Читать книгу Легче идти вдвоем - Евгения Свирикова - Страница 2

Весь первый день на Камчатке я проспала. Приехав под утро, я почти сразу легла спать, а встала, когда уже снова было темно. Я приняла душ и вышла, чтобы поесть. Территория гостевого комплекса включала в себя несколько мини-домиков для отдыхающих, большую закрытую беседку с кухней и зоной для шашлыка. Хозяйка комплекса жила тут же и по предварительной договоренности готовила для гостей. Мне повезло, что соседи заранее заказали ужин и пригласили меня к столу. Я не слишком хотела вливаться в их компанию, но за еду пришлось.

Их было четверо москвичей – три парня и девушка – все примерно моего возраста. Колоритные ребята с дредами и большими рюкзаками, я часто встречала таких на Черноморском побережье. Девушку звали Настя. Она была среднего роста, носила короткую асимметричную стрижку и не надевала белье под обтягивающие белые майки. Один из парней, Вова, был ее женихом. Два других парня – Артем и Костя – жили в доме напротив меня. Настя была звездой этой компании, и, не смотря на наличие второй половинки, много кокетничала с другими ребятами. Вова делал вид, будто не замечает этого. Появление еще одной девушки на своей территории Настя восприняла настороженно, хоть и старалась не подавать виду. Мы сели ужинать на веранде, Артем стал расспрашивать обо мне, а Настя безуспешно пыталась перевести разговор в другое русло. Наблюдать за этим было довольно забавно.

Я не стала раскрывать правду о причинах поездки. Сказала, что просто путешествую и что я немного с придурью. Это, в общем-то, тоже было правдой. Для них я была чудной девчонкой из Севастополя, которая махнула в отпуск через всю страну.

Артем чем-то напоминал мне Мишу. Нагловатый, самоуверенный. Еще и дреды эти, как альтернатива длинным волосам. Глядя на Артема, я поймала себя на мысли, что скучаю по Мише. Что бы я там ни говорила, он нравится мне, и я чувствовала, что это взаимно. Я хорошо помнила прогулку перед моим отъездом, когда Миша открылся мне другим. Тут, у подножья камчатских вулканов, эти события воспринимались как будто из другой жизни.

Но мы с Мишей ни о чем не договаривались, и я не была уверена, что за время поездки у него не появится новое увлечение. Я помнила его слова: «если ты встретишь кого-то, не отказывайся из-за меня». Это значило только то, что и он без меня скучать не станет. Я думала о нас всю дорогу, и только после письма в Бикине все это вылетело у меня из головы. Теперь, увидев Артема, ненавистное подвешенное состояние снова вернулось. Кто мы друг другу? Друзья или пара? Мне нравилась Мишина развязность, но вряд ли он способен на серьезные отношения. Он так не похож на Сашу. И он совсем не тот, кто мне нужен. Сидя на веранде после ужина за бутылкой вина, Артем иногда рассматривал меня и этим он тоже напоминал Мишу. В такие минуты голос разума затихал, я доставала телефон и перечитывала наши бесстыдные новогодние сообщения.

В апреле на Камчатке еще лежит глубокий снег. В это время «прогуляться по горам» практически не возможно – иногда сходят лавины, иногда стремительно тает снег и от этого с гор летят целые потоки воды и камней, а иногда случаются непроходимые метели, которые наметают сугробы в человеческий рост. Я никогда не практиковалась в экстремальном альпинизме и не собиралась заниматься им сейчас, мне было достаточно просто побыть рядом с вулканами. Но не посмотреть на них издалека, а как минимум ощутить ногами их каменные тела. Почему-то я не подумала заранее, что просто так в горы меня никто не пустит – ни ребята на вездеходах, ни МЧС, ни собственный здравый смысл. Когда я сказала соседям, что завтра же отправлюсь гулять в заповедник, они рассмеялись, а я непонимающе захлопала глазами. Они-то и объяснили, что за подобными прогулками сюда следует приезжать как минимум летом. Я постаралась скрыть разочарование, мол, откуда чудаковатой южанке знать такие нюансы, но на самом деле это открытие сильно меня расстроило. Я посидела за общим столом еще немного, а потом под предлогом важного звонка, вернулась в свой домик и набрала Мишин номер. В Козыревске было десять вечера, а в Севастополе только час уже прожитого мной дня.

