Читать книгу Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт - Страница 8

– Ты заезжала домой, – утвердительно произнес Матвей, облизывая меня с ног до головы довольным взглядом. А увидев на шее свой подарок, вообще расцвел.

Царапнуло, что он ту квартиру назвал домом. Дом – это место, где тебя ждут родные, или хотя бы где ты живешь. Для меня домом является скорее съемная квартира, а для него дом его родителей.

А он этим словно объединил нас, чего я не хотела, и ответила по возможности безразлично и отстраненно, словно для меня посещение нашего семейного гнездышка ничего не значит:

– Пришлось заехать на квартиру. Ты так неожиданно пригласил выйти с тобой в свет, что не было времени искать подходящий случаю гардероб.

– Выглядишь потрясающе! Я и забыл, какая ты у меня красивая.

«Не у тебя!» – хотелось поправить его, но я прикусила язык, вовремя вспомнив, что формально мы еще супруги. И просто молча села в машину.

Настроение после общения с матерью и так было не очень, а тут совсем упало. В голове то и дело крутился вопрос: что я вообще тут делаю?! Зачем мне эти игры? Денег даже от половины квартиры мне хватит на однушку, зато не нужно возвращаться в прошлое. Можно уже понять, что это приносит боль. Да и вообще, жила же я как-то, и дальше проживу.

Прежде чем сесть в машину, Матвей открыл заднюю дверь и взял что-то. На колени мне упала папка.

– Держи!

– Что это?

– Документы на квартиру. Мой юрист все оформил.

Я даже не обрадовалась такой оперативности.

– Почему тебе именно сейчас приспичило их отдать?

– Хотел в конце вечера, но ты выглядишь так, словно вот-вот пошлешь меня к черту и сбежишь, наплевав на наши договоренности, – с укором произнес он.

– Ну, послала тебя к черту и сбежала я уже давно, – не отказала я себе в удовольствии щелкнуть его по носу. Пусть это он мне изменил, но я первая от него ушла. – А договор дороже денег. Ты свою часть сделки выполнил, и я тебе подыграю. Тем более что от меня ничего сложного не требуется. Развлекусь. Даже самолюбию льстит, что бывший муж вынужден за мной ухаживать.

– Настоящий, Лина. Я все еще твой муж, – поправил он, и я отметила, что настроение ему все же подпортила. – И ухаживать за тобой мне в удовольствие.

– Как скажешь. Главное, не увлекайся и не забывай, что между нами все давно кончено.

– Конечна только смерть, а пока мы живем, то пишем свою историю жизни. Уверен, совсем недавно ты и представить себе не могла, что будешь куда-то ехать вместе со мной.

– Ты к чему ведешь?

– Что жизнь непредсказуема. Ты не думала о том, что именно теперь у нас может что-то получиться? Мы повзрослели, многое переосмыслили. Раньше на нас давили с ребенком, словно это единственная цель в браке. В какой-то момент я начал чувствовать себя призовым быком-осеменителем. Захотелось отвлечься, сбежать от этого…

Да-да, я видела, как он отвлекался от проблемы, в которой в итоге оказался виноват сам. А сколько крови мне попила его мать! Она была убеждена, что я штук десять абортов сделала, поэтому и родить не могу.

– Сейчас ты знаешь о моей проблеме, и мы можем просто жить, наслаждаясь обществом друг друга. Когда решим завести ребенка, можно провести искусственное оплодотворение от донора или взять ребенка из детского дома.

– Ого, как ты все уже распланировал! – фыркнула я от его наполеоновских планов.

– А почему нет? Мы в браке, и в наших силах все вернуть.

– Ты еще скажи, что вспоминал меня все эти годы! – насмешливо воскликнула я, но Матвей оставался серьезным.

– Не буду врать. Я с головой ушел в работу, и прошлое хотелось оставить в прошлом. Но вчера вновь увидел перед собой ту девушку, от которой когда-то потерял голову, и понял, что чувства живы до сих пор.

– Ты на удивление откровенен. Сегодня ты специально без водителя? – внезапно спросила я. Просто показалось странным, что в прошлый раз он приехал не один, а теперь сам за рулем.

