обернулась, когда Ира вышла из лифта, оглядела с головы до ног, и на холёном личике мелькнуло подобие разочарования.

– Вы ко мне? – уточнила Ира, не скрывая удивления. И почему-то сразу поняла, что ни о какой случайности или ошибке речи быть не могло.

– К вам, если вы – Ирина Осипова, – ответила красотка, продолжая нескромно изучать хозяйку квартиры взглядом.

Ире сделалось неприятно: какое-то чудо разглядывало её, как чучело в доисторическом музее. Она поставила сумку с продуктами на разбитую плитку лестничной клетки, но залезать в карман за ключами не поспешила.

– Ирина Осипова, да, я. А с кем имею честь и по какому вопросу?

– По личному, – мгновенно нашлась с ответом девушка. – Мы не могли бы пройти в квартиру? А то здесь не самое подходящее место.

– В квартиру? Вы знаете, «личное» я привыкла обсуждать со знакомыми людьми. А вас вижу впервые.

– Мы знакомы, – недовольно подметила девушка, – заочно, правда.

– Что-то не припомню.

– А это не удивительно, – красавица приправила разговор иронией. – Лёша говорил, что у вас проблемы. Собственно, это я и хотела обсудить.

Ира удивилась в который раз. Правда, теперь не сильно и даже горько. Упоминание мужа должно было сразить наповал, а вместо этого прозвучало, как ожидаемое дополнение.

– Лёша, – устало согласилась она, доставая ключи. – Ну, раз уж Лёша, давайте поговорим.

Только дальше коридора их разговор не вышел. Девушка явно хотела пройти в комнату, но Ира, тем, что даже раздеться не поторопилась, дала понять, где и как долго собирается решать вопросы.

– Я вас слушаю, – спокойно начала она, не ожидая, правда, ничего приятного.

– Меня зовут Лара, – представилась девушка, недовольно. – И я, как бы сказать получше, подруга вашего мужа.

– Прекрасно, и что?

Лара изумленно вскинула брови. Красивая… Ира подумала, что Лёша, скорее всего, делает ей комплименты вроде: «Люблю, когда ты злишься». Её саму это должно было вывести из себя, но она не ощутила ничего подобного.

– Вы не поняли, – взялась пояснять очевидное Лара. – Не люблю это слово, ну, что уж. Я – его любовница.

– Ну и что.

Ира пожала плечами. Со стороны это казалось странным, но что же ей было делать – глаза бросаться выцарапывать этой красавице?

– Вы зачем сюда пришли? – спросила она по-деловому. – Сказать, что у моего мужа есть кто-то на стороне. Сказали. Учту. Что-то ещё?

– Да ещё, – скривила обиженно губы Лара. – Я пришла не знакомиться, а выяснить, как так можно?

– Что можно?

– Быть такой бессердечной и, уж извините, эгоисткой.

– Буду очень признательна за разъяснение.

– Сколько угодно. Мы с Лёшей полгода вместе. И любим друг друга. Но вы мешаете нашему счастью, ведь всякий раз он должен уходить к вам. Потому что не может иначе. Лёше плохо, он мучается, но всё равно…

– Ну, наверное, это нормально, – Ира едва не рассмеялась на эту глупость, – когда муж приходит к жене. На то они и супруги. Или нет?

– Что же вы из себя дурочку строите?! – Лара едва руками не всплеснула. – Лёша уходит, только потому, что жалеет вас.

– Жалеет?

– Да, жалеет. Потому что понимает, каково вам будет в одиночестве, да ещё со страшным диагнозом. И это очень благородно с его стороны. Но вы, если хоть немного его любите… или хотя бы в память о прежних чувствах, отпустите его. Зачем же жизнь ему ломать? Сколько вам осталось?

Ира едва воздухом не подавилась от услышанного. Даже руку подняла, останавливая расчувствовавшуюся Лару. Хотела было уточнить, чем именно и как долго болеет, но вместо этого ядрёная желчь слов полезла вон. Ира жалостливо сморщила лоб, надула губы и, едва не плача, ответила:

– Ах, Лара. Какая же вы молодец, что пришли. Вы знаете, вот ни за что бы, наверное, не задумалась бы над тем, как жестоко мучаю Лёшеньку. Спасибо, спасибо вам огромное, за смелость. И за то, что глаза мне раскрыли. Я поговорю, я обязательно поговорю с Лёшей. Вот вечером придет и поговорю.

– Вы только про меня не упоминайте, – подозрительно косясь, попросила Лара. – А то получится, что я вас заставила.

– Ни слова, – горячо заверила её Ира, – а теперь, я могу попросить вас оставить меня одну Надо подготовиться, понимаете, с мыслями собраться. Чтобы от разговора толк вышел.

Лара согласно кивнула, и уже через минуту дверь захлопнулась за её спиной. А Ира взялась наконец-то разбирать продукты. Только получалось это вяло и бестолково: молоко почему-то оказалось возле овощей, а сельдь в масле едва не угодила в отсек для заморозки. Когда Ира это заметила, то в сердцах захлопнула дверцу и поняла, что относительному покою и равнодушию пришёл конец. Она села на кухонный табурет, подпёрла лоб рукой, пытаясь собраться. Напрасно. Напряжение от общения с пассией мужа: красивой, самоуверенной и пробивной, судя по всему, нарастало молниеносно вместе с обидой на наглую ложь Лёши в адрес жены. И, в конце концов, Ира резко поднялась, сунула не глядя, ноги в ботинки, набросила куртку, хоть в этом и не было надобности, подцепила ключи, чтобы потом как-то вернуться домой, и вышла вон. Сделала пять шагов прямо, подняла руку и от души выжала длинную, громкую трель из звонка у двери напротив.

