Читать книгу Пираты Миссисипи - Фридрих Герштеккер - Страница 7

В «Зале холостяков» царило большое веселье. В большом камине, несмотря на летний день, горел огонь, и двенадцать рослых молодцов лежали возле него с трубками в руках.

Все эти люди были одеты как обыкновенные судовые рабочие, и на них не было видно оружия, но стены залы были увешаны длинными американскими карабинами, французскими охотничьими ружьями, немецкими штуцерами, испанскими стилетами, ножами, топорами, аншпугами и другими боевыми орудиями. Один из присутствующих напевал вполголоса грубые кабацкие песни, другие поджаривали на вертелах ломти личины или куски дроф. Некоторые отбивали ногами такт песенки, ее наигрывал громадный негр довольно, верно, на плохой скрипке.

Дверь отворилась, и в залу вошел высокий и статный человек в черной пуховой шляпе, надвинутой на глаза, широких матросских шароварах и лоцманской куртке.

Это был сам капитан Ричард Келли, предводитель шайки пиратов.

Несмотря на грубость и дерзость, бывшие в зале тотчас же поднялись. Легким кивком Келли ответил на их глубокие поклоны. Все молчали и только смотрели почтительно на вождя. Он подошел, тоже молча, к камину, посмотрел задумчиво на огонь и потом принялся быстро ходить взад и вперед по зале, заложив руки за спину.

– Воротилась лодка из Хелены? – спросил он у человека, появившегося в дверях.

– Нет еще, ваша милость, но, стоя очередным на вахте, я заслышал вдали плеск весел… Прикажете что-нибудь?

– Пусть барка будет наготове, – сказал Келли, опускаясь на стул, поставленный для него у камина. – Лошади должны прибыть из Арканзаса в эту же ночь; Джонс обещал это наверное, их нельзя оставлять здесь. Трое из вас переправят их в Уиксбург. Дальнейшие мои распоряжения узнаете там от констебля Брума.

– Замечательно, как нам сочувствуют административные лица! – воскликнул с хохотом один из пиратов по имени Блэквуд. – Вряд ли найдется город, где у нас не было бы сообщника между констеблями, сторожами, даже адвокатами, судьями или почтмейстерами! Если только засадят в тюрьму кого из наших в Арканзасе или Миссисипи, все равно его оправдают. Поверите ли, капитан, что граждане Пинквиля выбрали на прошлой неделе в прокуроры нашего Тоби Кривого! Будь я проклят, если не постараюсь послушать хотя бы одну из его речей!

Келли усмехнулся, но не ответил ничего и встал, говоря:

– Блэквуд, мне надо сообщить тебе кое-что…

Он вышел, не дожидаясь ответа, и Блэквуд последовал за ним на открытую площадку перед домом, ярко освещенную луной.

– Блэквуд, – сказал Келли своему подручному, – наши дела идут хорошо, но мы в опасности. Наша тайна известна слишком многим, измена грозит страшной опасностью всякому, кто решился бы на нее, но все же ее нельзя считать невозможной.

– Так что же? Допустим, наше убежище будет открыто; какое свиное рыло возьмет нас отсюда живьем?

– Но нам могут грозить беды, которые трудно предвидеть. И если мы будем вынуждены бежать отсюда, где найдем мы подобное?

– А маленький островок, заливаемый водой?.. А хижинки среди болот?.. Мало ли у нас нор!

– Да, но этого еще недостаточно, – проговорил Келли, снимая шляпу и встряхивая волосами, мокрыми от росы.

Он был хорош собою. Лоб окружали волнистые волосы, в темных глазах – разбойная удаль, рот оживлялся самонадеянной улыбкой. Глядя на него, Блэквуд спросил с недоумением:

– Чего вы опасаетесь, капитан? Подозреваете кого-нибудь из наших? Назовите этого подлеца…

– Нет, – сказал Келли. – Была подобная опасность, но она миновала. Тебе известно, что наш пойманный Роусон едва не выдал нас, стараясь спасти себе жизнь. Если он не успел этого сделать, то лишь потому, что Регуляторы сами оплошали и дали нашему индейцу вовремя раздробить ему голову. Но подобный случай может повториться, наше убежище превратят в груду развалин, мы останемся без приюта, и потому нам надо заблаговременно принять меры против подобной беды.