– Представляешь, сейчас нельзя попасть в горы, – смеясь сама над собой, сказала я. – Почему я не подумала об этом прежде, чем выезжать?

– Потому что тогда поездка потеряла бы свое очарование, – ответил Миша. – Да и не нужно всегда все предвосхищать. Какая она, Камчатка?

– Тут ужасно холодно. Я и представить не могла, что в нашей стране так много снега!

– А у нас сегодня плюс двадцать, – ответил Миша.

Страстно захотелось домой, в Севастополь. К нему?

– Я должна что-то придумать, чтобы попасть на эти вулканы.

– Не сомневаюсь, что они тебе покорятся, – я слышала, как он улыбнулся. – Кстати, а что там насчет диких зверей? Я слышал, на Дальнем Востоке полно медведей и, по-моему, они просыпаются как раз по весне. Без шуток – береги себя.

Мы вместе весело рассмеялись. Вдруг в дверь кто-то постучал.

– Прости, ко мне пришли, – сказала я. – Перезвоню.

– Надеюсь, это не дикий медведь, – ответил Миша. – Не перезванивай, я буду работать, мне как раз пригнали машину, ты бы видела – живого места нет! Спишемся.

Мне показалось или в его голосе прозвучали нотки ревности?

Я открыла дверь, на пороге стоят Артем. Я вопросительно на него посмотрела.

– Слушай, по поводу прогулки по горам. Знаю одного человечка, он тут вроде гида. Угостишь сигаретой?

Накинув куртку, я вышла на крыльцо, достала из кармана сигареты и протянула пачку Артему. Сама закурила тоже.

– Что за гид? – спросила я.

– Местный парень, возит туристов. Могу дать номерок, вдруг чем-то поможет.

Я улыбнулась.

– Он знает заклинания от лавин?

– Он опытный, не поведет туда, где опасно, да и ты высоко не пойдешь. Он работает на себя, а сейчас не сезон, поэтому если заплатишь чуть больше, скорее всего, отвезет. Запиши номер, а там сама думай.

Я достала телефон, он продиктовал контакты гида.

– Зовут Леша.

– Спасибо.

– А свой номер не оставишь?

– Почему нет, – и я продиктовала.

Он набрал меня и сбросил.

– Будешь в Москве, звони, покажу столицу.

Я улыбнулась. Артем не хотел уходить и сейчас, когда курил, еще больше напоминал Мишу.

– Я бы пригласил тебя куда-нибудь, но не в тайгу же нам идти, – улыбнулся он.

– Там, говорят, медведи просыпаются, – ответила я.

– Ну, вот видишь. Может, у тебя посидим? – спросил Артем и как бы невзначай сделал шаг навстречу.

У меня перехватило дыхание. Я заглянула ему в глаза, пытаясь найти в зрачках маленькие крапинки, как у Миши, но их не было. Артем не правильно понял мой заинтересованный взгляд, и, приблизившись еще сильнее, вдруг поцеловал меня. Неуверенно я ответила на поцелуй, скорее из любопытства, чем от искреннего желания поцеловать его. В голове тут же возник вопрос «зачем я это делаю?». Я отстранилась от Артема и сказала:

– Прости, но нет. Ты милый парень, но…

Он неловко улыбнулся.

– Понял. Ладно. Извини. Я тогда пойду. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила я и вернулась в домик.

Однозначно, нет.

Дома хотелось перезвонить Мише, но я не стала. Этот Артем привлекал меня только своей схожестью с Мишей, ничто другое в нем не цепляло. Я глупо улыбнулась своему отражению в зеркале. Какая нелепость – целоваться с мужчиной, который просто похож на того, кого бы тебе действительно хотелось поцеловать. Я достала телефон и записала его номер – «Артем Москва Камчатка» – чтобы не брать трубку, если он вдруг когда-то позвонит.