Игорь открыл не сразу, но быстро и резко, видимо, даже не заглянув в дверной глазок. Подумал, наверное, что случилось что-то страшное, а, увидев Иру, не окровавленную, не в слезах, а всего лишь глубоко задумчивую, застыл в проёме.

– Ира? – уточнил он с привкусом изумления.

– Привет.

Она ответила глухо, еле слышно – голос куда-то пропал. А пока откашлялась, чтобы хоть немного прибавить звука, оценила, что оторвала Игоря от работы. Он был одет соответствующе: в заляпанную красками рубашку, расстёгнутую до трети груди и с закатанными по локоть рукавами, в лёгкие домашние брюки. Причесаться он тоже забыл под глазами залегли тени недосыпания. Только всё это Иру совсем не волновало.

– Пустишь? Без приглашения?

Игорь, все ещё ошарашенный, посторонился, пропуская, и только когда дверь закрылась, сказал:

– Ты извини, что я в таком виде. Не думал, что ты приедешь. Вообще, когда-нибудь.

– А я, вот видишь, припёрлась.

Откуда взялась эта вспышка злобы, вылившаяся в неоправданную грубость? Ира виновато взглянула на мужчину, но не обнаружила в нём ни тени обиды или недовольства. Беспокойства, скорее.

– У тебя всё в порядке? – спросил он.

– Как тебе сказать? – Ира выдохнула. – Вот, полчаса назад узнала, что смертельно больна и порядочная сволочь, потому что, зная это, держу мужа на коротком поводке.

Брови и веки Игоря дрогнули, не понимая, а вслух он уточнил:

– Поясни.

Ира присела на диван и рассказала. Всё, как было. Игорь, по своему обыкновению, остался стоять. А под конец рассказа только едва заметно покачал головой.

– Вот так вот, – потеряно вздохнула Ира. – А знаешь, что хуже всего этого вранья?

– Что?

Она опустила голову и с горечью продолжила:

– Что я пришла к тебе. После всех твоих признаний, я пришла. Просто чтобы высказаться. Но мне больше не к кому идти, Игорь. Что скажешь?

Он должен был выгнать, указать на дверь. Ира приготовилась именно к этому. Получить ещё один пинок и заслуженный. Потому что нельзя использовать людей, зная, что они к тебе неравнодушны. А как ещё было назвать этот визит, если не расчётом?

Но Игорь присел на корточки, чтобы видеть её лицо.

– Что я бы перестал себя уважать, если бы отвернулся, – ответил он твёрдо. – Даже зная, что не на что надеяться. Тебе нужно выговориться, а некому. Кем бы я был, если бы бросил тебя наедине со всем этим дерьмом во имя своей гордости?

Ира успела только грустно ухмыльнуться, потому что он тут же нахмурился и спросил задумчиво:

– Тебе нужен мой совет?

– Я не знаю, – ответила она честно. – Советов спрашивают, когда могут им следовать…

– Тебе сейчас надо успокоиться, – он ласково сжал её руки в своих ладонях.

Ире сразу стало легче. Потому что пришло осознание, что она не одна. Игорь смотрел ей в глаза, и отворачиваться не хотелось.

– Я чувствую себя неудобно, – неожиданно признался он, – в таком виде.

– Нормальный вид, – не согласилась Ира, – не голый же. Ты работал, а тут я со своим вечным нытьём.

– И всё-таки я бы переоделся, если ты не против.

– Почему я должна быть против?

Игорь опустил руки и поднялся.

– Я быстро.

А ей отчаянно не захотелось его отпускать. Даже на пару шагов в сторону. Настолько, что едва не схватила за руку, лишь бы задержать. Но Игорь скрылся в коридоре, шаркнула, открываясь, дверь в спальню. Ира ощутила, как у неё внутри дрогнуло напряжённой струной давно забытое чувство. Сильно, упруго, с вибрато. Ему противореча в голове заиграла старая песня: «Не смей». Но вяло, по сравнению с желанием подняться.

И она встала, вышла из комнаты. Сделала три шага и оказалась в дверном проёме спальни. Игорь стоял у кровати, отвернувшись, и стягивал рукава рубашки. Ира не удержалась, посмотрела и просто приросла взглядом к играющим от движений мышцам мужской спины. Долго любоваться, правда, не пришлось – Игорь обернулся. Но ни слова не сказал, так и остался стоять, сжимая в руках рабочую одежду.

Раньше бы Ира стеснительно потупилась, но сейчас ею овладели другие желания, порожденные разрядом, метнувшимся между двумя людьми. Сердце забилось, паникуя от неуместного, но мощного возбуждения, а дыхание участилось.

Игорь ждал, оставляя Ире право решать. А она уже не слышала голосов запретов или осуждений, столько раз удерживающих её в давящей узде. И осторожно сделала первый шаг. А потом ещё один, и свободного пространства между мужчиной и женщиной не осталось.

