Короткие формы в философии всегда были востребованы – в виде ли набора отдельных фраз, или с отдельными подзаголовками, в составе книги, как у Ницше, пронумерованные, как у Витгенштейна, в стихах, как у Омара Хайяма, устные, как у Кун Цзы и Лао Цзы. Когда мы совершаем попытку строгого систематического описания мира, центром нашего философского поступка стремится стать сама система. Когда мы создаем мифолого-поэтическое описание мира, центром становится описывающий. Но если мысль намеренно прерывается – не в том месте, где она исчерпана, то есть окончательно убита словом, и не в том, где, потеряв свою энергию чувственно воспринимаемой истинности, доползает до состояния, необходимого системе, – возникает тот самый необходимый зазор, в который и просачивается смысл. Ведь целое мира не поддается окончательной формализации. Обрывочный, фрагментарный текст о мире не означает фрагментарного его восприятия, просто автор не желает выпускать наружу ничего лишнего. Существующее в виде фрагментов само, без насилия складывается в некую картину, уступая миру приоритетное право перед текстом быть целостным. И тогда центром описания становится сам мир. Авторам предлагаемого сборника такой жанр «афоризмов», или «максим» кажется не только продуктивным, но и крайне актуальным для нашей интеллектуальной эпохи.
Оглавление
Федор Гиренок. Русская философия XXI века. Максимы
Федор Гиренок. По ту сторону языка и инсктинта
Введение
1. Что такое философия?
Маргиналы
Почему у философии неженское лицо?
Поступок
Мыслитель
Тайна мышления
Двойная непрозрачность философии
Утешение
Овод
Непослушание философа
Преподаватели философии
Пастиш
Паталогоанатомы
Экспертиза
Шаги тавтологий
Пустые слова
Абсурд
Ускользающая философия
Русская философия
Философия и онтология
Антропология как философия
2. Аутография абсурда
Разумность мира
Встреча с абсурдом
Трансгрессия природы
Мизология
Безудержное сумасбродство
Хаос
Бессмыслица
Рефлексия по поводу хаоса, абсурда и бессмыслицы
Рождение абсурда
Изначальный опыт взаимодействия с самим собой
Реальное и невозможное
3. Наскальная живопись как след первичной самопрезентации человека
Гебефренический смех
Чье место занимает слово?
Прощание с логосом
4. Аутизм с точки зрения философии
Промежутки
Другой
5. Ф.М. Достоевский. Записки аутиста
6. Человек между бредом и галлюцинациями
Молчание
Взрыв галлюцинаций
Языковой тоталитаризм
Двойное отрицание
Социальное
Искусство
7. Почему Тард победил Дюркгейма?
Василий Кузнецов «Реконфигуратор» 2.0: развертка программы
00.0 Начало
01.0 Что такое философия?
02.0 Вызов и ставки
03.0 Классика-неклассика-постнеклассика
04.0 Единство мира
05.0 Технологии
06.0 Единство культуры
07.0 Приложения
08.0 Перевод
09.0 Границы и пределы
Михаил Ермолаев. Философская вольница
1. Общество
1.1. О «нашем времени»
1.2. О Западе
1.3. О русских
1.4. О культуре
1.5. О взаимопонимании
2. Человек
2.1. О жизни
2.2. О самоутверждении
2.3. О творчестве
2.4. О призвании
2.5. О «действенном анализе»
3. Картина мира
3.1. О слове
3.2. О мировоззрении
3.3. О вере
3.4. О мышлении
3.5. О целом
Отрывок из книги
Инстинкт – это природа, ее ум. Язык – это социум, материя различий. А что там, по ту сторону природы и социума? По ту сторону находится предельность состояний, именуемая аутизмом, то есть зависание между природой и социумом, с одной стороны, и воображаемым – с другой. Событие зависания определяется трансгрессией за пределы внешних детерминаций и одновременно остановку перед возможностью внутренней детерминации. Не различение человека и вещи составляет смысл аутистического зависания, называемого в философии апатией, атараксией, скепсисом, безразличием. Как попасть по ту сторону добра и зла? Нужно, говорит Ницше, научиться сопротивляться привычкам мышления и привычкам чувства.
Философия – это то, при помощи чего меньшинство отделяет себя от большинства людей, отмахиваясь от них как от назойливых мух. Философия – это граница между большинством и меньшинством. Как эта граница устанавливается? Очень просто. Вот пример. Мы смотрим на чашку. Что мы видим? Чашку. А что видит философ? Чашечность. Чтобы увидеть чашку, достаточно иметь глаза. А чтобы увидеть чашечность, нужно, скажет философ, иметь ум. Как только исчезает различие между меньшинством и большинством, исчезает и философия.
.....
Эксперт даже не мыслитель, ибо он глух к шагам тавтологий в пространстве мысли.
Философия – это имена. А каждое имя – это сжатая пружина смысла, энергия стиля. В философии есть ритм, и нет проблемы начала. Философ может начинать с чего угодно и говорить о чем угодно. Но его язык всегда будет непреднамеренно тавтологическим, то есть пустым. Например, прекрасное, согласно Платону, прекрасно благодаря прекрасному. Эта пустота не просто пустота, она, как «Черный квадрат» Малевича, полна и плодотворна. В любой философии слышны шаги тавтологий. Они слышны, например, в определении понятия субстанции. «Под субстанцией, – говорит Спиноза, – я разумею то, что существует само в себе и представляет само через себя, т. е. то, представление чего не нуждается в представлении другой вещи, из которой оно должно было бы образоваться». Так возникает философский дадаизм.
