Читать книгу Всадница ветра - Филис Кристина Каст, Ф. К. Каст - Страница 9

Мари направилась к границе круга, образовавшегося вокруг ярко пылающего огня, где Данита разместила Голубку и Лили, но путь к ним занял больше времени, чем она рассчитывала. Как она и подозревала, не только она пострадала от длительной гребли, поэтому ей пришлось, заручившись помощью Дженны и Изабель, обработать больные ладони мазью и объяснить каждому, как важно забинтовать с утра руки и тщательно следить за их состоянием, пока потрескавшаяся кожа и кровавые волдыри не превратятся в твердые мозоли.

Почти все были в приподнятом настроении, особенно когда огонь запылал ярче, а Спенсер раздала кружки с медовым вином. Умиротворенные голоса объединялись с ароматами бурлящего рагу, создавая иллюзию дома. Наконец Мари в сопровождении Ригеля добралась до Голубки и Лили. Они сидели в общем кругу и в то же время находились вне его. Никто не поддерживал с ними беседы. Впрочем, они потягивали мед, а значит, кто-то его принес – скорее всего, Спенсер. Сидели они на плетеных ковриках, и кто-то поделился с ними тяжелым конопляным одеялом, но остальные их словно не замечали.

Приблизившись к ним, Мари заметила, что Лили что-то шепчет Голубке, и догадалась, что девушка служит ей глазами. Все же она остановилась на почтительном расстоянии, не желая застать незрячую девушку врасплох.

– Приветствую вас, Голубка и Лили. Я бы хотела с вами поговорить.

– Жрица Луны Мари, я рада, что ты нашла для меня время, – улыбнулась Голубка и жестом пригласила ее присесть рядом с ними.

Пока она обрабатывала раны Сары и Лидии, Ник накинул ей на плечи дорожный плащ, и теперь она, мысленно поблагодарив его, расстелила плащ на земле и со вздохом села, запахнув края, чтобы сохранить тепло. Ригель улегся рядом с ней, с щенячьим кряхтением копируя ее усталость.

– О, с тобой твоя собака! – Голубка оживленно повернула незрячее лицо в сторону Ригеля.

– Обещаю, он вас не обидит – если только вы не попытаетесь причинить мне вред.

– Тогда мы с ним станем хорошими друзьями, потому что я никому не желаю вреда. – Голубка помолчала. – У меня есть одна просьба, которая покажется тебе довольно странной.

Мари охватило любопытство.

– Я тебя слушаю. Но имей в виду: я оставляю за собой право отказаться.

Она безмятежно улыбнулась.

– От предводительницы этих славных людей меньшего я и не ждала.

– Мы с Зорой ведем их вместе. И стараемся выслушивать каждого.

– Мне нравится идея Стаи, – произнесла Лили робко, но Голубка кивнула, подбадривая ее, и та продолжила чуть увереннее: – Женщины должны управлять жизнью общества. Они дают жизнь. Они сострадательнее мужчин. Это гораздо естественнее, чем когда все решают мужчины.

– Я никогда не знала другой жизни, – сказала Мари. – У Землеступов матриархальное общество.

– А твой избранник, Ник? – спросила Голубка. – Он ведь из Древесного Племени?

– Официально он не мой избранник – пока, – поправила ее Мари. – И он был из Древесного Племени. Теперь он часть Стаи.

Голубка склонила голову, обдумывая слова Мари, прежде чем заговорить.

– Но ведь Древесное Племя патриархально?

– Судя по тому, что рассказывал мне Ник и что я видела сама, правящие позиции у них в основном занимают мужчины, но для них важнее не то, какого пола член Племени, а какая собака его выбрала. Овчарки и их спутники считаются лидерами, и неважно, женщины они или мужчины.

– Из разговоров я поняла, что собаки бывают разных видов, а потом Лили мне их описала. Видов только два, большие овчарки и маленькие терьеры?

– Да. Овчарки Воины, а терьеры Охотники. И еще у нас есть Баст, но она не из Племени.

– Ах, рысь! У нее такой интересный голос.

