Читать книгу Причина оставаться - Евгения Ушенина - Страница 6

– Антоха, ты лучший! – визжали восьмиклассницы, сбегая по лестнице школьного крыльца под мелкий октябрьский дождик. – Крутой! Самы-ы-ый!

Антон размашистым движением поправил чёлку и самодовольно посмотрел им вслед. Девчонки хихикали, оборачивались, строили глазки. Концерт удался! Довольные собой рок-музыканты не собирались расходиться, хотелось в сотый раз обсудить, как прошло выступление. Школьники то вытекали из здания ручьями, то сыпались горохом по ступеням. Дверь хлопала, голоса цеплялись за лепнину старого крыльца, срывались коротеньким эхом, множились и растворялись. Дети спешили по домам.

– Дай пять! – Егорка с видом продюсера протянул ладошку Максиму. – Шумно барабанишь, мне нравится. Надо почаще выступать.

– Понял? Надо чаще выступать и барабанить тоже чаще, – Костя ткнул друга в плечо.

– Народ, а может шашлыки замутим в субботу?

– Максим, хорош. Я прогуливать не буду и тебе не дам, – возмутился Костя.

– Во, Макс, у тебя своей совести нет, хорошо хоть, Костик за неё! – засмеялся Антон. – А про шашлыки ты прав, у Муравья днюха, надо бы отметить. Можно в субботу и не прогуливать. Всего четыре урока, сразу и поедем. Да, Муравей? Эй! Отпусти девушку.

– А ты завидуй молча, – ответила ему Маня, оторвавшись от поцелуя. – Тебе такой дружеский и не снился.

– Не, ну серьёзно!

– Давай-давай. А кто мариновать будет? Манечка да я? Как всегда?

– Ага. Вы ж лучшие друзья. Вам не сложно. А мы пожарим. Как всегда.

– Идёт. Только бы не было вот этой водяной пыли с неба. Муть, – Маша протянула руку под мелкий не то дождик, не то туман.

– Не сахарные, зато оторвёмся.

На кухне у Муравья было тесно и чисто. Его родители – тихие, скромные люди – любили, чтобы всё блестело стерильностью. Мама медсестра, папа водитель скорой помощи.

Мяса купили гораздо больше, чем овощей и хлеба. Мане казалось, что именно мяса на столе должно быть много. Что там эти яблоки и помидоры! Сказывались спортивная жизнь и постоянная нехватка белка.  Как рассчитать, сколько нужно еды на компанию, они не знали, поэтому просто купили продуктов на все свои деньги. Взрослые, возможно, считали их парой, одноклассники тоже. Сочувствовали, конечно, Муравью, когда Маня увлекалась новым мальчиком. Или Мане, когда Муравей дарил цветы другой девочке. И никто со стороны не мог понять, почему они не ревновали, не обижались, а радостно продолжали быть вместе. Но на самом деле они были настоящими друзьями, так они это понимали. Вот такими неоднозначными. Не претендовавшими друг на друга безраздельно, даже когда целовались и обнимались.  Муравей для Мани был своего рода лучшей подругой, которой можно было пожаловаться на «очередного бойфренда», показать новое белье. Или подремать, лёжа в ванной и отогреваясь после долгой прогулки, пока он читал ей вслух «Властелина колец». Маня же для него была проводником в мир девичьих тайн.

Болтая о странном поведении Макса на концерте и ссоре между парнями, они резали мясо и чистили лук.

– Ну не плачь, чего ты? Давай вытру!

Маша подставила Муравью сияющее лицо. Он аккуратно вытер слёзы и чмокнул в нос.

– А сам-то!

– Так я по делу плачу, мне Костика жалко, – шмыгнул носом. – Бутер будешь?

– Угу.

– Кусай. Нормально ты откусила. А мне? – наигранно обиделся Муравей.

– Ну извини. Ты ж знаешь, я их обожаю. Давай ещё!

Родителей дома не было, ребята радовались, что можно включить «ДДТ» погромче. Они любили обсуждать тексты песен, говорить о Боге и романтическом фэнтези, которое Муравей поглощал тоннами. Дружба и откровенность, такие невозможные для влюблённой пары, были для них намного важнее амурных отношений.

