Читать книгу Любовь вне правил - Евгения Владон - Страница 4

Его сложило пополам практически сразу, хотя едва ли большая часть окружающих свидетелей успела разглядеть или понять, что же там произошло на самом деле. Мало того, этот… перекошенный от неслабой боли наглец схватил её за запястье правой руки почти через секунду, как только она впечатала со всей имевшейся дурью донышком бутылки в его выпирающий лобок.

Может сработал рефлекс (на удивление очень быстрый и ловкий рефлекс)? Либо он выпил меньше Гаррета, либо данная ситуация была для него не в новинку. Но уж слишком притягательной выглядела склоненная перед Джо голова и опять-таки всего в ничего от её руки, сжимающей достаточно тяжёлую полную ёмкость из толстого стекла. Наверное, он успел прочесть её назревающие мысли до того, как у неё вспыхнет очередное непреодолимое (и не менее спонтанное) желание завершить судьбу бутылки её последней самой близкой встречей с его затылком.

И до неё не сразу дойдет, что Рик (этот чертов Рикки Тандер Баумен!!!) не издал ни звука, а его сухая тёплая ладонь и гибкие фаланги, охватившие запястье её кисти живым и весьма цепким наручем, окажутся столь… ощутимыми и даже болезненными. Крайне ощутимыми, буквально до костного мозга! Не то, чтобы он сдавил ей руку до хруста суставов и хрупких косточек, скорей наоборот… Сверх ласковое сжатие-давление кончиков пальцев на самые уязвимые точки, от которого реально сводит судорогой челюсти, живот (и, боже правый, даже что ниже живота, тоненькой царапающей спицей от пупка и дальше по мочеточнику!) и попутно выбивает из головы уцелевшие чудом предохранители. Скорее удивленно вскрикнула она, рефлекторно разжимая ослабевшие пальчики и выпуская на пол треклятую бутылку. То ли высота над начищенным до зеркального блеска дубовым паркетом оказалась небольшой, то ли бутылка была сделана из калённого стекла, но она просто гулко стукнулась об очень твёрдую поверхность пола и застыла рядом с их ногами в немощной "позе" несостоявшегося парламентера.

– Ты вконец звезданулся? Отпусти руку, хренов ублюдок!.. – о, да! Джоанн Слоун не только умела лёгким движением руки резать в редактируемых ею произведениях столь новомодную обсценную лексику, но и временами применять её в собственной повседневной жизни, в самых крайних ситуациях, например, как эта.

Вторая рука интуитивно сжала клатч, словно намереваясь пустить его резервным орудием самозащиты в любую секунду. Вот только он явно не тянул на весомый снаряд для рукопашного боя, способный вывести из строя презренного противника. Может поэтому Бауман не стал хватать её за второе запястье?

– Это ещё спорный вопрос, кто тут на самом деле… двинулся рассудком! – ну конечно же он не упал на паркет на подкошенных коленках и не стал слёзно вымаливать прощение за все свои вопиющие ошибки прошлого.

Несколько секунд на передышку, чтобы медленно приподнять голову, лицо и… Милостивые боги!

Когда в последний раз она так близко видела его глаза от своих? Это побагровевшее от сильного притока крови лицо, испещренное вздутыми венами на лбу и под глазами, на чуть огрубевшем за прошедшие 20 лет рельефе лепных черт возмужавшего похитителя наивных девичьих сердечек?

Недоделанный викинг! Вот сейчас бы она с превеликим удовольствием вцепилась всеми трясущимися пальчиками и в его ужасную бороду и в эти шикарные космы на его голове.

– Уж поверь мне на слово, Рикки-долбо*б-львиное-сердце, с моим рассудком как раз предельно всё в порядке! И каждое моё действие и слово более чем взвешенно, просчитано, а главное, чрезмерно адекватно!

Каким бы было неописуемым наслаждением зачитывать всё это в его… прямые, въедливые глаза, которые он определенно не собирался постыдно отводить в сторону, если бы её сейчас саму так не колотило изнутри зашкаливающей амплитудой запредельных эмоций.

Ох уж этот чёртов эффект неожиданности большого сюрприза.

– Честно говоря… – ему пришлось на пару секунд сжать челюсти и сделать всё возможное, чтобы ни в его глазах, ни уж тем более на самом лице не промелькнуло хотя бы едва заметной тени острой боли, подрезающей не только тело, но и здравый разум, пока он заканчивал затянувшуюся попытку выпрямиться и вырвать аналитическое мышление из цепкой хватки физического "недомогания".

Как бы он не тужился внешне, охрипший, чуть сдавленный голос выдавал его с головой.

– Я немного в глубоком ауте, и мне крайне сложно вспомнить, чем таким… исключительным мне удалось когда-то прогневить малышку… – ему пришлось сделать вынужденную паузу, поскольку взгляд Джо провернул свою зубодробительную дрель предупреждающим нажимом по его шокированным глазам с едва заметным наклоном головы и сверхсдержанным поджатием пухлых губок. – Мисс Джоанн Слоун.