Чувства вздыбились. Ира неосознанно подняла руку и прикоснулась к груди Игоря, покрытой порослью в цвет его волос. Невесомое наслаждение и ощущение нескромной близости ударило в голову. Она жарко выдохнула, борясь из последних сил, но почувствовала на лице нежное прикосновение мужских ладоней. Глаза закрылись сами собой, подбородок плавно поднялся, а губы наполнил мягкий, но вместе с тем и пронзительный поцелуй.

Всего лишь на мгновение Ира замерла, а затем обняла сильные мужские плечи. Он отпустил немного, но лишь затем, чтобы пройтись губами по её щеке к мочке уха, а затем по шее к изгибу плеча. Ира шумно выдохнула, а Игорь, прервав ласки, трепетно провёл пальцами по её по волосам и прошептал имя, вложив в три буквы всю мощь чувств, что бурлили в груди. И снова потянулся к ней, как вдруг Ира отвернулась, опустила голову, замерла в паре сантиметров от его груди. Игорь остановился, не понимая. Она же собралась с силами и отпрянула, уставившись куда-то в пол. И промолвила, с трудом подбирая слова:

– Прости. Я не должна была…

– Ира, – хрипло от сбитой страсти позвал Игорь.

И потянулся, но она отшатнулась к двери.

– Прости, прости меня, – повторила снова и снова, не смея от стыда и чувства вины поднять глаза.

А что она ещё могла сказать? Игорь не заслужил, а она…поступила, как последняя дрянь. Зачем будоражить, к чему вселять надежду, если всё равно её не оправдаешь? Не надо было приходить… Опять она все испортила!

Как оделась, Ира не помнила – сквозь землю хотелось провалиться, в самое пекло, за всю свою подлость и глупость. Она уже держалась за дверную ручку, как за спиной раздался громкий, настойчивый совет:

– Ира, пусть не я! Пусть это будет кто-то другой! Но не позволяй никому себя уничтожать, слышишь!

* * *

Прошла неделя, другая, третья, а может быть и больше. Ира не разбиралась, время для неё было затянуло туманной дымкой. Дни проходили, похожие один на другой. Ничего, вроде бы, необычного – она привыкла к подобному и до знакомства с Игорем. Вот только теперь он не оставлял её мыслей. Чтобы не думать, чтобы не искушать себя, Ира занималась делами и гадала, как наладить отношения с Лёшей. Всё должно было забыться, семья восстановиться, а помутнение остаться в прошлом, как ещё одно воспоминание.

Только вот получалось слабо. Всякий раз, выходя из квартиры, Ира намеренно отводила взгляд от двери напротив, а в душе молила, чтобы сосед не вышел. Находясь дома, вздрагивала от шорохов и ударов на лестничной клетке, живо представляя себе Игоря. И невыносимо тянуло выскочить.

Надежда оставалась на Лёшу. Не сказать, что Ира ему верила – он давно уже не давал этому повода, но старалась терпеливо ждать, когда муж нагуляется. К тому же, кажется, это уже произошло. В тот день, когда она ушла от Игоря, Лёша вернулся домой без задержек и нашел жену на полу, сидящей, прислонившись спиной к стене.

– Ты чего это? – спросил он без особого беспокойства. – На диване неудобно?

Ира вяло обернулась в его сторону и ответила так же равнодушно:

– А тебе не все ли равно?

– Нет. Ты, может, встанешь уже и прекратишь корчить из себя больную?

Ира поднялась, но совсем не потому, что муж попросил. Просто действительно, спина уже болела от жесткости стены.

– А ты разве считаешь меня здоровой?

– Да теперь уже не уверен.

– Теперь уже? Забавно. Я думала, что ты давно так решил. Даже вот Ларе рассказал.

Она ждала его реакции. А у Лёши только бровь вопросительно дрогнула.

– Какой ещё Ларе?

– Красивой такой, – пояснила Ира, не сомневаясь в артистизме мужа. – Высокой. Модели, наверное.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – решительно отмахнулся он. – Какая ещё Лара? Что ты опять себе придумала?

– А тут и придумывать не пришлось. Она сама пришла и очень негодовала, что я, такая нехорошая, не отпускаю тебя к любимой женщине.

Лёша выругался в сторону. Ира не вслушалась, по какому именно поводу. Всё равно осталась бы крайней.

– Значит так, – решил, наконец, Лёша, – не знаю, что это за фантазии такие, но никакой Лары я не знаю. А если у тебя галлюцинации, с этим надо что-то делать.

– Ничего не надо, – мирно отозвалась Ира, – просто, если явится ещё раз, я уйду. Зачем я тебе такая…больная.

И удалилась в комнату, оставив мужа думать. Как оказалось, не зря. Потому что Лёшу как подменили. Он перестал задерживаться на работе, больше времени проводил дома с Ирой, оставил грубость в стороне и даже несколько раз принимал её точку зрения. На следующий день после разговора принёс букет алых роз, объяснив его кратко «просто так». Ира приняла цветы, но радости не почувствовала. Как и прежней любви, на которую так рассчитывала.

Однако и она оживала. Случалось это ночами, когда Лёша рвался исполнять супружеский долг. Ира отдавалась ему со всей возможной страстью, но всякий раз едва ли язык себе не прикусывала, чтобы ненароком, не выкрикнуть имя того, кого представляла на месте мужа. И засыпала потом с Игорем в голове, позволяя ему, хотя бы в снах, быть рядом. А утро встречала всякий раз с одной мыслью: «Всё пройдет, всё устроится»…

Телефон в очередной раз не ответил – муж просто упрямо отказывался брать трубку. Ира, вздохнув, отключила вызов, и подумала, что поспешила с выводами о том, что на стороне у Лёши никого не осталось. Шёл десятый час вечера, а где ещё мог пропадать мужчина в это время, особенно когда ни о чём заранее не предупреждал?