– Уверена, Антрес не будет возражать против вашего знакомства, но Баст поступает так, как хочет. Если она не пожелает с тобой общаться, то не станет. И неважно, что говорит Антрес.

– По тому, что я слышала, могу предположить, что Антрес поддерживает матриархат.

– Наверное, ты права.

– А твоего Ника не смущает то, что Стаей управляют женщины?

– Он уважает наши решения. И, как я уже сказала, мы с Зорой даем право голоса каждому.

– Но последнее слово всегда остается за вами.

– Да. Что это за странная просьба, о которой ты говорила? – спросила Мари. Ей нравилось разговаривать с Голубкой. Девушка была спокойна и мудра, но отзывалась на происходящее с детским воодушевлением.

– Ах, да. Могу я тебя ощупать? Я вижу руками, и мне бы очень хотелось увидеть тебя.

– Ощупать? Ты имеешь в виду лицо?

– И волосы. И, возможно, плечи и немного тело, чтобы представлять, какого ты роста.

Мари фыркнула от смеха.

– Конечно, я не против. Можешь на меня посмотреть.

Голубка подняла руки, потянувшись к Мари, и та взяла их и поднесла к своему лицу.

Прикосновения Голубки напоминали крылья бабочки. Ее руки нежно запорхали над лицом Мари, потом переместились к волосам, шее, плечам. Ригель пристально наблюдал за ней, склонив голову набок, словно пытался сообразить, что эта девушка делает с его спутницей. Внимание Голубки явно его не тревожило, и у Мари возникла идея.

– Голубка, хочешь осмотреть Ригеля и кого-нибудь из терьеров, чтобы ты могла их различать?

– О, это было бы чудесно!

– Хорошо. Давай начнем с Ригеля. Иди сюда, малыш. – Мари похлопала по земле между собой и Голубкой.

В одну секунду Ригель перескочил через вытянутые ноги Мари и уселся рядом. Мари быстро представила, как ее спутник ложится и позволяет Голубке погладить себя, и Ригель немедленно лег, поглядывая на Голубку с щенячьей ухмылкой.

– Умница, Ригель! – похвалила его Мари. – Дай руку, Голубка. Я покажу тебе Ригеля. Не бойся, он любит, когда его гладят.

Мари неспешно подвела руки Голубки к голове Ригеля.

– У овчарок пушистые уши и вытянутая морда с очень мощными зубами. Потрогай его нос. Чувствуешь, какой мокрый?

Голубка, кажется, перестала дышать, но быстро кивнула.

– Почему он мокрый? Он чем-то огорчен?

– О нет! Он вовсе не огорчен. А нос и должен быть слегка влажным. Смотри. – Мари провела руками Голубки по спине Ригеля к его виляющему хвосту. – Чувствуешь, как двигается его хвост?

– Да!

– Это значит, что он доволен.

– О, я даже не думала, что он такой мягкий! Не такой, как кролики или олени, и совсем не такой, как птичьи перья. Он мягкий по-своему.

Голубка наклонилась и понюхала Ригеля, и он, задрав морду, лизнул ее в лицо.

– О, прости. Это собачий поцелуй. Слюнявый, зато от всей души.

– Он меня поцеловал? Это так мило! – Голубка захихикала, отчего показалась совсем ребенком, и притом очень счастливым.

– Можно мне тоже его потрогать? – спросила Лили.

– Конечно! – Мари кивнула, и Лили, наклонившись, погладила мех Ригеля.

– Ой! Какой у него густой мех!

– Можно я ощупаю его целиком? Я бы хотела потрогать его лапы и прикинуть, какого он размера. Собаки кажутся такими огромными, когда лают, – сказала Голубка.

– Конечно. Ригель не возражает. Но знай, что он еще молод и еще продолжает расти. Я позову его отца, Лару, чтобы ты могла представить, каким он вырастет. – Взглядом она нашла Ника – он разговаривал у костра с Уилксом и Клаудией, которые передвинули свои плащи поближе к теплу. – Ник! – позвала она. Он поднял голову, улыбаясь на звук ее голоса, и Мари помахала ему, подзывая к себе. Он что-то быстро сказал Уилксу и направился к ней, а Лару, как обычно, затрусил рядом.

