Читать книгу Либерти - Флай - Страница 15

Как Либерти и предполагала на рассвете к их дому подлетели пять взмыленных лошадей – это были лорд и миледи Гиленхаалы собственной персоной и трое стражников. На крыльце их встретил Вальмор.

– Где он? – сухо бросил лорд.

Вальмор поспешно открыл дверь – лорд и миледи вошли и увидели, что их сын, словно какой-то простолюдин, сидит за деревянным столом, без скатерти и золотых подсвечников и ест кашу с грубым черным хлебом.

– Данай! – взвизгнула миледи – ты что это творишь?!

– Данай! – вторил ей муж – да мы тебя, о-о, да я … у-у-у!!!

А потом они еще увидели ссадину на его лбу, и их визг перешел все мыслимые границы. Данай хотел было вставить своё слово, но Либерти его остановила:

– Пусть проорутся.

Через 20 минут чета Гиленхаалов наконец выдохлась и тогда Данай спокойно так заявил:

– Вы сами довели меня до этого, так что теперь настала пора играть по моим правилам. Выбирайте, или я остаюсь жить здесь или уезжаю домой, но с Либерти.

Миледи Гиленхаал просто онемела, а лорд наоборот, опять начала орать, перемешивая брань с угрозами. Вальмор с Лилией давно сидели по своим комнатам заткнув уши, ну а Либерти спокойно ждала, когда отец и сын наконец выяснят отношения и она пойдет паковать вещи. На этот раз она уедет с удовольствием, а в том, что Данай настоит на своём, она ничуточку не сомневалась.

– Делай что хочешь! – взревел напоследок лорд Гиленхаал и выбежал из дома.

Данай перевел взгляд ан мать – та горестно вздохнула, но деваться было некуда.

– Я хочу, чтобы Либерти была моей сиделкой, с полагающимся ей жалованием и прочим – говорил Данай, когда его уже сажали на лошадь. Больше всего ему конечно хотелось привязать Либерти к себе веревками или кандалами, но пока и так сойдет.

Либерти же испытывала двойственное чувство – конечно, она уезжала ради Вальмора и Лилии, но если бы кто-нибудь из них попросил её остаться, она бы осталась не задумываясь. Каким-то шестым чувством Либерти понимала, что теперь всё будет по-другому, изменится её жизнь, изменится её окружение, да и сама она уже тоже не прежняя девочка, которой нравилось, когда Вальмор читал ей на ночь сказки. Почти шесть лет он был её семьей, и вот теперь она уходит, а он даже не протестует. Как грустно осознавать, что детство кончилось, что оно ушло безвозвратно.

– Либерти, т пиши нам письма как можно чаще и приезжай на каждых выходных – Вальмор обнял Либерти – жалование трать по своему усмотрению, не отказывай себе ни в чем, если что, я пришлю тебе еще денег.

– Хорошо – Либерти вдруг вытянула у него из-под рубахи цепочку с кольцом – отдай мне его, Вальмор – попросила она, смотря ему в глаза и моля про себя, чтобы он запретил ей ехать.

Вальмор долго молчал, а потом вдруг глухо сказал:

– Бери.

Либерти резко дернула, и цепочка порвалась, словно последняя ниточка, которая связывала её с этим местом, с этими людьми и её прошлым.

– Ну зачем ты её порвала.

– Ничего, куплю новую – с деланной беспечностью выкрикнула Либерти, садясь на лошадь позади Даная – до встречи!

***

Миледи Гиленхаал молилась всем богам. Просьба была одна – чтобы из их жизни исчезла Либерти. Но теперь она делала это скорее по привычке, чем надеясь на что-то. Либерти жила у них дома уже целых полгода, и слабая надежда на то, что она в конце концов надоест Данаю сошла на нет сама собой, её сын не только всё сильнее привязывался к этой безродной крестьянке. Но и вообще света белого без неё не видел.

Но как бы миледи не любила Либерти, она прекрасно видела, как изменился её сын, причем в лучшую сторону и теперь они даже могли опять начать принимать гостей и устраивать балы, тем более, что пришла пора искать женихов для дочерей. Миледи Гиленхаал уже почти смирилась, всем гостям и знакомым она представляла Либерти как свою дальнюю обедневшую родственницу, ибо компрометации низким происхождением Либерти она бы не пережила. А всем, кто знал правду, рты заткнули деньгами или угрозами, Либерти сшили новый гардероб, пару раз свозили в салон – и вот, вскоре её было не узнать.

***

Либерти всё-таки быстро привыкала к новым условиям жизни – она как губка впитывала любую информацию, осмысливала её, а потом либо отвергала, либо использовала в своих целях.

Теперь перед ней был открыт мир богатых людей, со всеми их интригами, радостями и печалями. Что же, она моментально поняла, что двуличие и лицемерие – главные достоинства высокородных особ, что здесь всё пропитано фальшью, а люди носят маски, пряча свои истинные сущности под ворохом одежды и правилами этикета. Быть не похожей на всех считалось дурным тоном, так что Либерти предстояло острым языком, твердыми кулаками, а где-то и легким уколом стелпса заставить себя бояться, нет, не уважать, такого слова в лексиконе столичной знати не существовало, а именно боятся. И только после нескольких драк, хладнокровных разоблачений перед всем честным народом и мелких стычек с любителями полапать молодых девушек в темных коридорах (для последних у Либерти всегда имелись стелпсы) она заняла своё место под солнцем среди знати Инваря.