Читать книгу Стать Мародером - Фэлкон Миллер - Страница 1
ОглавлениеСтранное дерево
– Знаешь, я все же считаю, что по этой тропе мы идем непонятно куда. И это "непонятно куда" мне уж сильно не нравится. Да еще и слухи вокруг этой чащи ходят…
– Какие слухи?
– Да в любом случае матушка говорила нам далеко в лес не заходить, а теперь погляди где мы теперь! Ещё и рюкзаки не взяли…
– Так какие все-таки слухи, Арс?
– Ты эту кличку у тех пастухов подцепил? Любишь же ты подслушивать, как они о барышнях-крестьянках и о коровах разных болтают, но вот легенду о "дураке лесном" ты разве не слышал?
– Нет, не слышал…
– Вот и хорошо, что пока не знаешь, о чем она.
– Ну Арси-и-ик, расскажи пожалуйста, умоляю!.. Если не скажешь заплачу и скажу матушке, что ты меня опять обижаешь!
– Мы все равно сейчас наверняка далеко от нашей деревни, разве что кричать попытаться можешь… Ладно, чтоб ты понял, почему даже сами пастухи сюда не заходят. Слушай, ты ведь знаешь, что такое легенды?
– Да, знаю. Это ведь…
– Отлично. Так вот, слух вокруг этого леса бродит странный. Лесной дурак, вот как мы с тобой, заблудился одним утром, все кричал да кричал, то ли от горя, то ли с катушек съехал в конец.
– А кто этот дурак?
– Какая разница кто? Ну так вот, бродит он значит, бродит. Кричать он вдруг перестал. Бродил значит, до самого позднего часа. Дурак этот бродил, уже совсем измотанный…
– Ого, там белка, там белка!
– Отстань ты от неё, как будто белок в жизни не видел! И вообще, ты слушаешь хоть меня? Наткнулся этот дурак лесной на могилу одну. И вдруг пистолет достает, сначала подносит к надгробию и выстрелит! А пистолет-то весь поломанный, да испорченный.
– Это охотник значит был?
– Да слушай же ты! Пуля полетела почему-то куда-то в сторону, вот прямо-таки не в надгробие. Дурак лесной весь напуганный стоит, да на это надгробие смотрит, видит, что пуль и нету вовсе! И вдруг подумал, мол, что пуля теперь летает где-то вокруг и не понять где. И тут же принялся бежать, чтоб пуля его не достала и не попала никуда…
– Ого! А кто быстрее бежал?
– Не знаю, но говорят, до сих пор от этой пули несчастной бегает. А говорят, дурак на то и лесной, чтобы крепким быть, поэтому пусть дней двадцать пробежит, ему хоть бы что!
– Класс! Вот это да!
– И ничего не класс! Представь, Тимур, вот идем мы себе по дорожке и встречаем этого идиота! А револьвер то у него! Да и к тому же-то… он ведь дурак! А дураки на всякое способны, помнишь нам матушка говорила? Не будь дураком, а иначе тебя и не поймут вообще…Ты меня сейчас разыгрываешь, верно?
Арсению было одновременно немного смешно, но при этом стыдно за до боли знакомого мальчишку. Светловолосый мальчик коротенькими загорелыми ручками тянулся к веткам чахлой ели.
На потертые штаны падали мелкие частички, чем-то напоминающие те, что имеются у шишек.
Внимание мальчишки захватывало каждый раз, когда рыжий зверек с удивительным хвостиком перебегал с ветви на ветвь. Хотя в какой-то момент зверьку, как и Арсению, уже стало докучать его наблюдательность.
– Это белка, Тимур, – скучным тоном сказал Арсений, по крайней мере можно было заметить, что слова с трудом доходили до мальчика. – Обычная белка, которая никак не подскажет нам путь, а только и умеет, что грызть орехи и кидаться шишками в случае чего, давай уже слезать и пока не стемнело…
Стоило старшему только отвернуться, как тут же по уху саданул отвратительный звук, как будто чья-то белая в грязевых пятнах рубашка. немного похожая на ту, что носит Тимур, начинает рваться.
Арсений вернул взгляд на брата и уже думал имеет ли смысл обругать его прямо здесь и сейчас за появившуюся дыру возле рукава.
– Ой! – невинно воскликнул мальчик. Арсений уже ожидал вновь увидеть расширившиеся голубые глаза своего брата. – Мой рукав тут немного зацепился за ветку… Арсений, мне нужна помощь.
– Дай угадаю, может ты вспомнил о том, почему нам нельзя залезать на деревья?
– Да нет, мне тут просто слезть надо, а ножки-то у меня не такие, как вот у тебя, например, – Арсению ничего не оставалось ответить, кроме как с раздражением вздохнуть и пойти на выручку к младшему брату. – Слушай. а когда у меня будут твои четырнадцать лет, у меня такие же будут ноги?
– Да, то есть, не знаю. Да и вообще кто об этом может знать… Может у тебя отрастут руки, еще длиннее, чем у меня, а может и голова… Перестань дергаться и дай мне подобрать тебя!
– Ой! А я не хочу, чтоб голова была большой! А то она улетит вместе со мной, как воздушный шар… Помнишь нам купили по воздушному шару?
–Ага… Ох, ну какой же ты тяжелый!
Бледные руки обхватили прижавшееся к стволу детское тело. Тимур доверился брату и приподнял свои. Однако тело с трудом смещалось с места, зато Арсений начал неистово дрожать от напряжения.
– А еще я помню, как ты однажды свой случайно отпустил. Меня заставили его отдать тебе и секунды не прошло, как у тебя снова руки пустые, а лицо в слезах! Фу-ух!
– Что случилось?
