Читать книгу Лис Улисс и потерянный город - Фред Адра - Страница 10

На Вершину опускалась ночь. Если бы кто-нибудь из зверей понимал ее язык, он бы разобрал довольное хихиканье и бормотание: «Ох и повеселюсь же я сегодня». Вряд ли это заявление вызвало бы оптимизм: как известно, обычно ночь веселится за счет других.

В отличие от жителей Вершины ночь прекрасно видела Бумажных Зверей и знала, что означает их появление. Ведал это и ветер, без устали обрушивающийся на улицы города. Он ухмылялся и говорил ночи:

«Поглядите-ка, госпожа Ночь, Бумажные Звери! Похоже, горожане включились в опасную игру и даже не подозревают об этом. А ведь я их предупреждал, чтобы не строили город в таком дурацком месте!»

Ночь отвечала: «Вы совершенно правы, господин Ветер. Зато теперь мы с вами хорошенько развлечемся». «Уж вы-то развлечетесь, моя госпожа, я и не сомневаюсь, – смеялся ветер. – А я понаблюдаю. Ради такого дела я даже отвлекусь от своей любимой мечты о похищениях прекрасных девушек и превращении их в дождинки». «О, дорогой мой Ветер, вы не поняли. Я не собираюсь ничего делать, я настроена, как и вы, наблюдать. Зверюшки сами все сделают. Я лишь слегка подтолкну их к действиям – одним лишь своим присутствием».

И ночь продолжила нисхождение на Вершину, окутывая город темнотой и легким ароматом безумия, тайн и авантюр.

Живейший интерес ночи, в частности, вызывала гостиница «Два клинка и одни ножны», куда как раз прибыли встревоженные Несчастные.

Как только друзья покинули гостеприимных Башенок, Константин предложил отправиться в дом Неизвестного Гения, но Берта настояла на возвращении в гостиницу, потому что ей необходимо принять душ и переодеться – не может же она явиться на встречу непонятно с кем, не приведя себя в порядок. Деликатный Евгений поддержал лисичку, и Константину, оставшемуся в меньшинстве, пришлось уступить, хотя лично он считал желания Берты сплошной придурью. Вот он почти никогда не переодевается – и что, это хоть раз помешало ему встретиться непонятно с кем? Но друзей этот довод не убедил.

Берта приняла душ, переоделась и уже заканчивала краситься, когда в дверь номера постучали.

– Ну что же вы такие нетерпеливые! – громко возмутилась она, чтобы Константин с Евгением за дверью ее услышали, и чтобы им стало стыдно. – До полуночи еще полно времени! Аж два часа! То есть полтора. Час. Но все равно – целый час еще!

В дверь снова постучали, но уже не так уверенно, как в первый раз. Берта нахмурилась. Что-то не похоже на Несчастных. Уж Константин-то точно после ее отповеди стучал бы настойчивей.

Лисичка подошла к двери и распахнула ее. На пороге переминался с лапы на лапу смущенный Бенджамин Крот. В одной передней лапе он держал цветок, в другой – бутылку лимонада.

Берта немедленно надела маску холодного безразличия.

– Дверью ошиблись? – спросила она.

Енот подавил малодушный порыв трусливо сбежать и покачал головой. Берту это не удовлетворило:

– А чем тогда? Гостиницей? Городом?

– Нет. Я к вам.

– А как же конспирация?

– Хвоста не было! Честное археологическое слово!

– Нас не должны видеть вместе, – строго предупредила Берта.

– И не надо, – немедленно согласился Крот. – Я и не хочу, чтобы нас видели. Я бы хотел… хотел… остаться с вами наедине. – Енот окинул Берту восхищенным взглядом.

Лисичка еле заметно усмехнулась.

– Уж не разыгралось ли у вас воображение, господин Крот?

– Нет-нет! Нисколько, уверяю вас!

– Признавайтесь, что вы там себе нафантазировали?

О своих фантазиях Крот мог бы много чего рассказать, но благоразумно решил, что время для подобных откровений еще не пришло.

– Ничего! Честное профессорское слово!

– Ладно. Я впущу вас. Но только если вы будете кротким и послушным.

– Я уже! Для вас – что угодно!

– Заходите. И смотрите у меня. Если что не так, я вас пристрелю.

– Умоляю, не говорите так! Ведь на самом деле вы этого не сделаете!

– Сделаю, – заверила Берта. – Так предписано инструкцией. Я застрелю вас при попытке к бегству. В которое я же вас и обращу. Но этого не случится, если вы меня не разочаруете.

– Я – нет… Да… Это вам, – Крот протянул ей бутылку лимонада. – То есть нет, не это. Вот это. – Он протянул цветок.