– Но что же мы можем сделать?

– Очень многое, и все это в наших силах. Начиная с завтрашнего дня всю добычу из Нового Орлеана мы будем отправлять уже не сюда, потому что было бы глупостью копить здесь богатства на пользу тех, которые, рано или поздно, разорят наше гнездо. У нас немало сообщников в Техасе, и мы будем переправлять все к ним туда. Не посчастливится нам здесь – что же! Там будут у нас капиталы, и с ними мы можем начать новые операции.

– Совершенно верно, но что же можем мы сделать, скажу я опять. И потом, рассудите: мы держимся здесь уже три года, и ни в штате Миссисипи, ни в Арканзасе никто не подозревает о существовании нашего убежища!

– Именно! В течение последних десяти месяцев общество наше так увеличилось, что тайна становится почти невозможной. Нас могут выдать; это почти неизбежно, и потому нам следует думать только о средствах.

– Какие же еще средства? – спросил Блэквуд с недоумением.

– Нам необходимо завести собственный пароход.

– Пароход! Идея великолепная!.. Мы можем отправиться на нем прямо в Техас. Но как вы полагаете добыть себе этот пароход? Купить? Иным способом? А потом, и это главное, где мы его будем держать, чтобы он был у нас всегда под руками?.. И выходит, что мысль прекрасная, но она… неосуществима.

– Весьма осуществима. Именно ты будешь капитаном парохода, развозящего товарные грузы между Мемфисом и Напомоном. Это послужит нам к взаимовыгоде с нашими сообщниками. Он может стоять здесь подолгу на якоре. Проезжающие суда будут предполагать, что он принадлежит лицам, которые задумали пробраться восточным рукавом реки, чтобы объехать остров кругом…

– Но покупка будет нам стоить недешево…

– За деньгами дело не станет. Савэдж Билл извещает меня, что ведет сюда с берегов Уабаша барку с богатым грузом и что у владельца ее мы найдем порядочную сумму наличными. Пишут мне также из Питсбурга, Цинциннати, Луисвилля и других мест, что к нам в руки направляется немало роскошной добычи. Надо удвоить сторожевые посты, чтобы не пропустить ни одного груза… Ночи теперь коротки, и надо успевать убирать захваченное до рассвета, иначе всякий проезжий судовщик выдаст нас.

– Кому поручите вы покупку парохода?

– Я отправился бы сам для этого в Северные Штаты, но у меня дела здесь. Что пишет оттуда Симпсон?

– От него нет никаких известий, и это очень странно… Он все еще в Джорджии, и последние донесения о нем говорят в его пользу.

– Он действует слишком самостоятельно и пользуется нашей поддержкой, только покуда это приносит ему личную выгоду. Но его не трудно осадить. Мы напустим на него нашего адвоката, Брума.

– Но Брум уже выехал оттуда… он здесь.

– Что же, отправим его опять туда. Он может взять одну из тех лошадей, которых сюда приведут, и продать ее там. Приготовили настил, чтобы перевести их с парома?

– Все готово, капитан. Но позвольте мне спросить: как прошла эта продажа с аукциона в Хелене? Наш самозваный наследник не попался? Признали его права?

– Как же! – ответил Келли, смеясь. – Штука отличная, ее можно повторить при случае. Сумма выручилась порядочная.

– И неужели никакого подозрения? Эти простаки поверили, что Гольк со своим экипажем погиб в Миссисипи? И смерть его приписали гибели лодки у наших подводных камней?.. Забавно! Любопытно мне знать, как продались три последние наши барки в Новом Орлеане… Их перекрасили?

– Нет, но наперед надо это делать. Я распорядился уже привезти сюда краски. Первое судно, которое мы возьмем, будет перекрашено, а уж в новом виде отправлено в Новый Орлеан – разумеется, если груз будет того стоить. Мне доставлен адрес негоцианта, который будет забирать от нас товар… Да, вот еще что, вчера прибыл в Хелену один человек, который едет в Литл-Рок для покупки там земель, соседних с нашими в Арканзасе. Выедет он из Хелены завтра утром, рано, на серой лошади…

Его провожает почтарь, состоящий при мальпосте, и знает, в чем дело. Он подготовит все; они вместе прибудут к почтовой конторе в деревне Стронг. Этот малый не желает ночевать там, боясь, что с него возьмут дорого, а остановится в доме, отстоящем на три мили от Стронга… Дом на правой стороне дороги; на окне будет свеча. Понимаешь?

