Читать книгу Морская служба как форма мужской жизни - Ф. Илин - Страница 5

Тральщик шел на восток, зарываясь форштевнем в набегающие волны, кивая каждой из них своей рубленной надстройкой. Командир и Волынский вглядывались в горизонт, пытаясь разглядеть там предмет, хоть издали похожий на плавающую мину. Молодой, но знающий штурман Серик Мурзин старательно выводил корабль в точку, где рыболовный траулер обнаружил «предмет темно-синего цвета, похожий на плавающую мину». Перепуганные рыбаки там даже обрывки минрепа разглядели!

Серик сверяясь со своими таблицами, прикидывал и вероятный угол сноса, "плавающего предмета", и упреждающий курс в вероятную точку встречи.

– Пожуем – увидим! – спокойно сказал Александрович, разглядывая море.

Но, кроме волн, переливающихся на солнце, ничего видно не было.

Командир даже объявил награду сигнальщикам, которые первыми обнаружат мину. Ни Сэм, ни сам командир в мину не верили, хотя и хотелось. Все-таки – «мужские игры на свежем воздухе», а офицеры были молоды и, представьте себе, любили свое дело! А вдруг? И хотелось сделать свое дело красиво! Чтобы и запомнилось, и похвастать было можно, не превирая! Ну, почти!

И вот, наконец, сигнальщик издал радостный вопль и заорал: – Пеленг 70, плавающий предмет!

Все шарахнулись на левый борт.

– Помощник! Боевая тревога! Кормовую артустановку к стрельбе по плавающей мине изготовить!

Мину, сорванную с якоря в каких-то неведомых просторах моря положено было расстрелять из артустановки. Если это мина, конечно.

Подошли поближе, рассматривая предмет в бинокли и в визир «Тромбона». Естественно, это была не мина! Который уж раз рыбаки «тренировали» миннотральные корабли плавающими бочками.

Вдоль побережья Баренцева и других северных морей, на больших и малых островах было много маяков, постов, разных метеостанций, воинских частей и научных станций, типа орнитологических. И все они получали топливо и масло в больших двухсотлитровых бочках. Пустая металлическая тара накапливались, сваливалась кучами на берегу. Вывозить их на материк – себе дороже! А шторма у нас, особенно зимой, бывают еще те!

Бешенные волны бросаются на берег, забегая в глубь побережья, на песчаные отмели и утаскивают за собой, все что попадется. Вы не поверите – даже приличные камни и тяжеленые ржавые остовы старых судов, казавшихся вечными в этих пустынных местах. И, в том числе, и бочки, которые потом бродяжничают по волнам годами, пока их вновь не выбросит куда-то на осушку, или не засунет ее меж острых камней, не разобьет об камни.

А моряки опасаются мин, еще с самого начала века. Мин было установлено в море великое множество, никто не знает – где и сколько! И до сих пор гремят взрывы, рвущие обшивку кораблей и судов.

Эта же была просто бочка. Обычная бочка, просто немного вздутая. Командир решил ее утопить – иначе нет гарантии, что не придется бегать за ней по морю еще раз. Как минимум.

Потренировали комендоров, постреляли. В основном – в белый свет, аки – в копеечку! Попадешь в нее, как же! Прям щас! Эта хитрая гадина подпрыгивает на волнах, то прячется за гребнями. Корабль тоже вовсю качает, и вовсе не в такт наглым прыжкам чертовой бочки! Комендоров всенародно осмеяли. Рукой подать, мишень – с корову, патронов – ящик, и – в белый свет… ага, уже – было!

И Сэм предложил старый, дедовский метод. Надо спустить шлюпку, подойти к бочке, навесить на нее подрывные патроны и ка-а-ак рвануть! А все это оформить как учение по уничтожению плавающей мины. На обратном пути Сэм сам же все и оформит. А кто еще?

Так и порешили.

– Аврал! Шлюпку – на воду! Подрывной команде – в шлюпку!

Лебедка взвыла и шлюпка уже на воде. Шторм-трап полетел за борт. Еребцы из минеров быстро попрыгали в нее, разобрали весла и расселись на банки. Сказались тренировки Сэма. Сам минер занял свое место на корме и взялся за румпель.

Подошли к бочке. Сэм решил показать своим бойцам, как надо это правильно все делать на практике.

Сближались с «миной» осторожно, будто и впрямь в ней дремала смерть. По приказанию Волынского, матросы делали маленькие, тихие гребки. Сам он и его старшина расположились на корме шлюпки, а Сэм даже свесился с нее, лег на заспинную доску, осторожно пристраивая на бочке подрывные патроны. Ему было сложнее – на настоящей мине всегда есть, за что зацепить подрывной заряд. А бочка была ровная, зараза, и гладкая. Он извернулся и все-таки прицепил заряд за пробку, еще и обвязал по кругу стропой из сигнального фала. Затем, укрепил детонатор и полуметровый огнепроводный шнур.

