Читать книгу Бандиты семидесятых. 1970-1979 - Федор Раззаков - Страница 5

Согласно официальной статистике, в 1970 году в Советском Союзе было совершено 203 убийства с изнасилованием. Даже если брать в расчет, что цифра эта занижена, все равно можно смело констатировать, что подобных преступлений в те годы совершалось в сотни раз меньше, чем сегодня, во времена дикого капитализма, когда сексуальные маньяки стали такой же обыденностью, как киллеры и террористы. Причем нынешние маньяки куда кровожаднее и изощреннее, чем их советские предшественники. Объясняется сей факт просто: советская мораль всячески воспевала романтические отношения между мужчиной и женщиной и осуждала половую распущенность. Среди уголовно наказуемых преступлений значились порнография, проституция, педофилия и (о ужас!) гомосексуализм. А сегодня только в одной России официально зарегистрировано 104 эротических СМИ (данные на январь 2006 года), причем львиная доля из них под видом эротики предлагает порнографию. Кроме этого, большинство обычных печатных изданий считает обязательным публиковать на своих страницах постеры красивых девушек в неглиже (чаще всего топлес), да и по ТВ эротика демонстрируется регулярно.

Господа демократы в начале реформ уверяли народ, что легализация эротики в России принесет только благо: дескать, даже преступления на сексуальной почве пойдут на убыль. Вышло все наоборот. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку история Запада говорила об обратном.

Еще на рубеже ХIХ века там шли жаркие споры о том, можно ли СМИ и писателям откровенно описывать сексуальные отношения мужчины и женщины. Известный западный исследователь К. Уилсон пишет следующее: «Филдинг, Смоллетт и Стерн писали о половых отношениях без всякого стеснения, так же как Рабле свободно писал о физиологических функциях наших органов. Для названных писателей это были всего-навсего естественные моменты человеческого существования. Таким же литераторам, как Золя, Стриндберг, Г.Дж. Уэллс и Д.Г. Лоуренс, приходилось бороться за право описывать жизнь хотя бы с некоторой долей реализма. Все же необходимо отметить, что защитники „чистоты“ в определенной степени были правы. Сексуальные сцены нельзя ставить вровень, скажем, с изложением кулинарных рецептов, хотя бы потому, что уже простое описание полового акта вызывает у некоторых людей сексуальное возбуждение. „Пуритане“ считали, что если писателям разрешить описывать половые отношения без всяких ограничений, то общество вскоре станет „сексуально озабоченным“, в результате чего возрастут безнравственность и уровень преступности. В этом они были совершенно правы. Эпоха сексуальных преступлений началась одновременно со сражениями против цензуры…»

В лидеры по части сексуальных преступлений уже с начала ХХ века стала вырываться Америка. А в 20-х годах ее лидерство уже никто не оспаривал. Как пишет все тот же К. Уилсон, «в середине 20-х годов почти во всех развитых странах наблюдался ярко выраженный рост преступности на сексуальной почве, хотя в Америке эта тенденция была выражена более отчетливо, чем в Европе, где еще преобладали старые типы преступлений…».

Что касается СССР, то в 20-х годах, несмотря на то что там существовал НЭП (то есть плановая экономика соседствовала с капиталистической), преступления на сексуальной почве совершались гораздо реже, чем на Западе, поскольку Россия по большей части оставалась патриархальной страной. А в следующем десятилетии, когда Сталин окончательно взял власть в свои руки и создал централизованное государство, число уголовных преступлений (в том числе и на сексуальной почве) сократилось до минимума. Только одно то, что в СССР была искоренена профессиональная проституция, значительно сузило поле деятельности сексуальных извращенцев.

Однако после смерти вождя ситуация пусть медленно, но стала меняться в худшую сторону. Но даже тогда советская преступность (в том числе и на сексуальной почве) заметно отставала от западной. В конце 50-х в Америке началась так называемая «сексуальная революция», которая дала мощный толчок развитию подобного рода преступлений. Начитавшись «Плейбоя» (этот журнал появился на свет в начале секс-революции), десятки молодых людей взялись за ножи и с еще большим рвением, чем их предшественники, начали охотиться на представительниц слабого пола. Как пишет видный американский специалист-криминолог Джоэль Норрис, автор книги «Серийные убийцы»: «С 1960 года в США не только выросло число отдельных серийных убийц, возросло и число жертв, приходящихся на одного насильника; кроме того, преступления стали более жестокими».

Секс-революция конца 50-х породила множество жестоких серийных маньяков Америки, в том числе и Теда Банди, про которого напишут не один десяток книг и снимут несколько художественных и документальных фильмов. Этот душегуб родился в 1946 году, и детство его выпало на 50-е. Убивать людей он начнет в следующем десятилетии и в течение нескольких лет отправит на тот свет более 40 человек. На суде Банди честно признается, чтó сделало из него маньяка. Он расскажет, что еще в детстве его интересовали сцены сексуального насилия и что в убийцу на сексуальной почве его превратила порнография.