Ключ в замке, наконец, заскрежетал, и без явной охоты Ира вышла в коридор. Но с расспросами пришлось погодить, потому что Лёша оказался пьян.

Глядя на то, как муж аккуратно, чтобы не споткнуться и не покачнуться, перешагивает через порог, как он ровно, но не слишком уверенно держится на ногах, Ира ощутила приступ ужаса. Единственное, что Лёше было противопоказано, так это пить. Он и не пил. А тут… Ира даже предположить не могла, что заставило его напиться до шаткой походки.

– Лёша, – негромко позвала она, – Лёша, ты где так надрался?

Он остановился, прикрыл, но не запер за собой дверь, взглянул на жену и недобро, криво улыбнулся.

– А где люди выпивают? В баре, – довольно чётко ответил он. – А ты чего это…одна?

– Одна? Ты о чём?

– О чём? – едва не хохотнул Лёша и уже со злостью добавил. – Не о чём, а о ком! Хахаль твой где? Спрятала, что ли?

– Какой ещё хахаль?

Ире действительно стало страшно. Лёше достаточно было сделать пару шагов до неё. А там… Побоев в их семье не случалось, но и муж раньше не являлся в пьяном виде и с недобрыми намерениями к тому же. Он наклонил голову, взглянул исподлобья на Иру, словно бык на тореадора.

– Какой? Обыкновенный. Хотя, если жена – шлюха… Ну, рассказывай, со сколькими ещё переспала, пока муж работал?

– Лёш, я не понимаю, – Ира сжалась, как мышка, в его надвигающейся тени.

– Не понимаешь?! Так я тебе объясню. Видел я тебя, любимая, на картинке-то той. И как мужики за эту мазню чуть ли не дрались. Все хотели, все… Дрочить, на тебя втихаря, не иначе. А этот, художник, не продал никому. Себе оставил, видать. Ну, что, только ему дала или ещё кому, признавайся?

– Что за бред?!

Ира не удержалась и воскликнула, негодуя. И только ещё больше разозлила Лёшу. Он за секунду побагровел, замахнулся и подарил жене пощёчину: звонкую, сильную настолько, что Ира отшатнулась, врезалась в стену, к которой в итоге оказалась прижата. И не успела опомниться от удара, как ощутила у шеи крепкие пальцы Леши. Он приблизил своё, источающее алкогольный аромат лицо, и дыхнул:

– Бредом, любимая, было, когда я тебя в жёны взял. Думал, нормальная, честная. А вон как… Место свое забыла, дрянь?!

«Убьет», – с ужасом подумала Ира. И сделала первое, что пришло в голову: вскинула руку, как смогла сильно вонзила ногти мужу в щёку и рванула. Лёша вскрикнул громко и как-то по-звериному, ослабил хватку, а Ира, не теряя этого шанса, бросилась к двери. Выскочила за порог и на ходу крикнула, что есть мочи:

– Помогите!

И тотчас же почувствовала, как сильная рука костяными щупальцами вцепилась ей в плечо и дернула назад. Ира даже на ногах не удержалась, оказалась на полу, застыв от предвкушения расправы.

– Куда?! – Муж навис над ней, с перекошенным лицом, с разодранной скулой, из которой слабыми струйками по щеке сочилась кровь. – Куда ты рыпаешься? Что орёшь? Кому ты вообще нужна?!

И снова замахнулся. Ира вскинула руки, надеясь хоть как-то защититься, а вот глаза закрыть не успела. Поэтому и увидела, как в приоткрытую входную дверь ворвался тот, кого не ждали. И сразу же, не позволяя Лёше опомниться, схватил его, развернул к себе и ударил кулаком в лицо.

Ира вскрикнула, но руки опустила. Игорь встал так, чтобы оказаться между нею и отлетевшим не меньше, чем на метр, Лёшей, и бросил в её сторону быстрый обеспокоенный взгляд.

– Ты как?

Ира замешкалась с ответом, а этого хватило, чтобы муж разогнул спину и встал в полный рост напротив нежданного защитника своей жены. К царапинам, оставленным ногтями Иры, прибавилась ещё и разбитая губа. Лёша дотронулся до неё, затем посмотрел на пальцы, оценивая следы крови. И усмехнулся.

– Ну, привет, любовничек.

– Ещё раз её тронешь, – с металлом в голосе ответил Игорь, – добавлю столько же. Ира, вставай и уходи.

Она неловко поднялась: растерянная, перепуганная и потерявшаяся. Происходящее больше походило на сцену из какого-то сериала и точно никогда не могло бы случиться с ней. Но вот случилось же.

В глазах Лёши сверкнуло безумие. Он вообще больше походил сейчас на дикое, разъяренное животное, у которого человек дерзнул отнять добычу. Игорь же держался ровно, готовый к очередной атаке. Равные противники, по крайней мере, с виду.

– Убирайся из моего дома, – прорычал Лёша. – Это тебя не касается!

Игорь ответил жестким, неотступным молчанием. Ира как раз шагнула за его спину, когда Лёша, окончательно лишился самообладания и рассудка.

– Ну, ладно, – сплюнул он в сторону, – сам напросился.