Сэм закурил папиросу. Дело в том, что минеры давно минувших лет при подрыве плавающей мины закуривали папиросы или сигареты. Причем, даже не курящие в обычной жизни. Вся штука была в том, что тогда у мины торчали во все стороны «рожки Герца». Этот самый Герц придумал такие взрыватели с мягкими свинцовыми колпачками. При навале или ударе колпачок сминался, ампула с электролитом внутри раздавливалась. Образовывался электроток и… Так вот, чтобы этого самого навала не случалось, старший минер в шлюпке одной рукой отталкивал мину, не давая шлюпке на нее навалиться, одной рукой держал огнепроводный шнур (его еще бикфордовым тогда звали) и поджигал его от огня папиросы. Русские офицеры курили, в большинстве своем именно папиросы – по примеру своего императора. А потом гребцы изо всех сил налегали на весла, а минер считал секунды. В нужный момент все бросались на дно шлюпки и гремел взрыв. Тут еще штука была в правильном выборе дистанции. Близко остановишься – взрывом достанет, опрокинет, оглушит. Далеко – получишь осколки и пополам с водой на свою голову. Умное это дело – быть минером! Заздря флотская молва нас подкалывает!

И Сэм все выполнил, как учили. Вот только водой все равно окатило! Рвануло сильнее, чем Волынский ожидал. Видимо, в раздувшейся бочке скопились какие-то газы.

Бойцы были довольны – настоящее дело с настоящей взрывчаткой. Будет, чем похвастаться перед братвой в базе! А потом – и дома, после долгожданного ДМБ! А про то, что это была простая бочка, а не мина – можно и промолчать. Никто за язык-то не тянет!

Только подняли шлюпку на борт, только штурман рассчитал курс в базу, как ожил приемник и голосом оперативного дежурного передал приказание следовать к острову Гирвас, там оказать помощь местному гарнизону. Они там пытались своими силами уничтожить мину, выброшенную на берег. Рванули. Мина – целехонька, заряд только корпус слегка проковырял. Дилетанты хреновы! Командование уже клюв кому надо начистило. Кому не надо – тоже… Теперь надо довести дело до ума, а то, неровен час, детки доиграются… Александрович только матерился на весь ходовой пост. Это было совсем рядом с ними, какой-нибудь час средним ходом, и он был железно уверен, что эта мина – родная сестра их бочки, только что эффектно отправленной на дно с порванным боком. И тогда, какого же такого огородного корнеплода…

Но пошли. Военный корабль в море – это совсем не то место, где обсуждают приказания и ищут уважительные причины, чтобы перевалить неудобное дело на кого другого. Не тот случай!

Нет, ругаться и искренне желать начальству диарею, критические дни всем их законным и незаконным женщинам во время редких свиданий – можно, не возбраняется! Но и только. Это еще никогда не мешало выполнению заданий.

К тому же, все, как вполне нормальные люди, понимали – лучше рвануть старую бочку, чем старая мина рванет под чьим-то судном.

Подошли к острову, опять спустили шлюпку, быстро-весело подскочили к месту с указанными по радио ориентирами. Местные борцы с минной опасностью еще и фальшфейер зажгли. Но и так бы не промахнулись.

Сэм вышел к матросам размещенного здесь поста, собираясь вдоволь над ними поиздеваться с высоты своей минной подготовки. Он глянул на запачканных в глине и песке матросов и офицера, как выпускник на первокурсников. Тем более, оперативный успел рассказать, что командир местной роты – из «военнопленных». Уже открыл было рот, чтобы выдать бессмертно-убийственную шутку, как вдруг его взгляд упал на большой цилиндр из меди или латуни. Сейчас он был зеленый от окиси. Только в месте, где, по всей видимости, грянул взрыв, корпус был цвета красной меди. На нем были закисшие круглые горловины, закрывавшие приборы.

Рот закрылся сам собой, а под ложечкой неприятно заныло. Он нервно сглотнул вдруг пересохшую, словно в песчаной буре, слюну. Семен вспомнил морской музей и его экспонаты. Вот он! Только не экспонат! А весь антураж вокруг на музей никак не смахивал… Живая история! Которая кое-кого из любопытствующих вполне может сделать и мертвым.

– Дела-а-а! – только и смог сказать Семен. Он озадаченно сдвинул пилотку на затылок. Это действительно была морская мина! Скорее всего – английского производства времен первой мировой войны. Воюя с Красной флотилией на Северной Двине, англичане со своих кораблей вовсю ставили мины против речных пароходов, кое-как оборудованных сухопутной артиллерией. Великая война-то кончилась, а мин этих осталось до елкиной мамы… да, много, очень. Здесь же были опробованы первые электромагнитные мины, а при разминировании специалисты Красного Флота впервые сконструировали электромагнитные тралы и применили их вовсе не без успеха.

