Читать книгу Беседы у камина. О кризисе, олигархах и войне - Франклин Рузвельт - Страница 5

В политической практике США подводятся итоги деятельности президента и его администрации за 100 дней. Что сделано, как реализуются предвыборные обещания.

100 дней нахождения в Белом доме Ф. Д. Рузвельта приходились на 16 июня 1933 года.

Практически к этому времени сформировались основные направления «Нового курса». В Конгресс внесено 15 проектов законов, направленных на государственное регулирование вывода страны из «Великой депрессии». Они касались помощи безработным, организации общественных работ, создания службы занятости и др.

Выделялось принятие 16 июня 1933 года Закона о восстановлении национальной промышленности (National Industrial Recovery Act – NIRA). Он состоял из трех разделов: государственное регулирование условий промышленного производства, трудовых отношений, помощи безработным – организация общественных работ.

На основе этого закона создана Национальная администрация восстановления (National Recovery Administration – NRA).

Рузвельт в своем выступлении обосновывает, почему правительство берет на себя роль лидера в преодолении депрессии. Предшествующий опыт показал, что разрозненные усилия ни на федеральном уровне, ни местных властей не имели успеха.

Правительство может и должно серьезно влиять на экономические силы. Главное – не допустить повторения, когда «люди были охвачены погоней за незаработанным богатством, а их лидеры во всех сферах деятельности не желали ничего знать, кроме собственных корыстных интересов и легкой наживы».

Американские исследователи отмечали важность Закона Гласса-Стигалла (Закон о банках 16 июня 1933 г.) в обуздании спекуляций на фондовой бирже и с заемными средствами. Новым стало и введение страхования банковских вкладов.

ОБРАЩЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА Ф.Д. РУЗВЕЛЬТА К ГРАЖДАНАМ США

от 24 июля 1933 года

После того, как пять недель назад на исторической специальной сессии Конгресса был объявлен перерыв, я намеренно воздержался от прямого обращения к вам по двум очень веским причинам.

Во-первых, полагаю, нам всем нужно было время, чтобы спокойно осмыслить, охватить умом события, которыми были насыщены эти сто дней, когда приводился в движение механизм «Нового курса».

Во-вторых, мне требовалось несколько недель, чтобы создать новый административный орган и увидеть первые плоды наших тщательно разработанных планов.

Думаю, вам будет интересно, если я изложу основы этих планов, которые направлены на восстановление национальной экономики. Без сомнения, вам тогда станет совершенно ясно, что все предложения правительства и все законодательные акты, начиная с 4 марта, были не хаотичным множеством разных замыслов, но логически взаимосвязанными частями единого целого.

Задолго до вступления в должность я пришел к убеждению, что ни усилия отдельных людей, ни усилия местных властей, ни даже разрозненные усилия на федеральном уровне не имели и не будут иметь успеха. Следовательно, назрела необходимость в сбалансированном руководстве со стороны федерального правительства – об этом говорит и теория, и фактическое положение. Однако первым делом нужно было поддержать и укрепить кредитоспособность правительства Соединенных Штатов, поскольку без этого никакое руководство невозможно. Годы правительство жило не по средствам, поэтому первейшая задача состояла в том, чтобы привести наши регулярные расходы в соответствие с доходами. Это было сделано.

Может показаться противоречием, что правительство урезает свои регулярные расходы и в то же время прибегает к займам и тратит миллиарды на чрезвычайные нужды. Но никакого противоречия здесь нет, поскольку большая часть чрезвычайных расходов связана с выдачей обеспеченных ссуд, которые в течение ряда лет будут возвращены Казначейству.

Что же касается остальных чрезвычайных расходов, то для уплаты процентов и постепенного погашения этой части долга мы ввели специальные налоги.

Таким образом, как вы видите, мы сохранили свою кредитоспособность. В это время всеобщего смятения мы заложили гранитный фундамент в виде федерального кредита. Этот фундамент послужит основой для всего плана восстановления.

Затем настал черед той части проблемы, которая касалась кредита самих частных граждан. Все мы знаем о банковском кризисе и о большой угрозе, возникшей для сбережений наших людей. Шестого марта все национальные банки были закрыты. Месяц спустя 90 процентов вкладов в национальных банках уже были снова доступны для вкладчиков. На сегодняшний день только 5 процентов вкладов в национальных банках остаются замороженными. В отношении банков штатов положение в процентных показателях не так благоприятно, но общее число замороженных вкладов в них устойчиво сокращается, и, в целом, результат гораздо лучше, чем мы ожидали три месяца назад[14].

