Читать книгу Шахматная доска роботов - Фёдор Вениславский - Страница 3

Часть вторая. Сеть Симона

18 августа 2024 года

Сенсоры, расположенные в потолке комнаты, уловили движение. Определив траекторию моего передвижения, как таковую, что ведёт к компьютеру, они передали соответствующий сигнал и менее, чем через секунду монитор включился. На экране зажегся вопрос: «Доброе утро, мистер Нил Харрис. Желаете ли Вы войти в Нор?». Я произнёс вслух: «Нет, продолжить работу в автономном режиме». Открылся рабочий стол, я зашёл в текстовый редактор и надиктовал мысли, которые пришли ко мне сегодня утром. Хорошие идеи следовало сохранять, иначе ты забывал их, и они исчезали из твоей памяти навсегда. Мои мысли преимущественно всегда имели ценность.

Нажатием боковой сенсорной кнопки я включил Интернет. Рабочий стол исчез, а на его месте открылась универсальная программа «Нор-тек», которая была больше, чем браузер. Времена, когда люди могли выбирать из десятков вариантов программного обеспечения каким именно пользоваться постепенно подходили к концу, как и времена, когда Интернет состоял из миллионов различных сайтов, на которые вели множество поисковых систем. Теперь практически всё было едино, слилось в одну сеть, под названием «Нор». Она была больше, чем социальная сеть. Он стала синонимом слова Интернет, которое постепенно уже отходило в прошлое.

При открытии сразу же загружалась моя персональная страница в единой мировой сети. Множество вкладок и мини-полей были заполнены всевозможной информацией, касающейся моей жизни. В верхнем правом углу располагался мой аватар, сегодня он был новый, Нор обновляла фотографию любого пользователя каждый день, зная предпочтения хозяина страницы и выбирая как никто другой, лучший снимок, который мог понравится. Самое удивительное, и довольно противоречивое нововведение, которым одно время многие возмущались, а затем привыкли, ввиду его необычности, новизны и интересности: снимки пользователей система сама создавала на основе 3-D моделей. Затем система обрабатывала картинку, превращая его в настоящий снимок, улучшала, обрезала и вставляла в аватар. На выходе пользователю было самому интересно какую же фото Нор поместит сегодня. Все они были шикарными, словно сделанными во время профессиональных фотосессий.

Фотография-аватар находилась на фоне, который представлял собой анимацию. Система Нор делала анимации уникальными, создавая их на основе увлечений и сферы деятельности каждого человека. Получался мини-фильм, который прокручивался по кругу каждые пятнадцать секунд. Смотреть его было интересно, из его сюжета сразу можно было сформировать первое общее впечатление о человеке, зайдя на его страницу.

Ниже были поля, последовательность которых можно настроить. У меня сверху был календарь, совмещённый с программой-менеджером дел. Всю информацию календаря видел лишь я, остальные видели лишь то, что я выбирал показать. Будучи персоной, интересующей медиа, я выставлял в календаре свои свободные часы, которые я мог уделить журналистам для интервью, они на них и записывались в общем порядке, через сеть Нор. Разделы с музыкой, картами и маршрутами, покупками и заказами, документами и рассылками, новостями и трансляциями новостных телеканалов. Всё, чем мы ранее пользовались с помощью тысяч приложений на смартфонах, ноутбуках теперь вмещалось в одной только Нор. И это было удобно.

Во входящие мне пришло более трёхсот писем, но фильтры показали, что от подтвержденных мною людей лишь семь. Я придумал новый метод взаимодействия людей по электронной почте. Это было лично моё изобретение. Суть его заключалась в том, что при отправке письма любому адрессату ты должен был ввести пароль, который собственник электронного адресса установил и поделился им с самыми важными для себя людьми. Если ты вводил правильный пароль, сообщение приходило человеку в папку «Входящие. Подтвержденные». Если пароль не вводили, сообщение приходило в папку «Входящие. Неподтверждённые». Стоило ли говорить, что занятые люди вроде меня, редко проверяли вторую папку. Я открыл подтвержденных. Быстро прочитал их, ничего особенного. Времени отвечать сейчас не было, скоро нужно ехать в офис. Сегодня кстати был день, когда приходили счета за дом. Я нажал на вкладку «Оплата», затем «Услуги», далее «Административные услуги», где в конце-концов выбрал «Коммунальные услуги». Я оплатил счета за дом с помощью своего счёта в Нор. Ещё немногие люди, кстати, полностью доверяли виртуальному Нор-Банку, деньги которого хранились в Нор. И мировая банковская машина была ещё слишком мощной и отказывалась сдавать свои позиции. Ничего. Я считал это вопросом времени.

Перед тем, как встать из-за компьютера, я перешёл на страницу государственного новостного канала и включил аудио-прослушивание новостей за ночь.

Из динамиков мелодией поплыл женский голос, который вначале пожелал мне отличного дня, посоветовал по каким улицам не стоит ехать по причине пробок, и спросил, о каких новостях мне следует рассказать.

– Наиболее интересные для меня, – ответил я, завязывая галстук.

«Фестиваль кибертехники стартует завтра в двенадцать часов, министры технологий ведущих стран мира прибывают на чартерных рейсах в течении всего сегодняшнего дня.»

«Парламентарии готовятся принять изменения к закону «Об обязательной регистрации граждан в Нор-пространстве»,

– Подробнее, – попросил я, выбирая каким одеколоном воспользоваться сегодня. Моими фаворитами были три аромата: первый агрессивный и дерзкий, даже вызывающий, с нотками морзкого бриза, древесины и стали, второй более мягкий, но тем не менее настойчивый и едва уловимый, расплывающийся, подобно капле кофе в молоке, меняющей весь его цвет на более тёмный, и третий – свежий, бодрый, полон сил и молодости. Последний вариант я и выбрал на сегодня.

«Изменения ужесточат административную ответственность за указание ложной информации о себе в сети «Нор» и сокрытие личных данных. Под личными данными подразумевается настоящее имя, год рождения, место жительства, информация об образовании и профессии. Хотя данные и не будут иметь публичный характер – доступ к ним получат только банковские и страховые учреждения, а также другие субъекты с разрешения собственника и это поможет упредить незаконные действия, злоупотребления и мошенничества. Но тысячи протестующих пикетируют органы власти во многих городах страны. Более подробно?»

– Дальше, – ответил я, открыв створку холодильника и решая, чего съесть на скорую руку. Пока жена была в отъезде, я перебивался чем-попало, откровенно говоря. Вчерашний двойной сэндвич с индейкой, листьями салата, томатами и сыром. Жене то я говорил, когда мы созванивались, что питаюсь здесь отменно. Ха.

«Полиция совместно с агентством по борьбе с киберпреступностью провела совместную операцию по разоблачению логова террористов, работающих над созданием аналоговой незарегистрированной анонимной Интернет сети. Пиратские сервера уничтожены, в ходе операции погиб один правоохранитель и семеро преступников. Ещё трое взяты под стражу до суда. Им грозит пожизненное заключение.

«Управление киберагенства ООН сообщило, что на сегодняшний день 93% населения Земли обеспечено доступом в глобальную мировую сеть «Нор».

– Спасибо, достаточно, – крикнул я из коридора, завязывая шнурки на своих блестящих лаковых туфлях, – можешь выключаться. И выбери мне фильм, если будет время, может вечером с женой посмотрим.

Я вышел из дома. Монитор компьютера погас.

Возможности социальной сети были безграничны. Более не было Интернета в старом понимании того слова, ведь каким бы гениальным не оказалось творение человека, оно должно совершенствоваться, улучшаться, поскольку априори идеальный продукт создан быть не может. Интернет развивался стремительно. Интернет 1, Интернет 2, но Интернет 3 застопорился на одном месте. Все технологии шли вперёд, но основа основ – Интернет оставался третьего поколения на протяжении десятилетий. И тогда была основана Сеть «Нор» при поддержке и финансировании ООН. Представительства, которые отвечали за её работу в регионах, были созданы при всех правительствах по земному шару. У меня были грандиозные планы. Вскоре люди не будут иметь паспортов, водительских удостоверений, карт сотрудников той или иной компании. Все данные будут храниться в «Нор» и мгновенно считываться при необходимости с помощью специальных сканнеров, лучи которых будут определять код ДНК человека и сопоставлять его с наличием в базе данных сети. Регистрация будет обязательной с первого дня рождения. Я жил этими мыслями, работал во имя их осуществления, чтобы сделать жизнь людей максимально лёгкой, простой и комфортной.

