Читать книгу Уроки ведьмы. Книга вторая - Евгения Высоковская - Страница 6

– Ну, рассказывайте, что вас ко мне привело? – привычно спросила Гульнара у Надежды, клиентки, сидевшей за столом напротив. Для предварительной беседы они расположились в маленькой Гулиной кухне. – Что бы вы хотели узнать, в каком решении вы сомневаетесь?

Женщина лет сорока, с раскосыми карими глазами и прямым темным каре, тихо вздохнула. Гуля как всегда почувствовала неуверенность, исходящую от посетительницы. За всю ее практику еще ни разу не пришел кто-то, полностью уверенный в том, что готов знать свою возможную линию судьбы, свой путь, по которому он бы двинулся, если бы сделал иной выбор. Одно дело, если человек хочет узнать свою дальнейшую судьбу, будущее, которое, может быть, и нельзя изменить, но хотя бы как-то можно подготовиться, примириться с ним. И совсем другое, когда он приходит, чтобы получить ответ на мучивший его годами вопрос: а правильно ли я поступил? А что бы было, если бы я сделал иначе?

Гульнара считала, что этого лучше не знать и не ломать голову, не тратить ни минуты драгоценного времени на бесполезные размышления. Но люди шли к ней за этим, а она помогала им получить ответы.

Те, кто хотел бы знать о будущем, просто жаждали информации. Что ждет меня впереди, в «прекрасном далеко»? Конечно, хотелось услышать что-то важное, интересное, приятное. И можно было получить горькое разочарование, узнав правду. Но на такие вопросы Гуля ответить не умела. Будущего она не видела. Зато видела моменты прошлого и возможное настоящее. То настоящее, которое не случилось, но могло бы быть при других условиях.

Зачем люди хотели это знать? Конечно, чтобы быть уверенным в том, что пошли правильной дорогой. Удостовериться, что их решение было единственно верным. И если они убеждались в этом, то уходили от Гульнары счастливые, окрыленные, довольные жизнью. Они верно поступили и теперь правильно живут!

Но бывали и те, что выходили из ее квартиры сломленными, подкошенными, буквально постаревшими на глазах. Они понимали, что совершенная ими мелочь, какой-то незначительный поступок круто повернул их жизнь и совсем не туда, куда следовало бы. Даже если сейчас их полностью все устраивало в жизни, услышав о том, какая ждала бы их судьба в ином случае, они опускали руки. Их уже не радовало то, что они имели. Они теряли смысл жизни. И все равно люди шли.

Конечно, посетителей у Гули было не так много. Во-первых, мало кто вообще знал о существовании такого своеобразного «гадания». Потом далеко не каждому удавалось найти гадалку. Сама Гульнара не была знакома ни с кем, кто бы обладал такой способностью! Она знала только про свою тетю, сестру отца, но это вполне закономерно, ведь в их семье именно женщины наделялись даром.

И кроме того, принимать клиентов часто Гуля не могла, потому что уж очень это было тяжело. Это вытягивало из нее все силы, а если еще и полученная информация была не особо приятной, если на ее глазах человека словно подменяли, и он выходил от нее сгорбленный, с потухшим взором, то потом остаток дня она просто лежала пластом, обессиленная и с сильной мигренью. Денег она никогда с таких посетителей не брала. Те, что уходили с радостью, конечно, всегда «благодарили». Но когда клиент, узнавший горькую правду, безжизненно глядя в пол, трясущейся рукой протягивал ей деньги, она каждый раз отказывалась.

В общем, и денег ей этот дар не приносил особо, и радости уж точно. Потому что кто бы ни входил в ее дверь с надеждой и ожиданиями, заранее нельзя было сказать, какую правду придется Гульнаре открыть ему. И каждый раз она встречала посетителей с замиранием сердца и сильной тревогой.