И бросился на обидчика. Ира не заметила, как ладонь Леши нырнула за долю секунды до атаки в карман, а когда поняла это, оказалось поздно. Игорь выставил обе руки, чтобы отбросить нападавшего. Лёша ловко, несмотря на опьянение, обошёл защиту, но оказавшись впритык, не ударил. Плечо его как-то странно дернулось, что-то щёлкнуло, блеснуло. Игорь замер, а затем незначительно согнулся, держась за бок. Из-под пальцев, на светлой ткани рубашки расползлось мокрое алое пятно.

И Ира закричала.

* * *

В голове у Иры всё замешалось в разъедающую кашу: кровь на стене, полу, руках, ужас в глазах Лёши, его отчаянный побег из квартиры, цифры 103 на экране телефона, вой сирены, суровые врачи, жесткое сидение в «скорой». И какие-то бесконечные вопросы, на которые она не помнила даже, что отвечала. Игорь стоял перед глазами: бледный, еле двигающийся, но живой. Он тоже что-то говорил, а вот что, она не помнила. Случившееся оглушило Иру не слабее взрыва, а опомнилась она только в больнице, у запертой на кодовый замок белой двери, увенчанной устрашающей надписью «Реанимация». Кто-то потряс её за плечо, гудящий голос пробил тяжкое беспамятство, а когда она подняла голову, то увидела врача: невысокого мужчину восточной внешности в синем хирургическом костюме.

– Девушка, вы как? – разобрала Ира его вопрос. – Нашатыря?

– Нет, не надо, – неуверенно пробормотала она.

– Ну и славно. Вы по поводу Климова здесь сидите уже второй час?

– Климова? – Ира спешно принялась копаться в воспоминаниях, пытаясь там отыскать фамилию Игоря, которую он произносил недостаточно часто. – Да, да, Климова. Как он?! Он жив?!

Спрашивая, она чуть не подпрыгнула, а врач, деликатно приобняв её за плечи, усадил обратно.

– Жив, жив, не стоит так волноваться, – доброжелательно попросил он. – Вы ему кем приходитесь?

– Я?

Ира замешкалась. Подумала было сказать, что жена, но кто бы поверил? А попросили бы паспорт, что бы там увидели? И фамилии разные, и штамп о браке с другим…

– Невеста, – бросила она, в итоге.

– Невеста, – врач сомнительно покачал головой, – ну ладно, невестушка. Сидели бы вы тут столько в несознанке, будь посторонней. Значит так, повезло вашему Климову. Будь оружие подлиннее, а рука повернее – ситуация была бы тяжелее в разы. А так, внутренние органы не задеты, крупные сосуды тоже. Состояние средней тяжести. Не надо так пугаться, ну что вы? Какое ещё состояние может быть у человека, только поступившего в реанимацию с ножевым ранением? Жизни его ничего не угрожает. С утра оформим перевод в хирургию, а там и до выписки будет недалеко. Разве что, учитывая характер ранения, я не могу сказать, когда. Сами понимаете.

– Понимаю, – кивнула Ира, хотя смысл последних слов доктора проскользнул мимо. – Скажите, а к нему можно?

– Что, прямо сейчас? Это же реанимация?! Конечно нельзя. Я прошу вас, не накручивайте себя. Идите домой, отдохните. Как врач вам говорю, это вам сейчас необходимо. А завтра приходите в приемные часы в хирургию. Если возникнут вопросы, всегда можете позвонить в справочную – вам всё подробно объяснят, как и куда.

– Завтра? – растерянно прошептала Ира. – Как скажете.

И осталась сидеть на месте. Врач уже набирал код на двери, когда обернулся и понял, что к чему.

– Вы что, никуда не собираетесь? – спросил он возмущенно. – Будете сидеть здесь?

– Я не могу иначе, – пробормотала Ира, не поднимая на него глаз. – Утром, так утром, я подожду. Это не самое страшное.

Врач устало закатил глаза, но она этого не увидела. После чего вздохнул:

– Ладно. Но только на пять минут и потому, что Климов стабильный. И давайте там без сюрпризов.

Ире повторять не нужно было. Согласие доктора повлияло на неё как волшебное слово, возвращающее к жизни. Внутри она послушно оделась в одноразовый халат, шапочку и бахилы, прошла в нужный бокс и остановилась в дверях.

Игорь не спал. Он полусидел на подушках, а от левой руки его тянулась прозрачная трубка капельницы. Бледный, усталый, измученный, но увидев гостью, он не удивился ни на миг, а, как смог, радостно улыбнулся.

– Ира, – промолвил негромко, но достаточно уверенно.

Она шагнула к нему, оказалась у края постели. Чувства разрывали: ощущение виновности и счастья, что всё обошлось. И абсолютно не находилось слов.

– Прости, – всё же сказала она шепотом, и тут же спохватилась, – опять я извиняюсь. Я такая дура.

– Не надо. Я сам во всём виноват.

Игорь аккуратно шевельнулся, чтобы сесть повыше и тут же поморщился. Свежая рана не хотела, чтобы её тревожили. Ира дёрнулась тревожно, прикоснулась к его руке, призывая к спокойствию, и тут же сокрушенно добавила:

– В чём ты виноват? Ничего бы этого не было, если бы я тогда осталась с тобой. Если бы только…

– Всё сложилось так, как должно было, – перебил Игорь. – Ты пыталась всеми силами сохранить семью. Какая ещё женщина согласится на такое? А я виноват, что сам пригласил твоего мужа на свою выставку.