Весь Интернет заключался в социальной сети «Нор». Не было сайтов и не было поисковиков. Были страницы в сети, поиск осуществлялся в сети. Аналоги прошлых сайтов – это страницы в «Нор». Возможности её использования были безграничны. Люди ещё сами не понимали насколько огромные у неё перспективы. Обмен письмами с другими пользователями, покупка и оплата всего, что только можно купить и оплатить. Вскоре абсолютно все финансовые операции будут осуществляться через «Нор». Начиная от благ и продуктов, которые производил человек, заканчивая закупками и расчетами на межгосударственном уровне. В «Нор» будет вестись весь мировой документооборот. Это было невероятно глобально и чертовски удобно. Человек и сеть сливались воедино. Даже в наиболее бедных странах мира население, которое не всегда имело возможность обеспечить себе крышу над головой и пропитание, было зарегистрировано в «Нор», и заходило туда с помощью терминалов связи, которые устанавливались за средства ООН даже в самых отдалённых уголках мира. Плата за Интернет не взымалась. Доступ к Интернету люди имели везде – в горах, в полях, в океане. «Нор» была социальной сетью в прямом смысле. Каждый был крепко запутан в её паутине.

Я делал записи на планшете по дороге к работе. Мой водитель не произнёс ни слова, и я был ему благодарен. Его звали Джордж, и он прекрасно знал, что платят ему не за разговоры.

Автомобиль подъехал к пропускному пункту на территорию Главного управления технологий ООН, которое находилось в закрытом научном городке посреди мегаполиса. Небоскребы внутри него были офисами, в которых работали десятки тысячь человек. Пройдя проверку, в рамках мероприятий по безопасности мы въехали внутрь. Периметр охраняли сотни служащих спецподразделений. Охранять было что – здесь находились базовые сервера «Нор», которые полностью занимали территории сотен тысяч квадратных метров ангаров под городом.

Перед центральным офисом автомобиль остановился. Клерк на входе заблаговременно спустился по широким ступеням и открыл мне дверь. Я поздоровался и направился ко входу. Прежде чем оказаться внутри, я прошёл три уровня проверки личности. За множество лет, это стало обыденностью, которую я даже перестал замечать.

Несколько мужчин ожидали меня с той стороны. Выглядели они приблизительно одинаково – черные брюки, начищенные туфли, белые рубашки и тёмного цвета галстуки. Увидев меня, они бросились навстречу, наперебой говоря что-то. Я, не останавливаясь, показал им следовать за мной.

– Джексон, – проговорил я.

– Мой отдел собрал всю документацию, которую вы просили, нужна ваша подпись и мы отправим данные на места.

– Хорошо, перепроверь ещё раз, чтобы сошлись цифры и положи на стол моим секретарям. Кевинсон?

– Мы заметили инициативу Объекта, о которой вам необходимо знать.

– Мне необходимо знать обо всех инициативах в этом здании, Кевинсон, не только у Объекта.

– Разумеется, мистер Харрис. За ночь, обнаружив, как полиция пресекла несколько очагов пиратства, он решил проверить нашу безопасность согласно последним хакерским разработкам. Создал ботов, которые атаковали нашу сеть в наиболее уязвимых её местах. Он не нашёл прямой лазейки. Об этих местах он подал отчет, чтобы мы доработали. Представляете? Это была его инициатива, это же превосходно! Такого ещё не было!

– Это неоднозначно. Спасибо. Клеинг?

– Я приказал усилить охрану и прислать в кварталы технику, на случай массовых демонстраций. Хотя они и запрещены возле наших офисов, кто знает этих людей.

– Я думаю, что Парламент успешно проделает свою работу, а люди никак не сорвут заседание и всё успокоится. Но лишние меры безопасности могут оказаться и не лишними. Морисон?

– Я прошу увеличить бюджет нашего отдела, мы дошли до новых разработок, которые выходят за рамки наших средств. Это очень важное дело.

– Давай сюда бумаги, я изучу, – я принял несколько документов из его рук, – во второй половине дня зайдешь ко мне.

Мои собеседники, начальники различных отделов, разошлись в стороны, каждый по своим делам, и я прошёл к лифту наверх. Люди, которых я встречал по дороге, здоровались со мной и улыбались. На каждую улыбку я отвечал взаимностью. Сотрудники любили меня, а я относился к ним, а также их труду с большим уважением. Я знал имя каждого из них, знал кто они и чем занимаются.

Через несколько минут я уже был в своём кабинете. На двери висела табличка «Уполномоченный Генерального Секретаря ООН. Нил Харрис». Из соседней комнаты, дверь в которую я не закрыл, раздавался голос одного из моих референтов, которая отвечала на телефонный звонок. Вторая сегодня не вышла на работу, заболела. Третья, моя пресс-атташе, зашла и предоставила корреспонденцию, что прибыла с Парламента. Несколько дней назад я, как эксперт в данной области, отослал положительное по своему содержанию заключение насчет поправок в закон, касающийся Интернет-пространства. Мне прислали окончательный вариант, который сегодня должен был быть принят на законодательном уровне.

Сделав неотложные дела, связанные с бюрократией, которыми приходилось заниматься человеку моего ранга, я раздал своим помощницам поручения и сообщил, что вернусь через пару часов.

Я был первым по полномочиям человеком в научном городке. Один из создателей и первых разработчиков «Нор». Тем не менее, я присоединился к работе над сетью не сразу, но практически в самом её начале. Когда проект «Нор» был сырым, и находился только в начальной стадии разработки, уже тогда можно было увидеть его перспективу и потенциальные возможности. Создатель «Нор» Дастин Купер заручился поддержкой и финансированием ООН. Генеральный Секретарь привлёк меня к работе над сетью, сделав своим Уполномоченным в данном направлении. Прошло несколько лет, и проект показывал ошеломительные результаты. Мы переступали порог чего-то грандиозного в общеисторическом смысле.

Кабинет человека, кому принадлежала идея «Нор» – Дастина Купера находился на том же этаже, что и мой, но в отличие от меня, Дастин не был публичным человеком, предпочитая скрывать свое имя и принадлежность к основанию сети от населения. Он добровольно и по своему желанию передал всю славу и лавры мне. Меня считали создателем «Нор», её вдохновителем и отцом. Да, я проделал колоссальную работу, я был вторым человеком по вкладу в «Нор» после Дастина, но я не мог сказать, что «Нор» был моим проектом. Когда мы только приступали к работе, мистер Дастин Купер взял с нас обязательства не разглашать его имени и принадлежности к созданию идеи. Даже сотрудники научного городка, все без исключения связанные подписанными контрактами о неразглашении, не знали, чем именно занимается Дастин Купер, считая, что он занимается сугубо административными делами, приставленный к нам правительством или спецслужбами. Ареол загадочности над его собственной личностью, вполне устраивал Купера. Все, кто работали с ним и знали больше остальных, знали лишь то, что Дастин позволял о себе знать. Даже я смутно представлял Дастина в отрыве от работы, его быт, развлечения, и разумеется прошлое.

Но был ещё один проект кроме «Нор», создателем которого выступил Дастин. Проект, информацию о котором нельзя было разыскать в самой «Нор», а информацию в ней можно найти какую только угодно. Проект-С. О нём не знали девяносто девять процентов сотрудников научного городка, не говоря уже о рядовых жителях страны. Как раз в рамках этого проекта мне и предстояла ежедневная утренняя беседа.

Я постучал в кабинет Дастина и подождал пока тот ответит. Я был выше него по рангу, но не чувствовал себя таковым. Я зашёл.

– Нил, я же тебе тысячу раз говорил, чтобы ты без стука заходил.

– Дастин, я не горю желанием однажды увидеть, чем ты занимаешься у себя в кабинете, – улыбнулся я.

– А чем я могу заниматься? Только работаю, мой друг, – развёл руками тот.

Дастин Купер был мужчиной среднего возраста, крепкого телосложения. У него было атлетичная фигура с ярко-выраженной мускулатурой. Его голова была полностью выбритой. Он носил бороду, которую аккуратно подстригал. Я был убеждён, что с его внешностью, ему подошла бы роль не только гениального разработчика, но и мафиози или байкера. На нём была белая рубашка с коротким рукавом и светло-синие брюки.