Все это, конечно, не могло не оставить отпечатка на ней и даже на ее внешности. Ей было совсем немногим более тридцати, но она слишком рано увяла и выглядела старше своих лет. Кожа вокруг ее карих глаз была испещрена мелкими морщинками, на переносице пролегала скорбная складка, и углы красивых некогда губ были опущены книзу, а черные волосы уже тронула седина.

– А для кого мне быть красивой?! – деланно смеясь, говорила Гуля подругам. – Мне все равно суждено быть одной всю свою жизнь. Зачем я своей красотой буду дразнить кого-то, да и себя тоже распалять зря!

Марина всегда грустно улыбалась этим словам. Она и сама не могла встретить свое счастье. Хоты бы потому, что в силу своих способностей очень быстро распознавала «не своего» человека, ни в ком для нее не было загадки или интриги, она уже заранее знала, чем дело кончится. У Лады вроде кто-то был, но кроме того, что он существует, никто о нем ничего не знал. И, наверное, это было важным показателем. А Варя вообще категорически не хотела ни с кем жить.

– А если вдруг со мной ночью свяжутся, да я заговорю с ним прямо во сне, так он сразу от меня сбежит! – Такое бывало, но редко. Когда на сеансе при клиенте ничего не получалось, но потом дух смелел и приходил поговорить уже наедине с Варварой. – Нет уж, мне достаточно одноразовых связей.

В общем, личная жизнь ни у кого не задалась. «А ведь Нина была счастлива, – горькая мысль иногда проникала в голову Марине. – Зачем мы так с ней?.. Вдруг это мы из зависти, просто сами себе отчета не отдаем?..» Но сделанного не воротишь, и Марина теперь жила с этим грузом на сердце. Она даже как-то раз почти попросила Гульнару погадать ей, чтобы знать наверняка, ошиблись они тогда с Антоном или нет. Но так и не решилась. Такое лучше не знать.

Но вот клиенты Гульнары так не считали и шли к ней за помощью, за ответами, которые иногда лучше не получать. Гуля считала своим долгом попытаться отговорить каждого. Мягко, ненавязчиво старалась донести мысль, что это не нужно. Но удавалось это очень редко.

– Так что же? Поделитесь со мной? – спросила она в этот раз Надежды. – Или, может быть, вы раздумали? Если так, то это совершенно нормально. Я всегда с пониманием к этому отношусь.

Женщина в нерешительности смотрела на нее, словно не веря.

– Но мне все равно надо будет заплатить? – протянула она.

– Нет, что вы! – поспешила заверить ее Гульнара. Ей вдруг показалось, что сейчас получится убедить посетительницу. – Я же ничего не сделала, не нужно ничего платить. Вы же не обязаны это делать. У вас сейчас своя жизнь, она сложилась, я надеюсь. Зачем вам это нужно?

У Надежды вдруг стало строгим лицо, она нахмурилась.

– Я все-таки хотела бы довести дело до конца. Я очень долго к этому шла, и слишком долго обдумывала прошлый выбор. Я хочу знать! – отчеканила она.

– Это ваше право, – грустно ответила Гульнара. – Тогда расскажите вашу историю. Какое решение, принятое вами, вас тревожит?

Женщина помолчала, собираясь с духом, и начала рассказывать. На заре своей юности она встречалась с молодым парнем по имени Юра. Они были ровесниками и их вдохновляло и объединяло много общего: похожие вкусы, совместные планы, идеи. И, самое главное, они были влюблены. В это же время за ней начал ухаживать взрослый мужчина, на много лет старше ее. Звали его Андрей. Он был состоявшимся и даже известным в определенных кругах. Ей очень льстило его внимание, и если бы между ними завязались отношения, это бы могло бы стать для нее взлетом, социальным лифтом. К тому же он был ей симпатичен.

Ей пришлось выбирать, и решение далось очень непросто. С одной стороны, беззаветная искренняя юношеская любовь, с другой – инвестиции в будущее, выгодный союз. Она все же выбрала любимого, о чем периодически потом жалела. Прожили они вместе почти двадцать пять лет, и, как бывает, любовь сошла на нет. В конце концов они развелись, хотя и остались друзьями.