Крайне удивительным было то, что он прекрасно помнил и о малышке Джоанн Слоун, и, возможно, о том факте, что они не виделись (страшно подумать!) 20 лет.

Но он же реально прав, вашу бабушку! 20 лет! Он впервые видит её взрослой и на вряд ли так скоро успел свыкнуться с данным разворотом событий, как и принять в кластеры своей офигевшей памяти шокирующую информацию – не только визуальную, но и "текстовую". Сопоставить за несколько секунд прошлые воспоминания с бешеным артобстрелом из новейших обстоятельств?.. Тут у кого хочешь соображалку заклинит и не хило так.

– Ну конечно! Сама святая наивность! – на благо длинные каблуки любимых туфель позволяли сверлить его глаза своими практически на одном уровне, и практически соприкасаясь носами.

При иных обстоятельствах, подобная картинка была бы явно воспринята за весьма интимную беседу двух очень близких людей, на грани зарождающегося страстного поцелуя. Да и что она могла сделать? Он же вцепился ей в руку и очередным ласковым нажатием на те же болевые точки, необъяснимым маневром заставив её сократить разделявший их фут до каких-то ничтожных двух дюймов. Она сама не заметила, как это сделала. Как, впрочем, и всего остального – что творилось вокруг, где она, какого чёрта тут происходит, и почему позволяет этому обросшему питекантропу к ней прикасаться?

– "Это был не я, это был однорукий!" Видно, и брачные клятвы ты даешь с такой же необремененной легкостью, как и прочие обещания не важно какого срока давности? В радости и печали, в болезни и здравии, покуда смерть не разлучит вас? Действительно, зачем напрягаться? Все настоящие пацаны так делают. Хочу сказал, хочу передумал, у вас же своё исключительное представление о чести и ответственности.

– Никогда раньше не жаловался на плохую память, даже в моменты сильнейшего опьянения, но, ей богу… Пытаюсь напрячь извилины, но ни черта не понимаю. Разве мы с тобой встречались после Каслфорта где-то ещё? Не с этой же пятницы тебя так сорвало с тормозов? – он и сейчас выглядел далеким от понятия "поддатый". Да, запах лёгкого алкогольного перегара с отвратительным душком сигаретного дыма резал по всем рецепторам обоняния, но его глаза оставались ясными и такими же всеподмечающими, как и в их случайную встречу в "Аркадии" – никакой расплывающейся дымки отупляющего дурмана. Мало того, он и вправду хмурился, настраивая свой чётко сфокусированный взгляд на её лице, будто пытался со столь близкого расстояния разгадать по её чертам неподдающуюся его разуму загадку.

Неплохой приём, особенно, когда держишь разъярённую, да ещё и столь шикарную фурию впритык к себе и без особого стеснения (на глазах у её не менее изумленного жениха!) рассматриваешь абсолютно неузнаваемое личико.

Ещё бы. Сколько прошло часов, когда он перестал вспоминать её в том вызывающем атласном платье, через "липкую" ткань которого так нагло разглядывал соблазнительные формы её точеной фигурки? Она нисколько не удивится, узнай, что он тем же вечером дрочил у себя номере, рисуя в своём озабоченном воображении, как снимает с неё эту невесомую драпировку.

И какого чёрта, святые угодники, она думает об этом сейчас, сгорая живьём в пламени собственного негодования, кипящего в жилах адреналина и в уплотняющемся жаре живой преисподней тела напротив?

– Лучше не стоит, ДИККИ Громобой! Иначе от перенапряжения спалишь остатки уцелевших извилин. – и ей наконец-то удалось выдернуть руку из его не в меру осязаемых пальцев. А может он попросту ослабил хватку? – И, кстати. Засунь свой щедрый свадебный подарок с арендой данного ресторана, как можно глубже в свой громовой зад! Мне твои подачки упали вместе со всеми твоими обещаниями. Судя по прошлому опыту, данное Ричардом Бауманом слово не стоит и ломанного гроша. Оно так же быстротечно и нестабильно, как и вся его скоропостижная спортивная карьера с тремя последующими браками. Поэтому начинай молиться с этой самой секунды, мой сладкий. – она снова угрожающе прищурилась и почти соприкоснулась кончиком своего аккуратненького носика с его. – Если где-нибудь, когда-нибудь нас снова сведёт случай, не обессудь, но в следующий раз будет намного больнее! И куда побольнее, чем на автодроме Муджелло.

Надо отдать должное, его лицо оставалось беспристрастным до конца всей тирады Джоанн. Ни один мимический мускул так и не дрогнул. Но она всё равно каким-то образом почувствовала, что задела его, и намного сильнее, чем бутылкой по паху. Ни натянутой ухмылочки, ни поверхностного безразличия – только каменное лицо и расширившиеся на короткое мгновение угольные зрачки при упоминании аварии на мотогонках в Италии в конце 90-х.