– Что? Зачем?

– Хотел, чтобы он увидел твой портрет. Я знал, какой фурор он произведёт и надеялся, что Алексей поймёт, увидит, на каком сокровище женат. И что если не одумается, рано или поздно потеряет. Мужчины, Ира, начинают ценить тех, кого могут потерять. Поэтому я дождался его однажды и пригласил, по-соседски. Разве я мог подумать, что он отреагирует вот так… Хорошо ещё, что я был дома после выставки. Не простил бы себе, если бы он тебя изувечил.

– Ты хотел сохранить мою семью? – поражённо прошептала Ира.

– Хотел, чтобы ты действительно была счастлива, а не придумывала себе это.

– Не с Лёшей точно, – призналась она. – К нему я больше не вернусь. Ни за что. И пусть, что хотят, то и думают.

Ира не смотрела на Игоря. Вместо этого уставилась в белое белье на больничной койке. И почувствовала только, как его пальцы сжали её руку, насколько смогли сильно.

– Значит, у меня появился шанс?

«Даже больше, чем шанс», – могла бы ответить она, но просто обернулась к мужчине, который ради неё был готов на всё. И Игорь понял её без лишних уточнений.

– Дай мне свой телефон, – попросил он.

– Зачем?

– Дай, говорю. Мой в квартире остался.

Ира покорно протянула аппарат. Игорь задумался на миг, вспоминая, затем скоро набрал номер и, когда ответили, отозвался с такой улыбкой, будто бы услышал старого, доброго друга:

– Светлана Яковлевна, это Климов. Ну, да, Игорь, имя я ещё не менял. Не ожидали? Да я с другого номера, не удивляйтесь, неприятность у меня тут маленькая. Светлана Яковлевна, у меня к вам просьба. С меня коробка конфет, каких пожелаете и самый вкусный чай на свете. Девушка тут придет и поживёт у меня какое-то время. Ну, не знаю, может недельку, может две. Пока я тут дела не разрулю. Ира Осипова зовут, да. Симпатичная такая, блондинка. Я ей ключи постараюсь передать, но если вдруг не получится, вы дубликат ей дайте. Ну я же лично прошу. Как вам доказать, что это я? А, знаю, я к конфетам и чаю прибавлю ещё самый замечательный комбинезон для вашего Тишки. А то холодно на улице, а он одеваться любит, сами говорили. Я вас убедил? А я не говорил, что я вас обожаю? Хорошо, будет сто первый. Спасибо большое. Хорошо, я и сам, поверьте, не хочу задерживаться. Да, всего вам доброго.

Ира слушала, пытаясь вникнуть в суть разговора. И всё разобрала. Вот только не сразу поняла, как ей к этому отнестись.

– Кто это? – спросила она, когда Игорь вернул телефон.

– Консьержка. Тысячу лет её знаю. Классная такая, современная бабулечка с той-терьером.

– Я правильно поняла, что…

– Правильно. Поживешь на Котельнической, пока я не выпишусь. Извини, что решаю за тебя, но позволить вернуться в этот дом или поехать к родителям, где тебе вынесут мозг за один вечер, я просто не могу.

– Я не знаю, что сказать, – пробормотала Ира.

– А говорить ничего не нужно. У нас времени не так уж и много, наверное, осталось. Ты слушай внимательно. Я, когда на твой крик выскочил, дверь не запирал, так что она там так, прикрыта. Ручку нажмёшь и войдешь. Надеюсь, этого воры пока не поняли. Значит, в комнате, в комоде, в верхнем ящике – ключи от Котельнической. Ты их сразу увидишь: связка из трех ключей и брелок в виде иероглифа. Не перепутаешь. В коридоре на вешалке куртка чёрная висит. Во внутреннем кармане ключи от съемной квартиры и телефон. Буду тебе очень признателен, если дверь ты все-таки закроешь, а телефон привезешь, если заскочишь ещё как-нибудь.

– А ты допускаешь, что я не приеду? – обиженно фыркнула Ира. – Да я бы здесь жить осталась, пока тебя не выпишут.

– Не обижайся. Я просто не хочу настаивать. Дальше, Ир, как все заберёшь, сразу иди домой, благо недалеко, собирай вещи и уезжай. Я не знаю, где твой муженёк, но надеюсь, он до утра носа не высунет. Не хочу, чтобы тебе что-то угрожало.

– Не высунет. Он сейчас, скорее всего, сидит и трясётся за то, что сесть придётся.

– Кстати об этом. Представители правопорядка пока не приходили, но явятся точно, рана обязывает. Так вот, если Алексей всё же объявится, встреться с ним на людях. А лучше по телефону. Скажи, что я откажусь от показаний, если он навсегда оставит тебя в покое.

– Игорь, нет, – едва не воскликнула Ира, – ты не можешь так! Он тебя чуть не убил, а ты хочешь его отпустить?!

– Не кричи, – Игорь прикрыл устало глаза, – не убил же. Урок ему будет. А я хочу только одного сейчас: чтобы ты была в безопасности и покое. Не волнуй раненного, не надо.

– Не буду, – незлобно проворчала Ира, – сделаю, как скажешь.

За окном бокса появилась фигура врача. Он нахмурился, но заходить не стал. Только жестом указал на несуществующие часы и махнул рукой в сторону двери.

