Читать книгу Золотой архипелаг - Фридрих Незнанский - Страница 9

МАРГАРИТА ГАНИЧЕВА. ВЗГЛЯД В ЮНОСТЬ

Оглавление

Почему люди, которых мы вычеркнули из своей жизни, не исчезают бесследно? Почему они при этом не исчезают в целом из бытия? Почему мы не гарантированы оттого, что человек, которого мы считали далеким прошлым, вдруг снова становится нам поперек пути? Все эти вопросы полуосознаваемо вращались в голове Маргариты Николаевны Ганичевой, и ни на один она не находила ответа. От человека, который сейчас всячески ей мешал, она один раз уже попыталась избавиться.

Все началось с вечеринки в гостях, куда ее, выпускницу МГУ, пригласил недавний староста группы. Как его звали? Ну вот, уже не помнит: Сева или Сема? В круглых очочках, старательный, нескладный, Сева или Сема принадлежал к тому типу мужчин, на которых не обращают внимания девушки, но с которыми оказываются счастливы женщины, если каким-то невероятным образом соглашаются поддаться на предложение руки и сердца… Вот и в отношении Риты Ганичевой, умницы и хохотушки, у старосты были серьезные матримониальные намерения: все ходил по пятам за нею, все нудил – и наконец добился своего: Рита согласилась пойти в его компании в гости, где должны быть общие знакомые. Там брачные планы Севы или Семы разбились в прах, и он, должно быть, сто раз пожалел о том, что повел предмет своих мечтаний не в кино и не в театр. В театре или кинозале, по крайней мере, темно, а здесь лампы горели достаточно ярко, освещая черноволосого красавца, похожего на Риту… Нет, не буквально похожего – Рита брюнеткой не была – но они подходили друг другу так, как только могут подходить юноша и девушка. Даже разница в росте у них была идеальной: черноволосый был выше настолько, чтобы бережно обнимать партнершу, прижимать ее к своей широкой груди. Это немедленно выявилось в танцах. Первый танец был из вежливости отдан старосте, к которому Рите приходилось наклоняться и который немилосердно наступал ей на ноги. Зато все последующие – ему, ему… Если бы проводился танцевальный конкурс, они завоевали бы первое место как лучшая пара – с такой латиноамериканской страстностью исполняли они произвольные па!

«Подо что же такое мы танцевали? – со слезами, которым ни за что нельзя прорваться наружу, допытывалась у своей памяти Маргарита Николаевна. – Под главный хит группы „Europe“, оставшийся, кажется, у них единственным. Потом еще как будто бы „Depeche Mode“, „I want you now“. А кроме того, всякая чепуховина наподобие „You are in the army now“, и даже „Любэ“ – „Атас, эх, веселей, рабочий класс“… Разве не безразлично нам было, под какую музыку соприкасаться крепкими, упругими, здоровыми телами, жаждущими удовольствий и любви? Молодые были, непритязательные, закончилась горбачевская оттепель, открывались новые капиталистические горизонты… Между прочим, „Атас“ Андрею больше всего понравился – я тогда даже не поняла почему».

Его звали Андреем. В тот вечер его звали только Андреем. Это потом, меньше недели спустя, Рита будет звать его и Андрейкой, и Андрюней, и Дрюнечкой, и даже Дри-Дри, – а его это именетворчество будет смягчать или раздражать, в зависимости от настроения… В тот вечер она успела только услышать, что Андрей – подзабытый и не слишком близкий знакомый хозяина дома: ходил с ним в одну школу, или играл в детстве в одной песочнице, или занимался авиамоделированием в одном кружке при Доме пионеров, или, может, сестра хозяина дома дружила с сестрой Андрея, что-то вроде того. Довольно-таки хлипкая характеристика, но с Риты в тот момент и такой хватало. Не просить же его паспорт показать? С какой стати, когда вот он, лучший паспорт – его лицо с темно-темно-карими, почти черными глазами, его слабо вьющиеся волосы, запах его разгоряченного пота, в котором угадывается что-то такое интимное, почти свое – то, что чувствуешь, когда утром, потягиваясь, зарываешься носом в свою подмышку… Мужчина выбирает женщину и женщина – мужчину по запаху пота. Тогда Маргарита Ганичева еще не читала этой психологической лабуды из популярных женских журнальчиков, а если бы и читала, не подумала бы применить ее в данном конкретном случае. Сексуальных партнеров подбирают по запаху пота – может быть, это верно, но при чем здесь секс, когда ее настигла любовь?