Только после этого, испытав полный спектр воодушевляемых эмоций своей безоговорочной победы, Джоанна Слоун вскинула свой острый подбородок и развернулась всем корпусом "на выход". Вернее, всего лишь повернулась в сторону, чтобы обойти этого зарвавшегося владельца Four Seasons, а ещё точнее, толкнуть его плечом в плечо и по руке, расчищая столь вызывающим жестом путь к проходу, по которому она сюда пришла. Да, она это сделала, так ни разу и не обернувшись к собственному жениху.

– Откуда ты знаешь мою невесту? – Гаррет выдавил свой вопрос, глядя вместе с Бауманом в ровную спину удаляющейся от них шикарной блондинки в тёмно-гранатовом демисезонном пальто. Гордо вскинутая головка, цокающие о паркет вымеренным тактом высокие шпильки и осанка истинной королевы из давно выросшей инфанты.

И, похоже, за ней наблюдали не только они, а, как минимум, большая часть присутствующих посетителей ресторана.

– Это ты откуда знаешь Джоанн Слоун и почему не сказал мне, что ОНА твоя невеста? – Рик даже не взглянул на Парчера. Тот на него, кстати, тоже.

Возможно она их не услышала, а может и услышала, но где-то на пол пути до выхода из залы, у неё вдруг изящно подвернулась ножка и… сломался каблук. Казалось, в ресторане воцарилась мертвая тишина. Снова.

И нет, она не упала. Выдержала и равновесие, и все устремленные на неё взгляды со всех стратегических точек огромнейшего помещения, включая пару карих глаз, сверлящих ей затылок, лебединую шейку и едва просматривающуюся статную фигурку под буклированной тканью стильного пальто. Всего пара секунд на раздумье перед последующим действием. Чуть нагнулась, сдернула с левой ножки вначале туфель со сломанным каблуком, потом с правой второй – целый; невозмутимо выпрямилась и прямо босиком, не меняя изначальной горделивой осанки, бесшумно проплыла-продефилировала весь остаток пути до самых дверей выхода, так ни разу и не обернувшись назад.

– Потрясающая женщина… – Бауман, практически не задумываясь, восхищенно выдохнул свой вердикт. – Гарри, ты хоть соображаешь, сколько ты только что успел нажить себе соперников в этом зале за последние несколько минут, включая меня?

– Ты же это сейчас всё несерьёзно, верно?

– Ну… как подумать. – Рик поднял с пола бутылку, с задумчивым видом разглядывая прозрачное стекло и её внутреннее содержимое, но, похоже, его мысли со взглядом витали в несколько ином направлении. Поставил её обратно на столешницу рядом с Парчером… – Ты же мужик, должен понимать, как работают мозги у подобных тебе. Сколько здесь по-твоему за всё это время успело представить твою невесту лежащую на постели в развратной позе в и без нижнего белья?

– Мне по фигу, кто-что там себе представляет. И я прекрасно знаю, как работают мозги у большинства подобных мне. Никто из них и с места не сдвинется, чтобы попытаться хотя бы с ней заговорить, не говоря уже об остальном. Ты знаешь, как на них действует вид обручального кольца – похлеще любого заговора-отворота.

– Да иди ты! – Рик наконец-то взглянул на друга присутствующим взглядом, расплываясь в ироничной усмешке и закидывая правую руку за голову Гаррета, чтобы облокотиться о его плечи ленивым жестом полноправного хозяина положения. – Большинство, да. Но, а как же меньшинство? Достаточно и одного самого пронырливого засранца, а ты даже понятия не будешь иметь, что он подкатывал к твоей малышке Джо и сумел её чем-то зацепить.

– Уж за кого я спокоен, так это за Джо! Она не из тех женщин, которая пустит насмарку и свою карьеру, и личные отношения не известно из-за какого-то там пи*добола! В этом плане она очень рациональная. Я бы даже добавил предвзято трезвомыслящая. Кстати, а что ты имел в виду, когда говорил ей про её сорванные с этой пятницы тормоза? И за что она на тебя вообще так… наехала?

Бауман растянул свои полускрытые усами губы в ещё более самодовольной ухмылке и заботливо поправил на Гаррете лацкан стильного пиджака свободной рукой.

– Хотел бы я знать сам. Но ты же понимаешь, даже бог не имеет никакого представления о чём думает и чего хочет женщина. Ты вообще, убежден, что она та самая и подходит тебе по всем показателям? Что-то я не заметил в ней наличия подчёркнутого тобою здравомыслия. Или ты этот, как его, мазохист-тематик, а твоя малышка Джо практикующая фемдомина?

– Дик, не гони! Это совсем не смешно. Джо не такая! Я вообще… вижу её впервые в подобном… амплуа. Это надо очень сильно расстараться, чтобы довести её до подобного состояния, да ещё и в абсолютно трезвом виде.

– То есть, несмотря ни на что, ты всё равно за неё спокоен, уверен в своём выборе на все сто и никакие тревожные звоночки простату не царапают?

– Мы с ней уже пять лет, Дик. Какие ещё нужны доказательства? Пятиминутная вспышка гнева ещё ничего не меняет. К тому же, она сорвалась на тебя. А ты так и не сказал, откуда вы знакомы и что случилось в эту пятницу.