– Ник, вы с Лару не возражаете, если Голубка ощупает Лару? Она видит через прикосновения, и я бы хотела, чтобы она почувствовала разницу между щенком овчарки и взрослым псом.

– О, гм… нет, я не возражаю. И, думаю, Лару тоже не против.

– Спасибо, Ник, – вежливо сказала Голубка.

– Не за что. Логично, что тебе нужно ощупать их, чтобы представить. Иди сюда, Лару. – Ник поманил Лару, и тот без колебаний лег рядом с Ригелем.

Как и с Ригелем, знакомство Голубки с Лару Мари начала с его мощной головы. Изучив голову, Голубка легкими прикосновениями ощупала его тело, и на губах у нее заиграла улыбка.

– Он такой большой! И сильный – это понятно по его мышцам. Он великолепен! Вы хотите сказать, что Ригель вырастет таким же?

– Думаю, Ригель будет еще больше, – сказал Ник. – Он крупнее, чем Лару был в его возрасте.

– Ты знаешь, где сейчас Дэвис с Кэмми? – спросила его Мари.

– Они помогают Шене и О’Брайену готовить еду для собак. К счастью, мы все скоро сможем поесть. Хочешь, я их приведу?

– Было бы замечательно, спасибо. – Когда Ник и Лару ушли к берегу, Мари продолжила: – Дэвис – это спутник Кэмерона. Хотя мы зовем его Кэмми или Кэммчик. Он терьер.

– Терьеры тоже любят, когда их гладят? – спросила Лили.

– Думаю, почти все псы любят, когда их гладят, но у каждого из них свой характер, совсем как у людей, – ответила Мари. – Кэмми обожает, когда его гладят. – Тут к ним подлетел маленький пшеничный ураган. Первым делом он поприветствовал Мари, вскарабкавшись ей на колени и облизав лицо. – Здравствуй, Кэммчик! А где Дэвис?

– Дэвис помогает с едой, – крикнул Ник с песчаного пляжа. – Но я объяснил ему, зачем тебе Кэмми, а ты знаешь, как Кэмми любит внимание.

– Еще бы! – Мари рассмеялась, и Кэмми с радостным пыхтением снова облизал ей лицо. – Погоди, погоди. Голубка хочет с тобой познакомиться. Ты готова к знакомству с терьером, Голубка?

– О да!

– Он гораздо меньше Лару и даже Ригеля, так что будь готова. Вот он.

Мари взяла Кэмми на руки и посадила его на колени Голубке.

– Ой! – Голубка пискнула и обняла терьера, прижимая его к себе. Кэмми уселся на хвост и, задрав морду, лизнул Голубку прямо в губы. Отплевываясь, она рассмеялась и ощупала его морду и тело. – Он виляет хвостом!

– Кэмми очень дружелюбный – и очень счастливый, – сказала Мари.

– Шерсть у него совсем другая. Все терьеры и овчарки на ощупь одинаковые?

– В основном, – кивнула Мари. – Но у Кэмми светлая шерстка, и, наверное, она помягче, чем у темных терьеров, но в целом они очень похожи. А вот у овчарок шерсть может различаться. У Марии, спутницы Клаудии, мех длиннее, чем у Лару и Ригеля, а у Капитана, овчарки Шены, короткий и жесткий – жестче, чем у большинства овчарок, с которыми я знакома.

– И овчарки с терьерами хорошо ладят? Они ведь такие разные, – спросила Лили, поглаживая Кэмми, который благодарно лизнул ее руку.

– Ладят они или нет, зависит от характера, а не от размера. Но – да, в основном они ладят.

– Мне очень нравится этот терьерчик, – призналась Лили и, бросив на Мари испуганный взгляд, поспешно добавила: – Я не хотела обидеть тебя и овчарок – просто они такие большие и… жутковатые.

