Читать книгу Черный крест и красная звезда. Воздушная война над Россией. 1941—1944 - Франц Куровски - Страница 3

Секретное строительство

30 января 1933 г. считается особым днем в истории немецкой авиации. Его можно назвать днем рождения немецких ВВС. Именно 30 января 1933 г. начался тайный период развития авиации германских вооруженных сил.

Рейхсминистр авиации Герман Геринг в марте 1933 г. получил от генерал-фельдмаршала Гинденбурга звание генерала пехоты. В берлинском «Данатбанке», первой временной резиденции рейхсминистерства авиационного транспорта, Геринг объявил о своем назначении и поручил своим представителям обнародовать это событие через все берлинские газеты и рейхсминистерство пропаганды. В секретной табели о рангах люфтваффе он стал числиться генералом авиации.

Геринг предложил директору «Люфтганзы» Эрхарду Мильху пост государственного секретаря рейхсминистерства авиации. Ему также подчинялись нижеперечисленные главы служб министерства:

начальник главного авиационного управления (организация, обучение и управление) оберст[3] Вефер, начальник общего воздушного управления (воздушный транспорт и воздушный надзор) советник министерства Фиш, начальник технического управления (производство, развитие, снабжение и испытания) оберст Виммер, начальник административного управления (структура люфтваффе) оберст Кессельринг, начальник кадрового управления оберст Штумпф, инспектор авиашкол люфтваффе оберст Кристиансен, начальник центрального аппарата капитан цур зее[4] Веннингер (добавлен позже), начальник управления снабжения оберст Китцингер.

Из этих офицеров четверо – Кессельринг, Штумпф, Вефер и Виммер – выходцы из рейхсвера. И только Виммер был летчиком в Первую мировую войну.

В качестве «якобы» главнокомандующего люфтваффе Геринг в 1933 г. был в подчинении главнокомандующего вермахтом в лице рейхсминистра фон Бломберга.

Оберст Вефер, который в Первую мировую войну был офицером штаба генерала Людендорфа, был сторонником двойного стиля ведения воздушной войны. Первый – бомбардировка в сомкнутом строю с большой высоты. В исключительных случаях – атака с бреющего полета. Он считал, что главной целью авиации было уничтожение экономических центров противника. Для этого требовалось неожиданным и мощным налетом сокрушить авиационные части врага, который, как предполагалось, обладал сравнимым по силе военно-воздушным флотом. Удар наносился по аэродромам, чтобы самолеты неприятеля были уничтожены еще на земле.

Только таким внезапным ударом по предполагаемому противнику можно было сохранить собственные ВВС и выполнить вторую задачу – уничтожить военную промышленность врага и полностью нарушить снабжение. Это позволило бы значительно ослабить обороноспособность врага и помогло наземным войскам быстро его разгромить. Таким двойным ударом могла быть выполнена и тактическая задача воздушной поддержки наземных войск.

Эта стратегическая концепция годилась только для стран, имеющих большую территорию. В случае с Англией дело обстояло по-иному.

С приходом к власти Гитлера возможность подготовки летчиков в России исчезла. Стали искать другой выход. Геринг обратился к итальянскому маршалу авиации Бальбо, а затем и непосредственно к Муссолини. Их переговоры в Риме прошли успешно. Однако условия практики немецких пилотов в Италии были значительно хуже, чем в России. Больше всего Герингу и его летчикам не нравилось то, что они были вынуждены носить форму «южнотирольских рекрутов» и получали соответствующее обхождение.

Маскировка немецко-итальянского сотрудничества была плохой, а качество обучения и того хуже. Итальянские ВВС, в которых доминировали пилотажные и спортивные эскадрильи, окруженные пропагандистской шумихой, находились в безнадежном состоянии. Отсюда ждать помощи не приходилось. Чтобы выбраться из этого убогого состояния, был создан Немецкий авиационный спортивный союз, руководить которым стал ветеран Первой мировой Бруно Лёрцер. К концу 1935 г. члены этого союза получили особую форму.

Оберст Вефер, начальник самой важной службы люфтваффе, получил задание превратить их в третью составную часть вермахта. Как и его начальник Геринг, он выражал мнение, что люфтваффе должны представлять собой совершенно самостоятельную часть вермахта, никоим образом не зависящую от армии.

Цели, поставленные лично Гитлером, не могли обеспечить равномерного развития люфтваффе. Они были поставлены наугад и потому были трудновыполнимыми. К этому времени начали давать о себе знать недостатки, которые позднее стали рассматриваться как недосмотр и недооценка.

Оперативные замыслы Вефера по ведению будущей войны, которые были заложены в военных играх и учениях, не подходили «опасавшемуся воздушного транспорта» лидеру нацистов. Однако позже выяснилось, что именно Вефер сумел правильно указать основополагающий принцип – выведение из строя вражеской авиации и последующее «уничтожение источника мощи противника, и прежде всего его военной экономики». Принципы построения ВВС, заложенные Вефером, за последующие восемь лет после его гибели в 1936 г. в авиакатастрофе не были претворены в жизнь ни Гитлером, ни Герингом, ни штабом люфтваффе. Его идеи были воплощены англичанами и американцами в бомбовой войне против Германии.

