Читать книгу Экспресс «Черный призрак» - Филип Рив - Страница 3

Толпа существ слегка отступила назад, словно пораженная странной внешностью путешественников. И тут штуки, которые Зен принял за старые выцветшие палатки, внезапно ожили. Это были те же самые существа, стада которых он видел в лагунах, только не понимал, что это такое. Они столпились вокруг него, звеня и дребезжа, тряся тонкими, как бумага, кусками кожи, натянутыми между тощими конечностями. Они подняли щупальца как у морской звезды, чтобы потрогать его одежду и лицо. Он отпрянул, раздумывая, стоит ли их бояться. Зен чувствовал себя ребенком, которому все было в новинку. Но даже у ребенка есть инстинкты, а инстинкты Зена здесь были бесполезны. Существа-палатки нападали на него или просто проявляли дружелюбие? Он задумался, что сделать: поклониться, улыбнуться или сказать: «Мы пришли с миром»? Но если у них самих нет ртов, то как они поймут улыбку? Поклон мог оказаться смертельным оскорблением, а слова могли звучать не понятней простого шума.

Потом Нова открыла рот, и из него полилось то же самое жужжание и грохот, которое издавали «палатки».

Пришельцы замерли, дрожа, то сжимая, то разжимая маленькие ручки. Темные глаза-пятна, которые семенами лежали в наружных слоях кожи, скользнули и сфокусировались на ней. Толпа притихла, прислушиваясь. Нова повернулась, издавая улюлюканье и ржание, чем, похоже, обрадовала трехногих антилоп: те подняли треугольные головы, под их масками замерцали тусклые огни.

Она быстро взглянула на Зена и улыбнулась, довольная собой:

– Они говорят, что рады нам.

– Как ты это сделала?

Она постучала себя по голове:

– Программа для расшифровки. Уже начинаю переводить некоторые простые фразы. Я записала их звуки, так что могу им отвечать.

Антилопы ухали и ржали, опустив головы.

– Они говорят: «Добро пожаловать в… Йаарм». Так называется это место: Йаарм в Драгоценном саду. Прекрасно! Они рады встрече с нами. Говорят, что новые расы давно не попадали в Паутину миров.

Разговор продолжился. Голоса прозрачных тритонов были похожи на звук пускания газов в ванне. Существа со щупальцами использовали сложный язык жестов, и когда Нова попыталась заговорить с ними, размахивая обеими руками и ногой, они начали переливаться маслянистыми радужными красками, что, как догадался Зен, означало смех. Иногда она посылала сообщения ему на гарнитуру, объясняя, что ей только что сказали:

– Похоже, Паутина миров очень велика – тут тысячи станций… Они называют живые локомотивы морвами…

Но в основном она была слишком занята, пытаясь не отставать от разговора, редактируя и воспроизводя собственные ответы.

Зен начал чувствовать себя покинутым. Нова была намного умнее его. Испуганный всеми этими странными существами, он смотрел мимо них, на здания вокзала. За платформой возвышалось одно из больших строений, которые он заметил с поезда. Оно сделано из того же стеклоподобного материала, что и сама платформа, и было таким же древним и каким-то заброшенным на вид. По поверхности бежали трещины и разломы, все заросло ползучим сорняком. Тени удлинялись, инопланетные солнца опускались к горизонту. Там, где тень углублялась, моргала призрачным светом лиана, словно все ее листья и стебли были сделаны из стекла, как полые трубки, наполненные летним роем светлячков. Сквозь блестящие ростки Зен мог разглядеть узор на стенах…

– Странно, – произнесла Нова.

– Что такое?

– Я сказала им, что мы вышли встретиться со Станционными Ангелами, но они, похоже, меня не понимают. В смысле, я знаю, что здесь их, скорее всего, называют не Станционными Ангелами, а как-то иначе, но ведь они должны узнать по описанию: гигантские насекомые из света. Вряд ли можно не заметить подобное.

