Читать книгу Закон времени и Обычные люди. Сборник фантастических историй. Часть вторая - Фёдор Титарчук - Страница 4

Подвал правителей мира.

– Ну что нового у воротил науки? – поинтересовался Сергей Петрович, проходя лестничными пролетами в сторону лаборатории.

– С наукой все прекрасно! – сонно отвечал ему не то Евгений, не то Ярослав. Петрович их постоянно путал – одноликие, худощавые до сутулости, в белоснежных халатах с оттопыренным карманом от сигарет и унылым взглядом, прячущимся за невзрачными очками. Подобных сотрудников в любом НИИ на всем советском пространстве было, наверное, с миллион, если не более.

Коротая время за постоянными перекурами и чаепитиями, они оживлялись в день получения аванса или зарплаты, а также накануне сдачи очередного проекта. Но проекты сдавались не часто, сдавались как коллективное творчество и, как водилось, в любом коллективе была одна, от силы две, личности, которые, собственно, и занимались самим проектом, время от времени привлекая сторонних статистов с невнятным взглядом, в невзрачных очках и с оттопыренным карманом с сигаретами. Помощи от таких сотрудников было не много, чаще вред, поэтому, легче было затянуть проект на лишний месяц-два, а то и на полгодика, но сделать самому, сделать правильно и отчитаться без проблем.

Позже, на стадии внедрения, уже другие, но такие же белые халаты меж перекурами глядели на результаты многомесячной работы, проглядывали инструкции, зачастую для них не понятные, в обязательно порядке критиковали, обвиняли разработчиков в оторванности от жизни, и делали все по-своему, в корне меняя и ломая все, что было наработано.

Евгений и Ярослав, перебросились понимающими взглядами, и один протянул второну пачку. Закурили по второй.

– Сидорович как? – с половины пролета бросил Петрович. – На месте? Работает?

– Да куда ему деваться-то? – усмехнулся не то Ярослав, не то Евгений.

– Все корпит над своим… как там его… – запнулся второй специалист по искусственному интеллекту. – Ну над чем-то там работает, в общем.

– А вы? – не удержался Сергей.

– Творческая группа и весь коллектив всегда рядом, – заверил его один из однотипных курильщиков. – Каждый занят своим направлением, которое в итоге сольется в нечто целостное….

И оба засмеялись.

– Да ну вас, тунеядцев, – махнул на них рукой Петрович и увлек за собой своего стажера.

Ответом был лишь сдавленный смешок. За неимением чем заняться, половина, а то и большая часть НИИ, только тем и занималась, что перемещалась из помещения в помещение, курила, судачила, обсуждала да осуждала, делилась новостями и устраивала свою личную жизнь. Кружки по интересам время от времени разрывала новость о проверке, комиссии, зачистке или тому подобном. После этого на несколько дней в учреждении возникала псевдонаучная деятельность, сходившая вскоре на нет. И лишь единицы двигали науку, обходя ведомственные запреты на лженаучные аспекты. Советская наука всегда считалась прогрессивной и потому за очисткой от псевдонаучных и откровенно враждебных веяний здесь зорко следили сразу несколько отделов, носивших номерные обозначения.

– Кто такой Сидорович? – поинтересовался ступающий едва ли не след в след Петровичу Антон.

– Да есть один старичок. Уже с полвека, как мозги куклам нашим разрабатывает

– Что, полностью весь мозг? – удивился Антон.

– Нет, системами жизнеобеспечения занимаются иные. Он спец по поведенчиским формам. Как раз того, с чем мы постоянно боремся, – пояснил Петрович.

– Наверное, большой человек?!

– Да уж не маленький. С полтора центнера будет, – усмехнулся Петрович устало.

– Я не о том. Руководитель направления…

– Нет, руководителя направления ты только что видел, а Сидорович там ведущий специалист.

– Это как же так?

– Номенклатура, дорогой – пояснил Петрович и подмигнул. – Держи свои мысли при себе. А не то, не ровен час, в Сибирь поедешь науку подымать.

– Я, собственно, оттуда родом… – простодушно ответил Антон. – А почему Сидорович не того?

– Не того, потому что не таво! – пояснил Петрович, и немного подождав, добавил. – Он имел неосторожность высказать свое несогласие с генеральной линией нашей науки. Правда, потом оказалось, что линию требуется корректировать и его замечания, высказанные когда-то на симпозиуме, верны, но осадок остался, а запись в личном деле как субъекта не совсем благонадежного, сохранилась. Да и по национальному вопросу он того, словом – национальный вопрос тут его окончательно подрезал.

