Читать книгу … И дай умереть другим - Фридрих Незнанский - Страница 10

Часть первая.
ГРЯЗНОВ

Оглавление

В кабине он спросил:

– Чем можете похвастаться?

– Боюсь, немногим пока, – призналась Севостьянова. – Зубрицкий Николай Николаевич, двадцать девять лет, фельдшер. Принимал участие в боевых действиях в Чечне. Последние два года работал на «скорой помощи». В пьяной драке убил собственного напарника. Протрезвел и убил еще одного, который пытался на него донести. На свободе остались жена и двое детей, девочки девяти и восьми лет… Федоренко Иннокентий Михайлович, тридцать один год, уголовник с приличным стажем – на зонах (естественно, подростковых) сиживал с пятнадцатилетнего возраста. Изнасиловал двух несовершеннолетних. После чего зарезал обеих. Последние восемь лет сидит на героине. Умудрялся доставать его и в тюрьме.

– Это все мы видели в личных делах, – резонно заметил Грязнов.

– Согласно моим исследованиям, сбежавшие заключенные делятся на определенные группы по внешним признакам. Это «квадратные и лохматые», «тощие и вытянутые»…

– Ну что толку-то. По такому принципу можно разделить кого угодно, – протянул Грязнов. – Вот мы с Комиссаровым – «квадратные», Дятел – «вытянутый». Но мы ведь не беглые зеки.

– Верно. В общей психологии есть деление на такие группы. Просто у зеков качества, о которых я сейчас скажу, становятся гипертрофированными. И в первые дни побега вызывают различного рода недомогания. «Квадратные и лохматые» буквально одержимы стремлением непременного контроля над ситуацией, они стремятся взвалить на себя побольше ответственности, даже когда их об этом не просят.

– То есть именно они являются инициаторами побега?

– Вполне возможно, хотя я не об этом. Отрицательные заряды у «квадратных и лохматых» скапливаются в затылке. Они мучаются головной болью. Так что, Вячеслав Иванович, если вас когда-нибудь посадят и вы убежите, то не удивляйтесь, что первое время на воле будет трещать голова.

Грязнов тем не менее слушал совершенно серьезно.

– А как будет со мной, Алина Витальевна? – спросил заинтригованный Дятел.

– Пожалуйста, вы все зовите меня по имени, ладно? «Тощие и вытянутые», Леша, отдают свою грудь под хранилище обид, отчего зачастую даже сгибаются характерным образом. Но если в обычной жизни они еще могут как-то с этим бороться…

– А ну выпрямись, – шутливо прикрикнул на Дятла Грязнов.

– …То в стрессовой ситуации побега они хронически сутулятся, – закончила свой тезис Алина. – Есть еще две группы. «Круглые и лысые» – они тяжелее всего справляются с одиночеством. И как правило, лишаются сна. «Треугольные и с залысинами» пасуют перед трудностями, боятся даже незначительных испытаний – в противном случае маются животом.

– Так что нам это дает, Алина? Вы предлагаете отслеживать, кто какие таблетки покупает в ближайших аптеках? Кто от головы, кто от живота?

– Это, конечно, не слишком умно звучит, но примерно так. Я пытаюсь составить возможный график их реакций в сложившихся обстоятельствах, исходя из индивидуальных особенностей. Любопытно, кстати, как они ладят между собой. У Зубрицкого две дочери, а Федоренко изнасиловал двух девчонок. Они ведь наверняка все друг про друга знают.

Запищал сигнал радиотелефона. Алина включила общий звук.

– Мы нашли одного, – сказал голос Комиссарова. – Ждем вас.

Через двадцать минут они были на месте.

Первое, что увидели Грязнов и Алина, был Комиссаров, сидевший на узеньком берегу внизу крутого обрыва, ведущего с опушки к нервной, вьющейся речушке. Собак оттащили подальше, но все еще не могли утихомирить. Комиссаров был мрачнее тучи.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – пробормотал Грязнов.

В десяти метрах от Комиссарова лежал посиневший человек.

– Это Степанцов, – сказал Комиссаров. – Не Федоренко. Не Зубрицкий. Съели?

– Ну вот, Алиночка, – вздохнул Грязнов. – Вы удивлялись, как Федоренко и Зубрицкий сосуществуют вместе? Вот вам и ответ. Никак, потому что один из них остался в сгоревшем автобусе. Вот только кто?

Подбежал возбужденный Дятел:

– Есть анализ группы крови, которую нашли в лесу. Что теперь с ним делать?

– Выбрось, – буркнул Грязнов и полез обратно в кабину вертолета.

… И дай умереть другим

Подняться наверх