Она попыталась подражать движению Ангелов, но от этого кальмары еще чаще запульсировали яркими красками.

Значит, Зену все-таки было что добавить к разговору.

– Скажи, что имеешь в виду это, – произнес он, указывая на резную стену.

Похоже, большинство инопланетян знало, что означал такой жест, и все головы в конце концов повернулись посмотреть. Он осторожно пробрался сквозь толпу и отодвинул светившуюся лиану в сторону, чтобы узор стало лучше видно. Станционные Ангелы, плоские, как нарисованные на гробницах фараоны. Они указывали своими богомольими конечностями на стилизованные солнца и стертые линии, которые могли быть буквами. По толпе на платформе пробежал гул.

– Творцы рельсов, – сказала Нова, подходя ближе к Зену, пока антилопы, «палатки» и прозрачные существа что-то объясняли на разных языках. – Тут их зовут «Творцами рельсов». Но они говорят, что мы опоздали. Творцы рельсов ушли, давно ушли.

– Как же они тогда нас позвали? Проекции, посланные через К-шлюз, с которыми танцевал Ворон…

– Думаю, это были записанные сообщения, – ответила Нова. – Творцы рельсов открыли шлюзы, проложили рельсы и возвели здесь эти здания, но потом пропали, исчезли – был какой-то «Блэкаут», темный век, насколько я поняла. Теперь молодые расы для торговли пользуются Паутиной миров. Но по какой-то причине проекции творцов рельсов до сих пор работают, до сих пор зовут и зовут… О, Зен.

Вид у нее был печальный, но Старлинг почувствовал облегчение. Ангелы, или Творцы рельсов, или как их там еще называли, были не просто гигантскими насекомыми, что само по себе уже плохо. Скорее всего, они обладали невероятной силой, достаточной для постройки железной дороги, которая охватила бы всю галактику. Они могли бы стать Стражами, подобными богам. Но эти молодые расы казались не более развитыми, чем люди, а может даже менее.

– Скажи им, что мы пришли исследовать эту их Паутину, – решил он. – Скажи, Империя Сети просит, чтобы никто не проходил через наш К-шлюз, пока мы не посетим их миры, не встретимся с лидерами и не покажем то, чем торгуем. Скажи, что я – посол людей и пришел посмотреть, стоит ли нашей Империи открывать торговые связи с их мирами.

Нова нахмурилась:

– Но это же ложь. Мы не сможем вернуться домой. Стражи и семья Зенитов убьют нас.

– Знаю. Вот почему нам надо убраться подальше от шлюза, в эту Паутину миров – на случай, если они решат послать что-нибудь за нами. И не все из этого ложь: мы будем торговать. В третьем вагоне «Розы» полно вещей Ворона, и все они уникальны. А уникальность – это ценность.

Нова рассмеялась. Она беспокоилась о Зене. Было приятно видеть, что он до сих пор способен на махинации.

– Но однажды придется признать, что мы не можем вернуться.

– К тому времени мы будем уже далеко.

Нова задумалась на микросекунду, затем повернулась и что-то сказала толпе. Им, похоже, это понравилось. Они понимали, почему люди хотят посмотреть на Паутину до открытия торговли. Сами герастеки (кажется, так называются эти «антилопы») держали ворота в свои родные миры закрытыми долгие годы после того, как впервые вступили в контакт. Будет воздвигнут барьер, чтобы ни один поезд не мог попасть в мир людей без разрешения. И они будут желанными гостями на всех станциях Паутины: у герастеков, диков, чмойи…

Нова нащупала в кармане коробочку. Монаший жук, похоже, соткал там кокон. Сквозь шелковистые пряди она могла рассмотреть лишь темную сигарообразную форму его тела. Нова подняла его, чтобы спросить, можно ли выпустить такое насекомое в Йаарме, но некоторые из герастеков неправильно ее поняли и подумали, что она пытается его продать. Да, да, они купят! Сами по себе они не нуждались в насекомых, но иногда торговали с нимами, а те любили насекомых, или ели насекомых, или собирали насекомых, а может, сами были насекомыми (переводческая программа Новы еще не научилась справляться со всеми интонациями языка, основанного на ржании). Она отдала им коробку с жуком, а они взамен дали ей три маленьких металлических стержня. Нова совершила свою первую сделку в Паутине миров.