– Знаешь, может это незаметно, но, по-моему, ты отрастил себе брюхо! – Арсению стоило немалого труда приподнять и затем резко опустить обратно на ветку своего брата.
– Вообще-то нет, я такой же стройный, как и ты,-обиженно сказал Тимур, тут же посмотрев на свой живот. – Мне так мама сама говорила.
– А тебя мама случаем слезать с деревьев не учила? – послышался вдруг грубый, но при этом все равно детский голосок.
– Нет.
– Подожди, Тимур… – Арсений пытался определить источник звука. -По-моему здесь…
– Да, это тот самый, к кому вы сейчас шли, хулиганчики!
Из-за деревьев вышел мальчик. Плоская темная кепка свисала с затылка, однако та насмешливая ухмылка с двумя отсутствующими зубами была видна ярче всего.
С каждым шагом силуэт прорисовывался все детальнее, хотя, как только Арсений увидел дырявые джинсы с вывернутой наизнанку темно-синей футболкой, у него уже заиграло внутреннее подозрение.
– Ох, привет, мальчик! Слушай, у нас тут небольшая проблема, ну вообще мы заблудились, поэтому ты случайно не знаешь…
– Я знаю, что сейчас твоего дружка интересует кое-что другое, нежели твой воздушный шарик. Ой смотри, у тебя ведь шнурки развязались!
Для Арсения было катастрофой увидеть свою кофту или же его шорты измазанными в грязи, но развязанные шнурки он, как всегда, желал завязать до того, как его посчитают неопрятным идиотом.
Рука сама потянулась к ногам, в следующий миг силуэт того мальчика куда-то сдвинулся с места. Только Арсений успел это заметить, как в пару сантиметрах от его уха послышался радостный визг его брата.
– Хе-хе! А почему ты ботинки не носишь? —смеясь, спросил Тимур. Мальчик удерживал его на руках.
– Да так, когда ворую, хочу, чтоб только пятки сверкали, усек?
На его лице снова расползалась ухмылка. Как только мальчик вновь вернулся на землю, Арсений уже наблюдал его мелькающий взгляд зеленых глаз, уставившихся на рыжего зверька на ветке дерева.
– Ах да! Филипп, ты ведь говорил, что встретишь нас возле лагеря, так? И кажется ты говорил, что он будет «не так уж и далеко от краев деревни», так?
– Да-да, а потом вы и заблудились, – ответил он за Арсения. – Считать шаги мне было лень, да и чего вообще волноваться? Обычная лесная тропинка, деревья со зверьками, трава пушистая, ладно для твоих коротких штанов они будут не такими пушистыми, хе-хе, —вновь усмехнулся Филипп, уставившись на шорты Арсения.
– Фил, ты нашел их? —донесся до них раздраженный басистый голос.
– Ага, поди сюда, да встреть наконец новичков! – ответил Фил, с неподдельным интересом наблюдая, как белка продолжает грызть уменьшающуюся шишку.
Скрипнули пару веток, зашуршали шумные листья кустов, мелки камни отпрянули прочь, как только тусклый свет упал на четвертого прибывшего.
Просто большим он казался лишь издалека, когда же увесистые бока в купе с вываливающимся животом стали приближаться к троице, мальчик стал неимоверно огромным. Порванная рубаха в купе с дырявыми темными штанами не предвещали для Арсения ничего хорошего.
А недовольный взгляд и слегка подрагивающие скулы заставил его немного дольше призадуматься над своими первыми словами. Но за Арсения начал его брат:
– Рад знакомству, а мы нашли белку! – произнес Тимур, как будто говоря какой-то пионерский девиз. Фил еле слышно шмыгнул, крупный же воздержался от смеха и лишь удивленно приподнял бровь. – Ой! И у тебя тоже шнурки развязаны!
Как только прозвучали эти слова, Слава немного смутился и затем отвел взгляд, будто с отвращением смотрит на белку.
– Ага, ты малой лучше не лазай к этой дуре, у неё итак орехи вместо мозгов, даже говорить не умеет. А ты, – Фил повернулся к Арсению. —перестань вести, как хило и не позорься перед своим же главарем, будь гудним!
Арсению не часто удавалось услышать подобные слова еще где-либо. Но шестое чувство тайно подсказывало, что услышит эти слова еще не один раз.
– Знаешь, я думал, что вы вообще не придете, мы даже со Славой поспорили на пять божьих коровок, – как только эти слова вылетели из его уст, он медленно повернулся к стоящему неподалеку громиле, который в свою очередь стал немного пятиться в сторону. –Кстати, Славик…
– Да молчи лучше! – огрызнулся Слава. – Еще девка эта не пришла, а ты уже хочешь что-то на обед съесть.
– Ха-ха! Нет уж, мне хватило и того мяса, в меня еще что-то уже не влезет, да и вредно это, сам знаешь. Агригаю сожрать их за меня.
Ненароком услышав их спор, внутри живота Арсения тотчас что-то перевернулось, а во рту витал тошнотворный привкус. Впрочем, снова посмотрев на белку, ему стало немного лучше.
Зверек короткими прыжками прыгал по веткам, иногда останавливался и грыз желудь, бросая на нижних обитателей леса заинтересованный взгляд.
– Фу! Грызть жуков! —взвыл Тимур, выставив отмахивающиеся руки перед собой. – Что за мерзость?
– Это пока ты в школке своей живешь только за партой, вот тебе и кажется, что грызть траву или жуков глотать это мерзость, – надменно сказал Фил, скрестив руки. – Ну ничего, свыкнитесь вы у меня.
– Вряд-ли мы за один день успеем привыкнуть есть насекомых, – подключился к разговору Арсений. – Кстати, а кого вы еще позвали? Вроде бы вы говорили, что нас будет только четверо, разве нет?