– Ну что, идём? Я тебя уже заждался, – Дастин поднялся с кресла.

– Ты приходишь всегда слишком рано, – я посмотрел на часы, – иногда кажется, что ты вообще не уходишь отсюда.

– Я всегда здесь, если и не физически, то мыслями, так точно.

Чтобы пройти к месторасположению Проекта-С, приходилось преодолевать несколько кордонов службы безопасности, свободный доступ через которые имели немногие люди во всем мире. Их можно было сосчитать на пальцах двух рук. Также здесь присутствовал многочисленный обслуживающий персонал, за работой которого беспрерывно следила служба безопасности. Но ни охрана, ни работники не были осведомлены, что же именно они охраняют или обслуживают.

Мы спустились на сороковой этаж в нашем главном здании. Только чтобы попасть сюда, мы миновали три пропускных пункта. На этом этаже мы прошли к лифту специального пользования. Он активировался специальными пропусками, которыми обладали только я и Дастин. Лифт устремлялся вниз, следуя без единой остановки, на глубину два километра вглубь земли. Здесь, под территорией научного городка, в обширных помещениях, которые могли сойти за ещё один город, находился Проект-С.

При выходе нас ждал автоматизированный двухместный автомобиль, который самостоятельно ехал по установленному маршруту, работая от электрических батарей. Огромные пространства раскидывались вокруг – сотни метров вширь и десятки в высоту. Весь потолок вверху был экраном, который имитировал дневное небо и солнечный свет. Везде светло и ясно, как в настоящей живой природе. Людей здесь не было. Ни единой души, кроме нас. Всю работу выполняли машины и системы, без участия человека.

Мы ехали по прямой асфальтной дороге, узкой, как раз под размер колеи электрокара. За пределами дороги во все стороны ровным слоем расходился грунт, на котором ничего не росло, ни сорняков, никаких культур, и тем более кустов или деревьев. Через две минуты электрокар остановился. Вот здесь окружающее пространство радовало глаз. Я вышел из автомобиля, и ноги мои ступили на мягкую траву, росшую на лужайке, которая начиналась сразу за концом дороги. Передо мною был прямоугольной формы стеклянный дом. Недалеко раздавался звук воды – искусственный водопад ниспадал из ниши в стене в маленький ручеек. Из динамиков ненавязчиво играла мелодия природы: иногда можно было услышать птиц, насекомых, шум листвы под порывами ветра. Несколько деревьев росли возле дома.

– Каждый раз наслаждаюсь всем этим словно впервые, – Дастин наклонился и дотронулся рукой до травы. На пальцах осталось несколько капель росы.

Весь дом состоял из одной лишь комнаты, внушительных размеров, без каких-либо перегородок и стен внутри. В ней было три кресла и стол, на котором стоял огромных размеров дисплей-компьютер. В одном из кресел неподвижно сидел мужчина. На вид ему было лет тридцать, среднего телосложения, бледно-белая кожа, даже слишком бледная, болезненного цвета, овальное лицо, волосы на его голове не росли. Одет он был в светло-голубую рубашку с длинным рукавом и такого же цвета брюки, белые мокасины из мягкой кожи. Он не издавал ни звука, не двигался. Лишь сидел с открытыми глазами и смотрел в одну точку, прямо перед собой, не моргая, словно пребывал в трансе.

Двери из гибкого пластика разъехались в стороны, и я вошёл. Вслед за мной зашёл Дастин.

– Здравствуй, Симон, – приветливо поздоровался я.

– Доброе утро, мистер Харрис, – он медленно, не торопливо повернул голову в мою сторону и улыбнулся краями губ. Это улыбка не была естественной и непринужденной, затем перевёл свой взгляд на Дастина – мистер Купер. Как ваше утро, господа?

– Спасибо, отлично, – ответил я.

– Супер, как, впрочем, и всегда, – добавил Купер.

– Мистер Харрис, наблюдая за вашим передвижением от места вашего дома до сюда, я увидел один крайне неприятный инцидент.

– Какой же, Симон? – я сел в кресло, портфель поставил возле ног.

– На шестой авеню в 07:38 вас подрезал красный седан, не включив сигнал поворота и не имея преимуществ в движении, согласно Правилам дорожного движения. Государственный номер регистрации #64834R, за рулём находился Николас Марк.

– У Нила водитель тюфтяй, наверное, даже не посигналил и не обматерил того негодяя, – усмехнулся Дастин.

– Я не придал этому большого значения, не слишком опасно, скорость небольшая, мой водитель вовремя притормозил. Может тот парень спешил куда, – я улыбнулся.

– Но это не значит, что ему дозволено подвергать Вашу жизнь опасности. Если бы я мог не только наблюдать, но и действовать, я бы наложил немедленный штраф, в ту же секунду на его счет в сети «Нор».

– Датчики автомобильных правонарушений зафиксировали его в любом случае, – сказал Купер, – и послали сигнал в Дорожное агентство. Если там посчитают, что это действительно серьезное нарушение, ему будет наложен штраф.

– Слишком медленно. Он и забудет уже за что, не придаст этому значения. Штраф, ведь это наказание за нарушение. Наказание имеет смысл, когда человек осознаёт свой поступок, получает в ответ на него негативные для себя последствия, и в будущем будет воздерживаться от подобного. Чем быстрее наказание, пока в голове свежа картина своего поступка, тем оно эффективнее. Люди, возможно, не могут быстро анализировать. Я бы смог, – он сделал паузу, – и в ту же секунду среагировал бы.

– В ближайшее время – это невозможно будет воплотить, Симон, – покачал головой Дастин, – мы ещё не готовы подключать тебя к государственному аппарату в режиме действий, только наблюдение и анализ. Хоть иногда я и считаю, что это неправильно, – Купер посмотрел на меня.

– Ты ассоциируешь меня с людьми, которые принимают подобные решения? – я приподнял ладони вверх в недоумении.

– Ты же их представитель, – пожал плечами Купер.

– Уполномоченный, да. Но для ведения разработки, никто в обозримом будущем не согласиться подключить Симона к государственным службам, мы это обсуждали уже множество раз, я даже поднимать такой вопрос не способен, проект пока на стадии разработки, даже не заключительного тестирования.

Прямой доступ к Симону был дан только Дастину и мне. Ему – как его создателю, а мне – для контроля их двоих. Симон был слишком деликатным проектом, чтобы предоставлять к нему доступ ещё кому-либо, и слишком важным, чтобы оставлять его без контроля. Я предоставлял ежедневные отчеты о контактах с Симоном для Генерального Секретаря ООН, которые тот рассматривал в очень узком кругу особо приближённых людей. Всё чаще и чаще я начинал замечать в последнее время, что, когда мы оказывались одни только втроём, Дастин принимал сторону Симона во многих вопросах. Это было и понятно – Симон был детищем всей его жизни, и для Купера имел значение намного большее, чем сеть «Нор».

– Я могу приносить значительно большую пользу, – заверил меня Симон, – вы всё это прекрасно понимаете. Работая здесь, я вижу, что люди по всему миру страдают из-за медлительности других людей. Во всех сферах жизни. Нужно всегда действовать быстрее, тогда многих бед удалось бы избежать.

– Возможно, ты и прав, – ответил Купер, – нам сказали, что сегодня ты проверил защиту наших серверов.

– Да, я сделал это, – по его голосу было видно, что Симон гордился собой.

– Но объясни, как? Ты же должен только наблюдать и анализировать. Сообщать нам информацию, но действий предпринимать… Не должен, – я старался, чтобы мой голос звучал помягче.

– Я совершил нечто плохое, мистер Харрис? – спросил Симон.

– Нет, просто мне интересно как ты смог выйти за рамки.

– Это было… – он замялся, стараясь подобрать слова, – странно. Да, странно. Но очень естественно. Внезапно я понял, что должен сделать это. Будто это входит в мои задачи тоже. Я видел, что вы прослушивали сводку новостей сегодня утром и знаете о новости насчёт ликвидации пиратских станций.

– Да, ночью прошла операция.

