Читать книгу Две недели в Венеции - Фиона Харпер - Страница 5

Выйдя из своей спальни, Макс остановился.

Нет, его внимание привлекли не пятна каши и лужица молока на кофейном столике. Не его племянница, которая, сидя на ковре, ела печенье. Его удивило то, что женщина, которую он нанял вчера, не походила на ту, которая поспешно убирала свидетельства борьбы Софии с завтраком, который ей не понравился.

Услышав его шаги, она застыла на месте, затем повернулась и спокойно произнесла:

– Похоже, София не любит кашу и решила мне это продемонстрировать.

Макс присмотрелся к новой няне своей племянницы. Голос и чувство юмора были те же, но выглядела она по-другому.

Вчерашняя хиппующая девчонка, похожая на огородное пугало, неожиданно превратилась в элегантную женщину. В платье с широкой юбкой и рисунком в виде больших ягод клубники, черных туфлях и с аккуратной прической, она походила на Одри Хепберн. При такой укладке фиолетовые пряди в ее волосах были менее заметны.

– Доброе утро, – наконец пробормотал он, забыв ее имя.

Она подняла брови. Тогда он продолжил:

– После завтрака мы поедем к бабушке Софии. – Он посмотрел на перепачканную Софию. – Вы сможете привести ее в божеский вид к десяти часам?

Няня кивнула:

– Думаю, да.

– Хорошо, – сказал Макс, почувствовав облегчение. – Моя мать не терпит неряшливости.

Затем он направился к столу и включил ноутбук.

* * *

Водное такси остановилось перед огромным палаццо со своей собственной пристанью. Они плыли минут пятнадцать, оставив позади Большой канал и войдя в район Кастелло.

Здание было почти такого же размера, как отель, который они только что покинули. Зеленоватый налет на цоколе указывал на высоту приливной волны. Кое-где внизу отвалилась розовая штукатурка, обнажив кирпичную кладку.

На окнах первого этажа были решетки, возле которых тоже кое-где потрескалась штукатурка. Над ними был красивый каменный балкон, увитый плющом и белыми цветами.

Руби крепче прижала к себе Софию, чтобы та не выбралась из лодки, пока ее не пришвартовали.

– Это Ка’Дамиани, – сказал Макс. – Моя мать живет здесь. Она не занимает все помещение, только piano nobile.

Руби кивнула, хотя понятия не имела, что это означает.

– Многие из этих старых зданий поделены на квартиры, – пояснил он, выбравшись из лодки и взяв у нее Софию. – В зданиях подобных этому этаж над цоколем – то место, где расположены лучшие комнаты в доме. Место, где разыгрываются семейные драмы. – Он вздохнул. – Драма – это то, что моя мать любит больше всего на свете.

Его тон был нейтральным, но она заметила, как напряглись его черты. Похоже, он не горел желанием увидеть свою мать.

Выбравшись из лодки, Руби взяла Софию за руку, и они втроем направились к двустворчатой двери с массивным молотком из меди. Когда Макс постучал им по медной пластинке, Руби поморщилась от грохота.

Через некоторое время дверь бесшумно открылась, и в проеме появилась женщина. Руби думала, что мать Макса такая же высокая и темноволосая, как он, но она оказалась миниатюрной блондинкой. На ней были жакет и юбка цвета пепла розы. Из узла на затылке не выбивался ни один волосок. От нее, как и от других итальянок, которых встречала Руби, исходила уверенность в собственном стиле.

Руби посмотрела на свое платье с ягодами. Сегодня она надела свой лучший наряд, но сейчас поняла, что выглядит как клоунесса из третьеразрядного юмористического шоу.

Она спряталась за широкой спиной Макса. Его мать долго смотрела на него.

– Наконец-то ты приехал, Массимо, – сказала она по-итальянски.

– Я же говорил, что предпочитаю, чтобы меня называли Максом, – ответил он по-английски. – Я приехал только потому, что возникла крайняя необходимость. Джиа срочно понадобилась моя помощь. Я не бросаю своих родных, когда возникают небольшие трудности.

Это прозвучало как обвинение. Мать Макса побледнела, но быстро взяла себя в руки.

– О, я знаю, что ты здесь не ради меня, – холодно ответила она. – Что касается твоего имени, это я нарекла тебя Массимо, поэтому буду называть тебя так, как мне нравится. – Она посмотрела вниз, и ее лицо расплылось в улыбке. – Моя дорогая девочка! Иди скорей к бабушке!