– Привет всем! – воскликнул чей-то голос, при одном его звучании Арсений неестественно пошатнулся и почувствовал, как дыхание у него начинает понемногу отниматься.
Вновь зашуршали листья, рыжий зверек с желудем инстинктивно отпрянул на соседнюю ветку и опасливо взглянул вниз. Длинная коса подпрыгивала возле плеча, сливаясь с коричневыми стволами деревьев.
Аккуратно застегнутая белая рубашка и красный галстук выдавали пионерский настрой. Слегка дрожащие колени под синеватой юбкой предательски подчеркивали в ней неуверенность.
Но особенно впечатлила его толстая сумка, чем-то она сильно напоминала вещмешок.
– Ой, вы уже все здесь? Чуть не опоздала, да? – запыхавшись пролепетала девочка. – Ой, извините! Все так не привычно, я редко вообще была в походе. Да и тем более без родителей в такой глуши…
На секунду она замолчала, её мелькавшие от радости до этого глаза впились в ноги. Быстрым шагом она дошла до них и прервала затянувшуюся паузу.
– Все так не привычно, вот просто дух завораживает! Филипп не ожидала, что вы со Славой такое предложите. Ой, а вы должны быть…
– Я Тимур. Это – мой брат Арсений, мы нашли белку!
– Ух ты! Арсений, ну как я могла забыть, не думала, что своих одноклассников начну забывать. Значит и ты тоже решил пойти в поход? Ох, как здорово! Не думала, что ты тоже пойдешь. – Затем она повернулась к младшему брату, тут же сойдя на умиленный тон. – А ты его братик, верно? А что у тебя с рукавом?
Тимур попытался спрятать поломку, однако реакция девочки оказалась быстрее. Одна рука держала его, а другая рука Юли уже доставала из вещмешка иголку с ниткой.
– Юля, мы тоже не думали, – решил заговорить наконец Филипп. —А теперь все стало понятно, верно Славик?
– Угу, – подтвердил мальчик и передал что-то из рук в руки своего товарища. – Не думал…
– А теперь запомните это дерево, потому как место первой встречи лесные мародеры должны помнить ровно также, как и сколько себе лет. У таких деревьев встречались еще много кто-из нас, взрослые, дети, и все помнили то самое дерево. Понилято?
– Да! Мне восемь лет, а встретились мы у дерева, – воскликнул Тимур с энтузиазмом. Юля же попросила его сильно не дергаться.
– Не-а, просто дерево звучит как-то скучно. А похожие моменты скучными не должны запоминаться. – Филипп наткнулся на небольшой кремень под ногами и немедленно поднял его, начав понемногу крутить.
– Да это же сибирская сосна! Я много слышала про эту сосну, мне дедушка любил про них рассказывать. – Девочка уже закончила с поломкой Тимура и стала возвращать иголку в вещмешок. – А вот белок только видела на…
– Да-да, этих дур вообще много, так что увидишь здесь не раз… О! Назовем это «Дурёхиная дерево»! Вот вам и название! – Тем временем рука, сжимавшая кремень продолжала делать упражнение.
– «Дурёхиная дерево»? – переспросила с подозрением Юля. —Странно как-то… Это почему же «Дурёхиная»?
– Да так, понимаешь, э-э…—Арсений уже успел пожалеть, что решил что-то сказать от себя. – Ну Фил прозвал эту, э-э, белку дурой.
– А почему сразу дурой? Белки не такие уж и глупые! Они вообще уникальные животные, такие проворные и шустрые. И к зиме все время готовятся и сломя голову не нападают, осторожные и шустрые…
– А зачем им стало быть там хвосты свои просиживать и все время орехи грызть? Чувствую, эта сосенка уже фулагена этими орехами. – Наконец Филиппу надоело играться с кремнем и выкинул его прочь.
– Что значит «фулагена?» -продолжала недоумевать Юля.
– А то и значит. И все равно, эти белки – дуры, хоть и с хвостами пушистыми, да только шубы плотную из них все равно не выткаешь, мясо немного, одни орехи эти! Вот и говорю, что дуры!
– Давайте скажем, что собираемся делать дальше, ладно? –сказал Арсений, как только появилась возможность. –У нас есть хотя бы лагерь или что-то такое?
– Да, – пробормотал Слава. –Идем за мной, путь не такой уж и далекий.
– Ладно,– согласился Филипп. – Ты иди пока впереди, а мы за тобой следом. Если что заметишь, знак давай, усек?
Слава закивал и немного воспрянул. Не прошло и несколько секунд, как его уже стало практически не видно, поэтому ориентироваться пришлось по следам. В последний раз Арсений взглянул на «Дурехиная дерево» и в очередной раз усмехнулся, повторив про себя название.
Лесной тропы здесь практически не было. Эта мелочь и стала причиной растущего напряжения. Они идут, сквозь чащу глухого леса, все дальше удаляясь от его родного дома.
Хотя в то же время Арсений подметил, что волновало это только его. Остальная троица вела себя, как ни в чем не бывало. Его младший брат разговаривал о чем-то с Филиппом, наверняка на какую-то глупую тему, которая не стоит его внимания.
Ладно, заключил для себя Арсений, в конце-то концов они и ненадолго здесь. Совсем ненадолго. К тому же, слушать пение птиц ему было гораздо интереснее, чем слушать несуразный лепет его друзей…
– Ого, это ведь синица поет, да? – каким-то образом Юле удалось застать его врасплох. Он вздрогнул и еле слышно сказал.
– А… ну, да. Похоже на то, наверное, – болтать с ней у Арсения также не было большого желания, тем более ему было неловко говорить хоть о чем-то с девчонкой. Тишину заполняли смешавшееся пение птиц с приглушенным шушуканьем Тимура и Фила.