«Помни, что ты – девочка из хорошей семьи», – наставляли Риту мама и папа. Папа умер, когда она училась на третьем курсе, после чего мама усилила контроль. Девочка из хорошей семьи, без сомнения, предпочла бы Севу-Сему, который униженно скрылся в толпе, и Рита по сей день не знает, как он пережил то, что считал с ее стороны предательством, – возможно, в первый раз напился. Но дело в том, что, когда Ритины зеленые глаза встретились с почти черными глазами Андрея, всякое представление о том, что она – девочка из хорошей семьи, тут же испарилось. Пусть она не будет хорошей, пусть она будет плохой девчонкой, но она хочет быть с ним. И будет.

Нет, не в первый же вечер – зачем так плохо думать о моральном облике собравшейся компании? Пусть она была достаточно разношерстной, в программу вечера не входил группенсекс. Вернувшись домой в три часа ночи и не обращая внимания на нудный зудеж материнских упреков, Рита рухнула спать, даже не сняв косметику с утомленного личика. Наутро, когда она валялась в постели, черноволосый красавчик Андрей представлялся уже кем-то из области снов. Но они обменялись телефонами! В одной ажурной ночнушке Рита бросилась перетряхивать сумочку ради клочка бумаги с записанным номером – неужели потеряла? Клочок с криво начертанными цифрами и сокращением «Андр.» (по-гречески «мужской», «мужественный», отметила эрудированная Рита) выпал из кошелька, открывая череду сомнений: звонить первой или не звонить? Когда позиция «звонить» перевесила, оказалось, что по указанному номеру никто не берет трубку, и Рита принялась казнить себя за то, что слишком долго медлила.

Мама с ужасом наблюдала за дочерью, которая целый день (было воскресенье), нечесаная, едва накинув поверх ночной рубашки летний ситцевый халат, отиралась возле телефона: то ожидала звонка, то, как сумасшедшая, срывала трубку и накручивала диск (тогда все телефоны были дисковыми), скребя о пластмассу ногтями, не заботясь о том, что срывает с них лак. Дочь ее пугала: такая была разумная, что с ней стряслось? Риточка всегда была отличницей, выучилась на блестящего экономиста, благодаря связям покойного отца намеревалась в ближайшем времени завести собственное дело – и, казалось, это поглощало Риту целиком. Парни, танцы и прочие житейские радости, на которые были так падки ее сокурсницы, в ее глазах выглядели чем-то низменным, мелочным, какой-то мышиной возней. Вот и сейчас, видя страдания дочери возле безмолвствующего телефона, мать надеялась, что этот временный девический гормональный сдвиг обойдется без последствий.

Не обошлось… Когда Рите наконец удалось дозвониться до Андрея (фамилия у него оказалась редкая и приметная, Акулов, как у популярной в те годы киноактрисы), они проговорили подряд три часа, так что телефонная трубка едва не задымилась. За окном стоял жгучий июльский зной, а Рита так прижимала эту горячую трубку к своей щеке, словно замерзала и хотела об нее отогреться… А спустя еще четыре свидания и бесчисленное множество телефонных разговоров, сконцентрировавшихся на протяжении всего одной недели, Маргарита Ганичева поставила мать перед фактом: она переезжает к Андрею Акулову. Да, чтобы с ним жить. Да, без регистрации. И не как последняя проститутка, а как любящая женщина. Да, потом она, может быть, тысячу раз об этом пожалеет, но сейчас она поступит именно так и никак иначе. Она отвечала матери в снисходительном тоне, точно ребенку, который своими глупенькими вопросами не в состоянии смутить взрослого, поступающего так, как должен поступить. И только последний вопрос вывел ее из себя:

– Ты смеешь говорить, что я его совсем не знаю? По-твоему, надо с человеком прожить десятки лет, чтобы считать, что его знаешь? И по-твоему, эти десятки лет – гарантия близости? Ха-ха-ха! Какой же ты, оказывается, непроницательный человек, мама! Да папа тебе изменял все эти твои драгоценные десятки лет! Изменял до последней минуты, поэтому и с сердцем у него были большие перебои. И знаешь, я его ни в чем не обвиняю. Ты же его душила – своими пирожками и домашними щами, своей жалостью, этой своей безропотностью… Да ему поговорить с тобой было не о чем, ты же остановилась в своем развитии в семидесятых годах. Клуша!

И, отрезая себе пути к возвращению, Рита победно выволокла из двери клетчатый английский чемодан с набором основных своих вещей. Что там без нее делала мать в покинутой прихожей, ругалась или заливалась слезами, ее больше не интересовало. Для нее открывалось новое зрелище – вид на море чувств. Побережье было украшено двумя-тремя пальмами, но в основном представляло собой теплый песочек, на котором так приятно заниматься любовью… И Рита больше не колебалась.

Правда, уже в такси, которое она заранее вызвала (не тащиться же в новую жизнь с чемоданом в автобусе!), возникли отголоски других мыслей. На побережье, которое представилось Рите, сколько досягал взгляд, не произрастало ничего съедобного – да и что, спрашивается, способно вырасти на песке? Так, может, с пальмы изредка упадет кокосовый орех – но на двоих этого маловато, и зреют орехи медленно… Однако сомнения оказались напрасны. Андрей располагал отличной трехкомнатной квартирой на последнем этаже дома в довольно-таки элитном районе и отнюдь не выглядел, как человек, которому нечего есть и не во что одеться. Вопрос, откуда у него деньги, впрямую не ставился, но Андрей обронил как-то мимоходом, что у него собственный бизнес. Рита пришла в восторг: она экономист, она сможет ему помогать! Вдвоем, объединенными усилиями, они оставят с носом конкурентов.

Однако, как показали первые же дни их совместной жизни, Андрей не хотел от нее такой помощи.

– От женщины не требуется, чтобы у нее были экономикой мозги забиты, – откровенно высказался он. – Вообще, женщину любят не за мозги. Я вот, например, когда тебя увидел, знать не знал, что у тебя есть какой-то там диплом. Если бы и не было, для меня бы это роли не играло. Я не на твой диплом запал, а на тебя.

Рита была еще тогда настолько наивна, что приняла это своеобразное признание того, что любимый хотел бы видеть ее безмозглой, за комплимент.

Но если помощь в ведении дел Андрею не требовалась, Рита считала себя вправе переключиться на собственную фирму, о создании которой она мечтала давно: налаживать связи, собирать документы, подбирать сотрудников. Она одержима была желанием создать свое процветающее коммерческое дело, которое служило бы людям, а не выжимало из них соки… Но Андрею она ничего не рассказывала. Зачем? Он снова будет говорить, что женщину любят не за мозги, что, если Рита начнет уделять внимание фирме, ей некогда будет уделять внимание ему, Андрею, ну и все такое прочее, – Рита уже успела его изучить. Лучше она все сделает по-тихому и представит ему готовый результат. Тогда он убедится, что управляться со своими мозгами умеют не только мужчины. И поцелует ее, и признает в ней достойную подругу жизни.

Это еще раз доказывало, что Рита была очень, очень наивна.

Золотой архипелаг

Подняться наверх