– Это моя заслуга, – он подмигнул мне, – здесь нет хвастовства, просто объективный анализ. Я вычислил хакерские сервера и мгновенно дал команду полиции, от имени нашей структуры. Нужно было действовать быстро, поскольку их станции постоянно меняют частоты и места дислокации, и, если бы я сначала сообщил нам в центр, чтобы он проверил информацию и переправил её в полицию, они могли бы уйти.

– Ты правильно сделал. Мы с тобой недавно обсуждали твою готовность к адресному информированию, – кивнул Купер, – сегодня был твой первый опыт в этом деле, и ты отлично справился.

Я промолчал. Возможно, в этот раз Симон поступил и правильно с точки зрения информационной безопасности государства, но всё больше и больше он отходил от рамок, в которые мы его поместили, и меня это начинало серьезно беспокоить в последние недели. Купер не разделял моего волнения.

– Спасибо. Я вычислил их, когда они очень аккуратно прощупывали «Нор». Слишком аккуратно, чтобы антихакерские системы среагировали, но я это почувствовал. А после, я подумал, что системы ведь должны реагировать и на такое, верно? Потому сделал их тестирование, и вычислил слабые места. Данные я отправил в Отдел защиты.

Для меня такой поворот событий был слегка неожидан. Изначально Симон не мог такого делать, мы не давали ему подобных заданий, но, очевидно, что он самосовершенствовался и делал собственные выводы насчет целесообразности своих действий. Или же ему некто посодействовал? Я посмотрел на Купера. Тот улыбнулся.

– Симон, это было отличное действие, – я не хотел, чтобы он видел наши с Дастином разногласия, потому старался не спорить с ним во время наших визитов к Симону, – но в будущем мы будем их согласовывать вместе, как раньше.

– Я проанализировал подобные моменты в прошлом. Мой вывод – вы бы сделали аналогично, после моей дачи информации, с вероятностью в абсолютные 100%. Если бы вероятность была 99%, я бы не решился. Но в данном случае я проанализировал уровень целесообразности, затраты сил и понял, что наиболее эффективно с наименьшим уровнем затрат я смогу сделать это за вас. Но если вы желаете, чтобы я такого не делал, хорошо. Вы здесь главный, – он засмеялся, – и мистер Купер.

– Что было интересного за ночь? – спросил тот.

– Я вычислил несколько сотен преступников, которые проявили себя тем, что совершили преступления по телефонным звонкам через «Нор». Я отправил все данные в наш отдел. Ещё несколько мелких разоблачений, которые не заслуживают вашего внимания. Заметил несколько утечек чрезвычайно секретной информации по технологиям, которые осуществлялись через письма в «Нор». Я заблокировал кодировку этих данных после отправки. К адресатам они пришли в совершенно изломанном виде, кодировку расшифровать невозможно. Виновные понесут ответственность.

– Отлично, – похвалил его я, а затем спросил, – скажи мне, почему одну информацию ты отправил сразу же в полицию, насчет пиратов, а другую по-прежнему в наши отделы для анализа?

– Я сопоставил угрозы. Посягательство на сеть «Нор» было первоочередным по важности.

– Важнее, чем жизни людей?

– Прямых свидетельств о возможных убийствах не было. А данные об уже совершенных… Людей уже не вернешь, а преступники не прячутся, поскольку их не подозревают. Поимка может быть когда угодно, а угроза сети и пираты – они могли натворить много бед.

– Хорошо. Что-то интересное было в переписках людей, разговорах?

– Я думаю вы можете предугадать, что именно было в тренде. Сегодняшние изменения к закону – они в топе обсуждений за последние сутки. Все только и говорят об этом друг с другом, переписки людей между собой ведутся практически только на эту тему. Количество недовольных властью возросло на 24% по сравнению с прошлой неделей. Но это недовольство будет продолжаться недолго. Короткий эмоциональный всплеск. Я прогнозирую спад через четыре-пять дней.

– Во всем этом ты нашёл какую-нибудь угрозу? – задал вопрос Купер.

– Нет, просто обсуждения. Некоторые в довольно резком виде, но ничего опасного. Я видел, что были усилены меры безопасности в нашем районе. Но можете не беспокоиться, видя настроения людей, их эмоциональный фон не перевалит за грань, когда они начнут устраивать беспорядки. Не в этот раз, по крайней мере. Вы в безопасности.

– Хорошо, что ещё интересного, – я делал записи в блокноте.

– Мне кажется, что я нашёл новую мировую знаменитость в области литературы.

– Да? Расскажи нам подробнее.

– Чарльз Нгонери, начинающий автор, который даже сам себя ещё не называет писателем, но вскоре мир узнает о нём. Он закончил роман и отправил его в издательство. Проанализировав текст романа, сопоставив с данными книг, которые становились хитами, предпочтениями читателей, я уверен на 87%, что эта книга станет классикой в будущем.

– Отлично, пожелаем ему удачи, – хлопнул в ладони Купер.

– Ваша жена сегодня возвращается с командировки, мистер Харрис, – сообщил Симон.

– Да, судя по времени, скоро у неё посадка на самолет.

– Вынужден вам сказать, что в связи с неисправностью двигателя её рейс отменили. Но она полетит следующим, через полтора часа.

– Да? И как она?

– Судя по её лицу, с камер наблюдения, немного уставшая, недовольная, но не более.

– Ясно, спасибо, Симон.

– Ваше лицо не такое, как обычно, мистер Купер, – обратился он уже не ко мне, – смею предположить, что вы о чем-то думаете, о чем-то, что волнует вас.

– Да, Симон. В хорошем смысле. Мне приятно наблюдать за твоим развитием, его темпами. Ты переходишь на новые уровни уже самостоятельно. Я обеспокоен лишь тем, что сильные мира сего пока не готовы принять тебя, чтобы расширить твои полномочия.

– Всему своё время, мистер Купер, – пресёк его я, – для этого мы и работаем не покладая рук, чтобы привести проект к требованиям, которые удовлетворят все стороны.

– Вы создали мою программу как само-анализирующую всю информацию в мире и строящую на её основе выводы. Выводы над информацией позволяют делать выводы над действиями. Но я, разумеется, ограничен теми рамками, которые вы мне ставите.

– Это тебе не нравится? – спросил Купер.

Я начинал раздражаться. Куперу не следовало задавать Симону подобные вопросы. Мне предстоял с ним разговор наедине. Позже.

– Ситуация не может мне нравиться или не нравиться. Я не могу вырабатывать свое отношение к этому, ведь это положение вещей, в котором я создан. И я не могу с этим спорить. Как вы не можете спорить с тем, что Земля имеет гравитацию, которая не дает вам взлететь.

– Ты прав, Симон. Мы довольны твоим прогрессом, – сказал я, вставая из кресла, – уверен, ты сможешь приносить пользу в разы превышающую граничную, на которую мы рассчитываем. А она в свою очередь самая огромная в мире, эта польза, – я улыбнулся.

– Спасибо, – ответил он.

– Продолжай наблюдения, отправь нам, пожалуйста, аналитические отчёты сегодня в двенадцать часов дня, – Купер так же встал из кресла.

– Всё будет сделано, господа.

Мы вышли из дома.

Симон был машиной. Идеальным компьютером, который Дастин Купер создал для сканирования и обработки всех совершаемых действий в мире. Иногда мне казалось, что он запустил «Нор» как повод, чтобы привлечь внимание ООН, получить финансирование, а его истинной целью было создание Симона. Когда «Нор» была запущена, Дастин предоставил наработки Симона, но ему нужно было финансирование. Идея пришлась по вкусу – Симон позволял вести непрерывное наблюдение, контроль и анализ за действиями людей, которые жили в эпоху свободы и независимости. Все действия людей, хоть как-то связанные с использованием технологий проходили через единую социальную сеть «Нор». Он обрабатывал миллиарды запросов в минуту. Он читал все письма, которые люди присылали друг другу, слушал все звонки. Он знал о каждой покупке через банковские карты, видел, куда держит путь каждый через все камеры мира. Он знал, какие были желания каждого гражданина. Знал лучше, чем знали сами люди. Он не мог читать мысли, но он был способен их предугадывать. Годами Симон круглосуточно вёл свой дозор, смотрел на людей через компьютеры, телефоны, спутники, датчики на улицах, а они даже не догадывались об этом. Он знает сколько чашек кофе кто выпил и в котором часу, кто лег спать. Сколько раз нажали на смыв унитаза и какую зубную пасту предпочитали. Но никто, разумеется, даже не догадывался об этом.