Под руководством капитана цур зее Кристиансена были объединены все учебные заведения Германской школы воздушных сообщений. Они стали первым этапом обучения. Из выпускников этих школ, а также пилотов «Люфтганзы», которые прошли краткосрочные курсы переподготовки в ка честве военных летчиков, сформировали первое секретное резервное подразделение люфтваффе, названное Befehls-Kampfgeschwader 1.

Какими же самолетами располагали эти летчики?

Самолеты – авиационные части

К концу 1934 г. было сформировано пять бомбардировочных эскадрилий, три истребительные эскадрильи, одна эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, три эскадрильи дальней и две ближней разведки. А начальник Генштаба люфтваффе Вефер со своей новой теорией остался ни с чем, ибо там, где он намеревался экспериментировать со своими бомбардировщиками и дальними бомбардировщиками, не было соответствующей базы, за исключением разве что пары эскадрилий с такими же устаревшими, как у русских, самолетами.

Поначалу хотели оснащать боевые части самолетами Do-11. Но серийное производство этой модели пришлось прекратить из-за большого числа катастроф.

Гражданский Ju-52 был переделан в бомбардировщик. И хотя он мог нести 1000 кг бомб, со своей скоростью 229 км/ч он ни на что больше не годился. Дальность полета этих первых образцов была такой, что на них невозможно было долететь даже до Англии.

Помимо современных самолетов, которые находились еще только на чертежных досках конструкторов или были построены и летали как опытные образцы, не было ни летных средств, ни штабов. Обучение офицеров Генштаба началось лишь в 1935 г.

После смерти рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга 2 августа 1934 г. в рейхсминистерство авиации стали собираться офицеры еще засекреченных люфтваффе. В зале заседаний бывшего «Гроссбанка» оберст Вефер рапортовал Герингу. На том была форма генерала авиации.

Упомянув в своей речи покойного генерал-фельдмаршала, Геринг торжественным тоном произнес: «На основании рейхсконституции государственная власть до выборов преемника рейхспрезидента переходит в руки рейхсканцлера. Одновременно Адольф Гитлер становится главнокомандующим вермахтом. Фюрер приказал вермахту, а также люфтваффе присягнуть ему в верности».

Геринг вытащил свой Бальмунг[5]. Государственный секретарь Мильх, который с несколькими офицерами сопровождал Геринга, опустил правую руку на клинок. Адъютант зачитал текст клятвы, и все собравшиеся офицеры люфтваффе поклялись, что будут преданно и верно служить и подчиняться главнокомандующему.

В тот же день утром 3 августа 1934 г. в верности Адольфу Гитлеру поклялись вермахт и вся Германия.

Было почти чудом то, что оберсту Штумпфу, начальнику кадрового управления люфтваффе, удалось в течение трех лет из первых 50 офицеров люфтваффе создать офицерский корпус уже из 10 000 человек и что в 1936 г. в войска отправились первые молодые летчики-офицеры, выпускники летных училищ. Однако оружие, которым располагали эти молодые офицеры – самолеты, – никак нельзя было назвать современным или передовым.

26 февраля 1935 г. Геринг собрал всех находившихся в Берлине офицеров люфтваффе в рейхсминистерстве. Когда появился сам Геринг, царившая напряженность еще более усилилась. И вот зазвучали его слова: «Фюрер принял решение официально объявить миру о факте существования люфтваффе. Это поистине судьбоносное решение, которое будет иметь далекоидущие последствия. Я полагаюсь на вас, мои офицеры!»

Оберст Вефер воскликнул «ура», которое подхватили все! Теперь люфтваффе получили официальный статус. Герман Геринг стал главнокомандующим, а статс-секретарь Мильх, как его заместитель, был назначен генерал-инспектором люфтваффе. Он также принял еще и другие должности, например должность начальника технического управления, которая позже перешла к Эрнсту Удету.

Люфтваффе были структурно поделены на территориальные авиационные командования (округа). С 1 октября 1935 г. они стали именоваться:

Luftkreiskommando I – штаб в Кенигсберге, Восточная Пруссия,

Luftkreiskommando II – штаб в Берлине,

Luftkreiskommando III – штаб в Дрездене,

Luftkreiskommando IV – штаб в Мюнстере,

Luftkreiskommando V – штаб в Мюнхене,

Luftkreiskommando VI (морское) – штаб в Киле.

Часть летных училищ и школ была преобразована в истребительные и бомбардировочные группы. Некоторые из них получили трехзначные номера, и создалось впечатление, что их десятки и сотни. Старые группы были разделены с тем, чтобы набрать свежее пополнение во вновь созданные. Маневры и воздушные парады создавали эффект наличия крупной ударной мощи, которой не было.

Авиационная промышленность не поспевала за численным ростом личного состава. Множество различных типов самолетов и конкуренция между фирмами, такими как «Юнкерс», «Дорнье», «Хейнкель», «Арадо», «Мессершмитт» и другими, еще больше усложняли обстановку.