Нужно было решать, что делать дальше. Дерзнуть попасть в горы или… ехать обратно. Продолжать сидеть в этом уютном деревянном домике не имело никакого смысла. В одиннадцать вечера я написала Леше. Если завтра он не ответит или ответит отрицательно, я поищу еще каких-нибудь старожил и сделаю все, чтобы попасть на вулканы.

Вдруг телефон мигнул сообщением – Леша. Он писал, что сейчас не самое подходящее время, как для переписки, так и для поездок в горы. Но сумма, которую я предлагала, вдвое превышала стоимость его стандартного выезда и он согласился. Леша предложил пакет «люкс» и, судя по манере общения, принял меня не меньше, чем за избалованную дочь какого-нибудь московского олигарха. Двенадцать часов свободного времени, вездеход, полное сопровождение, защита от диких зверей и никакой регистрации в МЧС и администрации заповедника – честно говоря, я и понятия не имела во что ввязываюсь. Я догадывалась, что это опасно, но азарт пересилил. Не зря же я сюда приехала, черт возьми.

Утром я проснулась разбитая. Я волновалась. Как все пройдет? Получится ли проехать? Но на самом деле меня тревожили не технические или погодные сложности, а тот факт, что я находилась неприлично близко к своей цели. В общем-то, я уже и так была на Камчатке и видела вулканы, но хотя бы минимальное восхождение на один из них станет кульминацией моего путешествия. Еще меня несколько напрягала необходимость провести столько времени наедине с совершенно незнакомым мужчиной – моим проводником. Одновременно хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, и все осталось позади, и чтобы он длился как можно дольше. Я пыталась силой воли успокоить расшалившиеся нервы, но ничего не выходило, я даже не смогла нормально позавтракать. Внутри нарастала тревога.

Без десяти восемь я вышла за ворота гостевого дома с небольшим рюкзаком за плечами. В нем лежал Сашин свитер, упаковка печенья, бутылка воды и зеркальный фотоаппарат, который за время своего путешествия я ни разу не извлекла из чехла. Погода, словно отражая мое внутреннее состояние, начала хмуриться. Небо, еще ясное час назад, теперь заволокли серые тучи. Подул ветер и в воздухе закружились мелкие снежинки. Я нервно поглядывала на экран телефона, ожидая сообщение от проводника об отмене поездки. Вдруг телефон действительно завибрировал, но звонил не Леша.

– Ваня, привет! – радостно ответила я. – Ты даже не представляешь, куда я сейчас собралась!

Я говорила слишком взволнованно, выплескивая накопившееся напряжение, и даже не дала Ване поздороваться, как вдруг до меня дошло, что в Севастополе сейчас ночь.

– Что-то случилось? – с тревогой спросила я.

– Случилось, Саш. Татьяна Леонидовна умерла.

Рядом со мной остановился тюнингованный УАЗик. Окно возле пассажирского сиденья открылось, я увидела хмурого бородатого мужчину. Он молча смерил меня взглядом и приветственно кивнул. Я не ответила.

– Но… как? Когда?

– Сегодня днем. Сердце.

Мне показалось, что земля ушла из-под ног. Только не Татьяна Леонидовна. Только не сейчас. Сколько еще людей должно умереть вокруг меня, чтобы эта цепочка прервалась?

– Ваня… – я не знала, что сказать.

– Да, Саш… нам всем очень жаль. Похороны послезавтра.

– Я приеду, – выпалила я.

– Не глупи, это не возможно. Ты же сейчас на Камчатке.

– Дамочка, мы едем или как? – грубо вмешался в разговор водитель УАЗика.

Я отошла в сторону.

– Это не важно, Вань. Я все равно приеду или прилечу.

– А потом будешь возвращаться за машиной?

– Вернусь, если надо!

Водитель УАЗика посигналил.

– Он же сейчас всех разбудит, идиот! – выругалась я.