– Да, пронырливый адвокат в тебе никогда не умрёт, даже если тебя накачают под завязку. – на этот раз Рик несдержанно рассмеялся, похлопав друга в утешение по поверхности груди над тем самым лацканом. – Не переживай, Отелло. Последним самым тесным контактом между мной и Джо была наша встреча зашибись какой давности. Если мне не изменяет память, ей тогда было всего 14. Но я тебе клянусь всем что мне дорого. – он даже демонстративно положил ладонь на собственную грудь, в той части, где по идее должно биться его "взволнованное", честное сердце. – Ничего такого этой девочке ни сознательно, ни в трезвой памяти я никогда не делал. И если она сама тебе сознается из-за чего конкретного её так на меня сорвало, тогда, считай, последний экзамен по семейному доверию вы сдали на высший балл.

* * *

Не даром говорят, понедельник – самый тяжёлый день недели, и не потому, что после расслабляющего уик-энда приходится заново входить в трудовую колею. Просто Джоанне Слоун за день до этого посчастливилось вляпаться в историю совсем не на ложных пять минут. Очередная встреча лицом к лицу с виновником её далеко незабытых юношеских грёз и любовных разочарований, как оказалось, потянула за собой целую вереницу непредвиденных последствий с непредсказуемым продолжением.

Когда она вошла в главный вестибюль административного здания издательского дома "Фабиус-дайджест", первые шаги внутри любимых рабочих пенатов не прошли незамеченными буквально ни для кого из встреченных ею сотрудников. То, что на неё смотрят и оборачиваются в её сторону, едва она задевала своим образом внимание каждого из присутствующего в зале фойе, Джо поняла и почувствовала где-то за несколько метров до поворота в коридор к лифтам. Чем дальше она шла к центру коридорчика, маневрируя между внушительным количеством незнакомых ей коллег по рабочему "цеху", тем громче и звонче раздавался стук её высоких каблучков о мраморную поверхность белого пола. Когда она остановилась перед закрытыми дверьми одной из шахт лифта, вокруг воцарилась неестественная гробовая тишина.

Продержалась она не долго. Три-четыре секунды, не больше. Резко обернулась вначале к одной сбившейся группке ожидающих молчунов по левую сторону, затем к ближайшей правой. И ей действительно не показалось. На неё смотрели, глазели и таращились, но при пересечении с её прямым взором, торопливо отводили глаза. Вот тогда-то ей и стало не по себе. Ведь большую часть этих людей она не знала ни в лицо, ни уж тем более по именам.

Преждевременная паника с нехорошим предчувствием атаковала тело и разум подскочившим давлением и выбивающей аритмией за считанные мгновения. Джо рванула в открывшиеся двери лифта, чуть не сбивая с ног стоявших перед ней других притихших ожидающих.

– Бри! Какого черта тут происходит? – она влетела в приёмную своего рабочего кабинета, впервые за столько лет при входе не задерживая самодовольного взгляда на дверной табличке с золотой надписью "Главный редактор литературного отдела художественной прозы – Джоанна Слоун". И впервые она уподобилась Миранде Пристли, сбросив снятое по пути от лифта пальто и замшевую сумку вызывающих красных оттенков на стол своего единственного помощника и по совместительству личного секретаря Брианы Соммерс.

– Доброе утро, босс. – пропищала 26-летняя Бри подозрительно высоким тоном раздражительно звонкого голосочка. – Как прошли выходные? Уже нашли подходящего шафера для Гаррета?

Её незаменимая правая рука – Бри. Уравновешенная, уверенная в себе, далеко не из робкого десятка Бри Соммерс впервые отводила в сторону свои всегда столь прямолинейные и очаровательные голубые глазки. Они же вместе уже пять лет! Что такого могло произойти, о чём теперь знали все сотрудники издательства "Фабиус-Дайджес" и из-за чего теперь её собственная помощница усердно изображала трудовую непосредственность: копалась в бумажках на своём рабочем столе и хваталась за электронный планшет, якобы готовясь к обычным рабочим будням их очередной рабочей недели.

– Бри, посмотри мне в глаза и скажи, что, чёрт дери, здесь происходит? – Джо уперлась обеими ладошками о край массивного стола, в угрожающей позе нависнув над неестественно бледным личиком Брианы. Той самой Бри, у которой по жизни была смуглая оливковая кожа так идеально сочетающаяся с длинными смоляными локонами, эбонитовыми бровками и по жизни тёмными пухлыми губками!

– А вы разве не знаете? – и без того большие голубые глазёнки теперь выглядели просто неестественно огромными. – Разве не вы вчера были в… в Four Seasons? Вернее, в ресторане гостиницы…

– Что значит, разве не я была? И откуда, скажи на милость, ты знаешь, где я вчера была?.. – Джоанн резко осеклась.

В груди застыло сердце вместе с обледеневшими лёгкими, сжавшимися, казалось, в одну болезненную "пружину" на уровне солнечного сплетения. Мощный удар-толчок о рёбра и её едва не завалило прямо на Бри.