В субботу утром ехать в школу казалось самым ужасным проклятием, которое только могли придумать взрослые для подростков. Но в этот день всё было иначе – грела мысль о предстоящем пикнике.

– У нас сейчас что? – Нюта намочила кончики пальцев и пригладила пушистые волосы.

– Две истории, я ничего не сделала. Только бы Алевтина не спросила, – Наташа тоже подошла к раковине.

– Не спросит, она по Юрцу и Серому за лето соскучилась. Никак не наговорится! – засмеялась Нюта. – Вот тут вытри. Тушь.

– Где? А, вижу. – Наташа намочила уголок платка, наклонилась ближе к зеркалу и стала тереть под глазом.

В туалет вошла Марина. Бросив равнодушный «привет», закрыла за собой дверь в кабинку.

– Марин, мы на шашлыки сегодня едем. У Муравья др. Поехали с нами?

– Ты дура, что ли? – зашипела Натка. – На фига она там?

– Интуиция. Мне надо кое-что проверить. Потом расскажу.

– Пипец, блин, Нюта!

– Марин, ну так что? Поедешь? Сразу после уроков. В Салтыковку. Ты ж там рядом живёшь, да?

Марина вышла к раковинам, поправила чёрную мини-юбку, подтянула влажными руками плотные колготки в крупный однотонный ромб. Выпрямилась.

Девочки ждали ответ. Она не торопилась. Прозвенел звонок, и Натка от неожиданности дёрнулась.

– Поеду, – спокойный, уверенный вызов прозвучал в её голосе.

Наташа пулей вылетела из туалета.

– Поеду! Да кто она такая, чтобы так отвечать и так смотреть? Деловая, блин.

Нюта схватила убегающую подругу за локоть и развернула к себе:

– Что происходит?

– Я видела, как Макс её вывел с концерта. Я их искала по школе, но они спрятались.

– Спрятались?

– Ну да, – Наташа резко вырвала руку, – спрятались, иначе бы я их нашла.

– Так-так… – задумалась Нюта и пошла к кабинету истории.

Четыре урока пролетели, как один, и вся компания отправилась на остановку. Повезло, что любимая поляна в «новом лесу» оказалась свободной – подальше от прогулочных дорожек, мамаш с колясками и ворчливых стариков. Ребята подтащили брёвна и уложили их квадратом. Внутри него девчонки постелили рябую клеёнку – так и устроили стол.

Марина с опаской наблюдала за девочками, которые никогда с ней не дружили, а сегодня проявляли дружелюбие. Она решила быть просто школьницей, забить на все свои проблемы, не думать. Отдыхать и веселиться с одноклассниками на шашлыках. Общаться. А остальное не сегодня.

Все уже собрались, только Юрец ещё не приехал. Девочки пошли к автобусному кругу, где длинные жёлтые Икарусы, поскрипывая резиновой гармошкой, разворачивались и начинали маршрут заново. Надо было позвонить Юре из автомата и узнать, давно ли он уехал, и когда его ждать.

Наташа, Нюта и Марина только вышли на круг, как услышали за спиной резкий звук клаксона. Девчонки с визгом отпрыгнули в разные стороны.

Улыбчивый коротыш с пышной шевелюрой гордо восседал на большом зелёном «Урале», едва касаясь ногой асфальта, счастливый от своей хулиганской шутки. Откуда он взял мотоцикл и когда научился ездить, осталось тайной.

Наташа и Нюта набросились на Юру, теребя, обнимая и одновременно ругая за то, что напугал. Юрец млел и даже не извинялся. Марина впитывала каждую секунду такого простого веселья, искреннего общения.

Вдруг рядом остановился милицейский уазик. Дверца хлопнула.

– Сержант Быстряков. Ваши документы, – холодный, официальный тон заставил молодёжь замереть. Тощий человек в форме коротко приложил руку к фуражке и придирчиво осмотрел ребят.

«А вообще есть ли у Юры документы? Что теперь будет?», – мысли волнами бились в голове Марины.

Со спокойным лицом юный водитель достал из внутреннего кармана потёртой косухи документы и протянул гаишнику.

– Вы въехали в лес на транспортном средстве, статья восьмая пункт тридцать девять Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, штраф от трёх до четырёх тысяч рублей плюс конфискация транспортного средства.