– Ты сказала, что куда-то собралась? – спросил Ваня.

– Да… к вулканам. За мной как раз заехал проводник. Но это уже не имеет значения.

– Еще как имеет, – сказал Ваня. – Садись в машину и двигай на вулканы, ты же за этим и приехала.

– Ваня, ну, какие вулканы! – едва не плача ответила я.

Водитель снова загудел.

– Прости, я потом перезвоню, – сказала я и нажала отбой.

Я подошла к машине и протянула мужчине половину от той суммы, на которую мы договаривались.

– Мы никуда не едем. Спасибо.

Он с непониманием на меня посмотрел.

– Да бросьте вы психовать. Извините, что гудел.

– Не в этом дело. Просто… это больше не имеет смысла. Извините.

Я развернулась и скрылась за воротами гостевого комплекса.

Мой домик теперь выглядел иначе. Другим стало все. Почему так происходит, когда умирает кто-то близкий? Привычные вещи кажутся чужими, а то и вовсе ненастоящими. После смерти Саши мой мир на некоторое время превратился в дешевые декорации. Сейчас происходило то же самое. Хотелось кричать от бессилия. Почему это произошло именно тогда, когда я так далеко? О, если бы я никуда не поехала! Я уверена, Татьяна Леонидовна была бы жива. Я так виновата перед ней. Ну, зачем я оставила ее одну? Я так виновата перед Сашей.

Сдерживая слезы, я стала собирать вещи, не заботясь о том, чтобы сложить их аккуратно. Быстрее. Мне нужно срочно вернуться во Владивосток. Через три дня рядом с могилами Саши и его отца появится еще одна. Я должна успеть попрощаться с Татьяной Леонидовной.

Наверное, мой рассудок временно помутился, ведь я совершенно не отдавала себе отчет в том, что не успею на похороны чисто физически. Даже если ехать без остановок, дорога займет почти шесть дней. Я об этом просто не думала. Сейчас у меня была одна цель – двигаться в сторону Севастополя как можно скорее. Когда я села в такси, идущее до Елизово, на часах было девять утра, значит, прибыть в аэропорт я должна в районе пяти вечера. По пути я пыталась заказать билет на самолет, но из-за плохого интернета сайт не загружался. У меня ничего не вышло.

Погода окончательно испортилась. С неба крупными хлопьями падал снег, погребая под собой все вокруг. Мы ехали очень медленно и прибыли в Елизово почти в девять вечера. Двенадцать часов пути! За это время можно было бы долететь отсюда до Москвы! Я злилась на всех вокруг: на водителя, на себя, на этот дурацкий снег.

Каково же было мое негодование, когда, войдя в здание аэропорта, я увидела на табло, что все рейсы отменены до улучшения погодных условий. Камчатка как будто мстила за то, что я отказалась от поездки на вулканы и теперь никак не хотела меня отпускать. Я села в кресло в зале ожидания и невидящими глазами уставилась в пустоту. Других способов попасть на материк у меня нет. Что дальше? Ждать? Это сейчас было сложнее всего.

Я набрала номер Вани.

– Саш, ну, как ты? – спросил он.

– Я в аэропорту. Хотела лететь во Владик, но все рейсы отменили из-за снегопада. Мне кажется, он никогда не кончится.

– Звучит ужасно, – ответил Ваня.

– Если бы ты знал, как я хочу быть рядом. Вань… а когда ты последний раз видел Татьяну Леонидовну?

– В понедельник заезжал.

– Она говорила обо мне что-то? Только, пожалуйста, скажи честно.

– Мне нечего скрывать. Она ждала тебя и ничуть не осуждала за то, что ты уехала. Ты же и сама это знаешь.

Я промолчала.

– Даже не думай себя в чем-то обвинять. Поставь себя на ее место. Она похоронила всех: мужа, невестку с внуком, сына. Такого никто не выдержит.

С того момента, как Ваня сказал мне эту страшную новость, я не плакала. Сейчас же слезы полились сами собой.