– Ты меня вовсе не обидела. Я тебя понимаю. Я всего несколько месяцев как спутница Ригеля. Сказать по правде, я до сих пор привыкаю к их размерам. Когда я впервые встретила Лару, я была потрясена тем, какой он великан.

С противоположной стороны круга раздался свист, и собаки Стаи дружно навострили уши.

– Терьеры! Овчарки! Пора ужинать! – донесся до них голос Дэвиса.

Кэмми сорвался с коленей Голубки, а Ригель уставился на Мари, поскуливая и пуская слюни.

– Иди, малыш!

Он с радостным лаем рванул с места, разбрасывая песок и землю.

– Наверное, они проголодались, – заметила Голубка.

– Им кажется, что они голодны всегда, – сказала Мари.

– Твое рагу, Жрица Луны! – К ним подошла Дженна с дымящейся деревянной миской, из середины которой торчал большой ломоть хлеба.

– Спасибо, Дженна. Ты не могла бы показать Лили, где у нас миски, чтобы они с Голубкой тоже поели?

– Конечно. Пойдем, Лили. Все необходимое лежит у костра. После еды каждый моет за собой миску и относит ее к остальной посуде.

Лили застенчиво закивала и поспешила за Дженной. К Мари подошла Зора. Она расстелила на земле рядом с ней свой дорожный плащ и опустилась на него с облегченным стоном.

– Как приятно просто сидеть на неподвижной земле. У меня ужасно устали плечи.

– Здравствуй, Жрица Луны Зора, – сказала Голубка.

– Привет, Голубка. Вы с Лили понемногу осваиваетесь?

– Да. Мари позволила мне ощупать собак. Пожалуй, они мне очень нравятся, – сказала Голубка. Лили вернулась с хлебом и мисками, полными горячего рагу.

– Ощупать собак? – переспросила Зора с набитым ртом.

Прежде чем Мари успела объяснить, ей ответила Голубка:

– Да. У меня нет глаз, но я вижу руками.

– Хм. Логично.

Сонная Хлоя высунула головку из кармана, который Зора закрепила на груди, чтобы не расставаться со своей маленькой спутницей. Щенок принюхался и настойчиво запищал. Зора снисходительно поцеловала малышку в нос, макнула кусочек хлеба в ароматное рагу и дала щенку его облизать.

– Это пищала твоя спутница, Зора? – спросила Голубка.

– Да. Она пока питается материнским молоком, но любит пробовать разные вещи. В основном те, что ем я. – Зора задумчиво посмотрела на Голубку. – Если хочешь, я дам тебе ее подержать, когда ты доешь.

– Я была бы тебе очень признательна. Спасибо. – Голубка помедлила, прежде чем продолжить: – Ты оказываешь мне огромное доверие. Это честь для меня.

– Ты дала слово, что будешь с нами честна, – заметила прагматичная Зора. – Мы приняли твое слово, а значит, мы тебе доверяем.

– И будем доверять, пока ты не дашь нам повода сомневаться, – добавила Мари.

– А… а что будет, если вы на нас рассердитесь? – тихо спросила Лили.

– Рассердимся? – переспросила Мари. – Из-за того, что вы лжете?

– Нет! – торопливо воскликнула Лили. – Мы с госпожой ни за что не будем лгать, ведь она дала вам слово.

– В Стае все споры разрешаем мы с Мари. Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь к нам, – сказала Зора.

Ник вернулся к их маленькой компании и уселся рядом с Мари.

– Ты назвала Голубку своей госпожой, – сказала Мари. – Что ты имела в виду?

– Простите. Я не хотела…

Голубка подняла тонкую руку, знаком останавливая Лили.

– Сознательно скрывать, чем мы жили до того, как присоединились к этим добрым людям, – все равно что лгать, Лили. Я не стану этого делать. – Голубка повернулась к Мари. – Лили называет меня госпожой, потому что она была моей Помощницей в храме Бога-Жнеца. А я была оракулом божественной воли.

– Что это за Бог-Жнец? Существо с рогами оленя, которое ты зовешь Смертью? – спросил Ник.