– Тогда я не знал, как ты меня примешь, но помнил, что ты не любительница закатывать сцены при посторонних, и водителя прихватил для страховки – выше вероятность, что ты меня выслушаешь. А сегодня время по дороге единственное, когда можно поговорить откровенно. На премьере будет не до того, а после ты меня точно к себе на чашечку кофе не пригласишь.

– Даже не знаю, мне радоваться или злиться, что ты меня так хорошо изучил.

– К сожалению, недостаточно. Твой уход стал для меня неожиданным. Я долгое время не верил, что на этом все и ты больше даже не позвонишь.

– Мне казалось, что мы и так сказали тогда друг другу более чем достаточно. Видеть тебя не могла.

– Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Боль?! Да он уничтожил меня! Мне долгое время пришлось собирать себя по кусочкам, но я скорее бы умерла, чем признала это вслух. Да и зачем ворошить прошлое, когда все улеглось. Поэтому спокойно произнесла:

– Все к лучшему. Не случись этого, твоя мама точно свела бы меня с ума, заставляя чувствовать себя неполноценной.

– Прости. Я даже представить не мог, что тебе было настолько тяжело.

Еще бы! Не в моем характере плакаться. Но его мать выносила мне весь мозг. Если на то пошло, многие пары годы живут прежде, чем у них получаются дети, а на нас с этим насели сразу после свадьбы. Каждые месячные я воспринимала как личную трагедию и подтверждение своей несостоятельности.

«Если подумать, то мне Матвея еще благодарить надо, что повод дал и я сбежала от их семейки, роняя тапки», – с иронией произнесла я про себя.

– Матвей, раз уж у нас пошел откровенный разговор, то я тоже скажу.

На миг запнулась, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Согласна с тобой, что мы изменились и многое переосмыслили. Я считаю, что в нашем крахе немалую роль сыграли родители. Одна твоя мама чего стоила! Своими наставлениями она перекраивала меня, а я была глупа и слушалась ее во всем, не понимая, что начинаю терять себя. Я не умела отстаивать личные границы, ведь все подавалось под соусом, что она любит меня и хочет как лучше.

Может, и нехорошо обвинять его маму, но ее было слишком много в нашей семье. Мы с ней встречались почти ежедневно, а созванивались и того чаще.

– Мои родители всю жизнь не обращали на меня внимания, а тут я получила его столько, что растаяла и слушалась ее во всем, желая стать частью вашей семьи. Но когда мы с тобой поссорились, и я ушла, она ни разу не позвонила мне, легко вычеркнув из ближнего круга.

Она все время твердила, что хочет быть для меня не свекровью, а подругой. Другие подруги могут завидовать мне, желать отбить мужа, а она хочет лучшего для нашей семьи. Что же эта подруга, с которой я общалась каждый день, не позвонила мне, когда мы с Матвеем поссорились? Не посочувствовала, что он мне изменил. Не сказала, правильно ли я поступила, что ушла, или, наоборот, совершаю ошибку и нам нужно успокоиться и заново поговорить. Ни-че-го! Словно отрезало.

– Мне понадобилось время, чтобы все забыть и вновь обрести себя. Сейчас мне нравится моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Мне не нужен ты, не нужна семья, я наслаждаюсь свободой и тем, что никто не указывает, как мне жить.

Ладно, про «никто» я погорячилась, моя собственная мать вдруг объявилась со своими ценными указаниями, но на них я плевать хотела.

– Матвей, я тебе подыграю, но к прошлым отношениям возвращаться не хочу.

– Никто не говорит о прошлом. Давай создадим новые с учетом прошлых ошибок. Больше никого не пустим в нашу семью.

– Но это нереально! У тебя есть родные, и вычеркнуть их из своей жизни ты не можешь, а у меня нет никакого желания вновь общаться с ними.

Ради чего? Ради мужчины, чувства к которому давно перегорели?

– Главное, чтобы у тебя было желание общаться со мной, – самоуверенно заявил Матвей.

Мне оставалось лишь иронично хмыкнуть, ведь мое желание общаться с ним он хитроумно простимулировал квартирой. Надеюсь, его намерение все вернуть не станет проблемой. Матвей умеет быть настойчивым, этого у него не отнять. Но не на аркане же он меня потащит в семейную жизнь!

Ранний брак стал хорошей прививкой от любви. После расставания я долгое время не могла прийти в себя, хотя и не записывалась в монашки. Поклонники были, но ничего серьезного, головы я не теряла.