После этого новичков повели на экскурсию по станционному городу. Оба маленьких солнца уже сели, но стало ненамного темнее. Зен никогда не видел такой россыпи звезд, настолько ярких вееров светящегося газа: эти перья, вихри и занавесы заполняли ночное небо, скрывая в своих складках сияющие сквозь них звезды.

– Драгоценный сад! – воскликнула Нова, глядя сначала на него, а потом вниз, на звездные поля, отражавшиеся в неподвижных лагунах. – Этот мир, должно быть, находится в самом сердце туманности. Как красиво!

У каждого предмета было семь теней от семи ярчайших звезд. В их странном свете это место казалось еще более сказочным. Мимо проплыл червяк с синим мехом, таща за собой на серебряной цепи какую-то птицу, и Зен не смог определить, кто из них питомец, а кто – хозяин. Размашистые листья тихо шелестели на ночном ветру. Здесь были продуктовые лавки, от которых пахло химическими заводами, и паровые мастерские, чей дым отдавал арахисовым соусом. Были вещи настолько далекие от привычных критериев, что мозг отказывался воспринимать их, и взгляд просто недоуменно проскальзывал мимо. А еще были вещи, которые казались поразительно знакомыми, например, ювелирный киоск, где пара герастеков в стеклянных масках продавала изящные спирали из серебра и нефрита, предназначенные для украшения конусообразных рогов антилоп их вида.

Зен на мгновение задержался, изучая витрину воровским взглядом. Он был почти уверен, что сумеет незаметно для ювелиров спрятать одно из колец в рукаве. Возможно, в этом уголке галактики даже не знали, что такое воровство.

Но украшение было ему не нужно, и, в любом случае, Нова поняла, что он задумал (когда она впервые увидела Зена, он украл ожерелье из ювелирного ларька на Амберсайском Базаре).

Она сжала его руку и повела вперед:

– Никаких проделок, Зен Старлинг. Теперь на тебе лежит ответственность. Ты – Посол Человечества. Мы должны вести себя наилучшим образом, раз мы представляем весь наш вид.

– Неужели эти существа не понимают, что ты – моторик?

– Я думаю, они считают, что мы – человеческие самец и самка, – радостно ответила Нова. Она всегда радовалась, когда кто-то принимал ее за человека. – У них здесь не так уж много роботов. Я еще не видела тут ничего более продвинутого, чем технологии Древней Земли, за исключением биопоездов, и мне кажется, что их рождают, а не строят.

– Так ты собираешься рассказать им, кто ты на самом деле?

– Нет, – ответила Нова. – Так же как не скажу им, что ты вор. Это новые миры, Зен. Нам больше не обязательно быть теми, кем мы были. Мы можем стать, кем захотим. Мы оба можем быть людьми.

В ту ночь с лагун дул теплый ветер, что-то нашептывая «Дамасской розе», пока та отдыхала на распутье у кромки воды. Ветер шевельнул занавеску на окне спального отсека, приподнял ее и бросил, пролив свет всех безымянных звезд на кровать, где Нова лежала, обнимая Зена. Если бы он повернул голову, то увидел бы звездные сады, сияющие в небе и воде, но он не мог отвести взгляда от ее лица. Свет тысячи солнц, и нынешних и еще не рожденных, касался ее широкого рта и сиял в том, что служило ей глазами. Тень от занавески скользнула по ее почти человеческой коже, по нарисованным веснушкам. У него кружилась голова от тоски по дому и шока, а впереди их ждала тысяча странных станций, но он каким-то образом знал, что с ним все будет в порядке, пока у него есть Нова.