В СССР порнография была запрещена, что было одной из причин сдерживания роста преступлений на сексуальной почве. Вот почему советская криминальная история по этой части не столь богата, как американская. Первый «серийник» в Советском Союзе появился только в начале 60-х. Это был Владимир Ионесян, который выдавал себя за работника Мосгаза. Правда, это был не чисто сексуальный маньяк: побудительным мотивом его преступлений был грабеж, а не секс (он изнасиловал всего лишь одну жертву). Ионесяна быстро поймали благодаря слаженным действиям столичной милиции, да и всего общества. После этого в разных частях страны происходили аналогичные случаи, причем опять это были комбинированные маньяки – то есть грабежи они совмещали с сексом. А вот серийных маньяков-насильников среди них почти не было вплоть до конца 60-х. На Западе все было иначе: там в те же годы творили зло десятки самых разнообразных массовых маньяков: и «снайперы» (они находили удовольствие в людных местах расстреливать свои жертвы из огнестрельного оружия), и «мясники» (эти обычно резали людей), и серийные насильники и т. д. Перечисление их всех займет много времени, поэтому ограничусь лишь несколькими примерами.

Волна насилия стала накрывать Америку с лета 1966 года. Только с июля по ноябрь были зарегистрированы сразу три массовых убийства, в результате которых погибли 33 человека. В Чикаго 25-летний «мясник» Ричард Спек проник в женское общежитие и зарезал восемь девушек; в Остине, штат Техас, «снайпер» Чарльз Уйатмен сначала хладнокровно убил свою мать и жену, после чего забрался на здание местного университета, в котором он учился (27 этажей), и расстрелял из снайперской винтовки еще несколько десятков человек (15 человек убиты, 33 ранены); в Месе, штат Аризона, 18-летний «снайпер» Роберт Смит, увидев по ТВ репортаж о «подвигах» Уйатмена, отправился повторять их – он ворвался в здание косметического училища и расстрелял семерых человек (среди них были 28-летняя учительница, ее трехлетняя дочь и трехмесячный сын, а также четыре ученицы).

В августе 1969 года всю Америку потрясло новое массовое убийство. Хипповская банда «мясника» Чарльза Мэнсона напала на особняк 23-летней восходящей звезды Голливуда Шэрон Тэйт и зверски убила не только хозяйку, которая на тот момент была беременна, но и всех ее гостей в количестве четырех человек. Когда на следующее утро полиция вошла на территорию особняка, она была в ужасе от увиденного: повсюду валялись обезображенные тела убитых, а стены дома были забрызганы кровью и исписаны кровавыми надписями «Свиньи». Сержант криминальной полиции, побывавший на месте трагедии, позднее заявил: «За всю свою жизнь я не видел более ужасного зрелища. Меня чуть не вывернуло наизнанку».

Мэнсона и его банду арестовали через несколько месяцев, уже в 1970 году. Одновременно с ними в том же Лос-Анджелесе сдался полиции серийный маньяк строительный рабочий Мэк Эдвардс, который признался в том, что за 17 (!) лет убил несколько десятков детей (его подозревали в смерти 22 человек). Все свои жертвы маньяк обязательно истязал перед смертью, получая от этого наслаждение.

Конечно, и в СССР случались подобного рода преступления. Однако их счет шел на единицы, а некоторые из них и вовсе были настоящей диковинкой. Например, маньяков-«снайперов» в нашей стране быть не могло, поскольку оборот огнестрельного оружия находился под строгим контролем государства. За все 60-е такого рода преступление было совершено только один раз, в сентябре 1968 года, да и то потому, что в качестве преступников выступили два солдата-отморозка. Сбежав из воинской части с оружием, они заперлись в одном из домов в Курске, убили семью из пяти человек, после чего открыли огонь из окна по привокзальной площади, убив еще восемь человек.

Сексуальных маньяков в СССР было немногим больше «снайперов». Был среди них и свой Мэк Эдвардс – учитель Анатолий Сливко, который за 21 год своей преступной деятельности (1965–1985) убил 17 детей. Этот нелюдь тоже был извращенцем – он получал удовольствие, снимая агонию своих жертв на кинокамеру. Но Сливко был чуть ли не единственным подобным маньяком за всю советскую историю, а в тех же США таких были десятки, причем многим из них удалось избежать ответственности. Например, в самом конце 60-х (1968–1969) Америка была в ужасе от серийного убийцы, который взял себе кличку Зодиак. Этот душегуб подстерегал по вечерам влюбленные парочки и хладнокровно расстреливал их из пистолета или резал ножом. Убив таким образом пять человек и двоих тяжело ранив, Зодиак бесследно исчез (установить его личность так и не удалось).

