Читать книгу Не раз ты слышала признанье… - Федор Тютчев, Федор Иванович Тютчев - Страница 8

Уста с улыбкою приветной,

Румянец девственных ланит

И взор твой светлый, искрометный –

Все к наслаждению манит…

Ах! этот взор, пылая страстью,

Любовь на легких крыльях шлет

И некою волшебной властью

Сердца в чудесный плен влечет.

Сей день, я помню, для меня

Был утром жизненного дня:

Стояла молча предо мною,

Вздымалась грудь ее волною,

Алели щеки, как заря,

Все жарче рдея и горя!

И вдруг, как солнце молодое,

Любви признанье золотое

Исторглось из груди ея…

И новый мир увидел я!..

Ты любишь, ты притворствовать умеешь –

Когда в толпе, украдкой от людей,

Моя нога касается твоей,

Ты мне ответ даешь и не краснеешь!

Все тот же вид рассеянный, бездушный,

Движенье персей, взор, улыбка та ж –

Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,

Любуется твоей красой послушной.

Благодаря и людям и судьбе,

Ты тайным радостям узнала цену,

Узнала свет: он ставит нам в измену

Все радости… Измена льстит тебе.

Стыдливости румянец невозвратный,

Он улетел с твоих младых ланит –

Так с юных роз Авроры луч бежит

С их чистою душою ароматной.

Но так и быть! в палящий летний зной

Лестней для чувств, приманчивей для взгляда

Смотреть в тени, как в кисти винограда

Сверкает кровь сквозь зелени густой!

С какою негою, с какой тоской влюбленной

Твой взор, твой страстный взор изнемогал на нем!

Бессмысленно-нема… нема, как опаленный

Небесной молнии огнем!

Вдруг, от избытка чувств, от полноты сердечной,

Вся трепет, вся в слезах, ты повергалась ниц…

Но скоро добрый сон, младенчески-беспечный,

Сходил на шелк твоих ресниц –

И на руки к нему глава твоя склонялась,

И матери нежней тебя лелеял он…

Стон замирал в устах… дыханье уравнялось –

И тих и сладок был твой сон.

А днесь… О, если бы тогда тебе приснилось,

Что будущность для нас обоих берегла…

Как уязвленная, ты б с воплем пробудилась,

Иль в сон иной бы перешла.

Я знал ее еще тогда,

В те баснословные года,

Как перед утренним лучом

Первоначальных дней звезда

Уж тонет в небе голубом…

И все еще была она

Той свежей прелести полна,

Той дорассветной темноты,

Когда незрима, неслышна,

Роса ложится на цветы…

Вся жизнь ее тогда была

Так совершенна, так цела,

И так среде земной чужда,

Что, мнится, и она ушла

И скрылась в небе, как звезда.

Радость и горе в живом упоенье,

Думы и сердце в вечном волненье,

В небе ликуя, томясь на земли,

Страстно ликующей,

Страстно тоскующей,

Жизни блаженство в одной лишь любви…

Как бестолковы числа эти,

Какой сумбур в календаре;

Теперь зима уж на дворе,

А мне вот довелось во всем ее расцвете,

В ее прелестнейшей поре,

Приветствовать Весну лишь в позднем ноябре.

Тебе, болящая в далекой стороне,

Болящему и страждущему мне

Пришло на мысль отправить этот стих,

Чтобы с веселым плеском волн морских

Взлетело бы тебе в окно,

Далекий отголосок вод родных,

И слово русское хоть на одно мгновенье

Прервало для тебя волн средиземных пенье,

Из той среды далеко не чужой,

Которой ты была любовью и душой,

Где и поднесь с усиленным вниманьем

Следят твою болезнь сердечным состраданьем,

Будь ближе, чем когда, душе твоей присущ

Добрейший из людей, чистейшая из душ,

Твой милый, добрый, незабвенный муж!

Душа, с которою твоя была слита,

Хранившая тебя от всех соблазнов зла;

С которой заодно всю жизнь ты перешла,

Свершая честно трудный подвиг твой

Примерно-христианскою вдовой!

Привет еще тебе от тени той,

Обоим нам и милой, и святой,

Которая так мало здесь гостила,

Страдала храбро так – и горячо любила,

Ушла стремглав из сей юдоли слез,

Где ей, увы! – ничто не удалось –

По долгой, тяжкой, истомительной борьбе

Прощая все и людям, и судьбе.

И свой родимый край так пламенно любила,

Что, хоть она и воин не была,

Но жизнь свою отчизне принесла;

Вовремя с нею не могла расстаться,

Когда б иная жизнь спасти ее могла!

Вот свежие тебе цветы

В честь именин твоих, –

Еще цветы я рассылаю,

А сам так быстро отцветаю.

Хотелось бы собрать пригоршню дней,

Чтобы сплести еще венок

Для именинницы моей.