– Что за вопрос? – не унимался стажер.

– Много ты вопросов неправильных задаешь, Антоха. Как бы не пришлось и тебя в сектор очистки сдавать.

– Зачем же меня в сектор очистки? Я же не искусственный. Я же человек.

– А вот там и разберутся – человек ты или не совсем, – отшутился Петрович. – Идём. Дел на сегодня много, как бы до ночи не пришлось просидеть.

– А что у нас сегодня? – не унимался Антон.

– Товарищ, Антон Антонович! Не много ли вы сегодня задаете вопросов?

– Ну я же…

– Ладно, – махнул рукой Петрович, начиная спуск по серпантину коридора, предназначенного для транспортировки оборудования. – Сам такой был. Вопросов море, а понимания ни какого. Сегодня у нас день разборки.

– Разборки?

– Да, разборки. Разборки всего, что мы умудрились наскирдовать за прошлые пару недель.

– Это что же – всех на разборку?

– Всех. – кивнул Петрович. – Всех до единого. Сидорович завершил новую систему, и оказалось, что она не ложится на существующую элементарную базу, поэтому, всех почтенных людей, дезактивированных нами за последние несколько недель на полный слом…

– Но ведь…

– Да, да… Регламенты, стандарты и даже закон, запрещающий уничтожать искусственные объекты без особой санкции соответствующих органов… Все будет. Все знаю… Бумаги оформим потом. У нас это в порядке вещей. Подмахнут не глядя…

– Но ведь они же такие же люди, как и мы с Вами? – не унимался Антон. – Они же имеют те же права, что и мы. Их вот так нельзя.

Петрович остановился и уперся взглядом в стажера. Формально он был прав, но, суть всего бытия этой страны состояла в том, что формальности оставались формальностями, которые служили лишь для наказания провинившийся, на самом же деле действовали неписанные законы сиюминутной целесообразности. И та самая целесообразность, как сиюминутная, так и на перспективу.

– Думаю, ты переутомился, – снисходительно улыбнулся Петрович. – Давай бери отгул и домой. Я подпишу.

– Я не то имел ввиду… – увязался хвостом за уходящим по серпантину Петровичем стажер. – Я совсем об ином. Я же ничего толком не знаю…

– Уж и не знаю, удастся ли нам сработаться, – вновь остановился Петрович. Третья неделя ему давалась очень тяжело. Предыдущие две только тем и запомнились, что неимоверным количеством вызовов и деактиваций. Показатель количества сбоев у искусственных превысил нормальный уровень в разы и этим уже заинтересовались даже в госбезопасности, не исключающей возможности вражеской диверсии. Поэтому быстрая локализация всех потенциально зараженных объектов была в приоритете, и ни какие циркуляры и законы здесь уже не работали. Государственная целесообразность и новые разработки сектора Сидоровича… Только они и были в приоритете.

– Сейчас я тебе расскажу нечто такое, что ты должен выслушать, далее осознать, превратить в умение и сформировать навык в итоге, – посуровел Петрович. – Иначе – нам не сработаться.

– Хорошо…

– Ну что же, – ты дал свое согласие, – и Петрович начал.

Он говорил не то чтобы долго, но достаточно содержательно. Говорил он о том, что все изученное стажером в институте тот может оставить у себя в голове, задвинув подальше на полки академических знаний, и начинать наконец-то прислушиваться к своему человеческому чутью, ибо только так и возможно выжить в муравейнике (Петрович хотел было сказать «клоповнике», да сдержался) именуемом нашим НИИ. Посоветовал держаться той позиции, что есть начальство, которое отдает приказы и если они сформулированы в соответствующем документе, который, к слову, у него обязательно должен быть, оформленный в полном соответствии с требованиями, то остается только исполнять. Не обсуждать, не ныть, не болтать, а выполнять. Выскочек и всезнаек здесь не любят. Любое проявление своих качеств и знаний в итоге обязательно превратится либо в пожизненную неоплачиваемую кабалу, либо в предмет ненависти окружающих. А часто – и в то, и в иное. Если будут какие-либо вопросы – задавать их только ему, Петровичу, и, выслушав, закрывать эту тему для обсуждения с кем-либо иным навсегда.

– Ну, где-то так, – закончил Петрович. – А теперь я тебе все же посоветовал бы взять отгул. Пойти и выспаться. Две недели по 13—14 часов без выходных, однако. А я пока что здесь…

– Нет, не нужен мне отгул. Я как-то справлюсь.