Проблема индивидуального кредита осложнялась еще одним фактором. Доллар значительно изменился по сравнению с тем временем, когда, в среднем, были сделаны долги. По этой причине большое число людей фактически лишались права владения и собственности на свои фермы и дома. Все вы знаете о финансовых мерах, которые были предприняты для устранения этой несправедливости. В дополнение к ним были приняты Закон о жилищном кредите, Закон о фермерском кредите и Закон о банкротстве[15].

Было жизненно необходимо восстановить покупательную способность наших граждан путем сокращения для них бремени долга и процентных платежей. Однако, помогая людям сберечь их кредит, мы обязаны были что-то сделать и для удовлетворения физических потребностей тех сотен тысяч, которые в это самое время испытывали крайнюю нужду. Бюджеты помощи неимущим в городах и штатах были исчерпаны. Мы пополнили их, ассигновав местным властям полмиллиарда долларов. Кроме того, как вы знаете, мы направили 300 тысяч молодых людей на практическую и полезную работу по охране лесов, предотвращению наводнений и борьбе с эрозией почвы. Заработанные ими деньги, по большей части, идут на поддержание членов их семей, а это почти один миллион человек[16].

В этот ряд мы с полным основанием можем поставить и широкую программу общественных работ[17], на которую выделено более 3 миллиардов долларов. Эти средства пойдут на строительство дорог, ремонт судов, предотвращение наводнений, развитие речного судоходства, а также тысячи самостоятельных проектов по улучшению среды на уровне городов и штатов. Что касается распределения средств и управления этими проектами, следует подчеркнуть две вещи. Во-первых, мы с величайшим вниманием следим за тем, чтобы отбирались действительно полезные, дающие скорую отдачу проекты, которые создадут рабочие места и не станут «кормушкой» для подрядчиков. Во-вторых, мы рассчитываем, что, по меньшей мере, половина затраченных денег будет возвращена правительству, поскольку ряд проектов со временем окупится.

До сих пор я говорил главным образом о фундаменте нашей политики – о тех мерах, которые были необходимы, чтобы восстановить кредит и повернуть людей в противоположном направлении, предотвращая разорение и предоставляя как можно больше работы через правительственные учреждения.

Теперь перехожу к тем звеньям, из которых сложится наше благополучие на более длительное время. Я уже говорил, что мы не сможем его достичь, если половина нации будет процветать, а другая половина – бедствовать. Если у всех наших граждан есть работа и справедливая заработная плата или справедливые прибыли, то каждый может покупать то, что произведено соседями, и бизнес идет хорошо. Но если отнять зарплату и прибыль у половины, то дела ухудшатся вдвое. Положения не спасет даже сильное процветание удачливой половины. Лучше всего, когда достигается всеобщее разумное благосостояние.

На протяжении многих лет двумя большими препонами на пути к нормальному благополучию были низкие цены на сельскохозяйственную продукцию и прогрессирующий паралич в виде безработицы. В силу этих факторов покупательная способность населения страны сократилась вдвое. Я обещал, что приму решительные меры. Конгресс сделал свое дело, одобрив законы о фермерских хозяйствах и восстановлении промышленности. Теперь мы приводим эти законы в действие, и они будут работать, если люди поймут заложенные в них простые цели.

Остановлюсь на Законе о фермерских хозяйствах. В основе его лежит тот факт, что покупательная способность почти половины нашего населения зависит от того, достаточны ли цены на сельскохозяйственную продукцию. По ряду видов этой продукции сложилось положение, когда мы производим больше, чем потребляем сами или можем продать на мировом рынке, который находится в состоянии депрессии. Выход в том, чтобы не производить так много. Без нашей помощи фермеры не могут объединиться и сократить производство, а закон о фермерских хозяйствах дает им механизм для того, чтобы снизить объем производства до разумного уровня и получить за свой урожай разумную цену. Я открыто заявлял, что предложенный механизм в некотором смысле экспериментален. Но то, как мы двигались до сих пор, позволяет надеяться, что он даст хорошие результаты.

Очевидно, что если мы сильно повысим покупательную способность тех десятков миллионов людей, которые зарабатывают на жизнь фермерством или сбытом сельскохозяйственной продукции, то сильно увеличим и потребление товаров, производимых промышленностью.

Это подводит меня к заключительной части плана: возвращению промышленности на прочные рельсы.

Прошлой осенью я неоднократно высказывал убеждение, что с помощью демократической самодисциплины в промышленности мы сможем добиться общего повышения ставок заработной платы и сокращения рабочего дня. В результате промышленность будет платить работникам достаточно, чтобы они были в состоянии покупать и потреблять производимую ими продукцию. Это можно осуществить только в том случае, если мы разрешим и поддержим объединенные действия в промышленности, поскольку очевидно, что без объединения, эгоистичное меньшинство в каждой группе конкурентов будет продолжать платить работникам нищенскую заработную плату и заставлять их перерабатывать. Остальным придется либо следовать их примеру, либо закрывать дело. Мы видели результат такого рода действий – неуклонное скатывание в экономический ад, которое продолжалось последние четыре года.