– Когда мы с дедушкой возле леса гуляли, иногда слышали это пение. Ну, мы, наверное, ради этого и ходили, чтобы послушать их. Это ведь так красиво, да? Я кстати также хотела петь, представляешь? Прямо как эта синица! Все петь и петь себе, да вот жалко музыкальной школы не нашлось, а так хотелось… Кстати, а вы с Тимуром когда-нибудь еще ходили в лес?
– Э-э… да… иногда ходили, – Арсений с притворным интересом разглядывал стволы деревьев и иногда брал отдых, сменяя внимание на мелькающие подосиновики возле пеньков. – За грибами иногда… А иногда вот за птицами… то есть тоже за птицами любили наблюдать.
– Ясно, -заключила Юля, которая тоже решила обратить внимание на эти подосиновики. – А ты просто так согласился на поход пойти?
– Нет! Вернее, не знаю… Во всяком случае сейчас это кажется глупым. А вот ты зачем?
– Да так, решила, что почему бы и нет. Хотя, думала, что человек с нами будет гораздо больше… Да и вообще, это ведь все практически в новинку… Может для тебя так кажется тоже? Не так уж это и глупо тогда.
– Нет, просто… я думал сделать из этого хоть какую-нибудь интересную запись типа дневника. Правда, записывать толком нечего. Ничего удивительного здесь нету. Никаких советов по выживанию в лесу нам не дают… Если бы я вообще знал, что этот Вождь на самом деле похож на бездомного дикаря…
– Мы пришли! – разом все вздрогнули и остановились, с нетерпением оглядываясь по сторонам. – Сейчас вам лучше всем закрыть глаза.
–А зачем это? – почему-то с подозрением спросил Арсений.
–Да обряд у нас такой! Закройте глаза и аккуратнехонько идите вперед. Вот, вот так, идите-идите… Подглядывать вздумала, девка? Я все вижу! Ну вот… А вот теперь можете открывать.
Арсений отомкнул глаза, его все еще преследовали подозрения насчет этого «сюрприза».
Новое имя
Как только глаза начали щекотать проникающий внутрь луч света, мальчик тотчас почувствовал еле заметное дуновение ветра. Лагерь мало чем напоминало, скорее временную стоянку проходящих мимо лесников.
Не зря же в конце концов здесь недалеко от друг друга находятся пеньки? На истоптанной траве то и дело мелькали черные угольки. А центром невидимого круга среди пеньков был костер.
Арсений редко видел, когда низкорослые ели выглядели так, словно на них все время пытался кто-то забраться, возможно белки, а может и Фил ненароком… Сам он в это время прохаживался легким взглядом вокруг своего округа и с ожиданием хоть какой-либо реакции смотрел в их сторону.
–А где палатки? – с новым непониманием спросила Юля, заметив при этом странный вид подкошенных елей.
– Тьфу ты! Для вас пионеров что, может еще и диван из села затащить, чтоб как дома у камина жилосе? – с издевкой отреагировал Фил. Юля же надула губы, значит тема официально закрыта. По крайней мере до первой ночи.
– Смотри-смотри, а вон там еще одна дура скачет! – воскликнул Тимур, показывая пальцем в сторону. – Вот же увязались за нами, да?
– Тимур пойди как ты лучше осмотрись поблизости, может найдешь еще, – предложил вдруг Арсений. – А мы с Филом поболтаем кое о чем.
– Э-нет! – запротестовал тут же Филипп. – Вы думали обряд просвещения проходит так?
– Какой еще обряд? Зачем это? – чуть ли прыгал Тимур, раздирающийся от любопытства.
– Калме, хулиганчики, я и Муравейник приготовили для вас пару правил, если вы хотите стать настоящими лесными мародерами…
– Что еще за Муравейник? – остановил его Арсений.
– Это я, – появился из неоткуда Слава. Его футболку облепили упавшие листья и пару веток. – Говори им быстрее, есть охота…
– Вождь! – съязвил Фил. – Если вы и тем более ты, Муравейник, хочешь стать лесным мародером, то научись хотя бы называть меня, как "Вождь"! И вы тоже! Усекли? —все утвердительно кивнули. – Не смейте называть меня больше по имени, поняли? Зовите меня либо Вождем, либо Поводырем. Поводырь – это моя. скажем так, старая кличка.
– Тебя хоть кто-нибудь так называл? – спросил про себя Арсений. Но как только понял, что произнес это слишком громко, уже стало поздно.
– Да называл! Хочешь узнать, спроси хоть у Муравейника, а он еще тогда мог хоть что сожрать! Ну так хочешь спросить, может все-таки хочешь? —Арсений замотал головой. – Ладно с тобой… Что у тебя в кармане?
– С-сухарь, больше ничего, – его голос слегка дрожал. Арсений даже специально полез в карман своих шорт и протянул Поводырю пару мелких кусочков.
– Ха! Ну-с, значит повезло тебе с твоим именем, Сухарь, – еле сдерживая смех, произнес Вождь. – А что, очень даже подходит, а?
– В каком это смысле "сухарь"? Почему это теперь мое новое имя? Я не понимаю… Ты что, нарочно это?
– Не настолько я ловкий, чтобы лезть в твои карманы и подкидывать всякую дрянь, особенно в такие короткие штаны. Хотя имечко-то как никогда подходит.
– Смотри, Поводырь, смотри! А у меня здесь косточка маленькая, это что значит? Я теперь буду Косточкой? – услышав это, Сухарь недовольно пробурчал что-то вроде: «в карманах всякая дрянь».