И если раньше она просто иногда фантазировала, что бы было, послушайся она не чувства, а рассудок, то сейчас, оставшись одна, часто подолгу размышляла на эту тему, зациклилась на ней, и это очень ее мучило. Сейчас она хотела знать, как бы повернулась ее жизнь, если бы она наступила на горло своей любви.

Она рассказала это Гульнаре и закончила на такой ноте, что та поняла: уговаривать уже бесполезно.

– Что ж, раз вы твердо решили, тогда пойдемте.

Гуля встала и пригласила женщину следовать за собой. В комнате она указала Наде на стул, который стоял около дивана. Та сделала удивленное лицо, но молча села и уставилась на гадалку.

Гульнара присела на краешек дивана.

– Я хочу сразу рассказать, как это будет происходить. Возможно, это покажется вам немного странным. Но на сеансе я прилягу, а вы будете сидеть рядом и держать меня за руку.

У Надежды слегка расширились глаза, и она в недоумении покачала головой.

– Я себе это как-то скорее наоборот представляла, – сказала она с легкой улыбкой.

– Понимаю, но есть определенная привычка, ритуал, если можно так выразиться. И во время него я лежу.

– Да без проблем, главное, чтобы это сработало, – спокойно ответила женщина.

– Сработает, – глухо ответила Гуля. Она зажгла ароматическую лампу, а затем принялась зажигать свечи. Потом задернула шторы и погасила свет.

Гульнара снова села на диван и какое-то время сидела молча, низко склонив голову, затем легла, опершись на высокие подушки с причудливыми вышитыми узорами, и протянула Наде руку. Та машинально сжала ее в ладони. Гуля закрыла глаза и что-то тихонечко загудела. Женщина рассматривала ее лицо, зыбкое в неровном пламени свечей. Сначала ей даже было скучно, но постепенно вдруг на нее навалилась дрема, и тяжелые веки сомкнулись, как она ни сопротивлялась. Она не спала, но не могла открыть глаза, и только слышала, как Гульнара тянула одну низкую ноту.

Надежда очнулась от того, что Гуля очень сильно сжала ее ладонь. Она встряхнулась и вначале даже не могла понять, где она. Гадалка медленно поднялась и села, облокотившись на спинку дивана. Она слегка улыбалась, и на лице было успокоение.

– Садитесь теперь поудобнее, если хотите. – Она предложила ей пересесть на диван. На стуле действительно было жестко и неудобно, и Надя с радостью пересела и, развернувшись в пол-оборота, полная ожидания во все глаза смотрела на Гулю.

– Ну что? – нетерпеливо спросила она. – Правильно я сделала тогда? Или нет?

– Я расскажу вам, что я видела, – уклончиво ответила Гульнара, – а вы уж сами определите, правильный ли был ваш выбор.

– Но вы просто скажите, да или нет?! – вдруг воскликнула женщина. Видно, она так долго прятала свои сомнения в себе, что не могла больше сдерживаться.

– Надя, я не могу решить за вас, хорошо это или плохо, – устало сказала гадалка. – И обычно я беспристрастно доношу информацию. Таковы мои правила. Но одно все же могу сказать: думаю, вас не расстроят мои слова.

Женщина молчала и глазами, полными надежды, смотрела на Гулю.

– Я видела следующее, – начала Гульнара. – Когда вы выбрали Андрея, сначала все пошло очень хорошо. Более чем. – Надежда от этих слов вся собралась и замерла, как кошка, готовящаяся к прыжку. – Он помогал вам с работой, вы тоже стали хорошо зарабатывать, ни в чем себе не отказывали. При этом вы постоянно мыслями возвращались к Юре и очень тосковали. Андрей это быстро почувствовал и между вами пролегла тень недоверия. Затем неожиданно его дело вдруг прогорело, он сделал неудачное вложение и оказался на мели. Запил. Вы со своими запросами и потребностями стали его раздражать, причем по юношеской недальновидности вы еще его и попрекали, что ради него расстались с любимым. В общем, он очень скоро вас попросту выгнал. Вы даже не были женаты. Юра вас обратно не принял, а сам вскоре женился.