Каждая из фирм занималась разработкой и изготовлением большого числа прототипов. Это приводило к растрате сил. Летные школы большей частью не были в состоянии принять такой поток рекрутов и нижних чинов. Кроме того, не удалось из достаточно квалифицированных инструкторов сформировать боеспособные части.

Были созданы первые эскадры. Майор Келлер стал командиром 1-й бомбардировочной эскадры. Была также сформирована 1-я истребительная эскадра. Майор Райтель стал командиром 2-й группы, которая располагалась в Ютербог-Дамме. Командирами эскадрилий были майор Остеркамп, гауптман фон Шёнебек и обер-лейтенант[6] фон Корнатцки.

Они летали на самолетах Не-51, которые поступили в эскадру еще без бортового вооружения. Командовал этой истребительной эскадрой оберст-лейтенант Дёринг.

После Не-51 наконец поступили «Арадо-68» с одним пулеметом в качестве вооружения. Одним из летчиков первой волны был гауптман Волгенда, который затем командовал JG77[7] и который заставил говорить о себе уже в первые недели Русской кампании.

Когда осенью 1936 г. была сформирована 3-я бомбардировочная группа «Гинденбург», ее оснастили самолетами Ju-52. В марте 1937 г. ее разделили на две группы и при этом начали вооружать бомбардировщиками Ju-86. Это длилось до августа, когда обе новые группы были только приблизительно укомплектованы.

Вефер, теперь уже генерал-майор, стал начальником нового Генштаба люфтваффе. Благодаря его неустанному труду многие части существовали не только на бумаге. Увенчались успехом и его попытки получить новые типы самолетов. Авиаконструктор профессор Клод Дорнье создал Do-17, прототипы которого демонстрировались в Бюкеберге в праздник урожая уже в 1935 г. Этот бомбардировщик был быстрее всех истребителей, принимавших участие в международном перелете через Альпы, и победил с фантастическим временем. Одна ко максимальная скорость 335 км/ч, достигнутая на поступавших потом в войска самолетах, не была такой уж великолепной. Зато этот самолет мог нести бомбовую нагрузку 1940 кг. Дальность полета при постоянной мощности составляла 1950 км.

Созданный одновременно с ним Ju-86 в противоположность развивал скорость лишь 290 км/ч. И все же первые бомбардировочные группы были оснащены не только Do-17, но и Ju-86.

С 1937 г. поступивший в части бомбардировщик He-111 – первоначально двухмоторный скоростной транспортный самолет – вытеснил Ju-86.

Уже в 1936 г. на аэродроме Берлин-Штаакен была представлена группа самолетов-разведчиков под командованием майора Теодора Ровеля, оснащенная He-111 в особой раскраске для ведения авиаразведки над зарубежными странами. Об этой группе еще пойдет речь.

Первый He-111К имел взлетный вес 8000 кг. Его максимальная скорость составляла 400 км/ч. Машина несла груз бомб в 1000 кг на 500 км в глубь вражеской территории.

До 31 августа 1939 г. в люфтваффе поступили 800 машин He-111.

Обе новые машины Do-17 и He-111 имели в качестве бортового вооружения два пулемета MG-15. Число поступивших в войска Do-17Е, М, F и Р составило на 31 августа 1939 г. 479 штук.

В 1935 г. генерал-майор Вефер дал заказ авиационной промышленности на разработку штурмовика. Фирма «Юнкерс» к тому времени уже имела проект Ju-87, поскольку ее главный инженер Польман уже с 1935 г. занимался этой проблемой по намеку Удета.

Через несколько недель после доработки проекта первый прототип Ju-87V-1 совершил полет и показал удивительные результаты. Когда в 1936 г. Эрнст Удет в звании оберста поступил на службу в люфтваффе, а потом 10 июня стал преемником генерал-майора Виммера на посту начальника технического управления, он немедленно приказал возобновить остановленное производство Ju-87.

Самолет «Штука»[8] стал поступать на вооружение 31 августа – это была новая модификация Ju-87В с более мощными моторами «Юмо-211», развивавшими 1150 л. с. С бомбовой нагрузкой в 500 кг он развивал крейсерскую скорость 310 км/ч и проникал в глубь территории противника на 200 км. Даже трагическая катастрофа тринадцати самолетов этого типа в августе 1939 г., происшедшая из-за густого тумана во время тренировочного полета и унесшая жизнь 26 молодых летчиков, не остановила введение самолетов в строй. Генерал-майору фон Рихтгофену, который был против производства «Штук», пришлось-таки использовать эти машины во время Польской кампании. I./StG76[9] под командованием гауптмана Вальтера Зигеля стала частью замены старого на новое. Через несколько дней она была пополнена за счет новых подразделений «Штук».

