Читать книгу Болото истины. Меж двух мечей - Эйва Бодхи - Страница 10

Экипаж привёз трёх пассажиров к одному из домов на Мойке, где во дворе расположился французский ресторанчик. Своё название «Донон» получил по фамилии владельца, трудами которого заведение стало одним из самых популярных мест Петербурга. Его клиентами была в основном интеллигенция: учёные, поэты, художники и, судя по словам Оленьки Лужиной, еще один сибирский крестьянин имел средства веселиться в этом не самом дешевом месте.

Ада и Ларт покорно шли вслед за своей провожатой через дворик в просторные залы «Донона», где многие посетители уже успели разойтись. В одном из отдалённых закутков веселье было в самом разгаре. Звучала гитара, мелодичное пение цыган, а также топот пляшущих ног и весёлый женский смех.

Приблизившись к расшумевшейся компании, маги замерли, не смея шелохнуться. Две пары глаз вперились в мужчину в красной крестьянской рубахе, подпоясанной кушаком, что выплясывал так лихо, будто сам чёрт наступал ему на пятки. Между притопами, пьяный в стельку плясун, чья косматая шевелюра переходила в длинную нечёсаную бороду, пел во всё горло: «Еду к ней, еду к Любушке своей». Он вовсе не был так высок, как утверждал купец Прудников. Не выше помещика Зотова, без каблуков, конечно.

На столе, уставленном бутылками с водкой и мадерой, виднелись закуски и несколько сортов рыбы. Парочка громко хохочущих женщин с ярко накрашенными губами и сильно пьяный мужчина, то и дело клюющий носом, подпевали Распутину и аплодировали цыганскому ансамблю.

– Кто бы мог подумать, – наконец выдал опомнившийся Ларт. – А в сибирской глуши, сидя под деревом, казался чуть ли не святым. Смотри-ка, из штанов выпрыгнет сейчас. А еще чесал нам что-то про Бога и задушевные беседы с деревьями.

– Одно другому не мешает, – коротко бросила, Ада делая шаг вперёд, не сводя глаз с развеселого старца12.

Заметив пополнение в компании, Распутин прекратил пляску, подняв на гостей пронзительный взгляд.

– А вот и вы! Долго добирались, поди. Нечего столбом стоять. Присаживайтесь, – отрывисто выдал он. Казалось, появление незваных гостей было для него вполне ожидаемым.

Резким движением он отпихнул нетрезвого мужчину поближе к парочке развязных дам, уступая место Адель и её шевалье. Сам же принялся расцеловывать щёки Оленьки, приговаривая, какая она молодец, что привела его долгожданных гостей.

– А я и не знала, что вы уже представлены, – удивилась девушка.

– А мы не знали, что юная барышня, подобная вам, ошивается в сомнительных компаниях, – парировал Ларт.

Девушка стыдливо зарделась.

– Ну что вы, Григорий Ефимович вовсе не сомнительный. Он святой и настоящий чудотворец. Все слухи, что распускают о нём злые языки, несправедливы. Григорий Ефимович столько жизней спас. Даже меня от тяжкой болезни, а еще царевича. Императрица тоже знает, какой он, и очень ценит. Люди завистливы, потому злословят.

– Вы слишком наивны, – бросил Ларт, когда святой старец, больше походящий на святого чёрта, снова пустился в пляс, периодически расцеловывая то одну, то другую цыганку, исполняющую «Очи чёрные».

Улучив момент, Адель увела старца в менее шумную часть ресторана, надеясь побеседовать с ним. Ларт не стал мешать, однако, после увиденного он еще меньше доверял Распутину, поэтому стоял неподалёку, готовый в любой момент встать на защиту магирани. Искоса наблюдая за ними, шевалье отметил, что старец вовсе не так пьян, как хочет казаться. Это еще больше настораживало.

– А вы и вполовину не так просты, как о вас говорят. Слухи слухами, но наша встреча в лесу и сейчас… Вы как будто другой человек, – с нескрываемым интересом в глазах констатировала Ада.

– А ты что, всегда одинаковая? – ответил Распутин. – Скучно ведь. Люби жизнь, радуйся жизни. Ешь, пей, греши, кайся. Завтра умрёшь, что Богу скажешь? «Я была занудой. Боялась самой мысли о жизни»?