В вашей жизни не случалось ничего плохого, вы жили ровно и скромно. Никаких высот не достигли, но и никаких потерь или потрясений тоже не пережили. Замуж не вышли. Я не знаю, чем вы сейчас живете, но не думаю, что жизнь с тем выбором была бы хоть сколько-то лучше.

Гуля замолчала. Надежда тоже приумолкла, раздумывая. Тишина длилась довольно долго. Наконец, гостья ее нарушила глубоким вздохом. Гульнаре показалось, что то был вздох облегчения.

– Ну, как вы? Все нормально? – тихонько спросила она.

– Да, спасибо вам большое, – ответила Надя. – Вы извините, что я сижу и тупо молчу, даже не поблагодарила сразу. Я просто никак в себя не могу прийти.

– Но ведь ничего плохого вы не услышали? – участливо спросила Гуля.

– Ой, что вы! Все хорошо. Правда, теперь понимаю, как это глупо было. И сейчас, и вообще всю жизнь свою думать над этим, так ли я сделала! А тому ли я дала! – Она горько засмеялась. – Измучила себя, извела буквально. А уж когда про вас узнала, то совсем крышу снесло, так накрутила себя, думала, что приду к вам и услышу, что если бы выбрала Андрея, то сейчас бы была в шоколаде, вилла на море, квартира шестикомнатная в центре Москвы… Даже не представляю, что бы я тогда сделала.

– Ну, вы все теперь знаете. Вы все сделали правильно, – успокаивала Гульнара.

– Да! А это точно? Вы правда это видели?

– Да, это точно. Хотя я доказать вам не смогу. Вы же не сможете видеть моими глазами.

Надежда рассеянно покивала головой. Видно, она настолько была готова услышать ужасные новости, что теперь не могла поверить в их отсутствие.

Надежда ушла. Гуля снова легла на диван. Раскалывалась голова. Отблагодарила Надежда достойно, не поскупилась. Силы только жизненные Гуле никто не возместит. Она лежала и думала, насколько незначительные запросы ей приносят посетители со своими мелочными страстями и переживаниями. Они делают выбор, стараясь не прогадать, а потом всю жизнь мучаются, опасаясь, что все-таки прогадали. Приходят к ней, буквально трясясь от страха, что оправдаются их самые худшие опасения, и вся их жизнь оказывается насмарку, но при этом лелеют надежду, что сейчас услышат успокоительное: «Да что вы, могло бы быть намного хуже!» За этими словами они и идут к гадалке, высасывая из нее все соки. Спрашивают о какой-то низменной ерунде, которая не дает им жить.

Каким бы серьезным не было шагом это гадание, вопросы в основной массе своей были по большей части следующими:

«Что бы сейчас со мной было, если бы я не женился тогда в юности по залету?» «Как бы я сейчас жила, если бы сделала аборт от бывшего?» «Где бы я сейчас была, если бы не послушалась родителей и поступила в другой вуз?»

И это вопросы, которые мешают людям жить! И узнав, что могли бы жить лучше, чем сейчас, они уходят от Гульнары с видом, что жизнь кончена. Им не нужна теперь эта жизнь, такая, неправильная. Ведь судьба для них придерживала другую, просто они не взяли.

«А вот возьму, да посмотрю свое настоящее, – зло вдруг подумала Гуля. – Кто-то из нас умрет в этом году. А вдруг это буду я? И даже не узнаю, как могла бы прожить эту жизнь, сложись все по-другому? Вот наплевала бы я на семейные традиции, не стала бы использовать этот дар… Что бы со мной было?..»