Непривычное обращение на «вы» для молодых людей было признаком опасности. Девушки переглянулись, Наташа попятилась, Нюта наоборот подалась вперёд. Марина не шелохнулась.

– Я не въехал. Я вкатился, – невозмутимо произнёс Юра.  – Въехал – это если бы двигатель работал, а у меня мотоцикл сломался, вот я и вкатил его на траву, чтобы убрать с дороги.

Сотрудник органов нахмурился и стал снова просматривать картонную книжечку с документами. Юра спокойно наблюдал за процессом. Внезапно лицо сержанта посветлело, он ловко вытянул купюру из-под водительских прав, вернул документы и велел убрать транспортное средство так, «чтобы он его не видел». Как только патруль уехал, Юра покатил мотоцикл вглубь леса.

У мангала из криво сложенных кирпичей сидели на корточках Антон, Муравей и Костя. Пили пиво, крутили шампуры. Внезапно лес перестал быть тихим: Натка и Нюта, перебивая друг друга, возмущались наглостью милиционера и восторгались спокойствием Юрца. Марина только иногда кивала, когда чей-нибудь взгляд случайно задерживался на ней.

– Юрец, здорово! Ну, ты красавчик! – ребята встали навстречу другу. – Проводил своих?

– Угу, – Юра пожал каждому руку.

Он был для Кости примером. Потому что класса с шестого по полгода жил один. Ну не совсем один – с кошкой. Пока родители мотались по командировкам. И при этом не скатился в наркоманию, не примкнул к скинам, а исправно ходил в школу, кормил свою животину, следил, чтобы очки оставались чистыми, а речь понятной. Много читал и был такой умный, что иногда друзья переставали его понимать.

После смерти родителей Костя тоже остался один. Ну не совсем один – с братом, который ещё и заботился. А Юрец всё сам.

Тёплый, безветренный день, золотистая листва берёзовой рощи, ещё припекающее солнце так и звали забыть об учёбе и грядущем «начале взрослой жизни», и вернуться в детство, бегать и смеяться.

В мяч играла даже фигуристая Натка, которая на физкультуре предпочитала отсиживаться, а тут не удержалась и гоняла за Костиком и Максимом, как заправский футболист. Вправо, влево, пас растерянной Маше. Отбила. Круглая Натка с круглым мячом и два длинных парня бегали по поляне, размахивая руками и ногами. Они боялись зашибить юркую одноклассницу, а поэтому, догнав, тормозили или бегали вокруг. Она быстро это смекнула и забивала голы в воображаемые ворота то Костику, то Максиму. Сама при этом вела счёт и была крайне довольна собой и своими спортивными успехами. Конечно, друзья разделились на две команды болельщиков и старались поддерживать криками и советами длинноногих игроков. А Марина восхищалась Наткой – отбросившей стеснение, доверившейся друзьям и тёплому сентябрю, такой весёлой и счастливой. Забив очередной гол в «ворота Макса», Натка вдруг прекратила игру, обняла его за шею и подставила пухлые губы для поцелуя. Он с готовностью её поцеловал. Катившийся мимо мяч Максим подтолкнул в сторону Костиных ворот. Потерявший бдительность Костя пропустил неожиданный гол.

– Эй, так нечестно! А я тебе верила! – она шутливо ударила Макса двумя кулачками в грудь. Он в ответ лишь приподнял её и снова поцеловал.

– Отпусти девушку! Приказываю тебе! – Костя наставил на друга шампур, призывая к фехтованию. Максим откликнулся сразу. И на поляне началась новая весёлая игра. Звон шампуров, выкрики и смех смешивались со щебетом синиц, разговорами и гитарными переборами – Антон сидел на поваленном бревне и, не отрывая взгляд от струн, импровизировал.

– Кто твоя королева? За кого ты сражаешься? – торжественно выкрикнул Костя, приглашая друга к фехтовальному поединку. Сделал изящный взмах шампуром и уверенный выпад вперёд.

– Моя королева молчалива и одинока! – Максим очертил круговое движение воображаемой шпагой, пройдя спиралью по шампуру Кости.

– Как так? Натка не молчалива и не одинока! – Костя остановился.

– Защищайся, – Максим сделал выпад и вытянул руку вперёд. Противник едва успел отбить направленный в грудь шампур.