– Ага. Может ты и поладишь с животными…– со странной интонацией сказал Поводырь и тотчас обратился к Юле, шарящей у себя по карманам рюкзака. – Ну, а у тебя карманов уже нету что ли?
– Да вот…– девочка указала на юбку, в которой определенно не было карманов.
– М-да, вот так не задачка с вами, девчатами, – пробормотал Поводырь. Однако кто бы мог подумать, что в следующую секунду ответ, как по приказу, прилетел прямо с неба.
На голову девочке приземлилась небольшого размера шишка. Юля ойкнула и осознала, почему Вождь смотрит на неё с таким удовлетворением.
– Добро пожаловать в команду, Шишка.
Кость уже не сумел выдержать смех и выпустил его на волю. Следом усмехнулся даже Сухарь, а Муравейник же лишь еле слышно хмыкнул. Девочка залилась краской, не зная, как на это реагировать. Но в итоге это уже стало не так важно.
– Поводырь, а почему Славу назвали Муравейником? Он что, и вправду носил с собой целый муравейник?
– Нет, Кость, просто это единственный в мире громила, у которого в карманах тогда оказались муравьи в бутербродах.
– Эй, прекрати! – вспыхнул Муравейник. – Случайно вышло, ясно? А ты вообще взял себе кличку "Поводырь", как будто слепых щенков в штанах носишь!
– А что у тебя в карманах, Поводырь? Дай посмотреть!
– Цыц! Я здесь Вождь, запомнили? Кто еще вас, щенков слабеньких, проведет по округам этого леса и научит вас жизни лесных мародеров? Вот и все! А смеяться будете над этим, только когда вырастете! Значит, уяснили все? Ты – Сухарь, —Вождь снова хмыкнул. – Ты – Кость собачья. – На лице мальчика расширилась улыбка. – Ты у нас теперь Шишечка, – Юле нечего было сказать. – Он для вас – Муравейник. – Громила делал вид, будто прислушивается в поиске хоть какой-нибудь внезапной опасности. – И я – Вождь и имейщик главного инструмента – револьвера!
Сказав это, Поводырь достал из-под штанов настоящий револьвер покрытый, однако ржавчиной и слоем грязи. Рукоятка была слишком большой для мальчика, но тем не менее, Вождь уверенными движением раскручивал пушку на пальцах.
– А что такое этот твой "револьвер"? – без всякого страха и сомнения подошел и спросил Кость.
– Мамочки! Откуда он у тебя? Господи, мамочки…– охнула девочка и задрожала всем телом.
– Да спокойно всем, спокойно. Я вождь, но не волк, ясно? Этот револьвер, как и я будем оберегать вас от всех прочих тварей и идиотов. – Вновь повисла продолжительная тишина, прерываемая только вечно радостным птичьей песней.
Арсений не знал, что и думать. С одной стороны, хотелось стать белкой, чтобы убежать куда подальше от этого места. Но с другой стороны, куда же ему бежать теперь, в этой лесной глуши, где может встретиться все что угодно?
Сухарь взглянул на девочку. Ту все еще брало в дрожь, хоть и показывать она это не хотела.
– А почему это он такой грязнючий? – продолжал досаживать его вопросами Кость. – А он правда стреляет? А где ты его достал?
– Знать вам этого пока нельзя.
– А почему это нельзя?
– Потому что доверяю эту тайну только подросшим лесным мародерам, а вы пока дети Поводыря, усек? – и не дожидаясь его ответа обратился ко всем. – Во всяком случае нам он не пригодится. Да и тупо это, охотится за волками с одной лишь пушкой. Настоящий лесной мародер полагается только на ловкость, силу, хитрость ну и еще, что там осталось у него.
Небольшой ступор все еще преследовал Арсения, наверное, как и Юлю. Мальчик сам не мог объяснить почему все внутри стало работать так быстро, когда же в настоящем все вокруг так медленно.
Распущенная синица вместе со своими подругами лениво перелетали с ветки на ветку. Божья коровка ползала по оттопыренной ладони Вождя.
Все хорошо. Он сказал, что будет им только обороняться. Все хорошо же ведь, да? Этому Филиппу тринадцать с лишним лет, а уже отказался от обуви с носками и свободно раскручивает револьвер на пальце. Об таких очевидных «мелочах» задумывались, пожалуй, только он и напуганная Юля.
В итоге таких рассуждений Арсению ничего не оставалось, кроме как сказать, что этот день будет определенно насыщенным и вымораживающим.
– Эй! Вы меня вообще слушаете? – устало спросил Поводырь. – Я тут рассказываю вам про Башмачное дерево, а вы стоите, как овощи!
– Нет, мы люди! – почему-то испугался Сухарь. – Конечно же… э-э, мы тебя слушаем.
–Ладно… – не без отвращения в голосе отреагировал Вождь. – Это башмачное дерево, повторяю для ударенных и не на шутку ошпаренных.
–А башмачное, потому что там висят пара башмаков, да? —любознательность младшего брата в этот раз прямо выпирала из него.
– А как они там оказались? – решил задать вопрос Сухарь.
– Я думал ты спросишь «зачем», – с привычной усмешкой сказал Вождь. – А затем, чтобы избавиться от надоедливой обуви и все. Хотелось бы мне повторить за тем пареньком, кто это сделал…
Для Арсения стало очередной загадкой природы этого леса каким же образом эти башмаки оказались там. Еще более сложной было желание Фила забросить свои никчемные башмаки наверх.
Возможно это связано с какой-то философией, а может быть невидимой и слишком занудной психологии? В чем был смысл? А посчитают ли его глупым, если он задаст такой вопрос его школьному учителю? А не запрут ли его на домашний арест, если он попросит разрешения у родителей выкинуть на дерево свою обувь?