И еще одно замечание к развитию самолетостроения. Прототип Ju-88 – среднего горизонтального и пикирующего бомбардировщика – в 1937 г. поступил в войска. В том же году была сформирована первая испытательная эскадрилья. 3 сентября Геринг, как главнокомандующий люфтваффе, предоставил генеральному директору заводов «Юнкерс» Коппенбергу полномочия приложить все усилия для выпуска этих самолетов: «Теперь отмените остановку производства и изготовьте для меня в кратчайшие сроки мощный флот бомбардировщиков Ju-88». В начале 1939 г. началось серийное производство. Однако в войска этот самолет поступил только после начала войны.

Равным образом было отдано распоряжение приступить к разработке скоростного истребителя, но ни биплан «Арадо-65», ни «Арадо-68», ни Не-51 не могли достичь мощи истребителей ВВС других стран. Только с выпуском Bf-109 появился истребитель, превосходивший противника по мощи. В своей более поздней стандартной версии он был оснащен двумя пушками калибра 20 мм и двумя пулеметами калибра 7,9 мм, и на высоте 3700 м он развивал скорость 547 км/ч. История его технической разработки началась в 1934 г. вместе с He-112 фирмы «Хейнкель». Генерал-люфтцойгмейстер[10] люфтваффе выступил за производство Bf-109.

26 апреля 1939 г. Bf-109, пилотируемый флюг-капитаном[11] Венделем, достиг скорости 755 км/ч. Но этот «летающий клык» не имел на борту ни вооружения, ни приборов. Позднее, несмотря на усиленные моторы, он летал на 100 км/ч медленнее.

После смерти генерал-лейтенанта Вефера в 1936 г. его преемником стал генерал-майор Кессельринг. Он, как и его последующий преемник, потребовал разработки легковооруженного скоростного бомбардировщика, который за счет своей скорости мог бы легко уйти от атакующих его истребителей и был бы способен наносить бомбовые удары с пикирования. Это привело его к типам Ju-88 и Ju-87.

Эта концепция появилась не только по стратегическим или тактическим соображениям, но также и по материально-техническим. Германия была не в состоянии построить армаду тяжелых бомбардировщиков и вести с ее помощью стратегическую воздушную войну. Из-за возможностей промышленности и учитывая наличие сырья она не могла позволить себе иметь такой бомбардировочный флот.

В авиации именно командующий 2-м воздушным флотом генерал авиации Фельми выступал против каждого плана воздушного налета на английские города. В сентябре 1937 г. он отправил Герингу докладную записку относительно ведения воздушной войны против Великобритании, в которой, давая трезвую оценку экономического и военного потенциала этой страны, решительно отвергал бомбардировки британских городов. Суть его выводов выражалась следующим пунктом: «По моему суждению, ущерб Германии от ответного удара Великобритании будет выше, чем наши шансы на успех».

И хотя эту точку зрения обсудили, принята она не была, Фельми и его начальник штаба оберст Вюлиш впали в немилость. Следующий начальник Генерального штаба люфтваффе Йешоннек по просьбе Геринга так ответил Фельми: «Генерал-фельдмаршал (этот ранг Геринг тем временем присвоил сам себе) попросил вам сказать, что небо над Лондоном померкнет, когда люфтваффе пронесутся над Англией». Казалось, Геринг стал жертвой собственной пропаганды.

Эта пропаганда просочилась также и в обмен нотами между Даладье и Чемберленом, в котором принимал участие и Черчилль, писавший 6 июня 1938 г. французскому премьеру: «Предположительно немецкие ВВС к 1 апреля 1939 г. будут состоять из 300 эскадрилий, а 1 апреля 1940 г. достигнут численности в 400 эскадрилий».

Черчилль был прав в том, что Гитлер не мог экономить на себе. Однако даже он многократно переоценивал люфтваффе.

Предположение генерала Фельми, что для налета на Англию не хватает, например, информации о точном местонахождении целей, позже полностью подтвердилось. Начальник разведывательной службы люфтваффе оберст Беппо Шмидт попытался заполнить пробелы в имеющихся картах. Когда это было сделано, даже ему – и всем, включая Гитлера, который был неправильно информирован о соотношении сил, – пришлось признать, что всех имеющихся самолетов не хватит, чтобы накрыть даже важнейшие цели в Англии.

Сообщения Шмидта Герингу в основном были восприняты так, что стали причиной чудовищной недооценки мощи противника и его ВВС. Шмидт, кавалер орденов, был чистым теоретиком, у которого не было ни фронтового опыта, ни военных знаний. Что ему удалось, однако, так это убедить Геринга в несокрушимой мощи люфтваффе, и они вместе с начальником оперативного отдела генерал-майором Ешоннеком, в качестве третьего в этом союзе, убедили Гитлера, что ничто в мире не сможет противостоять люфтваффе, так что нападение на Польшу было делом решенным.

Даже заключение англо-польского пакта о помощи не изменило намерение Гитлера одним быстрым ударом поставить Польшу на колени.

Люфтваффе за день до начала войны

На 31 августа 1939 г. люфтваффе состояли из четырех воздушных флотов:

1-й воздушный флот – генерал авиации Кессельринг,

2-й воздушный флот – не занято,

3-й воздушный флот – генерал авиации Шперле,

4-й воздушный флот – генерал авиации Лёр.