– Какая же я дура. Эгоистичная дура. Я думала только о себе, а ведь ей было намного тяжелее. Я должна была остаться рядом. Ведь можно же было поехать позже!

– Прекращай, Саш. Этими обвинениями ты ничего не изменишь, только себя изводишь. Татьяна Леонидовна любила тебя и была рада твоей поездке.

Ваня никогда не согласится со мной. Я постаралась взять себя в руки.

– Я не успею на похороны.

– Я знаю.

– Что мне делать?

– Для начала успокойся. Сними номер в гостинице или возвращайся обратно к вулканам. Какой смысл в твоем путешествии без них?

– Нет, Вань, я уже не смогу. Тем более тут вообще все засыпало снегом.

– Приезжай, как сможешь. Я буду рад тебя увидеть, сестренка. Не переживай, мы достойно проводим Татьяну Леонидовну к Сане и ее мужу. Теперь они будут вместе, как раньше.

Я смогла улететь с Камчатки только в день похорон Татьяны Леонидовны. Два дня не переставая шел снег, и мне уже начинало казаться, что он никогда не закончится. Прежде столько снега я могла видеть, наверное, только в детстве, в Мурманске, но я этого не помнила. Жизнь на Камчатке была другой, совсем не похожей на южную. Суровый край дикой природы, которую до сих пор не смог приручить человек. Но даже тут я не смогла спрятаться от ударов судьбы. Пока была жива Татьяна Леонидовна, я могла говорить с ней о Саше так, как ни с кем другим. Она знала его лучше меня и часто рассказывала о его детстве и юности. Эти беседы отогревали мое израненное сердце и делали Сашу снова живым. Татьяна Леонидовна всегда говорила о нем в настоящем времени, будто он может вот-вот войти в дом. Больше этого не будет. Я понимала, что его мама осталась совсем одна, и смысла в таком существовании было не слишком много, но я держалась за нее, как за спасательный круг. Татьяна Леонидовна была очень нужна мне. И сейчас, сидя в самолете, я остро чувствовала нарастающую пустоту в душе, которую мне вряд ли по силам заполнить самостоятельно. Чувство вины за то, что я уехала и оставила Сашину маму одну, прочно пустило корни в моей душе, и я не знала, как от него избавиться.

По возвращении с Камчатки я планировала погостить во Владивостоке несколько дней, но сейчас у меня не было настроения гулять. Когда самолет приземлился на материке, я сразу же села в «лансер» и, не задерживаясь в городе, отправилась в обратный путь. Я выехала из Владивостока в районе обеда и уже ночью проехала Хабаровск. Я как робот двигалась вперед, не обращая внимания на усталость и пустой желудок, и останавливалась только чтобы заправить машину. С каждой минутой Севастополь становился ближе.

Саша дотрагивается до моего плеча.

– Ты ни в чем не виновата, – мягко говорит он.

Я резко дернулась на сиденье и крепче сжала руль. Что это было? На мгновение собравшись, организм тут же начал расслабляться. Глаза закрывались…

Я иду по черной поверхности вулкана, вокруг совсем нет снега.

Машину повело влево, и я чуть не выехала на встречную полосу. Я с силой ударила себя по щеке. Проснись, Саша! Правой рукой я нащупала бутылку воды на пассажирском сиденье и сделала несколько глотков. На пару минут стало легче.

В землю опускают гроб. Я знаю, что там внутри Татьяна Леонидовна. Или Саша. Или его жена Лиза. Или я. Миша стоит на краю выкопанной могилы и говорит мне:

– Малыш, тебе еще рано.

Раздается долгий автомобильный гудок.

Мои глаза ослепили фары. На минуту перестав дышать, я резко выкрутила руль вправо, от чего «лансер» начало бросать из стороны в сторону. С большим трудом я смогла удержать машину и не врезаться в отбойник. Я тут же резко остановилась, прижавшись к обочине, и включила аварийку. Только что я чуть не попала под колеса фуры.