– А можно мне закинуть? – задал случайный вопрос Кость, уже развязывающий шнурки у своих башмаков. – Можно?
– Конечно!
– Нет! – запротестовал Сухарь. – Ты с ума сошел? Эти башмаки тебе подарили на твой день рождения, когда ты впервые пошел в школу! А ты так вздумал с ними разделаться, Тимур!
– Эй! Какой еще Тимур? Не знаем мы никаких Тимуров. Ты паренек, наверное, сам кукукнулся и бред несешь. Это ведь наш товарищ боевой Кость! Хочет кидать, ну и пусть!
– А если не попаду?
– Ну тогда улетит твоя обувь и все. Да и черт с ним, кидай уже! Ну? – В конце было слышно его разочарование, когда Кость снова посмотрел на своего растерявшегося брата и стал обратно надевать обувь. – Эх ты. Ладно, вырастете, все уже закинете свою обувь и спасибо скажете.
Арсений не мог сказать, будет ли он увлекаться таким занятием, когда вырастет. В идеальном плане он скорее надеялся с отличием закончить школу и отправиться в университет где-нибудь в городе. Вряд ли даже по вечерам ему снова захочется вдруг забросить свои туфли на ветку березы…
Тем временем Поводырь уже подготавливал всех к охоте. Вот он показывает облепленный пластырями и новыми царапинами палец в направлении Шишечки. После того, как ей велели собирать листья для приманки, на помощь подозвали главного помощника главаря Муравейника.
Получив ответственное задания пособирать хворост, он с недовольной физиономией пошел в неизвестном направлении. А затем Вождь направился к Сухарю.
–… У тебя руки и ноги длинные, хоть и «сухарь» же ты. – Он расплылся в ухмылке. – Значит придется нам с тобой придется и землю копать и кролика заодно подгонять.
– Погоди… что? Кролика загонять? Зачем?
– Я в отличии от тебя не хочу сегодня спать голодным, поэтому хочешь не хочешь, а работать заставлю, – вдруг он остановил на нем суженные глаза. – А ты жуешь?
– Что? – только и мог выдать Сухарь.
– Что слышал, – равнодушно сказал Вождь и направился к пеньку. – У нас имеется еще один такой обряд, – стоило ему это сказать, как из-под пенька появился небольшой мешочек с до ужаса интригующими звуками содержимого. – Обычно для «особо одаренных» даю, чтоб сил набрались. А тебе, как я понял…
– С чего ты это взял? – съязвил тут же Сухарь, со страхом оглядываясь по сторонам. – Я? Со жвачкой? Ты меня с кем-о путаешь.
– Да видел, как ты частенько в последнее время отпрашиваешься у учителей в туалет. До чего же у тебя морда хитрая, когда из окна вылезаешь и прямо к ларьку бежишь!
– Да тише ты! – Арсений внутри не знал краснеть ли ему сейчас или с радостью принять предложение. – Хорошо, а дальше что, расскажешь небось новую историю об каком-нибудь «дураке с воздушным шариком»?
–Это я еще подумаю. Вдруг энергии от тебя не дождусь…– ответил Вождь, сморщив нос и оценивающе глянул на мальчика. – Ну так что?
Какое-то время Сухарь стоял в нерешительности. Странно все это. Помнится, в последний раз он и не думал о том, как на него с таким соблазном посмотрит оранжевая обертка с надписью: «Апельсиновая», которую протягивает тот самый мальчик тринадцати лет, кто только и живет либо в лесу, либо в пустых бочках.
Тем не менее соблазн взял свое. Сухарь молчаливо взял жвачку, Вождь же отложил себе три и залпом засунул в рот. То ли с омерзением, то ли с завистью мальчик взглянул на него, стараясь не вспоминать слова матушки про «смертельную резину».
Поводырь же усмехнулся, просто стоять и жевать резинку смысла он никакого не видел. Вождь повел мальчика за собой, вытащив из кустов ржавую лопату.
– Пора и делом заняться, – сказал Поводырь и взялся за основание лопаты. – Подержи пока я занят
Он протянул Сухарю плоскую коробочку с оранжевыми тонами, тот повиновался и случайно засунул её в правый карман. Рубящий край впился в землю с протяжным звоном. Сухарь уже был в предвкушении ручной работы.
К счастью Поводырь обладал способностью одновременно тренировать язык и копать небольшую яму.
– Яма готова…– утешительным тоном сказал Вождь, поочередно выплевывая резиновые комки. – И они как раз здесь!
Сухарь, вернувшись из раздумий о каре своей матушки, моментально выплюнул жвачку и даже прошелся по ней ботинком. Первым из кустов выбежал Кость, радуясь собранными палками, следом за ним вылез Муравейник, в огромных руках которого были более длинные и подходящие для ямы палки. Шишечки пока нигде не было.
– Идите пока. Поищите эту плутающую. А мы за кроликами! – сказал Вождь, выложив из мешочка половину морковки. Помощники повиновались, Сухарь вместе с Поводырем ушли в другую сторону.
– Кстати, Вождь, – заговорил Сухарь. – А ты ведь говорил, что и Муравейник когда-то давно… также делал. Его поймали?
– Ага, – мальчик видел, как еле сдерживающее смех лицо Поводыря вспоминает тот момент. – Видел бы ты как ему досталось. Нет, это была точно не бабушка, это, наверное, бабусетром!
– Не повезло ему…– мрачно добавил Сухарь.
– Да он сам сознался, – после паузы сказал Вождь. – Не знаю, он вроде говорил, либо совесть замучила, либо еще что-то. М-да, вот уж точно король леса… Ты давай лучше оглядывайся по сторонам и ищи кроличьи норы, понял?