– Бриана Соммерс… Где и когда ты узнала об этом? – включая всю местную братию внутри этого здания, каким-то образом пронюхавшую о работавшей здесь Джоанне Слоун.

В "Фабиус-Дайджест" сотни редакторов и не менее две дюжины редакционных отделов нескольких почти независимых журналов. Она не могла так громко прославиться на все 35 этажей всего издательского дома, занимая лишь должность старшего редактора на своем этаже. Может о ней и ходили некоторые слухи по многим уровням издательства, но, чтобы так, в одночасье. Ведь её узнавали именно в лицо.

– А где обычно ещё можно узнать скандальные новости столицы о не менее скандальных знаменитостях, как не в газетах и сетевых блоках?

– Скандальные новости о скандальных знаменитостях? Это я-то по-твоему скандальная знаменитость?

– Нуу… не сколько вы… Кстати, ровно на девять у вас назначена встреча с мисс Кимбэлл в её кабинете. Она просила не опаздывать, поскольку в девять тридцать состоится обязательная планерка между главами редакционных отделов.

Бри слишком резко (назвать это "ловко" не поворачивался язык) сменила тему разговора, снова пряча взгляд в записях своего рабочего планшета. И опять мощный удар сердца о грудную клетку чуть не качнул Джо головой вперёд.

Встреча с Никки?

Уж как-то всё слишком быстро и неожиданно закрутилось, ещё и в первый день новой рабочей недели. Мало ей вчерашних выяснений отношений с Гарретом и последующей бессонной ночи?

До девяти оставалось чуть больше пяти минут. Как раз хватит, чтобы вернуться к лифту и подняться на тридцатый этаж. Вот только основная проблема заключалась в том, что Джоанн абсолютно была не готова к этой встрече. Во-первых, она понятия не имела, о чём сейчас гудел весь издательский дом "Фабиус-Дайджест", обсуждая не весть какие слухи, центральной фигурой которых являлась она и возможно ещё один не менее яркий участник вчерашнего происшествия в Four Seasons. Во-вторых! Если Николетт Кимбэлл тоже была в курсе всех этих сплетен, да ещё и вызывала по этому поводу Джо к себе лично, ждать положительной развязки данной встречи определенно не стоило.

Не то, чтобы Джо так уж сильно боялась главного директора издательства, как-никак, но с Никки они проработали бок о бок (подумать только!) не меньше двенадцати лет, и всё же. Не зря у неё с пятницы свербело и стенало по всем поджилкам. Да и что она успела такого сделать, что могло вдруг так некстати повлиять на её рабочую карьеру? В том-то и дело, что НИ-ЧЕ-ГО!

Если так подумать, она практически треть всей своей жизни провела в этих стенах. Это была уже не просто её любимая работа, а в буквальном смысле её второй (а временами и первый) дом. Она же больше нигде и никогда не работала, как в "Фабиус-Дайджесте". Закончив филологический и литературный факультеты одного из лучших европейских колледжей в Эспенриге, первое, что она сделала по выпуску – понесла несколько своих рукописей в это издательство. Да-да, она рискнула напечататься, как когда-то и мечтала в далеком-предалеком радужном детстве. Вот только в последние годы с воображением и художественным слогом творилось что-то неладное. Новых сюжетов не возникало, а старые теперь казались настолько наивными, нелепыми и шаблонными, что не хватало никаких сил и прочих накопленных навыков, дабы придать данному безобразию хоть какой-то читабельный вид. Но, надо отдать должное, она старалась и весьма продуктивно. Настолько продуктивно, что один из редакторов издательства всё-таки углядел в её писанине проблески возможного неординарного потенциала. По крайней мере этот редактор так ей и сказал, выбрав две лучшие истории Джо и пообещав помочь в продвижении её авторской карьеры на книжном рынке. В общем им и оказалась та самая Николетт Кимбэлл – восхитительная шикарная Ник, Никки, Ким. Высокая (шесть футов!!!) натуральная рыжая красавица. Тогда ей было столько же, как сейчас Джоанн, но и сейчас в свои под пятьдесят она легко могла дать фору любой юной (и тем более неопытной) красотке. В общем, на её фоне любые Миранды Пристли нервно отдыхали и тихо курили в сторонке.

– Выглядишь не важно. – Ким в тёмно-изумрудном деловом костюме от Валентино (не иначе), с осанкой принцессы Монако неспешно подготавливалась к предстоящему совещанию. Она едва скользнула своим невозмутимым взглядом по лицу и фигуре Джо, только что вошедшей в её огромный залитый утренним солнцем шикарный кабинет, и снова перевела внимание на аккуратно разложенные по папкам бумаги. Застыв идеальным изваянием в полный рост, обязательно только на высоких каблуках, перед стеклянной столешницей массивного ультрасовременного рабочего стола на фоне панорамного окна с выходом на не менее шикарную террасу с мини-садом.