Понятно, каким образом можно переломить этот процесс. Если все работодатели в каждой конкурирующей группе согласятся платить рабочим зарплату по одним и тем же разумным ставкам и требовать одинаковой, разумной продолжительности рабочего дня, тогда повышение ставок и сокращение рабочего дня никому из них не нанесут ущерба. Более того, такой порядок выгоднее предпринимателям, чем безработица и низкая зарплата, поскольку в результате больше покупателей смогут приобретать их товары. Именно эта простая идея и составляет сердцевину Закона о восстановлении промышленности.

Основываясь на таком принципе общих совместных действий, мы начинаем наступление на безработицу по всей стране. Оно будет успешным, если наши граждане поймут его суть, – на больших заводах и в мелких мастерских, в крупных городах и в поселках. В этом принципе нет ничего сложного и нет ничего особенно нового. Мы просто возвращаемся к той основной идее, на которой построено общество и сама нация, – что группа людей, действуя совместно, может свершить такое, о чем они не могли бы и мечтать, действуя врозь.

Приведу пример. Кодексом хлопчатобумажной промышленности и другими уже подписанными соглашениями запрещен детский труд. Я лично рад этому больше, чем всему остальному, к чему я имел отношение со времени своего прихода в Вашингтон. Представители текстильной промышленности, показывая великолепный пример взаимодействия, обратились ко мне по своей инициативе, как только был подписан Закон о восстановлении. В этой отрасли детский труд был застарелым злом, однако ни один работодатель, действуя самостоятельно, не мог с ним покончить. Если какой-нибудь работодатель или отдельный штат пытались это сделать, себестоимость продукции так сильно возрастала, что невозможно было конкурировать с теми работодателями или штатами, которые отказывались следовать их примеру. Но как только был принят Закон о восстановлении, это чудовищное явление, с которым многие годы не могли справиться ни общественное мнение, ни закон, прекратилось в мгновение ока. Как отмечала одна британская газета в передовой статье, с помощью кодекса мы сделали больше, чем Англия за восемьдесят пять лет усилий в рамках общего права. Я привожу этот пример, друзья мои, не для того, чтобы хвалиться тем, что уже сделано, а чтобы указать вам путь к дальнейшему объединению усилий этим летом и осенью.

Мы не допустим повторения прошедшей зимы. Я сомневаюсь, чтобы какой-нибудь другой народ когда-либо с подобным мужеством и оптимизмом переживал столь трудное время. Мы не можем просить Америку и дальше терпеть ненужные лишения. Пришло время для мужественных действий, и Закон о восстановлении дает нам средства победить безработицу точно так же, как мы покончили с детским трудом.

Наше предложение сводится к следующему. Если все работодатели, действуя сообща, сократят рабочий день и поднимут заработную плату, то мы сможем вернуть людей на работу. Ни один работодатель не пострадает, поскольку относительный уровень издержек производства поднимется для всех конкурентов на одну и ту же величину. Если же какая-то значительная часть работодателей будет медлить или увиливать от этого, мы упустим великую возможность и получим еще одну отчаянную зиму. Этого не должно случиться.

Мы разослали всем предпринимателям текст соглашения, который явился результатом нескольких недель консультаций[18]. Это соглашение не противоречит добровольным кодексам, которые уже представлены почти всеми крупными отраслями. Типовое соглашение получило единогласное одобрение трех комиссий, назначенных мной для выработки рекомендаций по этому вопросу и состоящих из ведущих деятелей рабочих союзов, промышленности и социального обеспечения. На соглашение уже потоком поступают одобрительные отзывы изо всех штатов и из отраслей, представляющих самый широкий список профессий, так что я не сомневаюсь, что оно будет справедливым для всех. Соглашение представляет собой продуманный, обоснованный и справедливый план, имеющий в виду немедленно внедрить наиболее важные общие принципы, которые устанавливаются по отраслям посредством кодексов. Выработка совершенных кодексов и их подписание, естественно, требуют большой организаторской работы и многомесячных слушаний в согласительных комиссиях, и мы не можем ждать, пока все отрасли пройдут этот путь. А типовое соглашение, текст которого сегодня получит от меня каждый работодатель, запустит процесс сейчас же, а не через шесть месяцев.

Конечно, могут найтись такие люди, – уверен, что их будет немного, – кто станет препятствовать великой общей цели, эгоистически преследуя собственную выгоду. Закон предусматривает достаточные меры принуждения, однако сейчас я говорю о совместных действиях, к которым людей побуждают общественное мнение и собственная совесть. Это единственные средства, которые мы используем в нашем великом летнем наступлении на безработицу. Но уж эти средства мы используем в полной мере, чтобы поддержать людей доброй воли против тех, кто тянет назад, и обеспечить успех нашего плана.