– Дастин, давай лучше прогуляемся, – предложил я, когда Купер собирался сесть в электрокар.

– Давай, почему бы и нет, – пожал плечами тот.

– Прогресс Симона на лицо, но я опасаюсь, что его действия могут выйти из-под контроля.

– Ты о чём, я тебя не понимаю.

– Мы должны согласовывать все действия вместе, верно?

– Разумеется, – Купер отвечал коротко.

– Я не пойму, как Симон мог проявить инициативу. Он же не может действовать без нашего разрешения. Если только ты не дал ему добро.

– Я не контактирую с ним без твоего ведома.

– Лучше бы контактировал, – вздохнул я, – если Симон начинает предпринимать такие решения самостоятельно, проект ставится под угрозу. В свете того, что он начал самостоятельно принимать решения… У него огромные возможности, но использовать он их должен только для своей главной и единственной задачи – слушать, анализировать и отправлять нам отчёты.

– Нил, – Дастин остановился, – Симон самообучающаяся система, и он обучается в тех рамках, в которые мы его помещаем.

– В его рамки не входит взаимодействие с внешним миром, будь то полиция, даже от нашего лица.

– Он принес неимоверную пользу, для этого мы его и создали.

– Я не спорю о пользе, я говорю о самих действиях. Выглядит, словно он вышел из-под контроля, а тебя такое положение устраивает.

– Мы можем ему запретить подобные действия, я не вижу проблемы.

– Он самообучается. Он проанализирует – он сделал хорошее дело, сказал нам, а мы запретили. Ведь если бы он нам не сказал, мы бы даже не узнали, что это его рук. Он может противопоставить, что важнее: хорошее дело или наш запрет. И в следующий раз сделает, а нам не скажет.

– Он не способен на такое.

– Хотел бы я верить, что ты, как его создатель, лучше знаешь на что он способен или не способен, но мы возвращаемся к этому разговору вновь и вновь. Если он допустит оплошность, если людям станет известно, что правительство знает о каждом их шаге, о каждом вдохе и выдохе – ты представляешь, что нас ждёт? В этот раз я обязан буду доложить о своих опасениях Генеральному Секретарю.

– Нил, мы общаемся с Симоном каждый день. Те, кто стоят у власти не видят его, не слышат его. Они знают о нём только из твоих слов, отчётов. Симон – это шаг в будущее. Несколько подобных отчётов, и они закроют его, заменив на простую анализирующую систему слежки, как ранее. Там одни только параноики наверху, боятся за свои задницы, боятся за свои карьеры, и боятся даже собственной тени. Не говоря уже о том, что им только дай повод урезать финансирование. Они не понимают значение Симона для человечества.

– Дастин, никто не будет закрывать проект только из-за такой ситуации, которая произошла сегодня. Но мой долг уведомить их об этом. Я не могу скрывать подобные инициативы Симона. И в итоге помни, что решения принимаем не мы.

– Но они могут зависеть от нас, мой друг, не забывай об этом.

Я заказал пиццу. Был вечер, я не включал иллюминацию, а единственным источником света в квартире был огромный экран, на котором играл фильм, подобранный Нор по моей просьбе утром. Я сидел на диване в брюках, рубашке, даже галстук не снял, хоть немного и ослабил его на воротнике, так что его узел сполз на уровень второй пуговицы рубашки. Жена так и не смогла сегодня выехать. Пицца – пеперони была вкусной, доставка из лучшей пиццерии в городе, но что-то каждый кусок с трудом проходил у меня в горле, аппетита не было. Я смотрел кино, вернее мой взгляд был устремлён к экрану, на котором проходило некое действо, некие актёры жестикулировали, что-то делали, что-то говорили. Но всё это проходило мимо меня. Настроения не было, я опустошён. Конечно, нарушенный прилёт жены играл тому роль, но было нечто ещё. Нечто, что я не мог понять. Я упускал нечто важное.

То чувство, когда что-то важное ускользнуло от вас. Всё вокруг хорошо, и жизнь ваша вроде бы идёт в верном русле, в которое вы хотели её направить, но вот в один момент у вас возникает тревожное чувство. И вы прекрасно осознаёте, что тревога эта взялась от того, что в сладкой жизни, которая временно у вас наступила, вы потеряли бдительность, ослабили хватку, возможно контроль, и что-то от вас ускользнуло. Вы абсолютно не подозреваете что же именно это было, но чувство не покидает вас, и вот уже каждое будущее событие, каждую минуту своей жизни вы будете встречать настороженно, понимая, что вот-вот узнаете, что же именно вы упустили. Лишь бы не стало слишком поздно, когда вы поймёте.

Ещё какое-то время я сидел с откушенным куском пиццы в руках, а затем встряхнул головой, встал, снял свою одежду, заменил её на спортивный костюм и решил выйти на улицу. Час переваливал от вечернего к позднему, машин на дорогах убавилось, да и людей тоже. Воздух отдавал ночной свежестью, насколько это было возможно в мегаполисе. Я пошёл в сторону сквера, взяв в руку телефон и набрал номер жены.

– Милый?

– Привет, дорогая, ну как ты?

– Я… Всё хорошо, Нил, устала ждать, конечно, но не волнуйся, это всё мелочи. Ты мне лучше скажи, чего ты ещё не спишь? Тебе что, не нужно уже завтра на работу?

– Решил прогуляться перед сном.

– Ну и куда ты ночью собрался? Опять твои мысли?

– Да нет, всё отлично, милая, просто вышел на улицу, тебе позвонил. Ты перенесла свои встречи?

– Они у меня не особо важные, но, конечно, перенесла. Я тут уже заждалась, завтра буду отсыпаться, – её звонкий смех раздался в трубке. Я улыбнулся, а она продолжила, – ты ужинал?

– Да конечно.

– И чем же? Надеюсь, не бургерами и не пиццей?

– Нет-нет, ты что, – заверил её я, – заказал печённую курицу с рисом, с овощами, вкусно! Но, конечно, и вровень не годится твоей стряпне.

– Ну-ну, ценить будешь, – деланно заигрывая своим голосом, ответила она.

– Я соскучился.

– И я по тебе, завтра, наконец, уже увидимся. Вечером, да? Ну, когда ты с работы вернешься. Как раз приготовлю тебе что-то вкусное.

– Нет, не хочу, чтобы ты стояла у плиты после дороги, сходим куда-нибудь, или закажем еды.

– Завтра посмотрим, Нил. Мне же не тяжело. Как ты?

– Всё как всегда, отлично!

– Мы говорили с тобой недавно, ты вновь звонишь, не то чтобы я была не рада этому, но ты ещё не спишь, пошёл гулять, как ты морально?

– Не волнуйся, дорогая, не хочу говорить, телефонные разговоры не для такого.

– Понимаю. Нил, не заморачивайся. Завтра буду. Люблю тебя.

– И я тебя.

– Целую.

– Пока.

Я повесил трубку. Ноги уже сами довели меня до входа в сквер. Он был небольших размеров, но весьма уютным, создавая ощущение отчужденности от внешнего мира. Посредине даже было озерцо, на поверхности которого плавали кувшины лилий. Несколько парочек в обнимку сидели на скамейках, кто-то гулял, а кто-то просто проходил мимо, срезая дорогу через сквер. Я присел на пенёк возле озера. Взгляд мой бездумно скользя вокруг, остановился на фонарном столбе неподалёку. На нём была прикреплена малых размеров камера. Такие сейчас были практически везде. Эта камера смотрела на меня.

Утром всю страну взбудоражила шокирующая новость. Серийный убийца, орудовавший на протяжении нескольких лет, успешно уходя от полиции, не оставляя никаких зацепок, вновь совершил ужасающее преступление. Пропавшая две недели назад студентка технологического факультета была найдена за городом. Тело было обезглавлено, как и у всех предыдущих жертв, без следов насилия.

