Читать книгу Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство - Финн-Оле Хайнрих - Страница 4

Улица закатана в асфальт, куда ни глянь – одни машины да живые изгороди, прямые и высокие, как зелёные стены. Только иногда по тротуару просеменит какая-нибудь старая перечница с бело-фиолетовыми волосами. Детей тут, кажется, вообще ни одного нет.

Наш сад – просто анекдот, только не смешной, а как раз наоборот, от него рычать хочется. Если лечь посередине и раскинуть руки-ноги – разом достанешь до всех четырёх углов.

Я кладу Ленни и Роя себе на живот, гляжу в небо и думаю: всё это – просто анекдот для черепах, а они ведь и смеяться-то не умеют. Посмеяться можно разве что над самими черепахами, когда они запутываются в салате или опрокидываются на спину и лежат так, дёргая лапами – оооочеееень меееедлеееенноооо, как в замедленной съёмке.

Человек, который укладывал меня спать, делал отличные блинчики, ругался, что книги навалены по всем углам, и вечно задевал за ножку кровати; человек, чьё имя я больше не произношу, называвший меня Малышкой, Котёнком и Маули, который по выходным сидел перед телевизором, а я ерошила ему волосы, и затылок у него пах молоком, – Тот Человек так и живёт в квартире с бело-синим диваном и засаленными выключателями, как будто такая огромная квартира предназначена для одного-единственного жильца, как будто она его, как будто это он – король Мауляндии, а не я собственной персоной (то есть её принцесса).

В том-то и есть самая-пресамая подлость – что всё досталось ему, а мы очутились непонятно где, в каком-то Пластикбурге, на какой-то дурацкой улице, где все соседи до того старые, что даже пошевелить пальцами-колбасками не могут, не говоря уж о том, чтобы быстренько катиться восвояси. Это против всякой логики, ведь нас двое, а он один. Как ни крути, а справедливость просто вопиет: он должен собирать свои вещички и отправляться куда подальше – он, а не мы с мамой. Этого я не понимаю во-о-обще!

Может, устроить Великий Мяв? Но тогда мама улыбнётся своей мамской улыбкой, и сделает какао, и скажет, чтобы я успокоилась, и погладит меня по голове, и будет говорить, что к новой квартире я привыкну и всё в порядке, – но ведь ничего! не! в порядке! Хоть вёдрами какао вари, а всё равно – это несправедливо и подло, подло, подло!

Я лежу в «саду», гляжу в небо и чувствую приближение взрыва: широко раскрывается пасть, под коленками тянет, в пятках щекотится, в затылке стучит, в животе что-то бродит, – сомнений нет, внутри собирается ярость и на подходе Истошный Мяв.

Слышу смех грузчиков, чувствую черепашьи лапы на груди, вижу изнутри свои закрытые веки, кроваво-красные на солнце. Дыши глубже, говорю я себе, держи всё под контролем. Ты ведь просто девочка, и солнце светит. Я твержу себе: «Какао, какао, какао». Ведь если Мяв вырвется сейчас на свободу, может что угодно случиться: может, новая квартира обрушится, синих дядек вышвырнет на улицу, с кустов облетят листья, деревья от крика согнутся до земли, у машин включится сигнализация и треснут стёкла, и маме потом придётся идти к соседям и объяснять, что её маленькая Паулина – на самом деле Маулина, принцесса Мау, у неё бывают приступы Мява, Ужасного Мява, Дикого Мява, Истошного и Неистового, да, такое бывает, но страшного в этом ничего нет и вызывать полицию совершенно ни к чему.