Кроме того имелись:

командование люфтваффе[12] «Восточная Пруссия» – генерал-лейтенант Виммер, разведывательная авиация, приданная соединениям сухопутных войск, – генерал-майор Богач, морская авиация люфтваффе – генерал-майор Риттер,

7-я авиадивизия – генерал-майор Штудент, учебная дивизия – генерал-лейтенант Фёрстер.

Шестью имевшимися в наличии авиадивизиями были:

1-я авиадивизия – генерал-лейтенант Грауэрт,

2-я авиадивизия – генерал-майор Лёрцер,

3-я авиадивизия – генерал-майор Путциер,

4-я авиадивизия – генерал авиации Келлер,

5-я авиадивизия – генерал-майор Роберт фон Грайм,

6-я авиадивизия – генерал-майор Деслох.

В качестве территориальных служб функционировали следующие воздушные округа:

Luftgau-Kommando I – Кенигсберг,

Luftgau-Kommando III – Берлин,

Luftgau-Kommando IV – Дрезден,

Luftgau-Kommando VI – Мюнстер,

Luftgau-Kommando VII – Мюнхен,

Luftgau-Kommando VIII – Бреслау,

Luftgau-Kommando XI – Ганновер,

Luftgau-Kommando XII – Висбаден,

Luftgau-Kommando XIII – Нюрнберг,

Luftgau-Kommando XVII – Вена.

На вооружении воздушных флотов были: 751 истребитель, 1156 бомбардировщиков, 408 тяжелых истребителей, 306 пикирующих бомбардировщиков, 356 ближних разведчиков, 257 дальних разведчиков, 40 штурмовиков и 167 гидросамолетов. Из этого общего числа приблизительно 90 % были боеспособными. На 1 сентября 1939 г. в истребительных эскадрах на вооружении были преимущественно скоростные Bf-109Е.

Из этого числа – в совокупности 3641 самолет – в 1-м и 4-м воздушных флотах, участвовавших в Польской кампании, 1302 предназначались для боевого применения, еще 627 подчинялись непосредственно командованию сухопутных войск. Из них – в сумме 1929-897 были бомбардировщики.

Таким образом, в нападении на Польшу участвовало две трети люфтваффе.

Краткий обзор военных кампаний до 22 июня 1941 г.

Военные кампании в Польше, Франции, Югославии и Греции, а также в Африке, еще до начала вторжения в Россию, показали, что «молниеносных действий люфтваффе» вполне достаточно, чтобы убрать с неба любого противника, вставшего на их пути.

1 сентября 1939 г., когда началась Вторая мировая война, о вооруженном походе на Россию еще никто не думал. Россия на то время стояла вне каких-либо соображений. В отношении ее делалась ставка на оборону и выражалось мнение, что в случае нападения России на Германию люфтваффе будут заниматься поддержкой оборонительных операций сухопутных войск. Дальности действия немецких бомбардировочных частей в 1939 г. не хватало, чтобы достичь какого-либо промышленного района в России.

Это мнение не поменялось даже после молниеносного начала Русской кампании. Главное командование вермахта и после начала кампании считало люфтваффе чем-то вроде летающей артиллерии.

Во время Польской кампании люфтваффе противостоял противник, располагавший более 277 истребителями, 203 многоцелевыми самолетами, 66 бомбардировщиками и 199 ближними разведчиками. Итого 745 машин против 1929 немецких.

Молниеносный разгром Польши стал возможен благодаря тому, что люфтваффе оказывали армейским операциям непосредственную и прямую поддержку. Такой подход был запланирован и для Французской кампании, поскольку совместные действия армии и люфтваффе были уже хорошо отработаны.

Однако Польская кампания показала также, что люфтваффе были недостаточно сильны, чтобы достичь успеха более чем на одном фронте – если к тому же они будут ограничены и по времени.

Потери люфтваффе в Польской кампании составили 285 самолетов, среди них 109 бомбардировщиков и «Штук».

После того как 3 сентября 1939 г. Англия и Франция объявили Германии войну, Геринг отдал приказ 2-му воздушному флоту: «Немедленно начать воздушную войну против Англии и атаковать силами одного звена Ju-88 (три самолета) британский авианосец „Гермес“». Стоит отметить, что эти три самолета никак не могли затмить небо над Англией.

Воздушную войну против Англии вел вновь созданный 10-й авиа корпус во главе с генерал-лейтенантом Гейслером. KG26, посланная для участия в Польской кампании, вернулась в середине сентября, чтобы под командованием оберста Зи бурга совершать налеты на английские корабли в проливе Ла-Манш. Первоначально дальняя разведка проводилась на Do-18. Морские цели атаковали KG26 и KG30.

Немецкие истребители достигли на Западном фронте первых успехов в боевых и разведывательных вылетах. Bf-109 показал свое превосходство над вражескими самолетами.

