Читать книгу Махагон - Евграф Декю Ророк - Страница 5

В сумрачной ночи громогласный гон сотен копыт предвещал неизбежное столкновение борьбы за жизнь, жестокий бой и воспетую песнь героизму. Подняв руку вверх, Гемион потянул за повод своего чёрного мерина. Конь, плавно перешёл с галопа на шаг.

– Собери командиров! Самое время описать мой план, – обратился он, не глядя на Перфаера, державшегося всё время слева от него. Дыша полной грудью, Гемион ощутил подлинную свободу этой ночи. Потянув за удила, спешился.

Кольчуга, выкованная отборными мастерами, сидела лучше родной кожи. Доспех из лёгкого прочного, но в тоже время гибкого металла, не создавал шума при ходьбе. И всему этому, рыцарь Махагона был обязан изобретательности основателей ордена.

Сняв со спины ромбообразный щит, воткнул его в землю перед собой. От пояса отстегнул кожаный налуч, извлек лук и одел его тетивой на грудь, колчан стрел накинул на плечо. Посмотрев вдаль оценивающе рассчитал расстояние.

– Не полная луна освещает плохо, это будет в нашу пользу! – убедил сам себя, а точнее успокоил.

Ожидание длилось недолго. К нему подошли командиры отрядов. У всех на правых руках было изображение зелёного дерева в огне. Чёрные шлемы скрывали лица. Появись на тракте в этот ночной час проезжий путник, такие воины могли бы повергнуть его в трепет, одним только видом.

Каким-то необъяснимым способом, таинственные, верные императору пятьдесят избранных, не следуя за ними, уже дожидались их. Державшись поодаль, как статуи, стояли невозмутимо в чёрных, закрывающих лица, башлыках и ятаганами за спиной.

Один из избранных, точно такой же, как его собратья подошёл к Гемиону, следом за командирами отрядов. Встав рядом, как тень, молчал, вслушиваясь в слова Гемиона.

– Сомнений быть не может, до их лагеря чуть меньше двух миль! Оставим лошадей здесь, – описав свой план, Гемион продолжил. – Разделимся отрядами. С первого по третий обойдут их лагерь с севера. С пятого по седьмой с юга. Держатся на отдалении. Нас не должны заметить, это главное! Оставшиеся остаются со мной, мы будем удобной мишенью для конницы. Разойдясь, командиры начали отдавать приказы. Гемион остался наедине с избранным, от его вида его пробрала забытая дрожь.

– Первая ваша цель, – начал он, – пробраться в лагерь и убить вражеского военачальника. Вторая, не поднимая паники убраться оттуда, когда мы поднимем горящий факел. И третья, не привлекая внимания, во время возвращения, нейтрализовать отряды дозорных, а после присоединиться к нам, – закончил Гемион.

Избранный, не сказав ни слова, бесшумно отошёл в сторону к своим. Через пару секунд один из избранных отделился, припустил ровно набирая темп в сторону лагеря инийцев.

Гемион посмотрев на отдаляющегося избранного усмехнулся. – Они меня всегда удивляли, – сказал он подошедшему Перфаеру.

– Да хранит нас, Махагони! – сказал Перфаер.

Только в это, уже много лет верили последователи ордена. Древо Махагони, не погасающее, продолжало гореть, не сгорая, благодаря сердцам верных рыцарей. Сопутствует ли защита только верным или этого достойны все просящие…?

* * *

К приближающейся ночи, в долине холмов, мощью легиона шла установка лагеря. В пока единственном, установленном инийцском шатре состоялось донесение. Говорил в основном военачальник.

– Дозорные расставлены по всему маршруту. Они следят за передвижением армии Регнарда! – Не давая вставить слово, молодой трибун продолжал, – при малейшей опасности у нас будет целый день, чтобы убраться! Ты сам мне только что это сказал! – Командующий приблизился к Цурину, который стоял с остальными центурионами. – Ты возглавляешь, первую когорту, четвёртого легиона нашей Великой Империи, уже сколько, пять, шесть лет?

– Восемь лет! – Наконец-то смог вставить слово Цурин, не ожидавшему ответа трибуну.

– Не сходи с ума! Я, конечно, ценю твои наблюдения, но таков приказ совета регентов. Поверь, мне это тоже не нравится! – произнёс командующий, мягко. Но в тоже время, в его словах звучала нескрываемая, присущая малодушию трибуна, ирония.