– И да, и нет. До того, как Бог пробудился в теле нашего Заступника, Верного Глаза, наша богиня молчала. – Голубка повернула безглазое лицо к Лили. – Прости меня за то, что я сейчас скажу. Я поклялась говорить только правду, но, даже если бы я этого не сделала, мне давно следовало все тебе рассказать.

Лили недоуменно захлопала глазами.

– Простить тебя? Я не понимаю.

– Ты поймешь, друг мой. Я лишь надеюсь, что ты позволишь мне называть тебя так после того, что услышишь. – Голубка глубоко вздохнула и склонила голову, словно в молитве павшему богу. – До нашего с Лили побега я никогда не бывала за пределами Храма нашей Богини. Меня принесли туда младенцем, чтобы принести в жертву Жнице, но Стражницы – старухи, которых мой народ считал вестницами Богини, – решили, что меня коснулась сама Жница. Они пощадили меня. Я быстро поняла, что должна доказать свою ценность Стражницам, иначе они могли передумать и принести меня в жертву или хуже того – изгнать из Храма, обрекая на голодную смерть. И потому с самого детства я притворялась, что слышу голос Богини.

Лили ахнула и быстро прикрыла рот ладонью. Голубка понимающе кивнула. Она провела по лицу дрожащей рукой и продолжила:

– Правда в том, что притворялась не одна я. Притворялись все Стражницы. Все они были лжевестницами. Богиня не говорила ни с кем. А потом мой Верный Глаз вошел в Храм и избавил его от гнусных Стражниц, а меня пощадил. Как и я, он знал, что Жница нема – что все это было выдумкой старух, желающих сохранить власть над Народом. А еще он знал, где скрывается источник болезни, которая заражала и убивала людей.

– Зараженное мясо, – сказал Ник.

Голубка кивнула, не поднимая головы.

– Да, но не только. Он считал, что животные в нашем городе были заражены людьми, потому что те ели плоть Других и объединяли ее с собственной плотью в надежде исцелиться от струпной болезни.

– Звучит очень похоже на паршу, от которой страдает Племя, – заметила Мари.

– Так значит, старый стишок не врет. – Зора побледнела. – «Близ городов ты будь внимателен – остерегайся свежевателей».

– Я не знаю о других городах. Только о своем.

– Почему вы с Лили не заболели? – спросила Зора.

– Я никогда не ела мяса, и тем более мяса Других, – пояснила Голубка. – Сначала мне не позволяли старухи, а потом я сама решила этого не делать. Одна мысль о нем вызывала у меня отвращение.

– А я начала заболевать, прежде чем стать Помощницей Голубки, но я мала и всего лишь женщина, поэтому мне приходилось ждать, пока насытятся остальные, а это нередко означало, что мяса мне не достанется вовсе. Мне никогда не позволяли есть мясо Других. – Лили вытянула руку и закатала рукав. На сгибе локтя виднелось несколько маленьких нарывов. – Видите? Дальше они не пошли.

– А когда она оказалась со мной, я позаботилась о том, чтобы она ела то же, что мой Верный Глаз, – а он ел только зверей, которых находил в самой чаще леса. Именно охота на здоровую дичь натолкнула его на мысль о Древесном Племени, – сказала Голубка.

– Лили, я дам тебе мазь, которая успокоит зуд. Завтра будет третья ночь, когда мы призываем силу луны и очищаем Стаю. Тогда ты окончательно исцелишься от болезни.

Лили благодарно поклонилась ей.

– Спасибо, Жрица Луны Зора.

– В словах Голубки есть смысл, – протянула Мари. – Запрет на поедание человеческой плоти – один из фундаментальных законов, которые передаются из поколения в поколение. У него должна быть причина, и дело не только в том, что это гнусно. Это вызывает болезнь. Так, выходит, ваш Верный Глаз и есть Бог Смерти?