– Мне пора, – поняла Ира этот жест, – завтра я приеду и всё привезу. Тебя обещали перевести в другое отделение, так что смогу задержаться, наверное.

– Сейчас задержись, – ласково попросил Игорь. – Всего на секунду.

И поманил пальцами к себе.

Ире не понадобились объяснения. Она аккуратно приблизилась и поцеловала Игоря: просто, нежно, но крепко. Без страстных ноток, без чувственных прострелов. Просто вложив в поцелуй всё то, от чего так долго открещивалась и чего боялась.

* * *

Ира спешила. У неё не было ни малейшего желания задерживаться в стенах Лёшиной квартиры. Сначала она выполнила поручение Игоря, касающееся ключей и телефона, а также захватила его бритву, зубную щётку, расчёску, футболку и спортивные брюки. А потом, мужественно приободрив саму себя, заперев замок, отправилась к себе.

Лёша не вернулся, подтвердив больничные предположения. Не искушая время, Ира торопливо вытащила из шкафа небольшой чемодан и принялась забрасывать в него свои вещи. Как оказалось, действительно необходимых или дорогих сердцу, тех, что оставлять в квартире мужа не хотелось, оказалось не так уж и много. Ира даже недоверчиво оглядела квартиру, будто проверяя, не ошиблась ли, не пропустила ли чего. И поняла, что нет. Разве что плюшевого мишку, что сидел над кроватью, Ира всё же сунула в чемодан поверх платьев и нижнего белья. Этот зверь ценился памятью. Игрушку Ире подарил Лёша ещё до брака, вместе с букетом роз. Розы завяли, а мишутка сохранил воспоминания, добрые и теплые, а потому и приятные. С такими расставаться не хотелось.

Утро только приближалось, трамваи ещё не звенели, а метро должно было открыться только через час. Чтобы добраться до Котельнической, Ира решила вызвать такси. Так и сделала, но только собралась уже покинуть квартиру, как дверь распахнулась, а на пороге появилась высокая, не молодая уже женщина.

Ира как-то не предположила, что может увидеть вместо Лёши свекровь, а зря. Вера Павловна зашла в квартиру и остановилась напротив невестки, не сводя с неё остервенелого взгляда.

– Ты, – слово это обожгло ненавистью.

Раньше бы Ира зажалась, позволяя подавить себя. А сейчас вдруг поняла, что ничего и никого не боится.

– Я, – ответила она гордо, как никогда. – А вы какую-то другую женщину ожидали тут увидеть? Так рановато пока.

Лицо Веры Павловны стремительно округлилось, а веки задрожали от напряжения, причиной которого могло быть только одно – лютая ненависть.

– Это что? – ткнула она пальцем на чемодан. – Далеко собралась?

– А вам какая разница? Подальше от вас с Лёшей.

Вера Павловна решительно шагнула вперёд, встав так, чтобы Ира не смогла её обойти и желчно выплюнула:

– Никуда ты не пойдёшь! Ты что думаешь, я позволю тебе и любовнику твоему моего сына засадить? Не выйдет! За всё ответишь!

– Очень интересно, – вздохнула Ира. – А не поясните, за что именно я отвечу? За то, что пьяный муж в приливе беспричинной ревности на меня руку поднял? А может быть и убил бы, не приди на помощь нормальный, адекватный мужчина. Который сам пострадал, кстати. Так как?

– Это ты его довела, зараза, – огрызнулась Вера Павловна, – любовниками своими бесконечными. Сколько Лёша мог терпеть? Мало, мало он тебе врезал. Раньше надо было и посильнее, чтобы всю дурь у тебя отбить. Так нет же, терпел!

Ира не сдержалась и рассмеялась. Не горько, не нервно, а от души забавляясь такому заявлению.

– Так что бы сейчас не восполнить? Уверена, вы давно об этом грезите.

– Смешно тебе? – едко пригрозила свекровь, оставив повышенный тон. – Посмотрим, как ты на допросе посмеёшься. Когда вызовут тебя и хахаля твоего за незаконное проникновение и причинение тяжкого вреда здоровью.

– Вера Павловна, у вас всё в порядке с головой? Извините, но иначе вопрос построить не могу.

– У меня-то всё. Не знаю, что там твой наговорил, но Лёша пришел домой, застал жену с любовником, который бросился на него с кулаками. Что было делать моему сыну? Только защищаться. Так что не известно, дорогуша, кто из них сядет.

Чушь порождала чушь. Иначе Ира определить не смогла.

– Вера Павловна, – устало покачала она головой, – я понимаю ваше беспокойство за сына, и что вы всегда будете на его стороне. Ради бога. Вот только есть свидетели происходящего. И это я. Даже в вашей версии я не виновна ни в чём, так что, как скажу – так и будет. А скажу я правду.

– Ты не посмеешь!

– Посмею, ещё как. За свои поступки надо отвечать. Лёша едва не убил ни в чём не повинного человека. Впрочем, не вижу смысла продолжать. Пропустите, я не хочу больше задерживаться в этом доме.

Ира подцепила ручку чемодана и двинулась навстречу свекрови, надеясь, что та не выдержит и отойдёт. Но Вера Павловна осталась стоять на месте.

– Ты никуда не пойдёшь, – пропустила она сквозь зубы.

Только Ира больше не хотела терпеть никаких фактов и указов.