Сколько Джоанн себя помнила, работая бок о бок с этим внеземным воплощением утонченности, грации и женственности, казалось, ей так и не удалось за все эти годы перенять хотя бы десятой доли врожденных качеств этой нереально великолепной женщины-вамп. Под пятьдесят? Да ей с натяжкой можно было дать слегка за тридцать.

– Тяжёлые выходные, бессонные ночи? Призраки из прошлого? – Ким шутила, а это был очень хороший знак. Относительно хороший.

– Ну, смотря, кто и в каком ракурсе преподнес их массовому обывателю. – отшутиться не получилось, поскольку внутренняя лихорадка мешала сосредоточиться на происходящем, а полное неведенье почти полностью выбивало из рабочего состояния. У неё даже не хватило духу по дороге сюда, в лифте по быстрому проглядеть интернет-сводки по своему сотовому. А вдруг там что-то такое, что окончательно и на несколько дней выведет её из строя? Уж лучше оставаться в более-менее относительно полуживом состоянии, зато на своих ногах и в почти трезвом сознании.

– Как бы и кто чего там не преподносил, мне достаточно своих последних наблюдений и выводов. Да ты проходи, не бойся, а то, смотрю, тебя так вчера придавило, что и своё лицо потеряла и даже забыла, как себя вести.

А вот это абсолютно не самое лучшее начало новой рабочей недели.

Двойной подтекст? Как себя вести? Где? В этом кабинете или на людях, например, в ресторане гостиницы-люкс Four Seasons?

Кажется, её затрясло изнутри ещё сильнее, мгновенно сковав острой потребностью спрятать куда подальше от всевидящего взгляда Ким свои так не кстати задрожавшие руки. Да что с ней такое, в самом-то деле? И она чуть было снова не споткнулась, пока пыталась сократить остаток расстояния до стола своего любимого и самого крутого босса.

Бояться Ким? Это же смешно! Через столько лет, после всего того, что Никки для неё сделала?

– Присаживайся, Энн, не стесняйся. – что это значит? Присаживайся, потому что подобные новости лучше слушать сидя? Да и когда это Ким ей такое раньше предлагала? Джо всегда и сама прекрасно знала, что ей делать рядом с Никки… правда не сегодня. Сегодня всё путалось, мешалось и упорно не давало сосредоточиться на происходящем.

И ей не очень-то хотелось смотреть на и без того возвышающуюся над ней Николетт Кимбэлл с низкого уровня приземистого сиденья кресла напротив. Но так приказал биг-босс. К тому же, ей необходима короткая передышка с ощутимой крепкой опорой под спину и попу. А то мало ли чем её сейчас приложат.

– Ким, честное слово, всё что вчера…

– Сколько ты уже работаешь в "Фабиус"? – она даже голоса не повысила. Спокойно перебила Джо, будто совершенно не слышала, о чём та пыталась ей сказать.

– Оу… – постараться вспомнить точные сроки, понять причину данного вопроса и определить связанные с ним намерения Ким, оказалось весьма проблематичной задачкой. Или, скорее, крайне невыполнимой.

Она пришла в издательство сразу по окончанию колледжа. Здесь был впервые напечатан её первый вполне популярный для своего поколения и своего круга читателя любовный роман, который вполне себя окупил, хотя и не стал мировым бестселлером. И именно здесь, чуть позднее, Джо открыла в себе талант редактора. Никки дала ей шанс, как бы между прочим предложив одну не из самых приятных в издательстве должностей под своим бдительным руководством и никогда недремлющим надзором. И надо сказать, Джоанн оправдала все возложенные на неё надежды. С приходом Джо в их редакционный отдел, издательство Фабиус выпустило не мало популярных книг, большая часть из которых стала признанными бестселлерами своего времени. К тому же, с возрастом и накопленным за все эти годы опытом, она не просто поднаторела в поиске выбора новых талантливых авторов, но могла буквально с первых строчек определить возможный потенциал того или иного безызвестного писателя. Не говоря уже о сюжетах, историях и выбранных жанрах. Правда, в последнее время любителей "наскальной живописи" развелось просто немерено, а вот изображаемые ими "закорючки" всё меньше и меньше походили на захватывающие произведения искусства.

– Да ты и сама знаешь лучше моего… Двенадцать… почти уже тринадцать лет.

– Это уже не мало, да, Энни? И срок, и стаж, и опыт. И, кстати, сколько твой отдел в последнее время подписал контрактов с новыми (и старыми тоже) авторами?

– Ким… – Джо выдохнула натянутый смешок, чувствуя, как усилившийся жар подскочившего кардиодавления грозил затопить липкой испариной не только лицо и ладошки, но и спину, подмышки и даже живот.

Хорошо же она будет выглядеть, уходя отсюда. Как после интенсивной пробежки по парку, красная под цвет своей стильной водолазки и в пятнах (и не только на перечисленных участках тела). Мало на неё сегодня пялятся?

– Ты и без меня прекрасно знаешь, на что это сейчас похоже. Плевел плодиться всё больше, а закопанные в них бриллианты сокращаются в своём количестве с диаметрально противоположной прогрессией!