Два раза повторять для Сухаря не надо было, ведь оно уже выполнял приказ. В глубине души Арсений понятия не имел, от голода ли он начал всматриваться внимательнее в поисках живности, то ли от страха той пушки «Лесного дурака»
Хрустящая трава шумела под подошвой. Ветки раскачивались под дуновением ветра. Свет слабо проникал сквозь закрытое деревьями небо.
Вдруг Сухарь услыхал нечеловеческий вопль, который прозвучал прямо у него за спиной. Мальчик успел не один раз сказать себе, что никаких кроликов в этом лесу быть не может.
Однако этот вопль в купе с промелькнувшей перед глазами тенью заставили сомневаться в собственном охотничьем нюхе.
– Лови его! Держи его! Во как рванул! – голос Вождя уже мало чем напоминал человеческий.
Сухарь сошел с места и чуть ли не прыгал вслед за Поводырем. По сторонам мелькали колыхающиеся ветви. Пение птиц заглушила шуршащая трава.
Как только его бока уже начало рвать от напряжения, Сухарь смутился своей стойкости. Они бегали уже больше минуты, но Поводырь со зверьком отдалялись все дальше.
Вдруг с левой стороны стали видны знакомые очертания. Два едва различимых силуэта. Один маленький, но все время скачущий, будто на пружинах. А второй такой взволнованный, словно Юля. Возле Вождя тотчас появилась новая тень и резко сменила курс.
На удивление теперь они бежали в сторону ловушки. Поводырь от счастья даже присвистнул. Погоня набирала интерес. Мелькающая возле Поводыря тень стала напоминать постепенно Муравейника.
Двигался он рывками со всей своей непредсказуемостью. В то же время Вождь заходил с другой стороны, краем глаза оглядев ловушку, уже обсыпанную листьями. Муравейник бегал и прыгал от угла к углу, пытаясь запутать быстрого зайца.
– Он сейчас уйдет, черт! – выпалил Муравейник, сделав новый рывок в сторону.
– Давайте…– только и сумел выдавить из себя Сухарь и тут же пожалел о сказанном.
К счастью никто не обратил внимания на то, с каким позором он упал на холодную землю. Впереди все стало мыльным. Единственное что он более-менее ясно сумел различить так это, с каким торжеством двое охотников оговаривали свою победу перед ямой.
– Вот они! Вот они! Поймали, ура!
Носящийся по лесу
– А потом я загоняю его в яму! Тот, дурак, снова пытается улизнуть и прямо из того куста выпрыгивает Муравейник! Заяц снова в обратную, а там я мешаю скосить и подгоняю, подгоняю… БАМ! И прямо в ямку под листьями! Круто ведь придумал, да?
Вождь без какого-либо притворства обнажил ладони, облепленные грязными пластырями и недавними царапинами и соединил пальцы воедино. С таким хрустом мог подтянуться только он. А с такой торжественностью как будто делает это на сцене, тем более.
– Ну, довольно просто вы сделали, – заметила Шишка, все еще засматриваясь на пойманного в яме зайца. – Выкопали ямку небольшую, пару палок и листья наложили и все. Хотя загнать вы молодцы, что смогли, – добавила на всякий случай она.
– Этот заяц чуть не сбежал, – все еще пытаясь отдышаться, добавил Муравейник. Он сидел на пеньке и разминал ноги. – Хорошо я заметил его…
– Эй Сухарь, ну где там наш костер? У нас, понимаешь ли, ужин скоро, а ты только и делал что… Ты что спать здесь собрался?
Поводырь еле удержался от пинка в под нос. К счастью Сухарь мигом понял, в чем провинился и с такой же скоростью поднялся на ноги. Хоть глаза все еще слеплялись, а голова невыносимо звенела, Сухарь пытался вести себя бодро. От свирепого взгляда Поводыря ему становилась дурно.
– Нет… я здесь, я со всеми вами, – губы у мальчика заплетались. -Молодцы, что поймали. Отлично, Вождь.
– Что с тобой, Арсений? – подошла к ним девочка. – Все в порядке?
– Ага, сейчас башмак на голову закину, чтобы он понял, как я ненавижу спящих на посту! Иди костер разводи, слышишь? И постарайся в этот раз не угодить в грязь лицом. Ну, пошел!
Сухарь повиновался, подойдя к центру пеньков. Хвала небесам рядом казалось все необходимое. Мальчик принялся растирать ветку о дощечку. Параллельно в ухо, как бы случайно прилетали чьи-то разговоры.
– Зачем? Зачем его убивать, остановись! Ты вообще знаешь, как приготавливать зайца? У меня же…
– Выкинь ты свои жестяные коробочки! Еда для простаков и "сухарей". По-твоему, мы зря ловили этого паршивца?
– Да! И знаешь что? Раз ты такой упрямый, то ешь в одиночку, все равно ты и приготовить его нормально не сможешь!
– Это я-то не смогу приготовить? Ха! Неси нож Муравейник, пусть подавиться своими консервками вместе со своим "Сухарьком". —Сухарю стало обидно, решив он взглянуть на две палки понял, что до сих пор ничего не вышло.
– А с чем они? – поинтересовался Кость, хотя произносить такие слова в присутствии Вождя было страшно.
– С мясом разным, есть с говядиной в основном, а есть и с рыбой пару штук, – с удовольствием сказала девочка. – Я даже чай взяла.
– Но, но! – Поводырь встал между ними. – Морить голодом своих я не собираюсь. Пошли я научу тебя разрезать брюхо…
– И ты меня еще называешь… Да ты хоть понимаешь сколько ему лет? – от нарастающего интереса ладони у Сухаря терлись все быстрее, в районе пальцев теплело. – Пошли Тимур, сейчас тебя накормим.