На первый взгляд, военачальнику было лет тридцать. Цурин ещё не успел узнать его лучше. Да, это было и ненужно, такая порода людей ему всегда не нравилась.

– А теперь, если у вас всё… я вас, не задерживаю! – сказал отвернувшись трибун, добавив вслед уходящим. – Цурин, доложишь, когда будет закончена установка лагеря.

Выходя, прокручивая в голове, Цурин кипел от злости, в первую очередь на самого себя. – Ублюдок! Не нравиться ему это! Вчера, самолично, ради развлечения накинул петли на нескольких невинных сельчан.

Продолжая держать всё в себе, Цурин молчал, сравнивая услышанное из речей командующего с действительностью. Один из центурионов, присутствовавший на донесении и шедший рядом с ним, после безмолвия, заговорил.

– Цурин, будь проще! Вернёмся в Велфар, сам увидишь! Засунут этого сосунка в сенат, нам легче будет! А говорил ты, всё правильно! В когорте должно быть шесть центурий. А у нас, кроме того что не хватает легионеров, для них ещё обмундирования пожалели.

– Может ты и прав, в сенате таких недорослей хватает! Но, можно же было поставить укрепления.

– Он ищет легкой славы Цурин. Как говорят в лагере: Трибун Луций Октавий Лаетус думает, как побыстрее разграбить, да побольше добра собрать… во имя себя, да пославших нас! Поговаривают сам Шоэль, один из высший регентов, предложил протолкнуть его в сенат… если он проявит себя как следует.

– Ой… лучше бы он отсиживался в семейном гнезде крепостных стен Гаморы, чем со своей погоней за славой затянуть нас в самое пекло.

– Глупец… полагается, только на разведчиков! Его, ты не переубедишь! – сказал отдаляясь собеседник.

Приближаясь к своей уже установленной палатке, Цурин продолжал себя накручивать. Штандарт с образом золотого орла, возвышаясь на древке, уже был воткнут перед его палаткой.

– Конечно, ему мало двух варварски разграбленных поселений. Нет… мы не вернёмся с почестями. Нет… мы будем грабить и убивать, пока армия врага не сделает попытку пойти на нас. Тогда поджав хвост, мы конечно, перейдём реку обратно домой. Самый благородный поступок!

Рядом с его только что выставленной палаткой, стоял легионер. – Доложишь, когда закончат установку лагеря, – произнёс небрежно Цурин, заходя внутрь.

– При старом императоре, такого не могло быть. Служить империи, было честью! Теперь про честь, ни кто и не знает. После того, как вернусь домой…, подам в отставку! – успокаивающе, сказал себе Цурин. Присел, закрывая глаза попытался унять неодолимый гнев.

Ближе к утру, через пять часов зашёл легионер и рапортовал о полном окончании работ. Цурин одел поножи, затем поверх синей туники чешуйчатый панцирь-катафракта и шлем с посеребрённым поперечным гребнем. Взяв меч гладиус продел в ножны портупеи с левой стороны, обоюдоострый, широкий кинжал, справа. Вышел из своей палатки и направился к командующему. Уже светало, ночные костры ещё горели. Цурин, наконец-то успокоился. Сосредоточившись на предстоящем разговоре, не заметил, как снова разгорячил себя.

– Как же глупо, настолько быть уверенным в себе! – смотря в ещё тёмную даль, подумал Цурин о молодом трибуне. – Самодовольный индюк, не дал добро на установку укреплений. Он, или так уверен в себе, или это снова его бахвальство. Пустое это, – остановил себя Цурин. Осталось дней шесть в этой глуши, потом ещё три поселения… Хотя, если когорта Катаркеса не выступит из лагеря к сроку, то как минимум дней восемь. И наконец, в бесславии, пристыжено назад.

– Что-то не так, – подумал подходя к шатру командующего. – Караульных распустили или может, их отослали, – предположил он. Вбежав в шатёр, Цурин увидел трибуна с множественными ранами в живот. Неподалёку лежали два легионера. Обмякшие, обескровленные тела не были похоже на солдат. Молодой трибун хватал воздух, пытаясь что-то сказать. Цурин, зажал его раны попавшейся на глаза тряпкой. Схватив его за бледные запястья, скрестил руки на алло вязком полотне. – Изо всех сил, слышите, изо всех сил! – проговорил Цурин, сорвавшись к выходу. Выбежав из шатра, он закричал. – Лекаря, на командира напали! В этот момент он увидел, что горизонты со всех сторон горят полосой, освещая воинов с луками наперевес и вложенными стрелами. Через мгновение, в сторону их лагеря полетели огненным градом горящие стрелы.