JG77 оберст-лейтенанта Шумахера 14 декабря 1939 г. в «воздушном сражении над Немецкой бухтой»[13] достигла абсолютной победы, сбив, по подтвержденным сообщениям, 27 вражеских бомбардировщиков.

Во время Норвежской кампании KG26 и KG30 противостояли британским боевым кораблям. Результатом сражений на севере явилось создание 5-го воздушного флота. Вторжение в Норвегию и бои против английского десанта под Андалснесом, Намсусом и Нарвиком стали крупным успехом люфтваффе.

Сражения с Королевскими ВВС начались с потери первого Bf-109, сбитого 20 сентября 1939 г. сержантом Ф. Лечфордом, хвостовым бортстрелком бомбардировщика «Баттл» K9243 из экспедиционного корпуса Королевских ВВС Великобритании. Это был первый немецкий самолет, сбитый британскими летчиками во Второй мировой войне.

В ударах и контрударах разгоралась драматическая война над Северным морем и Англией, которая достигла кульминации в Битве за Англию.

Прежде чем в этой связи рассказать об операции «Морской лев», следует упомянуть об успешных действиях люфтваффе и парашютно-десантных частей в ходе кампании в Западной Европе, которая началась 10 мая. В бой снова вступили бомбардировочные эскадры, которые использовались для поддержки немецких парашютистов и для уничтожения скоплений вражеских войск. Основная тяжесть этих боев пришлась на 2-й и 3-й воздушные флоты. К вечеру первого дня сражений было уничтожено две трети ударных сил союзников. Из 200 самолетов Британского экспедиционного корпуса во Франции в первый же день было сбито 150. Это были первые уничтожающие удары, после которых, как полагал Гитлер, противник не сможет уже оправиться.

К самолетам Королевских ВВС во Франции, число которых в первые дни сражений было доведено до 474 (среди них 135 бомбардировщиков), к вечеру 12 мая 1940 г. было добавлено еще 209, в том числе 72 бомбардировщика.

12 мая JG27 под командованием оберст-лейтенанта Ибеля одержала 28 воздушных побед, потеряв при этом 4 своих самолета. Пилотам I./JG53 майора фон Грамон-Траубаделя удалось сбить в этот день 39 самолетов. Ряд воздушных побед добилась и JG2.

Гауптманы Мёльдерс, Бертрам и Галланд, лейтенант Вик и другие одержали воздушные победы. Мёльдерс, как первый немецкий летчик, одержавший 20 воздушных побед, получил Рыцарский крест.

В битве над Дюнкерком, целью которой было предотвратить эвакуацию английских войск с материка в Британию, участвовали эскадры обоих воздушных флотов. Воздушная битва началась 25 мая и закончилась 2 июня 1940 г.

26 мая начальник Генштаба люфтваффе Йешоннек в своем докладе о положении на фронте, сделанном в штаб-квартире фюрера, вновь подтвердил высказывание Геринга. Когда Гитлер спросил Йешоннека, смогут ли люфтваффе вновь выполнить поставленную задачу – воспрепятствовать выводу противником своих войск, – тот ответил: «Люфтваффе способны выполнить приказ генерал-фельдмаршала Геринга и полностью уничтожить врага».

Генерал авиации Кессельринг был другого мнения. Он доложил: «Главнокомандующий люфтваффе должен хорошо знать последствия почти трехнедельных боев моих летчиков с противником, чтобы не отдавать боевого приказа почти не получившим свежего пополнения частям. Я четко доложил об этом Герингу и считаю эту задачу, даже при поддержке 8-го авиакорпуса, невыполнимой».

После трех недель боевых действий во Франции силы авиационных частей были на исходе. Это был очень ценный опыт, о котором следовало помнить после начала Русской кампании, когда сражения продолжались месяцами без какого-либо затишья.

Англичанам удалось эвакуировать большую часть своей армии. И хотя они понесли тяжелые потери в живой силе, кораблях и самолетах, 350 000 британских солдат смогли избежать плена. Четыре года спустя им предстояло вернуться в Европу, чтобы начать вторжение.

Если бы эти войска попали в плен, Англия оказалась бы совершенно беспомощной перед немецким вторжением.

По мере эскалации бомбовой войны, развязанной, когда британский кабинет по указанию Черчилля разрешил бомбежки территории Европы, начались воздушные налеты на Германию. Англичане бомбили не только военные объекты, но и большие города. Налет на железнодорожные узлы 11 мая 1940 г. обозначил первое нарушение правил «цивилизованного ведения войны», по которым враждебные действия разрешено было направлять только против войск противника. Переход от бомбежек в условиях видимости к слепой ночной бомбежке привел в конце концов к беспределу в воздушной войне. Боевые средства – зажигательные, фосфорные и в перспективе атомные бомбы – стали применяться для уничтожения гражданского населения и разрушения жилищ.

Но на призыв Гитлера к Великобритании заключить мир, прозвучавший в его речи в рейхстаге 19 июля 1940 г., британский министр иностранных дел лорд Галифакс ответил 22 июня: «Единственными аргументами Гитлера были угрозы, но в Великобритании царит дух непоколебимой решимости. Мы не прекратим борьбу!»