– Как не понять! Но что прикажете делать с девушкой, что привели сюда вчера наши люди?.. Она помешана, кажется.

– Как же ты допустил ее сюда, на остров? – крикнул взбешенный Колли. – Я приказал кентуккийцу покончить с нею, но он так упрям…

– Я не очень-то доверяю этому человеку, ваша милость. Негр Боливар указал мне на многое…

– Боливар хитрая голова; поручите ему следить за кентуккийцем… Затопили обе барки, с которых сняли груз?

– Да, ваша милость, в двух милях отсюда, чтоб подальше от нас.

– Прекрасно… Не худо бы тоже бросить одну или две затонувшие лодки на берег, чтобы отбить охоту у всех приставать сюда.

– Как же вы решаете насчет парохода?

– Разумеется, скрывать мы не будем, деньги будут взяты из общей кассы, – ответил Келли после раздумья. – Я заговорю об этом плане на собрании… Но где же эта девушка?

– Я запер ее в № 2, но мистрис Келли сжалилась над бедняжкой и взяла ее к себе.

– Хорошо. Джорджина знает прекрасно, что это мне не понравится. Надо спровадить эту дурочку, и как можно скорее. Пошли ко мне Боливара. Без того здесь слишком много женщин, и уже это одно заставляет меня бояться за нашу безопасность. По нашему уставу, нам можно держать здесь лишь двенадцать женщин, а эта уже восемнадцатая!

Говоря это, капитан ходил взад и вперед в большом волнении, но внимание его было отвлечено прибытием людей из Елены. Они шли гуськом по узкой тропинке и раскланивались с атаманом. Тот даже не ответил на их приветствие и сухо спросил:

– Письма где?

– Одно только, ваша милость, – сказал человек со шрамом на лице, – и почтмейстер передал мне его лишь за несколько минут до нашего отъезда.

Келли взял поспешно письмо и направился к дому, но остановился при входе в него и сказал Блэквуду:

– Пошли же ко мне негра… и если лошади прибудут ночью, дай им отдохнуть несколько часов, но на рассвете выкупайте их и отправьте тотчас в глубь страны… Воротился ли Сандерс?

Вперед выдвинулся молодой человек; он мог бы считаться красавцем благодаря стройному стану, голубым глазам и длинным белокурым волосам, но он был так пьян, что вся его привлекательность исчезла. Он сделал несколько шагов, пошатываясь и бормоча:

– Капитан Келли… имею честь…

– Довольно, Сандерс, ложитесь спать. Я потребую вас к себе завтра утром.

Сказав это, Келли вошел в свой домик и запер дверь на замок. Сандерс поплелся назад, продолжая бормотать:

– Скажите, как бесцеремонно… Потребую вас утром к себе… Спрашивается, зачем? Чтобы свернуть голову еще какой-нибудь несчастной девчонке?.. Разбить… ей… сердце?.. Ну, пусть он меня представит… пусть его… Товарищи мои!.. Порою мне так…

– Ну, ну! – перебил его Блэквуд, хватая его под руку. – Мы все устали, спать хотим… И тебе тоже надо, а то глаза будут красные, перестанешь нравиться женщинам…

– Правда твоя… правда! Идем спать! Слава купидону и всем смазливым рожицам!.. Ты не сердишься на меня?.. Не сердись… Но хотя бы мне миллионы давали… не променяю я… своей физиономии… на твою… или на такую, как у того… со шрамом…

– Ладно, ладно! Где уж нам равняться с тобой! – отвечал тот со смехом. – А все же ложись… на завтра нам много работы.

Он уложил его и не отошел прочь, пока тот не заснул совершенно; иначе Сандерс мог подняться снова и напиться уже так, что никуда не годился бы на другой день.