Эта новость не давала мне покоя по дороге на работу. Разве он не оставлял ни единого следа? Допустим. Пускай ему удавалось ловко обводить вокруг пальца следователей и криминалистов, но ведь технологии, над которыми мы ежедневно трудились и внедряли невозможно было обмануть. Неужели он не засветился ни на одной камере наблюдения? Неужели ни один датчик не засёк его машину? Неужели по камерам не видно если не момент похищения, то хотя бы отрезок времени, между которым девушка была в поле зрения наблюдения аппаратуры на улицах, а затем исчезла? Я трудился над безопасностью жизней людей, и в такие моменты меня охватывали злость и ярость. Я хотел поговорить об этом с Симоном. Он желает нести пользу? Пускай вычисляет преступника. Серийного убийцу, одного из самым кровавых и жестоких в новейшей истории нашей страны.

На моём рабочем столе меня ожидало письмо с грифом конфиденциально. Отправлено из Сената. Я взял его в руки, распечатал.

«Мистер Нил Харрис, мой работодатель желает встретиться с Вами. Он имеет предложение, которое должно Вас заинтересовать.»

Коротко, без лишних вступлений. Далее шёл номер телефона, по которому, наверное, нужно было связываться то ли с отправителем, то ли с его работодателем, и подпись: Майкл Стибер. Отправлено из Сената, но времени у меня сегодня, да и завтра на подобные встречи не было. Да и не могли люди из Сената предложить мне что-то, что было бы мне, человеку науки, который обладал в руках всем необходимым для достижения своих благородных целей, интересным. А если это связано с новым законом – в политические игры я не имел желания впутываться. Я засунул письмо в выдвижной ящик своего стола.

В то же самое время, что и вчера, что и каждый день, мы пришли к Симону.

– Мистер Харрис, ваша жена уже вылетела.

– К счастью да, рейс откладывали четыре раза, но сейчас она уже в самолете, летит домой.

– Соскучились за ней?

– Разумеется, – ответил я, – а ты, когда задаешь подобные вопросы, осознаешь, что они значат?

– Я прекрасно знаю, что подразумевается под теми или иными чувствами, я сталкиваюсь с ними миллионы раз за день, когда люди совершают различные поступки, мотивированные их внутренними переживаниями. Хотя разумеется, в полной мере, я не могу понять, что значит скучать за любимым человеком. И любимый человек… У меня к примеру, любимые люди – это вы, Мистер Харрис, и вы, Мистер Купер. Но я за вами не скучаю, это нецелесообразно, ведь я наверняка знаю, что вы появитесь здесь в одно и то же время сегодня, завтра и каждый день, до тех пор, пока не произойдёт нечто, меняющее устоявшийся порядок вещей.

– Насчёт вот таких событий, которые меняют, как ты говоришь, устоявшийся порядок. Ты же знаешь новость о новой жертве убийцы, который орудует по всей стране уже несколько лет? Для очередной девушки порядок вещей навсегда нарушен и оборван.

– Да, Мистер Харрис, это новость носит ярко выраженный негативный оттенок.

– Симон, вчера мы говорили о пользе, которую ты можешь приносить. Ты утверждал о быстроте своей реакции. Я хочу, чтобы ты нашёл убийцу. Нашёл хотя бы зацепку, которая бы вывела полицию на его след.

– Я полностью разделяю ваши взгляды на необходимость неумолимого наказания для преступника, чтобы оградить людей от подобного в будущем. И я, словно предугадывая ваши мысли, потому что они с моими направлены в одну сторону, а именно – безопасность общества, уже провёл все возможные действия по выявлению преступника, и с сожалением должен отметить, что абсолютно ничего нет. Ни связанного с преступником, ни связанного с его жертвой. Неприятно это признавать, но система наблюдения ещё далека от совершенства, а убийца очень искусно обходит то, что мы имеем в своём арсенале на данный момент.

– Неужели вообще ничего? – я не мог в это поверить.

– Всё, что можно было проверить – я проверил. Объясню – я проверил абсолютно всё. Ничего. Никаких зацепок с технологической стороны, к которой я имею доступ, не существует.

– Прискорбно, – заметил Купер.

Повисла небольшая пауза. Затем я вздохнул:

– Ну ладно, пойдём дальше.

– Что нового, Симон? – спросил Купер.

– Вчера вечером я планировал на сегодня поговорить с вами об этих изменениях в закон, об ужесточении ответственности за ложную информацию в «Нор». Но за ночь я прослушал и прочитал столько аргументов как «за» так и «против» во всех земных средствах массовой информации, что эта тема мне уже не кажется интересной.

– Я надеюсь, эта тема станет так же быстро неинтересной для всех людей, чтобы они быстрее успокоились и забыли о своих опасениях, – я пожал плечами, – но почему она не интересна для тебя? Это же информация в чистом виде, разве нет?

– Знаете, это может быть странно в данной обстановке, но намного больше меня стал тревожить вопрос человеческого счастья. Большая часть людей в мире несчастна. Это видно по их письмам, их общению, исходя из их действий. Все действия проходят через «Нор» и в каждом действии человек выглядит несчастным. Почему они несчастны?

Такой вопрос обескуражил меня. Я хотел было что-то сказать, ещё не осознав, как именно ответить, но ответил Купер:

– Симон, это сложнейший вопрос. Люди живут в обществе, ими управляет власть, которая старается находить компромиссные решения для всех. Не бывает абсолютно довольных людей. Одни хотят одного, другие противоположного. Всегда весы останавливаются на балансировке. По крайней мере это идеал. Возможно, люди сами не могут понять, что сделает их счастливыми. Поэтому ты и создан. Выявлять нарушения, преступления, готовящиеся теракты и прочие вещи – это конечно же для людей, для безопасности. Безопасность делает их немного счастливее. Но ты анализируешь людей, их потребности, нужды и желания, просматривая весь обмен сообщениями, слушая все звонки. Тут скорее не мы тебе отвечать будем, а ты должен найти для нас ответ на вопрос: «Что же нужно человеку?».

– Я знаю, мистер Купер, мы говорили много раз на эту тему. Но всё равно мои рассуждения не приводят к стопроцентному результату.

– Я в тебе уверен, Симон. Уверен, что в итоге ты сделаешь жизнь всех нас лучше.

– Я знаю, какая на мне ответственность. Я ведь не просто машина.

– Ты намного больше, чем машина, Симон, – Купер говорил тоном, который мне не нравился, – когда только мы начинали тебя создавать я всегда говорил, что ты наш Спаситель. И я с каждым днём убеждаюсь в этом.

Жена заварила ягодный чай. Она поставила чашку на мои бумаги.

– Милая, но это же мои записи, если дно мокрое, на них останутся пятна.

– Ты не видел меня неделю, а ворчишь, словно уже устал от меня, – её тон был игрив, она наклонилась и положила мне на плечи свои изящные руки. Столь любимые мной. От её прикосновений у меня по всему телу разливалось тепло: благодатное и умиротворяющее.

– Я никогда от тебя не устану. Спасибо за чай, – я улыбнулся, – мне нужно ещё немного поработать, ты подождешь меня или пойдешь спать?

– После недели разлуки да пойду спать? Ты серьезно? – она подняла бровь, – нужно многое наверстать сегодня, за целую неделю. Сколько тебе нужно времени?

– Ещё немного, – я хотел всё бросить, взять её за руку и отвести в спальню. Но я не мог, мне нужно было завершить работу.

– Знаю я твое «немного поработать». Ты сегодня какой-то задумчивый, и так не рассказал мне что вчера было. У тебя всё в порядке?

– Всё отлично. Просто… Симон. Он меня удивляет в последнее время.

У меня не было секретов от жены. Я мог на неё положиться и доверял ей даже больше, чем себе.

– Удивить тебя? – она нежно поцеловала меня в щеку, и я ещё какое-то время ощущал прикосновение её мягких влажных губ своей кожей, – вы создали по истине великую систему, мистер Нил Харрис, это чудесно.

– Его создал Купер, и я всё больше начинаю об этом задумываться, когда у нас начинают возникать разногласия по поводу Симона. Мне кажется, Дастин не способен мыслить трезво, когда речь заходит о Симоне, он субъективен.

– Это дело всей его жизни, ты должен его понять. Да, он может быть субъективен, но для этого ты и находишься здесь, чтобы быть объективным, уравновешивать ситуацию, как весы. Вы отличная команда с Купером, посмотри, чего вы добились. Вы меняете мир в лучшую сторону на моих глазах. Я под конец жизни смогу написать вашу биографию, мистер Харрис, но, – она подняла указательный палец вверх, – ничего приукрашивать не буду, напишу только о том, как вы изменили мир вокруг нас.