В конце июля 1940 г. Гитлер поставил в известность главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельд маршала фон Браухича о своем намерении начать боевые действия против России. Он прокомментировал это сообщение следующими словами: «Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Лучше всего еще в этом году. Стоит только разгромить Россию, как Англия лишится своей последней надежды».

Так в Германии были созданы условия для развития последующих драматических событий, и прежде всего тех, что были очерчены в директиве № 17 фюрера от 1 августа 1940 г., в соответствии с которой 5 августа была развязана ожесточенная война, а также начаты операции на море.

Это привело к нанесению удара по Англии, который был предусмотрен еще 6 июля в директиве № 16 Гитлера, – «начать подготовку к вторжению в Англию». После того как предложение Германии о мире было отвергнуто, люфтваффе были спущены с цепи.

В распоряжении 2-го и 3-го воздушных флотов над Ла-Маншем было более 860 бомбардировщиков, 250 «Штук», 650 одномоторных и 200 двухмоторных истребителей, а также 80 разведчиков. Этому количеству немецких самолетов противостояли 750 английских, из них две трети – «Харрикейны» и одна треть – «Спитфайры».

В драматических воздушных сражениях сперва казалось, что можно достичь требуемого превосходства в воздухе. Британский маршал авиации Доудинг так писал об английских потерях: «В начале сентября наши потери были настолько велики, что свежие эскадрильи истощались в боях быстрее, чем новые эскадрильи могли их сменить». А Черчилль писал: «Мы потеряли почти четверть из 1000 обученных пилотов за 14 дней, с 24 августа по 6 сентября».

Но и немецкие люфтваффе только за август 1940 г. потеряли над Англией 254 истребителя и 215 бомбардировщиков. С 7 по 30 сентября Лондон находился в перекрестьях прицелов немецких бомбардировщиков. Число налетов достигло 4405. Были сброшены 5361 т фугасных бомб и 7489 т зажигательных.

В воскресенье 15 сентября Англия пережила день большой оборонительной битвы. И хотя из 184 самолетов первой волны было сбито только 56, но даже эти потери были тяжелыми и невосполнимыми. Этот день вошел в историю воздушной войны как День битвы за Англию. Сейчас это праздник в Англии.

Вторая волна двумя часами позже тоже понесла большие потери. В конце октября 1940 г. промежуточный подсчет показал, что в воздушных боях над Англией было сбито 1733 немецких самолета против 915 британских.

Из 783 воздушных налетов на Англию на Лондон пришлось 33. В то же время англичане совершили 601 успешный налет на территорию рейха и оккупированных областей.

Не кто иной, как майор Адольф Галланд, командир JG26, одержавший 31 октября свою 50-ю победу над Англией, объяснял, почему Англию невозможно было победить в воздухе: «Бой, который нам дали британские истребители, заслуживает самой высокой оценки. Они, несмотря на свое численное меньшинство, воевали храбро и неутомимо и, несомненно, стали в этот критический период войны настоящими спасителями своей Родины».

После того как 1 ноября 1940 г. задачи люфтваффе были изменены, основными целями ночных бомбардировок стали все крупные и важные промышленные и портовые города Англии. В течение января 1941 г. было выполнено 2400 боевых вылетов. Зима ослабила мощь налетов с обеих сторон. Затем воздушная война над Англией прекратилась, а с ней скромно и без шума завершилась операция «Морской лев». Превосходство в воздухе немцами достигнуто не было. Для этого люфтваффе были еще недостаточно сильны.

Подготовка к операции «Барбаросса»

Планы Гитлера сломить в военном походе Советский Союз основывались на его убеждении, что под ударами немецких войск советская государственная система быстро рухнет, а Красная армия имеет очень низкую боеспособность.

Этот вывод он сделал, наблюдая за боевыми действиями русских частей в Испании и особенно в Финляндии. «Никому из правящей элиты Германии и в голову не пришло, что Россия в зимней Финской кампании намеренно стремилась демаскировать свое военное оснащение за счет крови своих солдат, стараясь обмануть мир относительно своей боевой мощи» (Рикхоф Х. И. Козырь или блеф).

Немецкому руководству не позволялось даже сомневаться в том, что советская государственная система может быть легко уничтожена. Впрочем, сотни немецких офицеров, побывавших в России в 1923–1933 гг. и обосновавшихся там в качестве военных атташе, собрали достаточно материала, говорившего об обратном.

Разведывательная служба люфтваффе, которая уже грубо ошиблась в оценке военной мощи авиации стран Запада, сообщила, что Россия не только политически лабильна, но даже договорилась до того, что Россию ждет неизбежный крах в течение нескольких месяцев после начала войны. Но кроме этих сообщений, которые проходили через начальника 5-го отдела Генерального штаба оберста Шмидта, поступали и другие, например от военно-воздушного атташе при посольстве Германии в Москве оберста Генриха Ашенбреннера. После его возвращения из Москвы к нему даже не прислушались. Оберст-лейте нант Пазевальд, который привел почти точные данные о мощи советских ВВС, был высмеян Герингом.