Мне не нужна совместная жизнь с Матвеем или еще с кем-то, в свое время наелась сполна. На данном этапе меня больше устраивают легкие, необременительные отношения. Я не вешаю на парней свои проблемы, но и чужие не собираюсь решать. Попадались такие индивиды, которые пытались сесть на шею и свесить ноги. Считали, раз я неплохо зарабатываю, то могу одолжить им денег или заплатить за двоих. Еще встречались экземпляры, которые начинали контролировать мою жизнь, пытались прогнуть под себя, и такие тоже быстро шли в свободное плавание.

Я слишком ценю свою выстраданную свободу и больше не собираюсь ни под кого подстраиваться. В отношениях самое страшное – потерять себя, забыть о своих мечтах, увлечениях, начать чужие интересы ставить превыше своих. Сейчас все больше понимаю, как мне повезло, что у нас быстро все закончилось и я не потеряла много времени. А то продолжи мы жить так дальше, и он бы бросил меня все равно, и осталась бы я одна без работы и образования на обочине жизни. Когда ты молод, начинать все заново не так страшно.

Я скосила глаза на Матвея. Красив, зараза! Такой мужественный. Глаза чуть прищурены, губы крепко сжаты. Видимо, обдумывает наш разговор и разрабатывает стратегию дальнейших действий. Зная его, могу быть уверена: давить сейчас больше не станет, но стоит готовиться к полноценной осаде.

Прямо сказать, что со мной ему больше не светит? Так еще примет как вызов… В конце концов я мысленно плюнула и решила отпустить ситуацию. Это будет даже забавно.

* * *

Я отвыкла от светской жизни. А еще не ожидала, что на премьере у Матвея будет много знакомых и всем он будет представлять меня как свою жену. У тех, кто был знаком с нами прежде, округлялись глаза. На лицах так и читался вопрос: «Они до сих пор вместе?!»

У девушек за фальшивыми улыбками пряталось желание уколоть. Одна заметила, что мы не носим кольца.

– Мы оба похудели, они спадают, – объяснила я, нагло улыбаясь любопытной в лицо, и, издеваясь, слащаво добавила: – Главное ведь не кольца, а единство душ и желание быть вместе.

Но когда мы отошли, Матвей спросил:

– У тебя сохранилось обручальное кольцо?

– Нет, швырнула в реку, – призналась я. – А ты как объяснял его отсутствие партнерам?

Или надевал как аксессуар перед деловой встречей? Хотя, зная его, сомневаюсь.

– Аллергией на золото.

Так и знала, что найдет повод выкрутиться! Я бросила взгляд на его пальцы без всяких украшений. Матвей и раньше не носил перстни, ценил лишь хорошие часы.

Мой муж выглядел идеальным кавалером, как в наши самые лучшие времена. Внимание сосредоточил на мне, демонстрировал всем меня с гордостью, заигрывания других женщин игнорировал. Можно было наслаждаться моментом, но настроение подпортила одна встреча.

– Виталина?!

Как в замедленной съемке я оглянулась, встретив потрясенный взгляд матери. Вот кого наше воссоединение совсем не обрадовало. Она была настолько неприятно удивлена, что не могла справиться с эмоциями.

Ситуацию спас Матвей, расплывшийся в улыбке.

– Дарья Сергеевна, рад видеть! – Сграбастав ее руку, поцеловал. – Моя любимая теща, – пояснил он ситуацию ее спутнику, коренастому мужчине в дорогом костюме, крой которого не мог скрыть выдающийся живот.

Я даже удивилась, что у нее такой кавалер. Помнится, дома в неформальной обстановке она любила пройтись острым язычком по фигурам подобных типов, нахваливая подтянутого отца, который не забывал про тренажеры. Или благосостояние поклонника оказалось важнее?

Сам факт наличия у нее поклонника удивил меня меньше, хоть я и думала, что она живет только интересами драгоценного Виталика. Любопытно, это мать к нему съезжает или он ей квартиру снимет?

Мужчина же окинул меня заинтересованным взглядом, даже облизнулся.

– А я и не знал, что у тебя такая взрослая и красивая дочь, – произнес он и, схватив мою руку, обслюнявил. – Суриков Эдуард Викторович. Для вас просто Эдуард. Рад! Рад!