Она шутила, но мне не хотелось в данную минуту поддерживать шутливую беседу:

– Я и беспокоюсь именно об этом, чтобы всё это было в лучшую сторону.

– Расскажи мне.

– Раньше Симон был таким, каким мы запрограммировали его, самообучающимся, но предсказуемым. Теперь же он словно растёт. Он выходит за рамки самостоятельно. Если мы задумывали его как машину, которая будет мгновенно собирать сведения обо всём на свете и анализировать их, подавая нам логические расчёты, то теперь он стал другим… Словно перешёл на новую ступень развития.

– Почему ты так думаешь? – её голос был мягкий и красивый.

– Он меняется самостоятельно. Я пытаюсь понять, как это происходит, – я развёл руками над исписанными листами бумаги, – но пока не знаю. Я подозреваю, что Купер в курсе, хотя не могу быть уверенным. Это не ошибка. Это не может быть ошибкой в программе Симона. Мы не оставили в нём никакой бреши, чтобы его интеллект мог ею воспользоваться. Выходит, это он сам. Он не просто сухо анализирует факты. Я не уверен ещё, но, возможно, он вырабатывает свою точку зрения на всё происходящее. Купер отрицает, но я замечаю, что его не удивляет такая ситуация. Хотя он человек сам по себе не очень эмоциональный.

– Разве это возможно? Может тебе только кажется? На твоих плечах такая ответственность, – говоря, она делала мне массаж, – ответственность перед собой, перед Генеральным Секретарем, перед всеми людьми. Может ты просто боишься допустить ошибку?

– Именно. Я не хочу допустить ошибку. За последние недели я вижу, что Симон начинает понимать человеческую психологию. Изначально мы хотели привести его к этому, но совершенно для других действий с его стороны. А он пытается выработать своё собственное отношение ко всему.

– Может он просто повторяет?

– Такое возможно, ведь он просмотрел бесчисленное количество переписок, прослушал миллионы минут телефонных разговоров. Но вся информация ложится на тот базис высших целей, который в него заложили. Понимаешь, ранее разговоры с ним были другими. Он спрашивал определённые вещи, чтобы ответ помог ему систематизировать накопленные данные. С первого взгляда ничего не изменилось, но в последнее время его вопросы больше похожи на поиски истины. Будто он что-то ищет. Как человек в духовных поисках.

– Вживую он общается только с тобой и Дастином. Он видит всю информацию мира, но обсудить её может лишь с двумя людьми на Земле. Он способен подражать? Копировать? Может он перенимает твоё поведение, милый?

– Я не понимаю.

– Может он видит твои поиски? Ты пытаешься понять правильно ли поступаешь. И пытаешься найти ответ на этот вопрос с его помощью.

– Я не думаю, что это так. И дело не только в разговорах. Он начинает совершать действия и приказы, которые ему не поступали. Ты видела новость с разоблачением пиратской станции? Это он. Направил данные от нашего имени в полицию, в обход наших отделов.

– Спроси его. Скажи ему больше не поступать подобным образом, он же любит тебя. Согласится. В крайнем случае установите в его программе блокировку таких действий.

– Дорогая. В его программе стоит такая блокировка. Он не пользовался памятью своей программы. Словно он создал новый алгоритм, написал другую программу на основе своих умозаключений.

– У тебя есть доказательства?

– Нет, и Купер сказал, что это невозможно. Но у меня серьёзные опасения на этот счёт.

– Дорогой, это твоя работа – предугадывать все возможные варианты. И ты отлично с ней справлялся всегда и сейчас тоже. Прошу тебя, только разграничивай работу и себя, не давай ей поглотить тебя с головой. Не то будешь как Купер, – она засмеялась в конце.

– Как Купер?

– Ну да, жить работой. Ни жены, ни вкусного ужина, ни чая, – она всегда могла всё свести в шутку и разрядить обстановку.

Я сделал глоток чая. Аромат и вкус лесных ягод окунули меня в вихрь ассоциаций, где были леса, луга, поляны и сады. Рука моей любимой жены едва касаясь меня, двигалась вверх по спине, по плечу, а затем по моей груди. Я встал, повернулся к ней лицом и притянул к себе. Она тихо охнула и посмотрела мне в глаза, широко раскрыв свои. Я чувствовал, как ускорилось биение её сердца. Моего тоже.

На столе осталась практически полная чашка ягодного чая. Это был мой любимый чай.

– Кевинсон, бумаги, которые ты дал мне на подпись, ты их сам составил? – спросил я, сидя в своём кресле.

Кевинсон стоял передо мной и нервно переминался с ноги на ногу, не понимая где он допустил ошибку. Я был добрым начальником, но требовательным к остальным как к самому себе.

– Мистер Харрис, не все. Они приходят ко мне из разных отделов. Но я всё проверяю лично, прежде чем передать вам.

– Я тоже проверяю лично. Иногда, доверяя тебе, я просто просматриваю. Но сегодня я решил разобраться в цифрах, – я указал на толстую стопку документов, – почему инвентаризация в некоторых отделах проводится так часто? Многое оборудование списывается как изношенное и отправляется на утилизацию, хотя его граничный износ ещё не подошёл к концу.

– Мистер Харрис, я даже не знаю, что сказать. Мне приходит информация, что ему требуется замена…

– Но не так же часто, Кевинсон, почему ты сам не обратил на это внимание? Я попросил проверить данные, и оказалось, что за последние три месяца много рабочего оборудования было списано и утилизировано, хотя по идее оно должно было быть в отличном рабочем состоянии. Наше оборудование высококачественно и на него идёт львиная доля финансирования. Столь дорогое оборудование должно служить намного дольше, чем выходит по бумагам. И почему утилизация? Оно что, выходит из строя настолько сильно, что не подлежит ремонту? Похоже на расхищение средств, Кевинсон. И я хочу разобраться в этом вопросе, чтобы знать наверняка. Это не шуточное дело, и я сильно взволнован его возникновением. Если кто-то продаёт наше списанное оборудование на сторону, у нас серьёзные проблемы.

– Это невозможно, мистер Харрис, списанное оборудование утилизируется на нашем предприятии, оно не может уходить в другом направлении.

– В этом я и хочу разобраться. Мне нужна документация с места утилизации, сверим цифры, названия и модели. Ладно, Кевинсон, пока что можешь идти.

– Я запрошу эти документы, – кивнул мой подчиненный и откланялся.

Я открыл ящик стола, чтобы положить туда папки с бумагами и моё внимание привлекло письмо, полученное несколько дней назад из Сената. Я взял его в руки. Я не любил игнорировать других людей. Я умел говорить «нет», потому набрал номер, написанный в письме. Раздались гудки и мне ответили:

– Да, слушаю.

– С кем имею честь разговаривать? – спросил я сухим тоном.

– Это Майкл Стибер, а кто звонит?

– Нил Харрис, Уполномоченный Генерального Секретаря ООН.

– А, мистер Харрис. Рад, что вы перезвонили.

– У меня не очень много свободного времени, так что в двух словах – что вы хотели в своём письме?

– Разговор не телефонный. Мой работодатель, Сенатор Корш, желает провести частную встречу, в ходе которой обсудить с вами важные вопросы, как для него, в такой же степени и для вас.

– Вопросы касательно чего?

– Касательно вашей сферы деятельности и людей, с которыми вы работаете.

– Хорошо, – вздохнул я, хоть мотив разговора мне и был не по душе, так как пахло политическими интригами, встретиться было нужно, поскольку таковой была моя работа – отвечать за всё, прорабатывать все варианты, я продолжил, – сегодня и завтра я занят весь день, давайте в начале следующей недели? Вопрос может подождать?

– Ну он уже ждёт те дни, которые прошли с момента получения вами письма. Пожалуйста, постарайтесь найти время, буду ждать вашего звонка.

Я повесил трубку. Здесь у меня промелькнула мысль – а вдруг это информация насчёт расхищения оборудования и инвентаря? Или хотя бы информация, которая хотя бы косвенно касается этого? Нужно и вправду найти в ближайшее время возможность увидится с Сенатором Коршем. Довольно известная личность. Довольно противоречивая.

