Жанр своей новой книги «Уна & Сэлинджер» Ф. Бегбедер с присущим ему стремлением эпатировать определяет как faction, то есть fact плюс fi ction. Факты просты: 1940 год, Нью-Йорк. 21-летний начинающий писатель Джерри Сэлинджер познакомился с 15-летней Уной О’Нил, дочерью известного драматурга. Идиллия продлилась недолго, через несколько месяцев японцы напали на Пёрл-Харбор, Сэлинджер отправился воевать в Европу, а Уна решила попытать счастья в Голливуде. Попробовавшись на роль в фильме Чарли Чаплина, она получила главную роль в его и своей жизни. Сэлинджер честно воевал, потом пробивался сквозь журнальные публикации в большую литературу и наконец создал свою главную вещь – «Над пропастью во ржи». Но Бегбедера интересуют не столько факты, сколько та волшебная встреча героев, которая обернулась разлукой на всю жизнь и все же стала тем, что эту жизнь определяет.
Оглавление
Фредерик Бегбедер. Уна & Сэлинджер
Это не вымысел
Джерри, введение
I. Манхэттенский романс
II. Дочь нобелиата
III. Душа несчастливой истории
IV. The toast of cafe society[56]
V. В ожидании войны
VI. Затянувшийся дебют Уны О’Нил
VII. Слишком молода для тебя
VIII. Самый долгий год (июнь 1944 – апрель 1945)
IX. Отель «Риц», 26 августа 1944
Х. Посттравматический синдром ветеранов
XI. 1952–1953: поворот
XII «Ойстер-бар», весна 1980 года
Швейцарско-пиренейский эпилог
Благодарности
Библиография
Отрывок из книги
Когда Диане Вриланд[3] задавали вопрос, сколько в ее самых необычайных воспоминаниях фактов, а сколько вымысла, она отвечала: «It’s faction».[4]
Эта книга – чистый faction. Все в ней точно соответствует действительности: персонажи реальны, места существуют (или существовали), факты подлинны, а даты можно проверить по биографиям и учебникам истории. Все остальное вымышлено, и я прошу детей, внуков и правнуков моих героев великодушно простить меня за кощунственное вторжение.
.....
Он об этом знать не знал, но хотел угодить дочери, встав на защиту отца. К тому же ему не нравилась беспочвенная агрессивность светского общества. Он находил, что куда лучше быть забавным, ни о ком не злословя; поэтому забавным он бывал нечасто.
– Зато плохой отец, – заключила Уна, выдохнув табачный дым в потолок, словно лежала на кушетке психоаналитика.
На мой строго субъективный взгляд, дорогой нашему сердцу фредерик всё же поисписался. Книга эта порой весьма занудна и банальна. Однако навязчиво возникает идея, что писал он ее в большей степени для себя, чем для кого бы то ни было, пытаясь разобраться в собственных мыслях, чувствах и сомнениях. При всём при этом у него удивительно удачно выходят едкие сцены военного ада. В целом прочитать можно, хотя у меня на это ушло больше месяца....
Пользователь
На мой строго субъективный взгляд, дорогой нашему сердцу фредерик всё же поисписался. Книга эта порой весьма занудна и банальна. Однако навязчиво возникает идея, что писал он ее в большей степени для себя, чем для кого бы то ни было, пытаясь разобраться в собственных мыслях, чувствах и сомнениях. При всём при этом у него удивительно удачно выходят едкие сцены военного ада. В целом прочитать можно, хотя у меня на это ушло больше месяца....