– Народ, вы чего, сдурели? – Юра протянул ребятам по бутылке пива, но они не обратили на него внимания.

– Молчаливая? – Костя с размаху рассёк воздух перед лицом Максима.

– И странная, – Максим увернулся, и нанёс свой удар в плечо. Зазвенели шампуры.

– Одинокая? – Костя уже сёк, а не фехтовал.

– И такая сладкая! – Максим нарочно злил друга.

– Ребят, хватит! Уже несмешно. Идите сюда. Мясо стынет.

– А Натка? – лучшие парни держали друг друга за грудки.

– Неважно, она никуда не денется. Ты только скажи, что она твоя, и я сразу отступлю, – каждое слово Максим цедил сквозь зубы, словно стравливал змеиный яд в пробирку.

– Кто? Натка?

– Марина, – сдавленным шёпотом проговорил Максим.

Костю как током ударило. Он отшвырнул друга так же, как и тогда в восьмом классе.

– Не лезь, понял? – Костя с досадой пнул случайно попавшуюся под ногу небольшую деревяшку. Она отлетела в сторону Максима так, что тому пришлось увернуться.

– Ну всё, хорош, пойдём. Вон Антоха играет, давай-давай. Иди, – Юра потянул Костю за рукав.

Веселье испарилось. Наташа тревожно поглядывала на Марину: она так и держалась в стороне. Максим блестяще изображал жертву на радость девчонкам, которые тут же бросились ухаживать за ним.

– Держи, правда, уже совсем остыло.

– Да я поела, не переживай, – Марина посмотрела на Костю. «Хоть бы ему и правда было до меня дело», – пронеслось у неё в голове. «Хоть бы она мне поверила», – привычно подумал он.

Костя ещё немного постоял рядом:

– Пойду принесу соль.

– Что? Соль?

Но Костя уже ушёл. «Он сказал “поверила”?» – Марина тряхнула головой. «Она про правду говорила или показалось?»– пролетело в его сознании.

Ближе к вечеру все стали замерзать, так что пришлось спешно собирать вещи, мусор и двигаться к выходу. В те годы не было и разговоров об экологии, но оставлять после себя грязь становилось неприлично, а дойти до урны или спрятать обёртки от жвачек в карман не казалось зазорным.

Юрец толкал «Урал». У самой дороги мотоцикл покашлял, покряхтел и завёлся под громкие аплодисменты и одобряющие крики. Конечно, Юра тут же покатал всех девчонок, благо автобусный круг уже опустел, можно было кружить и кружить.

Традиционно после шашлыков шли к Манечке домой пить чай. Она жила прямо у леса. Да и Машина мама всегда была рада одноклассникам дочери и ждала их с ягодным пирогом. Румяную сеточку из теста сразу хотелось стащить и хрустеть ею, макая в горячий джем. Что все обычно и делали.

Чай пили до ночи и ехать по домам уже было поздно. Мальчишки ушли спать к Муравью, Натка осталась у Маши, а Нюта пошла к Марине, которая жила в соседнем дворе.

Уже очень давно Марина не чувствовала себя такой счастливой. Радость бурлила, ей хотелось петь и скакать. Понимала, что Нюта ей не подруга. Да ей и не надо было никаких подруг. Просто хотелось хотя бы на минуту перестать быть одинокой. Снова вернуться в то время, когда можно просто болтать с девчонками и просто радоваться.

Марина блаженно растянулась в кровати, ощущая прохладную простынь, лёгкую свежесть наволочки и приятную тяжесть одеяла. Сегодня можно спать, ничего не опасаясь. Сегодня он не посмеет прийти к ней. Сестру положили в большую комнату, а девочки разместились в детской.

Нюта полночи была радиоточкой – болтала о мальчиках и уроках, а Марина слушала, иногда угукала, иногда задавала вопросы, наслаждаясь простым человеческим спокойствием. Защищённостью.

Она уже хотела скорее заснуть, чтобы продлить эту прекрасную, безопасную ночь, но Нютино утихающее бубнение – иллюзию нормальной жизни – отпустить не могла. В эту ночь Марина точно поняла одно – надо почаще звать на ночёвку девочек. Любых!

Недовольный отчим гремел посудой. С кухни доносились его бас и мамины резкие ответы. Потом всё затихло. Затихли и перешёптывания.