Слышать-то об этом Сэм слышал, и даже читал чью-то монографию об английских минах, которые долгое время еще выносило в Белое море до самой Иоканьги. Но вот «живьем» сталкивался впервые.

Подорвать ее было не просто – БЗО (Боевое Зарядно Отделение) находилось у этой мины снизу, а сверху была емкость, придающая положительную плавучесть. И чтобы заставить ее сдетонировать, надо очень извернуться, даже обладая хорошими специальными знаниями и кое-каким практическим опытом подрывов.

На это ума и знаний у «аборигенов», понятное дело не хватило. Сэм осмотрел конструкцию. В развороченном боку, через рваную дыру были видны какие-то мешочки, надо полагать – целлулоидные, и, видимо – со взрывчаткой, (нет, – с пряниками, ага!) Судя по времени изготовления этого чуда техники – еще что-то из пироксилиновых порохов, или дремучего лиддита, (припомнил Волынский название одной английской взрывчатки, из самых первых – Взрывчатка такая, производилась в городе Лиде. Она же мелинит. Она же «шимоза», но уже у японцев. Применялась в английской армии еще с англо-бурской войны).

Она тоже впервые использовались для начинки мин, торпед и снарядов. До этого применялись разные пороха. Когда эти мешочки «спекались», а пороха темнели – взрывчатка становилась опасной сама по себе. И почему ее не убедил предыдущий взрыв – непонятно!

Мина, вся заросла ракушками, бородой водорослей. Была у минеров такая мифологическая примета – мол, если заросла – значит опасности взрыва нет, а если всякие водоросли и ракушки на ней селиться не хотят, то, значит, жди сюрприза. Но за семьдесят-то лет зарастет моллюсками сам Аид вместе с Плутоном. Взрывчатка со временем должна потемнеть, поляризоваться в общую массу и стать опасной…

Как быть? Корпус был толстый, можно его еще раз покорежить или сделать в нем еще одну дыру. А надо разнести ее на кусочки! Разнести на кусочки? – повторил он вслух. И тут Сэму вдруг пришла идея. Просто сама собой!

Вдвоем с офицером, через пробоину в корпусе они залили «англичанку» водой доверху. Вода не сжимаема! Это мы все знаем, однако, в большинстве своем выводов не делаем. А взрыв в воде многократно повышает давление, и ударная волна получалась мощнее в пять раз, снося все на своем пути.

Вот поэтому Семен сунул в отверстие один подрывной патрон, затем – второй, вставил детонаторы, подсоединил огнепроводные шнуры. Местных аборигенов и своих бойцов он убрал подальше – чтобы осколками не посекло или сорвавшимися скалами не подавило. Вообще матрос не зря полосат – это сама природа предупреждает командиров – будь бдителен, если матросы у тебя под носом, и дважды – если они вдруг оказались вне поля твоего зрения. Говорят. полосатая окраска зверя не только маскирует его, но и предупреждает окружающих об опасности! А что? Тигры, осы и матросы…

Сэм последовательно поджег шнуры и сам удрал за дальний высокий мысок, и упал на светлый, чистый песок.

Ох, и рвануло! Эхо еще долго гуляло по острову, отражаясь от отвесных скал. Кустарник напротив мины скосило осколками. Рухнули и сползли вниз большие обломки скал и пласты земли.

От самой же мины не осталось ничего! Разве что воспоминания. Воняло сероводородом, огромная воронка уже заполнялась морской водой.

Местные аборигены были обескуражены эффектом, и тем как старший лейтенант на ходу, по-быстрому разобрался с этой миной.

Командир роты представил на минутку, что могло бы быть, если бы они, наконец, доковыряли «англичанку». И что было бы, если он и его бойцы залегли бы просто за бугорком, а не за мысом, куда их матюгами и пинками отправил «пришелец». Бугорка просто не было! Сверху сыпался песочек и камешки. И вообще, бухточка стала просторнее! Он зябко поежился.

– Класс! – сказал Сэм, удовлетворенно улыбнулся и оглядел дело рук своих. Он снисходительно кивнул местному начальнику: – Ладно, не переживай. Все пройдет! Послужи с мое, научишься!

– Бойцы! – крикнул он, – в шлюпку! Чешитесь живее! Они уже дома, а нам еще топать и топать!

Провожая, им вынесли несколько увесистых живых крабов и большую сетку свежей рыбы. Не жалко! Отказываться не стали – затем обижать добрых людей? Да и вроде как заработали! Как там сказано: честным трудом, в поте лица своего"?

Через полчаса тральщик уже весело бежал домой, прожигая свои застоявшиеся главные дизеля. А на вершине сопки над островом вращалась, поскрипывая ревматическими подшипниками, антенна РЛС. Пост вновь заступил на боевое дежурство.

То есть – призванный из запаса на лва-три года после окончания профильного института с военной кафедрой