Я вышла из машины как была – в одной футболке. Так ехать дальше нельзя, я же сплю за рулем! В голове звучала фраза «тебе еще рано». Откуда она? Я подставила лицо налетевшему ветру и глубоко вдохнула. Хватит собой рисковать, это все равно уже ничего не изменит.

Следующие несколько дней я просто ехала, стараясь вовремя отдыхать, иногда есть и ни о чем не думать.

Севастополь не спал, когда я въехала в город. Начало мая, пятница. Кто спит в такое время? Не смотря на тяжесть в сердце, я улыбалась, двигаясь по улицам любимого города. Наконец-то, я дома. Мне не хватало его. Странно, что за такой короткий срок Севастополь стал мне ближе родного Новороссийска.

Я достала телефон и набрала номер Вани, но, бросив взгляд на приборную панель, тут же завершила звонок – на часах было начало первого. Не самое подходящее время для разговоров.

Я летела сюда как сумасшедшая, даже не подумав о том, где буду жить. В голове все смешалось от долгой дороги. Вот я здесь, но мне некуда идти. Ехать к Ване поздно. К тому же мне не хочется стеснять их с Юлей. Ехать к Мише? Нет, я не настолько уверена в наших чувствах, чтобы возникнуть на его пороге посреди ночи. Кира? Нет, конечно же, нет. Никто из моих знакомых еще не знал, что я вернулась.

Через час я заселилась в очередной гостиничный номер. Двуспальная кровать с весьма неплохими подушками, собственный санузел в красных тонах и даже личная кухня стали моими на эту ночь всего за полторы тысячи рублей. Я занесла чемодан с необходимыми вещами, закрыла за собой дверь и легла на кровать, не раздеваясь.

Думая о разном, я старалась отодвинуть как можно дальше мысли о завтрашней поездке на кладбище. Рядом с Сашиным надгробием я увижу еще одно, принадлежащее его маме. Меня продолжало мучить чувство вины, а в голове гонгом звучала одна и та же фраза – если бы я не уехала, она была бы жива. Хоть бы Ваня смог поехать завтра со мной, с ним будет не так страшно. Я принесла этой семье одно горе. Это я оставила Татьяну Леонидовну наедине с трагедией. Я эгоистичная сволочь, которая думает только о себе.

Желудок призывно заурчал. Я и забыла, когда в последний раз ела. Пришлось встать с кровати и дойти до кухни в поисках какой-нибудь еды. Завтра будет новый день. Завтра я встречусь с Ваней, и он обязательно поддержит меня. А сейчас нужно поскорее уснуть.

Часы показывали четыре семнадцать утра, я по-прежнему не спала. В холодильнике я обнаружила пару бутылок местного спиртного – коньяк и вино, в кухонном шкафу – несколько сомнительных конфет и печенье. Странно, что номер с таким занятным наполнением стоит так дешево. Сначала в ход пошло белое инкерманское вино. С его помощью я надеялась поскорее уснуть, но чуда не произошло. Алкоголь выветрился из крови раньше, чем я хоть немного приблизилась ко сну. Страшные мысли самобичевания мучали меня. После вина я открыла коньяк но даже он не помог. Я продолжала лежать на кровати, периодически глотая слезы и думая, что в который раз ничего не могу изменить в этой гребаной жизни. Может быть, на мне какое-то проклятье? Может быть, мне стоит поселиться не в прекрасном Севастополе, а где-нибудь в глухой сибирской тайге, чтобы ни одна живая душа не смогла ко мне приблизиться, а, значит, пострадать? Я раскручивала эти мысли все дальше и дальше, понимая, что правды за ними, откровенно говоря, не так уж и много. Больше всего сейчас хотелось понимания, тепла и жалости. Да, именно жалости. Я так устала быть одна за эти месяцы, я так устала в принципе быть одна перед лицом жизни. Хочется, чтобы рядом был кто-то, кто сможет погладить меня по голове, обнять и сказать, что это все непременно пройдет, и что он не даст меня на растерзание суровой действительности. Он. Сильный, заботливый и смелый. Кто он теперь?