– Отойдите, Вера Павловна, – жестко и холодно ответила она, – лучше отойдите или я вас ударю, несмотря на ваш возраст и статус. И не сомневайтесь, у меня достаточно сил, чтобы вы к стенке отлетели.

– Что?!

– Что слышали. Повторять не буду.

У её свекрови, наверное, язык к небу прирос, а разум замер, поражённый подобной наглой прямотой. Вера Павловна отшатнулась, а Ира триумфально прошла к двери.

– Лёша должен сесть, – бросила она через плечо, не желая смотреть на мать своего мужа, – но Игорь пойдёт ему навстречу, если вы не станете мешать разводу. Мне от вас ничего не нужно, почти всё свое я забрала и, можете быть уверены, ничего спорного не прихватила. Но если вздумаете выдумывать очередную чушь, Игорь даст совсем другие показания, и тогда Лёше уже не избежать тюрьмы. Или придётся потратиться на очень дорогого адвоката. Так что, Вера Павловна, всё в ваших руках. Прощайте. Надеюсь, новая невестка не будет вас беспокоить. А Лёше передайте, чтобы не пил, никогда и ни за что, особенно по пустякам. А то в следующий раз ему так не повезет.

Наверное, Вера Павловна собиралась что-то ответить. По крайней мере, Ира услышала характерный вздох за спиной. Но слушать смысла не увидела. Она просто вышла и захлопнула за собой дверь, искренне надеясь, что никакое важное дело не приведёт её больше в эту квартиру. Что совсем скоро начнётся новая жизнь: чистая и свободная, наполненная светлой верой в лучшее будущее. И от этого Ире вдруг стало так хорошо, что она снова рассмеялась. И никто, даже если бы захотел, не смог бы её прервать.

* * *

Ира старательно вывернула ногу: ребро лезвия врезалось в лёд – но вышло неудачно. Вместо эффектного торможения с разворотом незадачливая фигуристка едва не упала, удерживая равновесие, пробежалась на зубцах фигурных сапожков, и чуть не врезалась в застывшую на пути подругу.

– Катя! – воскликнула Ира несколько возмущённо. – Ты что так резко тормозишь? Так авария случится.

– Так объехала бы, – отмахнулась толстушка, – тут вроде льда предостаточно.

– Ты немного забыла, что единственная тут, кто умеет кататься. И какой чёрт понёс нас на эти галеры?

– Романтизьм, – посмеиваясь, высоко закатила глаза Катя, – и это была не моя идея вообще-то. Я только её поддержала. Пацанам надо же энергию выплескивать, грех отказываться, если зовут. Где твой-то?

Ира огляделась, ища глазами Игоря. И нашла на другом конце катка. Он на коньках держался намного увереннее, но всё же не идеально. Видимо, в юности, как большинство, научился во дворе резать лёд лезвиями, а дальше не пошёл.

Катя быстро проследила за её взглядом и, подтрунивая по-дружески, ткнула в бок.

– Отпадный у тебя всё-таки мужик. Более чем одобряю.

– Ты говорила это уже.

– И снова скажу. Береги его, Ирка.

Кто кого берёг, Ира предпочла умолчать. Год прошел с того момента, как нож Леши вонзился в бок Игоря. За это время она пережила развод, на счастье легкий и безболезненный. Муж, теперь уже бывший, воспользовался предоставленным Игорем шансом, и только однажды предложил Ире не рвать отношений. Что-то говорил про любовь, семью, стрессы и кризис, но она даже слушать эту старую волынку не захотела. Лёша своим ножом полоснул не только Игоря, но и её былые убеждения и принципы, а зарастать они не стремились. За отсутствием детей и претензий по совместному имуществу развели их быстро. И больше о Лёше Ира не слышала.

Игоря выписали спустя полторы недели. Всё это время Ира жила в квартире на Котельнической. Пыталась объяснить всё матери, но та категорически отказывалась её понимать. До тех пор, пока не вмешался отец. Он отмалчивался всегда, предпочитая не лезть с советами в чужую семейную жизнь, но услышав о том, что Лёша ударил Иру, высказался коротко: что не потерпит такого отношения к своему ребёнку и встанет на её сторону. Против такого тандема Нина Павловна не пошла, оставила своё мнение при себе, потребовав только, чтобы дочь переехала, всё-таки, к ним. Вот только Ира отказалась, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт. По крайней мере, до тех пор, пока Игорь не вернётся из больницы. Только когда это произошло, он настоял на том, чтобы Ира осталась у него. А она и не спорила. Потому что больше не хотела жертвовать своим и его счастьем.

А сегодня вот Игорь позвал её на каток, нежданно-негаданно. Увидев, как Ира стесняется своего неумелого катания, предложил и Кате с детьми пойти, чтобы веселее и спокойнее было. Подруга, которая успела за этот год познакомиться с загадочным поклонником Иры и определить его в «офигенные» согласилась. И теперь, заметив приближение Игоря, хмыкнула. Хотела, видимо, что-то добавить к этому, но отвлеклась на своих сыновей, затеявших неподалеку очередную кучу-малу.

– Нет, ну ты глянь на них, а! – воскликнула Катя. – Что старший, что младший. Пошла растаскивать.

И покатилась, оставив Иру в одиночестве. Ненадолго. Уже через минуту Игорь, объехав кругом, остановился рядом.

– А вот и я. Не скучаешь?

– Скучаю, – кокетливо улыбнулась она. – Я же говорила, что в последний раз стояла на коньках лет в семнадцать и не слишком удачно.