– Виталина, – представилась я и с усилием высвободила конечность, которую не хотели отпускать. С трудом подавив желание вытереть ее, а лучше бы вымыть. Я даже полным именем назвалась, желая дистанцироваться.

В глазах матери я увидела смятение и море вопросов, но, глядя на лучащегося улыбкой Сурикова, она решила расспросы отложить на потом и поспешила его увести, завидев знакомых.

Тот попытался перед уходом сказать, что будет неплохо потом вместе поближе пообщаться, но мы ответили что-то расплывчатое.

– Лицо его знакомо. Кажется, чиновник из департамента строительства, – произнес Матвей после их ухода. – Давно твоя мама с ним?

– Не знаю. Мы не общаемся, – пожала я плечами, радуясь, что и сейчас долго не пришлось, а то обязательно бы поругались.

Но полностью избежать разговора не удалось. Уже наутро меня разбудил звонок.

– Скажи, что это неправда! – потребовала мать.

– Что «это»?! – спросонья уточнила я, ничего не понимая.

– Вы с Матвеем снова вместе?

– Он хочет все вернуть, – обтекаемо ответила я, не желая врать.

– А как же помощь Виталику? Значит, ты не собираешься продавать квартиру?

– С какой стати нам ее продавать? Мы до сих пор не разведены, это наша квартира, наша семья.

– Тварь! Какая же ты тварь! – От воплей матери у меня даже глаза открылись. – Значит, когда отец тебя умолял вернуться к мужу и его выручить, ты хвостом вильнула и ушла, слишком гордая. А стоило мне попросить помочь Виталику и продать квартиру, ты тут же метнулась под крылышко к Матвею? Опять не хочешь свою семью поддержать!

– Знаешь что, мама! – взорвалась и я. – Я же не спрашиваю тебя, почему ты всю жизнь меня в упор не видишь, а младшего братика готова в задницу целовать! Тебе наплевать, как я жила все это время, когда меня пинком из дома выгнали: где спала, что ела. Но это твое дело и на твоей совести. Меня же проблемы семьи Виталика не волнуют! Сумели родить ребенка, пусть дальше сами думают, как его воспитывать. Если денег не хватает, пусть работать идет! Я и учусь, и работаю, не переломилась. А моя доля квартиры к твоему драгоценному Виталику и тебе никакого отношения не имеет! Так что дырка вам от бублика, а не квартира! Можешь забыть обо мне и не вспоминать, как не вспоминала все эти годы.

– Эгоистка!!!

Но я бросила трубку, не желая ее больше слышать. Наконец-то я все высказала. Из глаз брызнули слезы. Вот вроде уже давно не ребенок, но как же больно ранят детские обиды. Я же всю жизнь понять не могла, почему она меня не любит. Ладно отец, еще можно понять: мечтал о сыне и наследнике, ему все внимание. Но мать?! Разве не должны быть для нее дети одинаковы? Она же относилась ко мне еще холоднее, чем отец.

«Ладно, хватит киснуть!» – сказала я себе. Вытерла слезы, глядя в потолок, и тут же простонала:

– О че-о-орт!

Было неприятно обнаружить себя на старой квартире. А все Матвей виноват! После премьеры он все же уговорил меня продолжить вечер и погулять. Привез уже под утро на нашу квартиру, оправдываясь, что на автопилоте приехал на старый адрес. Спать хотелось ужасно, и мне было уже все равно где, но не все равно с кем. Дверь я захлопнула перед его носом без сожаления. Но у меня днем клиент, и вместо того чтобы не спеша поваляться в постели, придется ехать на съемную квартиру за нужными вещами.

Я вылезла из кровати и поплелась в душ. Долго стояла под струями воды, приходя в себя. И чего я так расстроилась? У меня, наоборот, все налаживается! Квартира есть, работа есть, образование скоро будет. Любовь матери? Так жила без нее как-то и дальше проживу, уже не маленькая, чтобы в материнской юбке нуждаться. Надеюсь, после нашего разговора она уже навсегда забудет про меня.

Но оказалось, мать умеет преподносить сюрпризы и наш разговор посчитала незаконченным. Наверное, была неподалеку где-то, раз звонок в дверь застал меня выходящей из ванной. Я ожидала увидеть Матвея, но за дверью стояла мать.