– Тогда сейчас в подвал, выпьем чаю и за дело.

***

Невзирая на поголовную стандартизацию и унификацию во всех областях жизни, все же полет архитектурной мысли время от времени выбрасывал некое чудо, которое в иных условиях сочли бы за выкидыш, но коли таковое было утверждено вверху, то оно сразу же становилось архитектурной особенностью. К числу таковых и принадлежал один из ведущих НИИ по разработке искусственных граждан Союза. Громадина института местилась на не менее впечатляющих размеров территории и удивляла впервые прибывших своими металлическими трубами-башнями, стеклянными переходами, деревянными тротуарами и опоясывающей все это великолепие железобетонной стеной с огромными красными звездами. Внутри же помещения, в котором, к слову, местилось несколько тысяч сотрудников, без понимания внутреннего устройства и со слабым вестибулярным аппаратом находится было противопоказано, ибо четкое направление верх-низ и ощущение этажности пропадало здесь спустя всего каких-то минут 10- 15. И, видимо, согласно доминирующей идеологии, в соответствие с которой бытие определяет и сознание, в этих стенах и рождались проекты, удивляющие своей неадекватностью.

В цоколе и ниже, на всех пяти подвальных этажах размещались технические службы, часть из которых поддерживала жизнедеятельность учреждения, а вторая часть занималась сервисным обслуживанием уже выпущенных в мир граждан. Страна была обширной и если мозг института местился в этом причудливом здании, то сервисные службы имели самую разветвленную сеть по всему Союзу со своей транспортной службой и отделом снабжении. Наверное, поэтому с сервисными службами ни кто воевать не осмеливался, ведь можно было лишиться источника среднеазиатской бахчи, молдавских виноградных вин или же болгарского ширпотреба.

Сервисная служба, как и большинство монополистов в стране, пользовалась своей исключительностью, что говорится, в полной мере. В отсутствие вредоносной конкуренции, эффективность работы разросшихся до неимоверных размеров подразделений службы желала лучшего, но согласно последнему постановлению, служба должна быть реформирована и… И, скорее всего, вместо заявленных сокращения численности и повышения отдачи на каждый человеко-час, служба имела все шансы пережить и это очередное мероприятие, как случалось с нею ни раз. При этом значимость службы росла с каждым днем, в силу роста численности искусственных организмов, вводимых в народно-хозяйственные механизмы страны.

Существовала даже градация поломок и толстый регламент описывающий порядок действий от обычной неисправности коленного сустава или остановки сердца искусственного организма, до сбоя в системе управления и принятия решения – что ж, с ума сходили и искусственные организмы, начинали действовать неадекватно и создавать потенциально опасные ситуации для окружающих. Правда в объемной инструкции имелся раздел, занимающий едва ли половину страницы, гласивший о том, что в «случае непредвиденной ситуации, не описанной в регламенте либо по причине ограниченности во времени не идентифицированной согласно классификации регламента, сервисная служба имеет право действовать адекватно ситуации». Собственно, благодаря этой оговорке весь регламент потерял какой-либо смысл. Ни кто не утруждал себя чем либо, действуя согласно последнего раздела – «адекватно ситуации» и потому предприятие жило своей жизнью, а регламент всего лишь пылился в отведенных для этого местах.

Изъятие и демонтаж искусственных объектов мог быть произведен только с соответствующего «высочайшего позволения», подкреплен массой бумаг и иметь на то очень весомые основания, но ввиду в каждом случае «нештатной ситуации», формальности шли сами собой и уже по факту случившегося готовилось обоснование. На сей раз в лаборатории, занимавшей едва ли не несколько гектар площади, скопилось огромное количество деактивированных объектов, свезенных со всех уголков необъятной родины. Большинство из них здесь пылились уже не один год и до них, скорее всего, руки так никогда и не дойдут, тем более, что большинство из них были давно документально оформлены и даже списаны.

В служебном помещении, где у стены стоял рабочий стол с аккуратно сложенными бумагами, старинным черным проводным телефоном и древним металлическим электрочайником. Вдоль стен небольшого помещения местились сейф, стеллажи с мелкими деталями, кресло особой конструкции и вешалка для одежды. Именно здесь, поскрипывая стульями, перебирая какие-то промасленные бумаги, пили чай ремонтники.

– С кого начнем? – прервал молчание Антон.

– Со вчерашних… – отвечал не отвлекаясь Сергей Петрович.

– Значит магазин…

– Он самый….

– А остальные?