– Ты считаешь, что это веское оправдание? Не важно сколько плевел, Энн! Самородки есть и будут, не зависимо от времени, обстоятельств и прочего безобразия! Значит, не достаточно стараетесь и плохо ищите. Ты сама в последний раз когда просматривала новый материал? Можешь прямо сейчас пересказать хотя бы парочку запомнившихся сюжетов, которые ты по личным соображениям зарубила на корню?

И что же это было? Внеплановый экзамен на профпригодность? И это всё из-за вчерашнего происшествия в Four Seasons?

Ещё и Ким в довесок к своему вопросу подняла на неё свой "выжидательный" взгляд. И, кажется, спина уже слегка взмокла. А показательно тереть ладошками о коленки и о подол узкой темно-зеленой юбки определенно было не в тему.

– Да сколько угодно! – очередной натянутый смешок, правда уже не такой нервный. – Ну, хотя бы про сюжет уже избитой темы о супружеской измене. Молодой муж изменил своей молодой супруге с её мамой. Я и половины синопсиса не осилила, не говоря уже о первых главах.

В подтверждение своим словам, Джо комично расширила глаза, изображая скептический шок.

Лёгкая ответная улыбка на губах Никки дала долгожданную разрядку зашкаливающему напряжению в окружающей атмосфере кабинета.

– Действительно, если бы он изменил с папой, было бы куда эксцентричнее. – это тоже был один из хороших знаков.

Ким поддержала их старой, как мир, "привычкой": перемалывать косточки всем перечитанным и пересмотренным эпистолярным произведениям среднего пошиба. Когда-то они так часто делали, ещё до того, как Никки пошла на повышение. Но, наверное, самым любимым занятием любого редактора всегда было, есть и останется коллекционирование "высокохудожественных" авторских ляпов.

– А что говорить о сегодняшних тотальных подражателях Роулинг и Джеймс. Ладно Гарри Поттер и все эти бесконечные Академии Вампиров, Оборотней и Леприконов…

– Дай угадаю, "Гарри Грей и кубок Пси-садиста"?

– Угу, маги-садисты, вампиры-садисты, оборотни-садисты и миллионеры-вампиры-маги-садисты – 4в1! Хорошо, если это рейтинг школьного возраста, но когда прёт сплошная не перевариваемая чернуха… начинаешь тихо молиться, чтобы не возненавидеть свою работу до скончания времен.

Видно, шутка удалась. Улыбка Ким прорисовалась чётче и шире. Хотя взгляд всё такой же: спокойный, поверхностный… себе на уме. Почти задумчивый.

– А как на счёт желания немного проветрить голову, очистить сознание от всего этого мусора… заняться всерьёз и вплотную подготовкой к свадьбе? Когда вы там собираетесь официально узаконить с Гарретом свои отношения?

В то время, как губы Ким ещё мягче и загадочней расплывались в чарующей улыбке, Джо ощутила, как её собственная вдруг резко оцепенела, почти даже напряглась до лёгкого нервного тика под правой ноздрей.

– В смысле, когда? Разве ты не знаешь? 21 июня. До него ещё целых три месяца! И что значит, проветрить голову?

– В смысле, когда в последний раз ты была в отпуске? Судя по записям из отдела кадров, очень и очень давно. – ненавязчивым движением руки Никки выудила из какой-то папки лист бумаги с распечаткой какого-то документа. – При чём это даже отпусками не назовешь. Недельные отгулы за свой счёт, связанные со срочными поездками по семейным обстоятельствам в другую часть страны. Грубо говоря… – и снова посмотрела в глаза окончательно притихшей Джо. – Ты ни разу не была в настоящем законном отпуске!

– И что?

– Как это что? Разве тебе не известно, что по закону, ты имеешь право подать на компанию в суд, за то, что она лишала тебя твоих законных отпусков на протяжении всей твоей трудовой деятельности?

– Но-но мне они были не нужны! Ты сама сказала, что я прекрасно обходилась недельными отгулами, если мне они были когда-то так необходимы…

– Энни, отгулы за свой счёт – это ещё не отпуск, и к тому же без выплаченных отпускных.

– Но я не собираюсь ни на кого подавать в суд, честное слово! А до свадьбы ещё три месяца. Да мне и недели хватит, чтобы со всем разобраться, при чём сидя за рабочим столом в своём рабочем кабинете.

– Сразу видно, ты никогда не выходила замуж. – и опять эта чарующая улыбка Крёстной феи, но на этот раз с оттенком лёгкой снисходительности. – И тебе самой разве не хотелось бы отдохнуть? По-настоящему!

– Мне для этого всегда хватало уик-эндов и государственных праздников!

– Хочешь убедить меня, будто ты не чувствуешь ни усталости, ни раздражения при просмотре отобранного твоими редакторами рабочего материала? У тебя не пухнет голова и не возникает страстного желания спалить всех новых и старых авторов на одном костре со всеми их творениями?

А вот это был точно вопрос с подвохом.