Ада тепло улыбнулась. Её тянуло к стоящему напротив мужчине, с виду не старше пятидесяти. Еще до их встречи душа рвалась к нему. Даже тогда, случайно почуяв его энергию вблизи пристани в Покровском, еще не зная, кто встретит её, она уже мчалась к нему навстречу. Сейчас, когда всё встало на свои места, она второй раз за долгое время чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– Я пришла просить вас об услуге. У меня отличные навыки гадания на Таро. Надеюсь, вы поспособствуете мне в организации приёмов здесь, в столице.

Распутин задумался, склонив голову на бок.

– Услуга за услугу, – хлопнул он Аду по плечу. – Приходи ко мне домой завтра. Обсудим. А сейчас танцевать.

– Эй, дуры, – крикнул он женщинам за столом. – А ну-ка, встали и плясать! Нашу любимую…

***

– Ты к нему не пойдёшь, – заявил с утра Ларт, видя сборы Адель на Гороховую улицу.

– Думаешь, сможешь меня удержать? – не прекращая приготовлений, сухо бросила магирани. – Раскрой глаза, он может быть нам полезен.

– Это ты разуй глаза, – негодовал шевалье – пусть он и не Офион, но может быть их приспешником. Мы не можем позволить себе сейчас снять блоки. Как ты будешь защищаться, если он решит напасть? На освобождение силы нужно время. Что, если я не успею защитить тебя?

– Этого не потребуется. Доверься мне. Моя интуиция еще ни разу не подводила.

Ларт сокрушенно покачал головой. Безрассудная. Её одержимость этим чокнутым крестьянином вызывала в нём жгучую ревность. Еще ни разу он не видел, чтобы эта холодная особа так рьяно искала встречи с мужчиной. Ларт мечтал быть единственным, на кого устремится её взгляд. Единственным, достойным её любви. И вот, одной встречи с неотёсанным, грязным мужиком хватило, чтобы перекрыть все его титанические усилия.

Без четверти час Адель в сопровождении хмурого Ларта стояла на пороге квартиры № 20. Дверь отворила всё та же неприветливая экономка, сегодня без лишних вопросов пропустившая гостей внутрь.

Магирани с интересом осматривала скромно обставленную пятикомнатную квартиру, любезно оплачиваемую влиятельными друзьями старца. Слева от входа находилась хозяйская спальня, а напротив – рабочий кабинет, из которого тут же показался нечёсаный улыбающийся Распутин, кивком приглашающий гостей войти.

– Что твой дружок таскается за тобой, как за течной сукой? Так нам и поговорить нормально не получится, – нахально высказался старец, усаживаясь за письменный стол, захламлённый клочками бумаги разной величины и огрызками карандашей.

Из мебели в комнате стояло большое бюро, кресло и диван с потрёпанной обивкой. Всё выглядело дёшево и неопрятно. Сам хозяин также не отличался ухоженностью. Его волосы и борода требовали мытья и расчёски, а застрявшая под ногтями грязь вызывала у шевалье нескрываемое отвращение.

И что только женщины находят в нём? – совершенно искренне недоумевал Ларт.

– И не надейся, что я оставлю вас вдвоём, – сказал, как отрезал он.

– Это понятно, – Григорий почесав бороду, перевёл взгляд на Аду. – Значит, хочешь, чтобы я помог тебе в гадании прославиться? А где принимать будешь?

Адель на секунду задумалась.

– Нет смысла арендовать ради этого помещение. Мы сейчас живём у одного знакомого. Думаю, он не будет против, если я займу одну из его многочисленных комнат под личные цели.

– Что ж, значит, осталось донесть до людей. Завтра отправляйся на представление в Мариинский. Там передашь послание, кому скажу, – старец быстро нацарапал записку на маленьком клочке бумаги, а затем протянул Аде. – А после жди. Люди сами повалят. Еще надоесть успеют.

Адель тепло улыбнулась в знак благодарности.

– А что насчёт ответной услуги? С радость выполню всё, что в моих силах.

Шевалье демонстративно цыкнул, закатив глаза.

– Да, об этом. Давай-ка прогуляемся, – Распутин встал, резкими движениями начав натягивать шубу и шапку из меха бобра.

Постучав, но не дожидаясь ответа, в кабинет прошмыгнула девушка, с которой Ада и Ларт столкнулись в свой прошлый визит.