– Пустишь?

Я молча посторонилась, давая ей пройти.

– Ты одна?

– Да. Проходи на кухню, я сейчас оденусь.

Одно дело дразнить своим видом бывшего, и совсем другое – разговаривать с матерью. Хотелось быть не в полотенце, а застегнутой на все пуговицы.

Быстро одеваясь, я гадала, зачем она пришла. Шум кофеварки заставил меня замереть на месте. Это что-то новенькое! Обычно мать ждала, когда ее обслужат. Или жизнь в одной квартире с Виталиком ее изменила? Помощников по хозяйству, скорее всего, больше нет.

Когда я зашла на кухню, то удивилась еще больше, увидев на столе две чашки с кофе. Чтобы мать и обо мне позаботилась, это должны все волки в лесу сдохнуть!

Взгляд прикипел к папке с документами, которую я вчера неосмотрительно оставила на столе, когда пришла. Мать вроде не обратила на нее внимания, рыская по шкафчикам в поисках съестного. Пока она рассматривала найденную железную банку с печеньем, я убрала папку на стул рядом, с глаз долой и от греха подальше.

– У тебя в холодильнике шаром покати, – заметила мать, выставляя на стол печенье.

– Сломался, только вчера сделали, – на ходу придумала я. Это еще хорошо, что в кофеварке оставались зерна. Наверное, Матвей засыпал, когда заезжал сюда.

– Нам давно следовало поговорить, – произнесла она, сев за стол.

Но вместо того чтобы начать разговор, замолчала и отпила кофе. С мыслями собирается? Я тоже отпила из чашки, невольно поморщившись от обилия сахара, но фыркать не стала, чтобы ее не обижать. Обычно я пью со сливками и несладкий.

– Горько? – Мать бросила на меня обеспокоенный взгляд. – Извини, сливок не нашла.

Вроде и извинилась, но последняя фраза прозвучала с вызовом и немного надменно. Что-то я никак не могла понять ее настроения.

– Ничего, нормально, – отпила я еще глоток. – Так о чем ты хотела поговорить?

– Подожди. Можно твой телефон? Мой сел, нужно кое-что посмотреть.

– Сейчас принесу.

По-прежнему ничего не понимая, я встала и сходила за телефоном. Разблокировав, дала ей. Краем глаза следила, куда она полезла, опасаясь, что начнет смотреть мои сообщения или звонки, но мать зашла в интернет, набирая в поиске запрос.

Время шло, она переходила с сайта на сайт, уткнувшись в телефон, а я давилась паршивым кофе.

– Мама, так о чем ты хотела поговорить? – теряя терпение, спросила я.

Бросив на меня непонятный взгляд, она отложила телефон. Чуть помолчала и холодно произнесла:

– Ты сказала, что я тебя не люблю.

И замолчала. Ждала извинений? Так на правду не обижаются.

– У меня есть на то причины. Надо было давно тебе рассказать, – продолжала она.

– Рассказать что? – уже начала закипать я от того, что она тянет время.

– Ты мне не дочь.

– И зачем это повторять? Я помню, как вы от меня отказались с отцом, выставляя из дома, – фыркнула я.

– Ты не поняла. Я тебе не родная мать.

– Что?! – в шоке я вытаращила на нее глаза. – А как же тест ДНК в роддоме?

– А вот отец родной. Тебя родила его любовница. Он был разочарован, что не сын, и сделал тест, чтобы убедиться, что ты точно от него. Пришлось забрать.

Я застыла в полном оцепенении от услышанного, а она продолжила:

– Ты же знаешь, как он бредил наследником, а я все никак не могла родить. Тогда он завел себе молоденькую провинциальную дурочку, которая от него залетела. Он мне тут же во всем признался. Я не могла отдать его другой и все разрушить. Убедила, что понимаю и прощаю. Приму его ребенка как своего: можно представить, что мы воспользовались услугами суррогатной матери. Мы ей заплатим после родов. Любовница не соответствовала его уровню и на что-то большее не могла рассчитывать.

– Охренеть! – вырвалось у меня.