– По мере поступления в обратном порядке, – все так же не отрываясь от бумаг спокойно отвечал Петрович. – Все по порядку…

– Хорошо, а… – было хотел задать вопрос стажер, но их прервал телефонный звонок.

Черный не убиваемый аппарат с тяжеловесной трубкой ожил и разразился с той стороны визгливым женским голосом что-то требующим. Петрович спокойно выслушал говорившую, коротко ответил что-то вроде «Сейчас поднимусь» и положил трубку.

– Бухгалтерия, быть ей не ладной, – пояснил он Антону. – Что-то там с приходом последних запасных частей… Я поднимусь и узнаю что там, а ты пока приступай. Действуем по инструкции – время у нас есть. Ты меня понял?

– Конечно! – кивнул Антон Антонович.

– Ну тогда давай, допивай чай и за дело, раз уж домой не хочешь…

***

Сергей Петрович вернулся из бухгалтерии спустя час с небольшим. Вернулся не в самом лучшем настроении, но в силу врожденной сдержанности, всю свою ненависть к бумажным червям постарался в себе подавить.

– Что тут у нас? – открыл он дверь в помещение и оторопел от увиденного.

Обширный зал хранения дезактивированных экземпляров, освещенный мощными прожекторами едва ли в одну двадцатую своей истинной величины, уходил темной перспективой, как по горизонтали, так и по вертикали. И в этом пятне метров 200 на 200 захватив ноги в руки, носился во всю прыть Антон, подгоняемый дезактивированной вчера начальницей магазина, дамой бойкой и энергичной. Как-то ни кто из участников сражения не пытался уйти в тень и там скрыться, отчего бег превратился в пляски сводящиеся к перемещению по кругу, к периодическим изменениям диспозиции с переменным преимуществом то одной – убегающей, то второй – настигающей, стороны.

– Да ты знаешь, какие у меня связи?! – визжала Завмаг, хлестая сорванной с кого-то кофтой незадачливого стажера. – Да у меня такие связи и знакомства, что тебя уже сегодня вечером ни кто и искать не станет! – её обнаженная грудь колыхалась в такт движениям, распахнутая дверка прямо по центру таковой, похоже, вообще её не смущала.

– Что всё это значит? – вмешался во все происходящее Сергей Петрович.

– А Вы кто? – удивилась Завмаг. – Ах, да!! Это же вы вчера приходили к нам в магазин!!Так вы заодно?!

– Закройте рот и прекратите истерику, дорогая! – перехватил её руку Петрович. – Ситуация, признаюсь, неприятная, но бывало им хуже.

– Что бывало? – остановилась Завмаг. – Вы мне здесь голову не… – она запнулась. – Вы меня не заговаривайте! Что это все значит?

– Все очень не просто, уважаемая! – вздохнул Петрович. —Придется Вас полностью дезактивировать. – и протянул руку к вскрытой коробке в груди.

– Но-но! – возмутилась барышня. – Руки прочь, похотливый самец! Видала я таких. И не с такими справлялась, один полковник чего стоит?! А с вами, и тем более, справлюсь.

– Боевая баба! – усмехнулся Антон, прячась за спиною Петровича. – Она вам…

– А чего мы смеёмся-то? – взорвался невозмутимый Петрович. Приступы гнева у него случались не часто, и этот был первым на памяти стажера. – Ты где-то накосячил, а теперь стоишь и скалишься?! Если так, то решай проблему сам. Пора и тебе начать обучение да опытом обзаводиться. – отрезал он Антону. – Он полностью Ваш, барышня, – усмехнулся наставник. – Поработайте с ним, обучите уму-разуму.

– Я-я… – растерялась Завмаг, разводя руки в стороны.

– Но я же все по инструкции… – возмутился стажер. – Переключение на состояние транспортировки и все такое, а она раз и активировалась.

– Меня это уже не волнует. Решай проблему, – отмахнулся Петрович. – Все остальные, шагом за мной…

И группа из бывших сотрудников магазина, работников буровой платформы и свихнувшихся в таежной глуши археологов, безвольно побрела за ним.

– Что это с ними? – услыхал Петрович вопрос, адресованный стажеру.

– То самой, что не случилось с Вами. – пояснил стажер.

Заведя своих подопечных, подлежащих утилизации, в отдельное помещение, Петрович сразу же набрал Сидоровича. Не отвечали несколько минут, и Петрович уже было хотел положить трубку, как с той стороны донеслось сипловатое:

– Слушаю.