На войне, во время ночной атаки, солдаты носят яркие опознавательные знаки – чтобы их товарищи не обстреляли своих. Подобно этому и те, кто участвует в нашей программе, должны узнавать друг друга с первого взгляда. Вот почему мы ввели специальный почетный знак – просто оформленный, с надписью: «Мы вносим вклад». Я прошу всех, кто со мной, носить его так, чтобы все могли видеть. Это важно для достижения наших целей.

Уже все крупные, базовые отрасли по своей воле выступили с предложениями о кодексах. В этих кодексах они принимают принципы, ведущие к массовому восстановлению занятости. Однако, как бы ни были важны эти воодушевляющие проявления согласия, самых больших результатов мы можем ожидать от мелких работодателей – таких, кто может заново обеспечить работой от одного до десяти человек. Мелких работодателей можно по праву отнести к числу тех, кто является становым хребтом нашей страны, и успех наших планов в большой степени находится в их руках.

В Белый дом уже хлынули телеграммы и письма от работодателей, которые просят, чтобы их имена были занесены в наш почетный список. Они представляют корпорации и компании, товарищества и частных лиц. Я прошу, чтобы еще до сроков, установленных в разосланных текстах соглашения, работодатели во всей стране – большие боссы и маленькие хозяева, – если они этого еще не сделали, по почте или телеграфом сообщали мне лично, в Белый дом, о своем намерении присоединиться к плану. Я намерен добиться, чтобы в каждом городке на почте был вывешен почетный список тех, кто со мной.

Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать двадцати четырем губернаторам, собравшимся сейчас в Сан-Франциско, что ничто так не помогло усилению нашего великого движения, как резолюции, принятые ими в самом начале конференции, резолюции, в которых они выразили единогласное одобрение нашему плану и обязались содействовать его осуществлению в своих штатах.

Я хочу обратиться к тем мужчинам и женщинам, чьи жизни омрачены безработицей или страхом потерять работу. Я вправе сказать им обнадеживающие слова, потому что кодексы и соглашения, которые уже приняты или вот-вот будут приняты, доказывают, что план действительно приводит к повышению заработной платы и действительно возвращает людям работу. На каждого работодателя, принявшего наш план к действию, нужно смотреть как на человека, который вносит вклад в общее дело и заслуживает уважения со стороны всех людей труда. Что касается тех, кто уклоняется, то вам, как и мне, наверное, ясно, что хотя они могут выгадать, продавая товары дешевле своих конкурентов, это будет выгода за счет благосостояния своей страны.

Предпринимая эти великие общие усилия, мы должны избегать любых разногласий и споров. Сейчас не время для придирок и сомнений по поводу стандартов, установленных типовым соглашением. Сейчас время для терпения, взаимопонимания и единства действий. По этому закону рабочие страны наделены правами, которых у них нельзя отнять, и никому не будет позволено свести эти права на нет. С другой стороны, теперь нет нужды занимать агрессивную позицию, чтобы этими правами овладеть. Вся страна объединится, чтобы вам их обеспечить. Принцип, который применим к предпринимателям, применим так же и к рабочим, и я прошу рабочих сотрудничать с правительством в том же духе.

Когда Эндрю Джексон, «крепкий орешек»[19], умер, кто-то спросил: «Попадет ли он в рай?» Ему ответили: «Попадет, если захочет». Если меня спросят, выберется ли американский народ из депрессии, я отвечу: «Выберется, если захочет». Суть плана состоит в введении, по общему согласию, единых для всех ограничений на продолжительность рабочей недели и единой минимальной ставки заработной платы. Я не могу обеспечить успех этого общенационального плана, но народ нашей страны может обеспечить его успех. Я не питаю никакой веры в чудодейственные рецепты, но уверен, что мы можем сильно влиять на экономические силы. Я совершенно не разделяю мнения тех профессиональных экономистов, которые настаивают, что все должно идти своим чередом и что вмешательство людей неспособно повлиять на экономические болезни. Мне-то известно, что эти профессиональные экономисты с давних пор каждые пять-десять лет меняют свои формулировки экономических законов. Однако я верю – и твердо верю – в силу общей цели, в силу объединенных действий всего американского народа.

Вот почему я рассказываю вам о простых целях и прочных основаниях, на которых построена наша программа восстановления. Вот почему я прошу работодателей страны подписать со мной это соглашение – подписать его во имя патриотизма и человечности. Вот почему я прошу рабочих поддержать нас в духе взаимопонимания и взаимопомощи.