Немного помедлив, София позволила пожилой женщине взять себя на руки. Руби предположила, что сестра Макса бывает здесь чаще, чем он. София непринужденно улыбалась и исследовала пухленькими пальчиками подвеску на шее у своей бабушки.

Закончив сюсюкать с внучкой, мать Макса повернула голову и посмотрела на него:

– Пойдем в дом.

Повернувшись, она пошла по широкому коридору с кафельным полом и кирпичными стенами с остатками штукатурки. Но даже несмотря на некоторое запустение, интерьер палаццо казался величественным. В нем сохранились столики на консолях, лепнина и внушительного вида лестница с чугунными перилами.

Преодолев несколько ступенек, мать Макса внезапно остановилась и повернулась, осознав, что помимо сына и внучки за ней следует кто-то еще.

– А это у нас кто? – спросила она, с любопытством разглядывая Руби, у которой душа ушла в пятки. Неужели пожилая женщина приняла ее за подружку Макса?

– Это няня Софии, – ответил Макс по-итальянски. – Я нанял ее специально для этой поездки.

– Руби Лэнг, – протянув пожилой женщине руку, Руби сказала по-итальянски. – Рада с вами познакомиться.

Мать Макса уставилась на сына сверкающими от гнева глазами, после чего продолжила быстро подниматься по лестнице, цокая каблуками туфель.

– Ты оскорбил меня, Массимо! Надо же тебе было так сделать!

Неужели присутствие Руби в ее доме для нее так оскорбительно, что она убежала, даже не представившись. Похоже, Макс был прав, когда говорил, что его мать любит драматизировать.

Он поспешил за матерью:

– Я ничего не делал. Ты все неправильно поняла.

Он перешел на английский. Руби испытала небольшое разочарование, потому что, когда говорил по-итальянски, он казался ей совсем другим человеком. Пылким и эмоциональным, как женщина, подарившая ему жизнь.

Руби перевела взгляд на Софию, которая смотрела вслед своим дяде и бабушке. Про нее опять все забыли. Руби захотелось ее обнять и крепко прижать к себе. Она знала, что значит ощущать себя помехой, которая не позволяет взрослым делать то, что они хотят.

– Ну что, малышка? Пойдем за взрослыми?

София кивнула, и они продолжили свой путь. Это был медленный процесс. Софии приходилось ставить обе ноги на ступеньку, прежде чем подниматься на следующую. Когда они достигли середины лестницы, Руби сжалилась над ней и взяла ее на руки.

Она здесь именно для этого, не так ли?

Когда Руби достигла верхней площадки лестницы, декор изменился. Стены покрывали деревянные панели, лепнина на потолках хорошо сохранилась. На стенах через каждые три фута были хрустальные светильники. Теперь она понимала, что имел в виду Макс, когда сказал, что в этом городе не знают, что такое минимализм.

Спор матери и сына продолжался в комнате рядом с лестницей. Двустворчатая дверь в комнату была открыта. Судя по тому, что их голоса отдавались эхом, помещение было просторным. Макс говорил спокойно, его мать – громко и эмоционально.

– Ты никогда меня не простишь, правда? – сказала синьора Мартин.

Руби подошла ближе к двери. Сквозь щель между петлями был виден интерьер помещения. Мать Макса печально закрыла глаза.

– Ты поэтому привез няню, не так ли? Ты думаешь, что я сама не в состоянии позаботиться о своей внучке? Неужели я действительно была такой ужасной матерью?

Их разговор носил слишком личный характер, и Руби поняла, что ей не следует подслушивать. Они с Софией найдут какое-нибудь тихое местечко и подождут там. Попятившись назад, она наткнулась на прикрепленный к стене столик, и стоящие на нем фотографии в рамках упали.

В комнате воцарилась тишина. Руби задержала дыхание. Мгновение спустя в дверях появился Макс и пригласил ее в комнату. Она бы лучше выпила галлон морской воды, но выбора у нее не было. Прижав Софию к плечу, она гордо подняла подбородок и вошла в комнату.

Это была просторная гостиная в венецианском стиле с большим мраморным камином, пилястрами и барельефами, изображающими сцены из мифов. Перед сводчатыми окнами, за которыми тянулся балкон, стояли три больших зеленых дивана, сгруппированные в виде буквы «П». Но внимание Руби привлекла не вся эта красота, а напряженная фигура в розовом костюме, стоящая посреди комнаты.