– Он согласился, ведь развод плохо бы отразился на его бизнесе. Брачного контракта у нас не было, а хороший старт ему дал мой отец и его связи. Я стала носить накладной живот и всем рассказывать, как мы счастливы в ожидании наследника.

Этого я не знала, дед с бабкой погибли еще до моего рождения в автомобильной катастрофе. Хотя он мне и не дед, получается…

– И моя мать вот так просто меня отдала?!

– Ей сказали, что ребенок умер, всучили деньги и посоветовали исчезнуть. Она потом вернулась к себе в провинцию. В клинике она проходила по моим документам. Я не интересовалась, что он ей наплел для этого, а с врачами было все схвачено.

У меня волосы дыбом встали от такого цинизма. Но теперь хоть понятно, почему Дарья Сергеевна меня грудью не кормила и воспитание на нянек сбросила. Кровь ведь не вода! Недаром я всю жизнь душой к отцу тянулась, а мать воспринимала лишь постольку-поскольку. Красивая картина, которой издали любуешься, но трогать нельзя.

Пазл сложился. Теперь можно не обижаться за прошлое. Я же ей была как кость в горле! Могу только представить, каково это день за днем наблюдать, как по твоему дому ходит дочь любовницы. Брр!

– Что ж, у тебя и правда нет причин любить меня, – медленно произнесла я. От всего услышанного голова шла кругом. – Только не понимаю, почему вы меня настоящей матери не оставили? Я же не долгожданный сын.

– Чтобы она названивала раз за разом и лезла в нашу жизнь? Чтобы платить ей алименты? – возмущенно воскликнула она в ответ. Потом нервно поправила волосы и гордо вскинула голову, добавив уже спокойнее: – А вдруг бы я не смогла родить? Так хоть какой-то ребенок. К тому же я ходила якобы беременной. Случился бы скандал, потеряй я ребенка и выплыви информация о беременной любовнице с тем же сроком. Мне злорадство и шепот за спиной были не нужны.

А последнее, скорее всего, истинная причина того, что она согласилась терпеть меня!

– Да и кого она могла из тебя воспитать? Хотя гены дали свое. Ты и так своими выходками отцу все нервы истрепала. Жила не тужила на всем готовеньком и не захотела помочь, когда была нужна. Тварь неблагодарная!

– Представляю, как ты желчью изошла, когда Виталик родился, – наследник, а тут я глаза мозолю, – уколола я ее в ответ. Ох, что-то мне нехорошо, голова кружится все сильнее…

– Отец понял, что ты была ошибкой! Поздно мы тебя из дома выставили, нужно в детстве еще было подальше отправить, в закрытую школу. Ты не имеешь никакого морального права ни на одну копейку, заработанную им!

– Что ты подмешала мне в кофе? Зачем? – едва слышно выдавила я, с трудом фокусируя на ней взгляд. Слабость накатывала стремительно и все сильнее, и я отключалась, не чувствуя своего тела.

– Исправляю его ошибку, – холодно ответили мне. – Думала, хоть часть квартиры верну, а тут Матвей тебе так вовремя подарок сделал. Хороший мальчик.

«В документах она порылась», – поняла я. И стало очень обидно, что ей что-то достанется.

– Т-тебя найдут… М-матвей не п-поверит… – смогла произнести я, теряя последние силы и обмякая. Веки стали чугунными и закрывались.

– Он увидит, что последнее, что ты смотрела на телефоне в интернете – его фото с девушкой в новостях и рассуждения, кто его новая пассия. Я позаботилась о публикации, знакомая журналистка сделала репортаж. И я отправила ему сообщение с твоего телефона: «Я тебе больше не верю! Прощай». Для всех ты разочаровалась в любви и покончила с собой. А я подтвержу, что при нашей встрече ты плакала и была подавлена. Думаю, чувство вины не даст ему претендовать на наследство и судиться из-за квартиры со мной.

Звонок прервал ее монолог. Он трезвонил и трезвонил, а потом послышался звук открывающейся двери. Матвей, больше никто не может прийти. А ведь я подсознательно чувствовала, что он утром меня навестит!

– Лина, что за странное сообщение ты мне прислала? – раздался голос Матвея, и, уплывая во тьму, я с удовлетворением поняла, что продуманный план мачехи сорвался. Матвей знает, что у меня нет причин для суицида, и этого так не оставит.