Сошлюсь на мнение все того же Д. Норриса, который так характеризовал ситуацию с этим видом преступления в США: «Серийный убийца – это болезнь американского общества. Инфекция передается от поколения к поколению в форме насилия над детьми, алкоголизма, наркомании, плохого питания. В последние двадцать лет (1960–1980) на долю США, население которых составляет всего 5 % от общего числа людей, живущих на Земле, приходилось 75 % мировых серийных убийц. Из 160 серийных убийц, задержанных или вычисленных силами правопорядка во всем мире, по меньшей мере 120 были обнаружены в США. Существуют реальные опасения, что по мере распространения американского культурного влияния на менее развитые страны недуг серийного убийства, если его не пресечь, поразит и их…» (выделено мной. – Ф.Р.).

Из перечисленных Норрисом пороков в СССР однозначно присутствовал один – алкоголизм. Все остальные отсутствовали: массового насилия над детьми не было, наркомании тем более, а питание было вполне сносным, даже калорийным. И еще существовала мораль, которая воспитывала подрастающее поколение в духе любви к своему ближнему и обществу, в котором он живет. Однако по мере приобщения советского общества к западным духовным ценностям (особенно интенсивно этот процесс развернется в начале 70-х) началась коррозия советской морали. Отсюда и рост преступлений, особенно насильственных. Д. Норрис оказался абсолютно прав: активная американизация сначала СССР, а потом и России принесла нам вместе с мини-юбками, рок-н-роллом, «Сникерсами», «Макдоналдсами» и массового серийного убийцу американского типа. Впрочем, об этой разновидности душегубов мы еще поговорим, а пока вернемся в 1970 год, чтобы познакомиться с одной из разновидностей советского маньяка.

Эта история началась в конце марта 1970 года в городе Луганске, что на Украине, – там объявился насильник. В течение нескольких дней поздно вечером он нападал на одиноких женщин, возвращавшихся домой. Действовал преступник по одному и тому же сценарию: приметив жертву на автобусной остановке, он сопровождал ее до малоосвещенного места, где и нападал – душил, угрожал ножом, говорил, что она проиграна в карты и должна либо уплатить пять тысяч рублей, либо вступить с ним в половую связь. У некоторых из жертв он отбирал деньги, ценные вещи.

По показаниям потерпевших, на вид насильнику было около 30–35 лет, он был среднего роста, широкоплеч, лицо продолговатое, смуглое, одет в светлый хлопчатобумажный плащ, белую фуражку и темные брюки. Поскольку показания жертв указывали на то, что все эти изнасилования совершал один и тот же человек, эти дела были объединены в одно, была создана оперативно-следственная группа. В местах возможного появления насильника были выставлены засады, по маршрутам движения городского транспорта направили сотрудников под прикрытием оперативно-поисковых групп. Однако насильник как будто чувствовал, что за ним началась охота, и ни в одну из этих ловушек не попал. В итоге все попытки милиции напасть на след насильника ни к чему не привели.

А преступления тем временем продолжались. Так, в начале апреля насильник совершил еще три нападения, действуя по прежнему сценарию: угрожал жертве ножом, душил, требовал деньги, говорил, что она проиграна в карты. Все три преступления были совершены в одном районе – Жовтневом.

Между тем 14 апреля город потрясла страшная весть: насильник пролил первую кровь. Это произошло на Парковой улице, где в недостроенной трансформаторной будке был обнаружен труп 17-летней Тамары М., которая возвращалась из вечернего института, но до дома так и не дошла. Все признаки указывали на то, что девушка сначала была изнасилована, а затем задушена руками. Рядом с трупом сыщики нашли несколько важных улик: кусок вафельного полотенца с пятнами буроватого цвета и два отрезка голубой тесьмы, на которых имелись узлы с петлей. Позднее эксперты установят, что полотенце было использовано как кляп, а тесьма служила вместо веревки, которой преступник связывал жертве руки.

В тот же день в городском УВД прошло совещание, на котором решался вопрос – как найти и обезвредить преступника, ведь он теперь, после убийства, уже ни перед чем не остановится. Учитывая серьезность преступлений, было принято решение о проведении специальной операции по поимке маньяка бóльшими, чем это было на первоначальном этапе, силами. Теперь ежедневно в розыске преступника участвовали около 500 милиционеров и 400 дружинников. И хотя в этот раз получить быстрый результат не удалось, маньяк на какое-то время затих. Но затишье длилось недолго.

Ночью 16 мая одна из милицейских засад засекла неподалеку от трамвайной остановки «Квартал Молодежный» подозрительного мужчину. Он подъехал к остановке на машине, вылез из нее и спрятался за дерево. Едва подъехал трамвай и из него вышла женщина, незнакомец незаметно пристроился к ней сзади и засеменил следом. Решено было его задержать. Незнакомцем оказался житель Жовтневого района, водитель автотранспортного предприятия. На первом допросе он категорически открещивался от совершенных преступлений, однако обыск в его квартире дал неожиданные результаты: там были найдены вещи, которые преступник отнял у своих жертв еще в конце марта. После этого запираться было бессмысленно, и водитель признался: да, в конце марта насиловал он. Однако никакого отношения к апрельским преступлениям и к убийству студентки он не имел. Стало ясно, что в городе действует еще один, куда более опасный маньяк.