Так был создан миф о России как о колоссе на глиняных ногах. Не только политические круги, но и военное руководство позволило убедить себя, что вермахту удастся разгромить Россию в военном и политическом плане.

18 декабря Гитлер в своей директиве № 21 под наименованием «Барбаросса» заложил основы военной кампании против России: «Нападение необходимо провести так, чтобы буквально все крупные скопления войск противника были взяты в кольцо и пленены. Затем необходимо выйти на линию Волга-Архангельск. Отсюда немецкая авиация сможет наносить свои удары по центрам советской военной промышленности на Урале. Это нужно выполнить силами трех армейских групп. Все приготовления должны быть завершены к 15 мая».

Балканская кампания оттянула начало Русской кампании.

На совещании у Гитлера 3 февраля 1941 г. был утвержден срок окончания подготовительных мероприятий к операции «Барбаросса». Вторжение можно было начинать. Но знали ли об этом русские?

Однозначно известно, что русские были предупреждены. С полной ясностью это проявилось, когда с апреля 1941 г. ряд немецких авиационных специалистов и инженеров, благодаря военно-воздушному атташе в Москве оберст-лейтенанту Ашенбреннеру, получили приглашение на ознакомительную поездку. Они смогли получить представление обо всей советской авиационной промышленности.

Для знающих суть дела, после завершения войны над Англией, было потрясением увидеть гигантские заводы с 30 000 рабочих, а также бесконечные просторы этой страны. Многие поняли, с какими трудностями здесь придется столкнуться любому захватчику.

В этой ознакомительной поездке можно было видеть, как опасно для немцев вторгаться в СССР. Инженеры увидели мощный разбег, начатый советской авиационной промышленностью. На одном только заводе круглые сутки в три смены работали 30 000 человек.

В конце этой поездки советский авиаконструктор самолетов МиГ Артем Микоян, брат политического деятеля Анастаса Микояна, сказал: «Мы показали вам все, что имеем, и все, чего можем достичь. Мы сможем уничтожить любого захватчика».

Это было недвусмысленное предупреждение.

Русская авиационная промышленность, которая уже к этому времени вдвое превосходила немецкую, к февралю 1942 г., после ввода в строй заводов за Уралом, стала выпускать по 2000 самолетов в месяц. Для них – что было решающим фактором – были подготовлены и летчики.

По-другому дела обстояли у немцев. После самоубийства генерал-люфтцойгмейстера Эрнста Удета его место занял генерал-фельдмаршал Мильх, который потребовал выпускать 1000 самолетов-истребителей в месяц. Начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-лейтенант Йешоннек объяснил ему: «Хватит и 360 в месяц. У меня только 370 экипажей, могущих летать на этих машинах. Остальные будут только стоять без дела».

Вот это и было решающим фактором!

Однако вернемся к приготовлениям к Русской кампании. В узком кругу люфтваффе был некий генерал Кортен, начальник штаба 4-го воздушного флота под командованием генерал-оберста Лёра, который в качестве офицера рейхсвера закончил русскую летную школу и хорошо знал эту страну. Он был против Русской кампании. По своим убеждениям Кортен был категорически против планов Гитлера относительно России и требовал, после провала воздушной войны против Англии, которая была основным противником Германии, вытеснить ее из Средиземноморья, из всего Ближнего Востока и из Египта. Он считал, что мир с Россией следует сохранить любой ценой. Усмирить амбиции русских он надеялся завоеванием Балкан и подчинением Турции и Ирана.

Начало Балканской кампании было, по мнению Кортена, хоть и маленьким, но все-таки шагом в этом направлении. Он надеялся на то, что продолжение Югославской кампании удержит Гитлера от начала войны с Россией. Если часть немецкого вермахта до 15 июня будет занята на Балканах, то Гитлер, по мнению Кортена, не сможет начать в этом году вторжение в Россию, поскольку ему придется воевать с ней зимой.

Кортен сказал буквально следующее: «Если мне удастся предотвратить в этом году эту войну, а может быть, и вообще ее избежать, то я окажу этим огромную услугу немецкому народу» (Рикхофф Х. Й. Указанное произведение).

В Югославской кампании и в развязанной войне против Греции участвовали, прежде всего, соединения 8-го авиакорпуса генерала фон Рихтгофена. Тактика непосредственной поддержки войск, горячим сторонником которой был этот генерал, и здесь привела немцев к победе.

21 апреля Гитлер одобрил высадку воздушного десанта на остров Крит с участием 5-й горной дивизии. Это было еще одним элементом мозаики, составившей Балканскую кампанию.

Гитлер, однако, не собирался отказываться от поставленной им цели. Вторжение в Малую Азию не состоялось. Теперь предстояло низвергнуть Россию в молниеносной войне.

С Ла-Манша и Атлантического побережья Франции были отозваны все бомбардировочные и истребительные части и отправлены на Восток.

Война на два фронта – губительная как для люфтваффе, так и для армии – стала неизбежной.