– Кость это, Кость! – ворчал им вслед Вождь. – Еще раз назовешь его по другому, я… я, короче схлопочешь ты у меня и останетесь без зайца, поняла? Ну и иди ты!
– Вождь, а сколько времени уйдет на разрезание, а потом еще и на костре…
– Ешь божьи коровки, на, делюсь, так уж и быть, скотина. Давай разрезай, быстрее сделаем, быстрее поедим. Ну? Что встал?
– Я это… Не знаю я. Неправильно как-то это… Не могу, Поводырь, прости, я … – Наступило молчание, которое прервалось ровно в тот миг, когда пламя ошпарило пальцы Сухаря.
– Ура! Молодец Арсений, у тебя получилось! – обрадовалась вдруг девочка.
– Круто! Как у тебя это вышло? – с интересом спросил Тимур.
Самому Сухарю хотелось узнать, как у него это получилось. У него, мальчика, который считается чуть ли не худшим бегуном и игроком в вышибалы, получилось добыть огонь! Наверное, это одна из самых загадочных, но и приятных вещей в этом лесу.
Когда подошел к костру Муравейник, тот молча кивнул. Но даже от этого короткого жеста на душе стало еще теплее. Сухарь стал понемногу подкидывать лежащий неподалеку хворост в огонь, попутно рассказывая младшему брату об своем методе.
Время летело весьма быстро. несмотря на то, что все это время у Сухаря остался нерешенный вопрос по поводу обратной дороги, ему хотелось остаться подольше.
Сидеть возле этого костра было гораздо теплее, чем где-либо еще. Огонек рос, разнося кружащие в воздухе искры. Вечернее небо куполом покрывало лесную чащу, затмевая собой далекое солнце.
Еда возле костра казалась слаще. А разговоры о чем-либо заменяли любую соль. Тимур иногда поглядывал в сторону обиженного Вождя, который в свою очередь уже давно разрезал зайца и упаковывал его в чугунный котелок с водой.
Арсения же больше интересовали разговоры с Юлей и иногда даже с молчаливым Славой.
– Нет, я ведь хотел ей в этом признаться, правда. Просто времени, да и момента как-то не было, вот и все. Нет правда! Ты опять сомневаешься? Ну хватит тебе смеяться! – улыбка сама лезла на лицо Арсения, и сам он не выдержал. – Ну ладно! Подумаешь, украл пару яблок у неё…
– А ты смешной, Арс, – посмеиваясь сказала Юля и откусила от бутерброда. – Тебя ведь можно так называть?
– Нежелательно.
– А я его всегда так и называю, а он не сердится, – с усмешкой заметил Тимур. – Вот смотри. Арс, эй Арс, А-а-арс! Вот видишь, он не сердится, даже лыбится немноженько!
– Думаю тебе не стоит учиться говорить у твоего Поводыря, —добавил Арсений. – А иначе матушка нас на порог-то и не подумает пустить.
– А мы Вождя попросим, он нам разрешит!
– Не смеши меня! Этот бездомный мальчишка только с нами заодно сможет пойти. Нет серьезно, дай мне поесть, Тимур! – Юлю снова взял смех, по закономерности засмеялся и Арсений. Слава с увлеченностью смотрел на них и больше ел, нежели разговаривал.
– А вот и он! – воскликнул младший брат, показывая на самого угрюмого мальчика в этой компании. Поводырь не смеялся, но и не дулся. Это было равнодушное, не смотрящее ни на кого лицо.
– Кстати, может у вас тоже что-нибудь завалялось? Не могли же вы налегке идти в поход, да? – однако предположила Юля с каким-то сомнением, отложив опустошенную банку с ложкой.
– Вообще-то мы совсем не планировали здесь ночевать, – честно признался Сухарь. – Думали просто погуляем, поболтаем о том о сём. А теперь…– Тем временем Вождь, также несмотря в их сторону, скрестил четыре длинных палок на конце оснований и установил этакую непрочную опору для котелка.
– Поздно Сухарь, – наконец произнес что-то за долгое время Муравейник, небрежно выбросив в сторону очередную пустую жестяную банку. – Здесь часто такое бывает. Хочешь однажды просто уйти или отойти ненадолго, а тут все меняется. Не успеваешь даже свистнуть. – Поводырь обтесанной деревянной ложкой начал мешать содержимое в котелке.
– Ага, – горячо согласился Кость. – Я тоже хотел свистнуть, ну или крикнуть и отпугнуть этого зайца. Вот я бы тогда закричал, а он так испугался бы!
– И я хотела, – скромно добавила Шишка. – Да только если бы света побольше было здесь, может и увидела бы…
– Будет вам, в конце концов все едят консервы, так что еще успеется половить на всех, – усмехнулся Муравейник. Странно было в этот раз видеть, как он ухмыляется, в какой-то мере Сухарь считал, что такой человек вообще не способен на подобное.
Вождь продолжать равномерно помешивать и терпеливо рассматривать далекую чащу, уходящую во тьму позади него. Мелкие звезды стали вырисовываться постепенно над их головами, а лес становился темнее.
Сухарю никогда не нравилась эта тьма, особенно в лесу. Где-то внутри он вновь принялся упрекать себя за упущенный шанс. Теперь последним источником света здесь был только этот тусклый костер. Мальчик подкинул еще пару веток.
–А здесь таких зайцев много, раз мы еще успеем их наловить? —поинтересовался Кость.
–По-моему, их всегда было много, – ответил Муравейник, с тоской всматриваясь в звездное небо. – Плодятся и плодятся, а мяса все равно мало, как не крути.
– Нет, на самом деле их много где нету, – подметила Шишка, потянувшись в сумку за очередной порцией. – В пустыне, например, в тропических лесах…