– Папа, ты куда-то уходишь? – она выглядела взволнованной, но, заметив двух гостей, встающих с дивана, волнение сменилось любопытством.

– Да, Марочка. Нужно идти. Принесу тебе пирожных, – Распутин наклонился, с нежностью обнимая дочь.

Необъяснимая тоска сковала душу Ады. Каким бы ни был этот мужчина в глазах людей, отец он прекрасный.

– Матрёна, помоги-ка мне, – раздался нетерпеливый голос помощницы Акилины.

Девушка, закатила глаза, улыбнулась и, помахав на прощание гостям, поспешила на кухню, в самую дальнюю часть квартиры.

***

Нанятая коляска стучала колёсами по брусчатой дороге, разнося грязные брызги от талого снега в разные стороны.

– Тебя что, родители не любят? – неожиданно спросил Григорий Аду. – Видел, грустно тебе было, когда я дочь ласкал.

Адель немного подумала, прежде чем ответить. Личные разговоры трудно давались ей.

– Отца убили. Я тогда совсем маленькая была. Не помню его совсем. А мать, ну, у нас с ней напряженные отношения.

Ларт тоже мало знал о частной жизни Алатеи, поэтому с интересом прислушивался к откровениям Ады.

– Грустно это. Детей любить надобно. А мать твоя, поди, тоже способная, как и ты?

– Ну да, умеет кое-что. Почти как вы, – поскромничала магирани.

Они остановились у доходного дома на Малой Посадской. Распутин вышел и, не говоря ни слова, направился во двор. Видимо, решил навестить кого-то из знакомых.

– Кажется, за нами следят, – обратил внимание Ларт, указывая на другую сторону дороги. – Я его еще на Гороховой заметил.

Ада молча обернулась, рассматривая чёрный автомобиль, припаркованный неподалёку.

– Думаю, не за нами, а за нашим другом.

– Когда это он другом стать успел? – возмутился шевалье. – Этого статуса даже я не удостоился. Хотя мы знакомы двадцать лет.

Вскоре показался Григорий, но не один, а в сопровождении, (кто бы мог подумать!), Оленьки Лужиной. Ларт довольно улыбнулся. От него не укрылась симпатия девушки к помещику Зотову. И коль уж сам Бог велел, он решил использовать этот шанс, чтобы немного понервировать Аду.

Они отпустили ранее нанятый экипаж, так как вместить в него четверых было бы невозможно. Поймав тройку, они двинулись вглубь Петроградской стороны. За всё это время старец так и не объяснил, куда они направляются, и какую во всем этом роль играет их новая спутница.

Остановились возле незнакомой церкви. Ада впервые видела этот храм, возвышающийся на месте известного ей Матвеевского сада. Белокаменный собор занимал восточную сторону прилегающего к нему парка, пронзая небо пятью острыми шпилями золоченых куполов и колокольней.

Торопливый шаг старца замер на середине аллеи, ведущей к храму. Он резко обернулся к Оленьке, сверля её нетерпеливым взглядом. Та быстро спохватилась, крепко вцепившись в локоть помещика Зотова.

– Антон Платонович, миленький, прошу, не откажите в услуге! Совсем запамятовала, что сумочку в тройке оставила. А там и перчатки, и деньги. Холодно. Проводите меня.

Ларт слегка нахмурился, не желая оставлять магирани наедине с похотливым старикашкой, но умоляющий взгляд девушки и желание вызвать ревность Ады соблазняли его поддаться уговорам.

– Сходите, мы здесь подождём, – Адель кивнула шевалье, пиная комья пристывшего снега на обочине расчищенной дорожки.

– Мы скоро, – бросил Ларт, недоверчиво косясь на Распутина. Грея озябшую девичью ладошку в своей тёплой руке, он цепко следил за реакцией Ады. Ларт надеялся, что ему не померещилось, как глаза магирани на секунду сузились, когда он прятал ручку Оленьки в карман своего пальто. Лишь на миг проявив недовольство, лицо Ады тут же приняло невозмутимое выражение, а взгляд устремился на старца.

***

Ларта раздражало, что девушка слишком долго копается, разыскивая потерянную сумочку. Усатый кучер заверял, что никаких личных вещей ему на глаза не попадалось. Беспокойство шевалье росло. Он поминутно переводил взгляд с прихрамовой территории на уже знакомый чёрный автомобиль.