– Привет, Сидорович. У телефона Сергей из технологии. У меня вопрос здесь возник.

– Говори, – откашлялся Сидорович. —Что привело славных ремонтников в наши непочитаемые хоромы?

– Бросай хандрить, Сидорович, – усмехнулся Петрович. – Ты мне скажи лучше, ничего уникального в объект… объект… – Петрович произнес серийный номер объекта известного как Завмаг. – Не вносилось?

– Зачем нам что-то дополнительно вносить в базовые модели?

– Уж и не говори! – в тоне Петровича сквозила ирония. – Это не мне ли знать, сколько вы интересного засовываете в серийные модели с целями… Какие у вас там цели?

– Ну ладно, ладно. – согласился Сидорович. – Но официально – все наши серийные модели унифицированы и однотипны, без каких либо отклонений.

– Это понятно. Так что там с моим экземпляром.

– Погоди, сейчас поглядим… – и в трубке повисло молчание, сопровождаемое сопением Сидоровича, запускающего базу и выискивающего нужный экземпляр.

– Надо же! – долетело наконец с той стороны трубки. —Дама в самом рассвете сил! Размер…

– Меня не интересуют её раз меры, – прервал его Петрович. – По существу, что там с нею, Сидорович. Были внесены модификации.

– Ты не перебивай. Значит, дама гонористая, активная, с повышенной работоспособностью, с габаритами близкими к утвержденным постановлением ВЦСПС. Ты уверен, что ничего не напутал?

– Да вроде бы нет…

– Странно, Петрович, странно, – выдохнул Сидорович. —Тут кто-то что-то напутал… И может скандалец случиться.

– Так в чем же дело? – не понял его Петрович. – Что с нею не так?

– Да все с нею так. Все так… К слову, ты её хоть уже не испортил? – имелось ввиду разборка отключенного индивида.

– Не успел. Она сейчас моего стажера по плацу таскает…

– Это хорошо, – выдохнул Сидорович. – Это крайне хорошо. Я сейчас к тебе спущусь, а ты пока успокой её, приведи в порядок и… Чаем напои, что ли…

Сидорович был человеком уже не первой молодости, сохранивший способность трезво мыслить и принимать обдуманные решения, но передвигался уже не так резво, как когда-то, от чего ожидать его прибытия стоило не менее чем полчаса. Да и факт самого прибытия Сидоровича в ангары являл собой вещь неординарную.

– Стоять на месте и ожидать очередного приказа, – скомандовал Петрович активированной на передвижение массе искусственных объектов. Все они и без того походили на оживших мертвецов, бесцельно слоняясь вокруг, натыкаясь один на второго и на стены, производили и без того жуткое впечатление.

– Эй, Антон! Как твои успехи?

Но и без ответа было ясно, что успехи не впечатляют.

– Мадам, приношу свои извинения за все происходящее, – протянул халат Петрович Завмагу. – Но с Вами хотят поговорить… – он замялся. – Словом, поговорить хочет один из ведущих специалистов нашего заведения.

– Где мы? – налетела она на Петровича. – Что это все значит? Я буду жаловаться на Вас и на Вашего лакея! Это неописуемо! Меня, порядочную женщину, крадут, вывозят невесть куда, раздевают и… Что Вы со мной хотели сделать? Говорите!

– Дезактивировать! – неуверенно из-за спины Петровича пояснил стажер.

– Это теперь так называется?! – возмутилась она, натягивая халат. – В мое время и в моем мире – это называлось похищением и склонением к половым связям.

– Как будет Вам угодно. – дипломатично ответил Петрович. – Чая не изволите?

Завмаг остановилась, кристально поглядела на обоих ремонтников и с опаской произнесла:

– Надеюсь, опоить меня не надумали?

– Да бросьте Вы это, – махнул рукой уставший Петрович. – Нам вообще не до этого. Пройдемте.

С чашкой чая и уже раскрасневшуюся от общения и застал Завмага Сидорович, втиснувшийся своим массивным телом в рабочую комнату ремонтников.

– Здравствуйте, барышня. Позвольте представиться…

– Сидорович. – опередил его Антон, отошедший от неприятной ситуации, случившейся с ним до того.

– Да, так будет лучше, – согласился Сидорович. – Давайте будем обращаться именно так. – он пожал руку барышне. – Удивлен увидеть Вас здесь и при таких обстоятельствах.

– А я то как удавлена! – возмутилась о дама. – Меня привезли, выкрали, раздели, хотели произвести надо мной невесть что! Я буду жаловаться!! Я буду…