В мгновение все палатки вспыхнули, объятые пламенем. Новобранцы, выпрыгивали из огня и замертво падали от новой волны стрел. Убитые во сне горели словно свечи. Легионер с пробитым плечом бежал по лагерю от страха и боли, каким-то образом уворачиваясь от стрел, но пламя на его спине заживо поглотило его. Моментально поднявшаяся паника, сменилась трезвым рассудком. Цурин начал отдавать приказы строя рядом с собой воинов со щитами. За ними он поставил выживших лучников. Конная когорта, во главе с центурионами, не растерявшись, понеслась в сторону запада, пробивая путь для отступления.

Вражеские воины, видя приближающуюся конницу, опустили свои луки перед собой и перекинув через голову одели тетивой на грудь. Их щиты были воткнуты в землю слева от каждого. Вытащив ромбообразные щиты из земли, достали из ножен мечи и приготовились к бою.

Цурин увидел, как конница столкнулась с врагом. Не веря своим глазам, он пал духом. Стрела, из ниоткуда пробила грудь воина стоящего с ним рядом, пробудив Цурина, как из дурмана. Кони скидывали своих наездников. Им пришлось отступить, чтобы перегруппироваться.

Выжившей армии, Цурин отдал приказ. – Построиться в квадрат! Двигаемся в сторону конницы! Прикрываем их отход!

Прозвучал горн. Войска нападающих отступили, так же неожиданно, как появились. Бряцанье лошадиных подков осторожно коснулось его слуха, затем перекликающиеся голоса и разрывающие тишину крики раненых. Капли расы скатывались с травы на лишенную жизни плоть.

Из шатра, весь в крови вышел лекарь, подошёл к Цурину. – Командир умер, – сказал он без эмоций. Цурин понял, как старший по званию, он теперь возглавит выживших. Решение пришло незамедлительно. – Довольно, мы возвращаемся в Велфар, домой!

Догоревшие палатки, тлея, чернотой окрасили землю. Чуть погодя смогли подсчитать потери. Это нападение стоило жизни тысяча восемьсот шестидесяти семи инийцам, не считая раненых. Цурин распорядился вырыть могилы и похоронить погибших, а после оставить пепелище.

* * *

Порвав свою накидку, Алим перевязал ногу. – Нужно немного отдохнуть, – подумал он. Свернув остатки своей верхней одежды, подложил под голову и лёг у догорающего огня.

Яркие огоньки плясали, заставляя уснуть, как будто уговаривая погрузиться в пучину забытья. Недолгое сопротивление было подавлено. Тьма всецело захватила его в свои объятия. Ему снилось то время, когда он был маленьким и хотел побыстрее вырасти.

– Выше, ещё выше, я почти достал! – крошечные ручонки тянулись вверх, немного не дотягиваясь до облаков. Покой и радость, наполняли маленького Алима.

Обширные ветви дерева не ощущали качелей. Движимые лёгкой рукой поднимались и опускались, оставляя пушистые облака продолжать свой монотонный ход.

– Я устала маленький, беги, поиграй с детьми, а я отдохну, – прозвучал знакомый, но такой далёкий женский голос.

Маленький Алим спрыгнул с качели, когда она наконец остановилась. Обернулся, пытаясь увидеть тот забытый образ. Сон прервался от сильной боли в ноге. Теряя нить воспоминаний, Алим хватался, пытаясь задержатся в сказочном времени! Увы, напрасно! Забытый образ ушёл, ненадолго пробудив. Перевернувшись, поправил затёкшую ногу. Снова погрузившись в забытье, увидел другой сон.

Алим играл с детьми, когда заметил, что за ним наблюдают. Он перестал играть и подошёл к девочке, прячущейся за большим деревом.

– Меня зовут, Алим! – сказал он. – А как тебя?

– Элфия! – проговорила малютка, выглядывая.

– Хочешь с нами играть? – спросил Алим.

– Хочу! – ответила Элфия.

От неожиданного шума, резко проснулся. – Он должен пройти здесь! – услышал далёкие голоса Алим. Его нога болела, но уже не так сильно. – Нужно бежать дальше, в конце-концов они разделятся и проверят пещеры, – подумал он.

Чего ему не хотелось, так это быть найденным. Поднявшись, погасил тлеющие угольки и вышел из пещеры. Попытался бежать, несмотря на боль.

Полная луна не дарила тьму, как будто желая чтобы его поймали.