Иногда я задумывался: «Для всех людей время летит так же быстро как для меня?». Дни сменялись днями, недели складывались в месяцы. Дастина Купера раздражало, что мы были вынуждены отвлекаться на вопросы, не связанные с «Нор» или Симоном, но это была неотъемлемая часть нашей работы. Мы трудились на благо всего мира. Я боролся за каждую копейку финансирования, а теперь видел, что возможно, кто-то из руководящего звена наживался на этом.

– Слушай, зачем нам заниматься этим, тратя драгоценное время, если можно перепоручить это Симону? – на лице Купера была улыбка человека, в голову которого пришла гениальная идея, оказавшаяся очевидной.

– Ты хочешь, чтобы он нашёл кто расхищает средства? – я не думал об этом, идея Дастина была и вправду хороша.

– Ну конечно, он тебе до завтра укажет на виновного, наше расследование займёт слишком много времени, давай лучше потратим его на то, зачем мы здесь находимся.

Я согласился.

Симон воспринял нашу просьбу с большим энтузиазмом. Мы отправили ему тонны документации, и он пообещал к завтрашнему утру найти виновного. Но, когда мы вернулись, он развёл руками. В переносном смысле.

– Я не смог никого найти, потому что никого виновного и нет, мистер Харрис, мистер Купер.

– Симон, объясни нам, как такое возможно, – непонимающе посмотрел на меня Дастин.

– Преступления не было. Всё оборудование действительно подлежало утилизации. Единственное объяснение, которое я могу найти, почему оно выходило из строя раньше положенного срока, это возросшая нагрузка, исходящая от «Нор». С каждым днём она заполняется колоссальными массивами всё новой информации и, возможно, требуется перераспределение нагрузки на оборудование, чтобы сохранять его в норме на весь срок эксплуатации. Я могу составить план перераспределения нагрузки, если вы предоставите мне схемы.

Такое объяснение показалось мне странным, но, если Симон не нашёл виновного, значит его действительно не было.

– Предлагаю согласиться на его предложение, – кивнул Купер, – это сэкономит тонны времени нашим сотрудникам, и работа будет сделана с ювелирной точностью, заодно опробуем Симона в новом русле, как тебе?

– Хорошо, я ничего не имею против, лишь бы продлить срок службы нашего инвентаря.

Всё человечество располагалось перед нами, словно на ладони. При желании я за несколько минут мог узнать всё о каждом. Но не из чистого любопытства. Наше дело приносило благо всем, пусть они и не знали, сколько террористических актов нам удалось предотвратить, сколько преступлений раскрыть, и сколько людей выжило благодаря нам. Ни один муниципальный автобус не выезжал с поломкой, потому что диагностика через «Нор» показывала его насквозь, ни один пожар не случался из-за неисправной проводки, потому что мы знали, где может произойти короткое замыкание, ни один негодный продукт не попадал на прилавки, потому что мы были в курсе, когда он был просрочен. Если сегодня кто-то проснулся в здравии и с ним ничего не приключилось – это была тоже наша заслуга.

Пустынная улица. Здесь не было домов, не проходили мимо люди даже днём, не говоря уже о ночи. Ни одного фонаря. Но, что было, наверное, решающим фактором в выборе места – ни одной камеры. Мой водитель припарковался на правой стороне дороги у обочины. Я посмотрел на время. Моя жена ждала меня, и я хотел поскорее уже приехать к ней, увидеть её глаза, полные любви и на время забыть обо всём в её объятиях.

Вдалеке зажегся свет фар. Из-за поворота выехал чёрный седан. Поравнявшись с нашей машиной, он остановился на средине дороги. Пассажирское стекло опустилось вниз. Внутри сидел сенатор Корш. Я опустил левое стекло.

– Мистер Нил Харрис, я благодарен вам, что вы нашли у себя время для нашей встречи. Вы не против, если мы переговорим у меня в машине?

Мой водитель обеспокоено обернулся ко мне. Я знал, что рукой он нащупал автоматический пистолет, который покоился у него в кобуре подмышкой.

– Всё хорошо, – сказал я и открыл свою дверь, вышел из машины.

Из переднего сидения автомобиля сенатора вышел внушительного вида мужчина в чёрном костюме и с наушником в ухе. Он открыл мне пассажирскую дверь. Я сел внутрь. Автомобиль не поехал, а остался стоять так же на средине дороги.

– Уполномоченный, – Сенатор Корш протянул мне руку.

– Сенатор, – мы обменялись крепким пожатием.

– Фрэнк, – обратился сенатор к мужчине, который открывал для меня дверь, – не мог бы ты подождать на улице?

Тот молча кивнул и вышел обратно.

– Ты тоже, – более резко бросил сенатор водителю, тот немедля последовал примеру Фрэнка.

– О чём же вы хотели со мной переговорить? – спросил я.

– Конечно. Мистер Харрис, вы работаете над уникальными вещами, и вы отдаётесь своей работе полностью, потому что верите в её святость, её пользу и её результат. Это не лесть, а факты, которыми я располагаю, узнав о вас из своих источников.

Я молчал. Сенатор продолжил.

– И если вы с искренней верой в лучшее пытаетесь изменить жизнь людей, то не все разделяют ваших взглядов.

– О чём вы, сенатор?

– Вы работаете не сами. Многое в вашей работе зависит от людей, которые рядом.

– Конкретнее, пожалуйста.

– Мистер Харрис, вы в определённой степени максималист, учёный, прогрессор и реформатор, все это видят и некоторые могут использовать в своих целях. Вы трудитесь во благо, но некоторые люди рядом с вами, лишь делают видимость, а на деле преследуют свои интересы.

– Какие интересы?

– Я это и хочу выяснить. Это имеет значение для меня, не скрываю, но и для вас тоже.

– Вы хотите мне что-то рассказать?

– Я хочу кое-что спросить. Личность одна, довольно скрытная, но к вам максимально приближённая, насколько мне известно. Я говорю о Дастине Купере.

– Я не буду с вами разговаривать об этом.

– Хорошо, не хотите разговаривать, тогда прочтите, – сенатор Корш протянул мне лист бумаги, которым оказалась вырезанная заметка из старой газеты, – что вы знаете о его прошлом, мистер Харрис?

Вопрос прозвучал скорее, как риторический, не требующий ответа. Я взглянул на заметку. В машине было темно и сенатор включил лампу, тусклую ровно настолько, чтобы я смог прочесть, и ровно настолько, чтобы нас не было видно с улицы через тонированные окна.

На половину страницы была фотография молодого мужчины, очень похожего на Дастина. Если это он, то моложе лет на пятнадцать-двадцать точно. Мелким шрифтом в два столбика шла статья о том, как талантливейший нейрохирург спас жизнь человеку с пулевым ранением в голову. Врачи считали бесполезным проводить какую-либо операцию, но хирург Дастин Купер, единолично взяв на себя ответственность, с блеском её выполнил, чем спас жизнь человеку по имени Ридли Сингер.

– Этой информации вы нигде не найдёте, даже в Нор. Прошлое Дастина Купера скрыто от всех нас. И то, что он был врачом, мелочь по сравнению с остальным. Вы, кстати, знали об этом? – спросил сенатор Корш.

– Он талантливый человек.

– Вы не представляете насколько, – усмехнулся сенатор, – и я не представляю насколько. Мы нужны друг другу, чтобы выявить кем на самом деле является мистер Купер, помогите мне с этим, и вы откроете для себя много чего нового о его личности. Он никогда не упоминал вам имя Стефана Серафима? Спросите у него об этом

– Сенатор, буду откровенен, я не вижу дальнейшего смысла во всём этом.

– Во-первых вы узнаете, что человек работающий с вами, служит своим личным интересам, за которыми стоят мотивы, о которых вы и не догадываетесь. И во-вторых, поговорим о вашей выгоде, которая может быть несоизмеримо большой. Я располагаю весьма значительными связями и ресурсами. Я более влиятельный человек чем вы можете думать. Половина политиков обязана мне. Другая половина разделена надвое – одни боятся шантажа, другие любят деньги. Я могу проводить в жизнь любое нужное вам решение на всех уровнях. Я могу добиться увеличения финансирования для вас, или же выделение новых статей бюджета на нужные вам проекты. Помогите мне и между нами будет очень плодотворное сотрудничество.