– Ким, ты же знаешь, я очень сильно люблю свою работу. Я не представляю без неё полноценной жизни. Если бы мне не требовалось ходить по магазинам и салонам красоты, мне и выходные были бы не нужны. Да я уже к концу каждой субботы начинаю ощущать профессиональную ломку.

– А вчера? Хочешь сказать, вчерашний случай был навеян этой самой ломкой?

– А что вчера?.. – на смену подкожному жару, по внутренностям и позвоночнику долбануло вымораживающим ознобом.

Джо чуть было визуально не сжалась и не подобралась. Неужели они наконец-то добрались до главной причины её вызова в этот кабинет?

– В ресторане гостиницы Four Seasons. Или скажешь это была вовсе не ты? Шикарная блондинка в красном пальто, заехавшая на глазах у изумленной публики в пах новому хозяину отеля.

– Я… я могу всё объяснить!

– Энни, мне не надо ничего объяснять. Я не твой адвокат и духовник. А вот как вышестоящее руководящее лицо могу лишь предъявить определенные требования к твоей работе и обязанностям в пределах данного места. Так что… если я сказала, что тебе нужен отпуск, значит, он тебе действительно нужен. И спорить сейчас на эту тему, как говориться, себе дороже. Чтобы к обеду оформила все документы и ноги твоей здесь больше не было до окончания вашего с Гарретом медового месяца.

* * *

– Бога ради прости. Угодила три раза подряд в дорожные пробки. Что-то мне на них в последнее время везёт, как утопленнику… Джо… – Фиона плюхнулась "с разбегу" на соседний стул углового столика.

Ну да, они же условились встретиться в этом пабе почти два часа назад. В итоге, Джо потратила всё это время на несколько лишних порций алкогольных коктейлей, бросив остатки трезвых сил на отражение осады из назойливых представителей озабоченного пола, возжелавших присоединиться к ней за бокалом вина. Не смотря на послеполуденный час и давно закончившийся ланч, количество посетителей пул-паба "Red Cloth" никак не желало убавляться. Не помогал даже самый дальний и угловой столик.

– Ты сколько уже успела выпить? – Фиона подозрительно нахмурилась, сощурилась, всматриваясь в невозмутимое (практически бесчувственное) лицо близкой подруги.

Наверное, она и не торопилась, или просто не придала особого значения словам Джо, когда та умоляла её по телефону оказать срочную первую "медицинскую" помощь по спасению рядовой Слоун от надвигающегося Апокалипсиса подступающей депрессии.

– Разве сейчас это имеет какое-то значение? – Джоанн демонстративно поднесла конусообразный бокал с почти допитым коктейлем к своим опухшим алым губкам и почти одним залпом прикончила три последних глотка.

– Учитывая, как ты переносишь излишки алкоголя в своём организме, да! Ещё какое имеет значение. Джо! Тебя отправили в отпуск, а не в ссылку на южный полюс с невыполнимой миссией по спасению Антарктиды от вечной мерзлоты.

– Фи, это не отпуск, а свадебный декрет! Ты когда-нибудь слышала о таком? Три месяца! Я в жизни не была в отпуске больше пяти дней! Я понятия не имею, что можно делать столько времени за пределами своего рабочего кабинета! Мало того, мне пригрозили увольнением, если мне приспичит во время отпуска приблизиться к административному зданию Фабиуса хотя бы на сто футов. Ты можешь поверить, что всё это мне высказала Ким? Моя Ким!

– Как говорят, дыма без огня не бывает… Ты чего это делаешь?

Фиона схватила за поднятую руку Джо, когда та попыталась привлечь к себе внимание одного из официантов паба. На смену прижатой к поверхности столика правой ладони, в воздух взметнулась левая.

– Джо, тебе определенно уже хватит! У меня нет никакого желания отвозить тебя домой в твоём… неадекватном состоянии.

– У тебя был шанс сделать всё по правилам, Фи. Но ты опоздала, и очень сильно опоздала!.. Мне пожалуйста повторите двойной сайдкар, а моей подруге… – Джоанн переключила ещё вполне осознанное внимание на подошедшего молодого юношу с бейджиком обслуживающего персонала "Red Сloth" и без встречных вопросов протараторила свой заказ.

– Спасибо, я за рулем. Мне её ещё отвозить такую красивую домой… Сайдкар? Ты в своём уме? Может сразу литровую бутылку текилы?

– Не искушай меня! Тем более у нас ещё весь вечер впереди. – Джо плотоядно заулыбалась, чем почти успела напугать лучшую подругу.

Фиона Милтон единственная, кто в это время оказался свободным от работы, повседневных дел и прочих будних обязанностей, которыми обычно были заняты все нормальные женщины по понедельникам. В двух её фирменных бутиках во всю шли ремонтные работы и большую часть вопросов по модернизации торговых залов своих любимых магазинов она решала по телефону практически не покидая стен своей квартиры на Лайтвуд-Парк. Конечно, её жилой район находился немного далековато от "Red Cloth", но когда речь шла о жизни и "смерти" одной из близких подруг, любое расстояние теряло свои непреодолимые километры за считанные… часы!