– Нет! Он был моим возлюбленным – моим Заступником. Он был добр ко мне, заботился обо мне, но каким-то образом пробудил Бога-Жнеца – Бога Смерти. Мой Верный Глаз был честолюбив, но его честолюбие было направлено на благо Народа. Простите меня за эти слова, но он собирался разбить Древесное Племя и увести Народ в чистый лес.

– Вот только теперь из-за него этот лес уже не чист, – сдавленным от злости голосом сказал Ник.

– Он не хотел заразить лес, – сказала Голубка. – Но он изменился, когда в нем пробудился Бог. Сперва я не понимала, что происходит. Я думала, он просто делает то, что должен, чтобы помочь Народу покинуть город. Я ошибалась. Смерть оставил на Верном Глазе свое клеймо и постепенно поглотил моего возлюбленного, так что от него совсем ничего не осталось. Тогда Смерть начал менять и Народ – свежевать животных заживо и прикладывать их плоть к ранам людей, чтобы те приобрели звериные черты, – хотя не думаю, что кто-то из них слился со зверем так, как Смерть.

– Он сделал это с Тадеусом, когда схватил его, верно? – спросил Ник. – Срезал для него плоть с его же терьера.

Все так же не поднимая головы, Голубка кивнула.

– Да.

– И отравил животных в лесу, чтобы ослабить Племя.

– Да.

Ник отшвырнул миску в сторону и хотел было встать, но Мари остановила его, мягко прикоснувшись к его руке.

– Столько страданий! – Ник затряс головой. – Ее народ причинил нам столько страданий.

– Я никому не желала зла. Мы с Верным Глазом лишь хотели избавить от страданий свой народ.

– И вы это сделали. Смерть уничтожит то, что осталось от Древесного Племени, – сказала Мари. – Почему же вы не празднуете победу со своим Богом?

– Праздновать? – Голубка поморщилась, словно съела пригоршню кислых ягод. – Нет. У Народа больше нет причин для праздника. Есть только Смерть и Его желания. Когда я поняла это, мы с Лили обратились к Богине Жизни, которую вы, кажется, зовете Великой Матерью-Землей. Она услышала мои молитвы и привела меня к вам.

– Но ты сказала, что только притворялась оракулом вашей Жницы. С чего ты решила, что Мать-Земля тебя услышала? Что она вообще знает о твоем существовании? То, что ваш путь пересекся с нашим, скорее похоже на совпадение, – выплюнул Ник с горечью.

– Сон, – пояснила Зора. – Сон Мари.

– Сон?

Мари кивнула.

– Мне приснилась голубка, которая прилетела ко мне в поисках убежища. Голос матери велел защитить ее, но лишь при условии, что она поклянется говорить Жрице Луны только правду.

– А, тот сон. Я благодарна за него, но дело не только в нем, – сказала Голубка. – Смерть хочет пробудить во мне свою супругу – хочет, чтобы Богиня Жизни поглотила меня, как Он поглотил моего Верного Глаза, – но, слушая Бога, я поняла, что Богиня не разделяет Его намерений. Потому я сбежала. В надежде на то, что, возможно, смогу послужить Богине иначе.

– В качестве лжеоракула? – поинтересовался Ник.

Голубка подняла на него безглазое лицо.

– Нет. Никогда. Я больше ни дня не буду притворяться. – Она повернулась к Лили и протянула ей руку. Помедлив, подруга ухватилась за нее. – Прости меня, Лили. С этого дня я никогда больше не буду обманывать ни тебя, ни кого-либо еще.

– Я прощаю тебя, госпожа. – Голос Лили дрожал.

– С остальными будет сложнее. Особенно с теми, кто раньше был частью Древесного Племени, – сказал Ник. Он наклонился и быстро поцеловал Мари. – Я проверю собак и помогу Антресу выставить первых часовых.

И, не сказав больше ни слова, он зашагал прочь.

– Будьте готовы, – сказала Зора. – Боюсь, Ник не единственный, кто отреагирует на вашу историю таким образом.

– Я готова. И я готова завоевать доверие Стаи, Жрица Луны Зора.

– Не думаю, что ты сможешь его завоевать, – сказала Мари. – Тебе придется его заслужить.