Читать книгу Торговец зонтиками - Франсис Малька - Страница 23

Я проснулся и сразу же почувствовал, до чего больно колются вылезающие из убогого тюфяка соломинки. И что еще хуже – как мучительно эти уколы напоминают об оставленной дома за неимением в повозке свободного места пуховой перине. Впрочем, и без того не придумаешь ничего тягостнее для подобного мне любителя поспать, чем пробудиться от никак уж не мелодичного «пения» петуха. Однако с некоторых пор я каждое утро просыпался именно под пронзительные крики злополучной птицы и, весь трепеща, садился – будто руки и ноги, очнувшись от сна еще до мозга, сами торопились занять вертикальное положение одновременно со своим владельцем.

После нескольких дней изматывающего блуждания по дорогам, на которых то и дело случалось вытягивать тележку из очередного ухаба, я нашел себе и кров и дом у приятного на вид улыбчивого фермера по имени Жан. Я тщетно пытался узнать его фамилию, на каждый вопрос он неизменно отвечал: зовите меня просто Жан. Придравшись к слову, я решил называть его Простожаном.

У Простожана имелись жена и два сына. Все они жили на уютной маленькой ферме среди полей, простиравшихся вдоль дороги на Марсель. В этих краях, куда ни кинь взгляд, – пестрые холмы да поля проса, ячменя и лаванды.

Сыновья Простожана – великаны Шарль и Матье – были прямо-таки природой созданы для работы на ферме: плечи шириной с ворота, руки едва ли не толще моих ляжек.

Мы с Простожаном заключили выгодное для обоих соглашение: он предоставляет мне кров, поселив под крышей амбара, я вместо оплаты жилья чиню обувь семьи, седла лошадей, упряжь быков и всю бесчисленную утварь, какая только найдется на ферме. С течением лет профессия приучила меня, помимо ремонта сапог или там башмаков, самостоятельно справляться с починкой любых инструментов, которые каждый день нужны сапожнику, и поддерживать их в нормальном состоянии. Так, я овладел приемами работы с металлом, деревом, камнем и управлялся с ними с тою же ловкостью, с какой резал, шил или прибивал кожу, с тех пор я мог починить жернов, ножницы, лопату, плуг…

Простожан относился ко мне как к третьему сыну, приглашал за семейный стол столько раз в день, сколько садились они сами. Впрочем, он и трудиться меня заставлял наравне с родными своими детьми, чтобы, как говорилось, я не дармоедничал и отрабатывал свой хлеб и кров. А заметив, например, что петуху больше не удается выдернуть меня из постели, он, не скрывая злорадного удовольствия, «доверил» мне утренний уход за коровами.