* * *

– Говорят, когда наши предки, как вы нас называете «пришлые», основали здесь поселение, в этих пещерах обитали какие-то твари. Но мне кажется, что это выдумки! Если даже и было что-то, предки наверняка их перебили… Ну, а если и нет, у вас всё равно нечем защищаться!

– Тэкар, ты умеешь нагнать жути, – сказал Финиган, переступая с камня на камень.

– Здесь много пещер, – продолжил Тэкар. – Мы уже скоро придём!

Воздух был чистым, луна светила ясно освещая дорогу. Преграждающие горы заслоняли путь.

– Осталось пройти через пролом, – сказал свободный эрин. – Это самый близкий путь в город, с этой стороны.

Пролом, было бы трудно увидеть днём, что уж говорить про ночь. Друзья сейчас подумали об одном и том же, короткая мысль ясно подчёркивала смысл: «Действительно, нам повезло с проводником!».

Первым пошёл Тэкар, за ним Финиган, последним шёл Вар. Двигаясь по одному, они шли медленно вперёд, осторожно перебираясь через совсем узкие проходы, а иногда не мешающие свободно продолжать движение. В других местах одежда цеплялась за редкие ветки кустов. Забытый осушенный каскад, низвергающийся небольшими уступами, уводил вниз.

– До утра, будете моими гостями, – проговорил Тэкар, выходя из пролома.

– Я не возражаю! – сказал священник.

– Ещё бы ты возражал, есть то хочется! – добавил Вар.

– Илина разогреет для вас, что-нибудь, – осматриваясь, сказал Тэкар.

Тишину пронзил отчаянный крик. Первым, сорвавшись побежал Вар.

Остальные следом за ним. Они пробегали меж деревьев, когда на освещённом луной месте, увидели опустившегося с ножом в руках воина. Он склонился над кем-то лежащим. Из груди раненого торчала стрела. Второй воин стоял рядом с арбалетом наперевес.

– На кой ты его убил? Ты же видел, что это не наш! – произнёс тот, что с ножом.

– Одним больше, одним меньше, – ответил второй, – велика ли потеря? Затащи его в кусты, и возвращаемся на позицию. Возможно, скоро покажется наш, – сказал тот, что с арбалетом.

Не оставаясь в стороне наблюдателем, подкравшись, Вар зашёл в тыл к стоящему с арбалетом. Видя их сквозь листву на пригорке, весь подобрался, готовясь к прыжку.

– Ну, ты и идиот! – сказал тот, что с ножом. – Надо было тебе в него стрелять? Ну бежал и пусть бы дальше себе бежал.

– Да мне показалось, он нас слышал, да и видел наверное!

– Показалось ему! – убрав нож в ножны наклонился, добавив при этом. – Повторяю для не далёких, наш будет идти не один. Его сопровождает высокий детина. Поэтому у тебя в руках арбалет, понял!?

– Да понятно, – ответил на это второй.

– Запорем это дело, нам самим лежать здесь. Так что, соберись!

Тот что с ножом, взял за шиворот раненого и потянул. Желая убрать подальше с тропы не проявил, ни капли сочувствия.

Вар прыгнул сзади с лезвием в руках на стоящего с арбалетом. Навалившись своим весом на него всадил в его спину лезвие.

Первый отреагировал попытавшись кинуть нож, но было слишком поздно. Тэкар попал стрелой, пробив ему грудь.

Вар подбежал к раненому. Древко стрелы всё так же торчало, лишь капли крови подчёркивали рану. Из его рта текла кровь, но он был ещё в сознании. Смерть стояла рядом протягивая костлявые руки.

– Мы тебе поможем! – сказал Вар, осматривая его рану. – Только не отключайся, ты понял меня? Всё будет хорошо! Сосредоточься, на дорогих тебе людях. Держись за них, ты не умрёшь!

– Эл… фия… – проговорил он и его затрясло в судорогах.

– Кто она для тебя? – спросил Вар.

– Люблю… её… – проронил обессиленный юноша.

Тэкар и Финиган подбежали помочь, но судороги прекратились. Юноша обмяк, покинув этот мир не справедливых, глупых и безжалостных людей.

– Он, был так молод! – произнёс священник, закрывая рукой безжизненные глаза.

Наклонившись, Тэкар внимательно посмотрел в его лицо. – Его звали, Алим! У него есть отец, эта новость его убьёт, – сказал с тяжёлой грустью в голосе, свободный эрин. – Нужно отнести его в город.